Из недр горы

Андрейс Аболс
Эта  история  произошла  уже  достаточно  давно  -  больше  тридцати  лет  назад,- но  только  сейчас  я  впервые  решился  рассказать  о  том,  что  мне  пришлось  тогда  увидеть.  Никаких  вразумительных  пояснений  по  этому   поводу  я  дать  не  смогу, как, впрочем, и  не  смогу  внятно  (или  хотя  бы  полувнятно)  как-нибудь  обозначить  то,  что  я  видел. Порой  теперь  даже  кажется, что  и  не  видел  я  этого  вовсе, а  лишь  всплывает  периодически  в  памяти  какой-то  кошмарный  сон. Я  и  молчал  об  этом  столько  лет  по  той  простой  причине, что , не имея  возможности  уложить  визуальную  информацию  ни  в  одну  из  клеток  собственного  сознания, совсем  при  этом  не  желал  становиться  предметом  пристального  внимания  психиатров. Понятно, что  человек, не  верящий  своим  глазам, явление, мягко  говоря, не совсем  ординарное.

А  начать  необходимо  с  предыстории  о  том, как я  вообще  там  очутился. Моя  работа  в  те  годы  была  связана  с  постоянными  разъездами, к  которым  я  уже  привык, порой  по  полгода  не  появляясь  дома. Аэропорты  и  вокзалы, гостиницы  и  частные  квартиры, буфеты, рестораны, огромное  количество  новых  лиц  -  всё это менялось  со  скоростью  кадров  киноплёнки  и  тем  не  менее было  привычным. В  этом  бешеном  круговороте  была  своя, пусть  и  не  совсем  обычная  стабильность, своеобразная  логика, согласно  которой  все  события  выстраивались  в  строго  определённую  цепь, каждое  звено  которой  располагалось  на  конкретном, только  ему  отведённом  месте. Даже  некоторые  сбои  легко  в  неё  вписывались, поскольку  и  у  них  в  этой  цепи  тоже  существовали  свои  места. Действия  мои  во  всех  ситуациях  были  отточены  до  автоматизма, и уж,  конечно, ничего  экстраординарного  не  было  в  задержке  рейса  или  опоздании  на  рейс  -  мало  ли  ночей  и  даже  суток  провёл  я  в  аэро-, жд-  и  автовокзалах, подкарауливая  ближайшую  возможность  отправиться  дальше ?!

Но  в  ту  памятную  поездку  с  самого  начала  всё  пошло  как-то  наперекосяк. Мне  нужно  было  оказаться  в  небольшом  городке  на  крайнем  Севере,  куда  летал  маленький  самолётик  всего  раз  в неделю. В город, где  я  должен  был  пересесть  на  него, я прибыл  с опозданием, но  и  этот  крохотный  рейсик, к  счастью, как  мне  тогда  показалось, тоже задерживался. Когда  я  примчался  в  местный  аэропорт, из  объявленных  четырёх  часов  задержки  оставалось  ещё  три, и  я, переведя  дух, вышел  на  улицу  выкурить  сигарету, уверенный  в  том, что  как  минимум  ещё  десять  раз  успею  позвонить  своим  встречающим, чтобы  предупредить  их  об  этой  задержке…

Но  сигарету  выкурить  я  не  успел. Буквально  на  пятой  или  шестой  затяжке  объявили  посадку   на  мой   рейс, отчего  я  буквально  подавился  дымом.

Пассажиров  на  подобные  рейсы  всегда  было  раз-два  и  обчёлся, поэтому  нечего  было  и  думать  о  том, чтобы  отстаивать  огромную  очередь  к  единственному  междугороднему  телефону. Обругав  про  себя  Аэрофлот, я направился  к  стойке  регистрации, надеясь, что  встречающие  всё-таки  разберутся  в  ситуации  и  дождутся  меня  в  порту  прибытия.

Полёт  в  таких  самолётиках  -  это  всегда  песня. То  есть  болтанка  и  дребезжание, при  которых  всегда  кажется, что  эта  допотопная  конструкция  вот-вот  рассыплется  на  отдельные  винтики. Но  примерно  через  час  полёта, когда  эта  груда  кое-как  скреплённого  металлолома  с  рёвом  направилась  на  посадку, я  увидел  картину, которая  заставила  меня  забыть  о  предсмертных  хрипах  моей  единственной  опоры  на  воздух...

Всё  это  происходило  в  те  редкие  тёплые  дни, когда  солнце  местного  свечения  делает  воздух  как-то  по-особенному  прозрачным, с  неким  странноватым  эффектом  линзы, таким,  каким  он  бывает  только  на  Севере. И  в  этом  воздухе  прямо  подо  мной  развернулась  совершенно потрясающая  картина. Из  густой  тайги  поднималась  совершенно  лишённая  растительности  каменная  гора, к  которой  удивительно  точно  подходило  определение  «лысая». Справа  от  неё (естественно, по  ходу  движения  самолёта)  широкой, поразительно  синей  полосой  лежала  река, на  которой  были  видны  несколько  крохотных  пароходиков, а  между  рекой   и  горой, словно  вырвав  кусочек  пространства  у  лесной  полосы, стоял  небольшой  посёлок  примерно  из  двух  десятков  игрушечных  домиков. Но  во  всей  этой  идиллии, по-настоящему  великолепной  картине, достойной  живописного  полотна, было  что-то  странное, что-то  в  ней  было  не  так, словно  во  всей  этой  красоте  скрывалась  какая-то  невидимая, но  очень  серьёзная  опасность.

А  предсмертный  скрежет  непонятно  как  ещё  летающего  агрегата  достиг  тем  временем  своего  апогея. Самолёт  буквально  бился  в  агонии, даже  кресла  внутри, казалось, ходили  ходуном.

-  А  здесь  всегда  так ! – невозмутимо  крикнул  пилот  из  открытой  двери  кабины  вконец  позеленевшим  пассажирам. -  Тут  почему-то  постоянно  трясёт ! Мы  уже  привыкли !..

Оказавшись  за  пределами  лётного  поля, я  первым  делом  снова  закурил. Теперь  уже  надо  было  как-то  успокоить  собственные  внутренности, упорно  продолжавшие  полётную  болтанку. Сигарету  в  этот  раз  я  докурил  до  фильтра, а  пустырь, являвшийся  в  этом  месте, видимо, привокзальной  площадью, тем  временем  опустел. С о в с е м  опустел. То есть  я,  конечно, и  не  предполагал  обнаружить  на  нём  оркестр  и  ковровую  дорожку, однако  полное  отсутствие  в  природе  комитета  по  моей  встрече  всё  же  несколько  обескураживало. Я  ещё  пару  раз  оглядел  «площадь», зашёл  в  сарай, символизирующий  собой  аэровокзал, но  никого, хотя  бы  отдалённо  напоминающего  представителя  принимающей  стороны, так  и  не  обнаружил.

Не  меньше  удивило  и  отсутствие  обычной  в  таких  местах  остановки  автобуса. Я  направился  к  мужику  в  кепке  и  засаленной  телогрейке, возящемуся  возле  какого-то  наземно-авиационного  агрегата.

- Уважаемый ! – обратился  я  к  нему. – Как мне  до  города  добраться?..

Никогда  не  верьте  тому, кто  будет  вам  рассказывать  сочинения  о  некоем  радушии  и  гостеприимстве  северян, ибо  это  будет  заведомой  чушью. И  этот  абориген  на  меня  даже  не  взглянул, лишь  промычал  что-то  невнятное, не вынимая из  зубов  изжёванную «беломорину», и  махнул  гаечным  ключом  в  некоем  направлении. В  данной  ситуации  и  это  уже  было  немалым  успехом, и  я, не  пытаясь  более  вступить  в  контакт, направился  в  указанную  сторону.

Оказалось, что  нужно  было  всего  лишь  миновать  узкую  полосу  невысокого  северного  кустарника, чтобы  получить  объяснение  ряду  странностей. Город, как  в  этих  местах  называется  нагромождение  двухэтажных  бараков, уродливой  кучкой  лежал  прямо  передо  мной  посреди  совершенно  бескрайней  плоской  равнины. У  ближайших  строений  я  оказался  всего  через  десять  минут. Какой  тут  может  быть  автобус?

Не  без  труда  найдя  работающий  телефон-автомат, я наконец  позвонил. Представился  ответившему  вполне  милому  женскому  голосу  и  попросил  соединить  меня  с  начальником, к  которому,  собственно  говоря, и  добирался  с  такими  мытарствами.

Через  пару  секунд  я  просто  вообще  остолбенел.

- А  его  нет, - мило  ответил  голос.- Он  в  командировке. Будет  девятнадцатого.

На  календаре  было  восьмое.
 
- А когда  он  уехал ? – сам  не  зная, на  что  надеясь, на  всякий  случай  спросил  я.
- Вчера.
- И  о  моём  приезде  не  предупреждал?
- Нет. Извините, звоните  девятнадцатого…

Это  был  уже  достаточно  серьёзный  сбой. Хотя  и  не  предвещавший  ещё  пока  особой  катастрофы. Торчать  в  этой  дыре  одиннадцать  дней  было  делом  немыслимым, да и  начавшееся  подобным  образом  сотрудничество  тоже, очевидно,  можно  было  считать  завершённым, а  значит, и   ожидание  это  теряло  всякий  смысл.

Но  деньги  и  документы  были  в  кармане, так что  всё  было  не  так  уж  критично. Без  труда  найдя  столовую (где  ж  ей  тут  было  теряться?!), я  зашёл  внутрь. Обеденное  время  ещё  не началось, поэтому  характерной  для  подобного  заведения  очереди   пока  не  было. Съев  традиционные  для  этих  мест  салат  из  кальмаров  с  майонезом  и  котлету  из  оленины с  варёными  рожками, я  запил  это  всё  стаканом  портвейна  и, мысленно  послав  большой  привет  городку  и  всем  его  обитателям, направился  в  аэропорт.

Мужик  в  телогрейке  всё  ещё  возился  со  своим  колёсным  агрегатом, но, судя  по  его  довольному  виду, уже  завершал  свой  труд.  А  вот  самолёта, доставившего  меня  в  этот  дивный  уголок, на  поле  не  оказалось.  На  моих  глазах  один  за  другим  взлетели  два  вертолёта, и  аэродром  опустел окончательно.

-  А  самолёт  где? – спросил  я,  приблизившись  к  мастеровому. Он  взглянул  на  меня, как на  полного  идиота.
-  Улетел.
-  Как это?...-  вот  теперь  я  был  окончательно ошеломлён. С учётом  того, что следующий  самолётик должен был посетить этой дивный край только через неделю.
-  А  так... - ответил работяга. - Расписание…

Тут  я  уже  чуть  не  заплакал  от  досады. Правда, организм, уже  привыкший  не  поддаваться  панике  ни  в  каких, даже  самых  критических  ситуациях, довольно  быстро  сконцентрировался  на  поиске  решения  возникшей  проблемы.

-  Зашибись,-  оценил  я  своё  положение.-  А  вокзал  тут  где?
-  В  трёхстах  километрах,-  невозмутимо  ответил  абориген.-  Дорогу  только  дотуда  дотянули.
-  Ясно. Ещё  вопрос: как  выбраться  из  вашего  благословенного  уголка?
-  Тебе  на  материк?
-  Вроде  того.

Я  был  на  Севере  далеко  не  в  первый  раз,  поэтому  прекрасно  знал, что  «материком»  здесь  называют  территорию, захваченную  хоть  какими-нибудь  признаками  цивилизации.

-  Могу  тебя  подбросить  до  порта. Там  по  реке  уйдёшь.
-  Буду  весьма  признателен.
-  Тогда  жди. Через  полчаса  поедем.

Экспериментировать  даже  с  короткими  отлучками  у  меня  больше  не  было  никакого  желания.  Поэтому  всё  оставшееся  время  я  просто  тупо  проторчал  на  этом  удивительно  неуютном  пятачке. Наконец, когда  в  голову  уже  начинали  закрадываться  нездоровые  мысли  об  очередном  проколе, из-за  сарая-аэровокзала  появился  мой  спаситель  на  столь  жутком  агрегате, что  даже  принёсший  меня  сюда  самолётик  показался  если  и  не  роскошным  лайнером, то  во  всяком  случае  вполне  приличным  средством  передвижения. Аппарат, на  котором  мне  предстояло  проделать, видимо, не  очень  близкий  путь, когда-то  был, судя  по  виду,  мотоциклом  с  коляской.

-  Садись !

Я  в  очередной  раз  оценил  способность  северян  гордиться  собой  по  любому  поводу. С  немалым  трудом, сложившись  почти  пополам, я  разместился  в  люльке, которая  при  этом  скрипела  так, что  я  начал  всерьёз  опасаться, как  бы  мотоциклист  не  заметил  нашего  с  ней  отсутствия  лишь  по  прибытии  на  место. Видимо, ощутив  букет  моих  эмоций, хозяин  вновь  проявил  свою  северную  гордость:
-  Машина  -  зверь ! За  пару  часов  доедем !
-  Сколько  я  буду  должен? -  на  всякий  случай  спросил  я, хотя  местный  всеобщий  эквивалент  мне  и  так  был  прекрасно  известен. Поэтому  и  лежал  всегда  в  сумке. Как  и  следовало  ожидать, тариф  не  изменился.
-  Бутылку  подаришь  -  не обидимся.
-  Договорились, - кивнул  я, и  мы  тронулись  в  путь.

Всё-таки, думал  я  по  дороге, Север  -  потрясающий  край. Мы  ехали  по  необозримому  ровному  пространству, используя  неглубокую  колею  вместо  дороги. Где-то  очень  далеко  справа  от  нас  угадывалась  тонкая  синяя  полоска  моря, слева  -  в  такой  же  дали  -  тёмная  непрерывная  черта  тайги. Я  ещё  подумал, что  на  карте  эта  полоска  тундры  между  лесом  и  морем  выглядит, надо  полагать, совсем  тонюсенькой, но здесь, в  её  центре, простор  производил  поистине поражающее  впечатление. Даже  скрежет  и  тряска  той  кое-как  свинченной  кучки  деталей, на  которой  мы  каким-то  чудом  продолжали  передвигаться, не  могли  испортить  чувства  восторга. Я  с  великим  удовольствием  вдыхал  тот  самый  прозрачный  воздух, несущийся  навстречу, наслаждаясь  его  вкусом  и  запахом, и  в  очередной  раз  говорил  себе  -  кто  побывал  на  крайнем  Севере, обязательно  захочет  сюда  вернуться…

Однако  однообразие  дороги  сделало, наконец, своё  дело, и  я  задремал. Несмотря  на  крайнее  неудобство  занимаемой  мной  позиции, я  увидел  сон. Проспать  долго  я, конечно, не  мог  физически, но, проснувшись, тут  же  вспомнил  историю  Дольфа  Хейлигера…

Мне  приснилось, что  я  поднимаюсь  по  шаткому  трапу  на  борт  небольшого, довольно  старенького  кораблика. Я  даже  отчётливо  запомнил  облупившуюся  краску  на  его  бортах  и  потемневшие  доски  его  палубы. Но  более  всего  мне  запомнился  капитан  -  невысокий, совершенно  седой  дедок  с  белыми  щетинистыми  усами, в  фуражке  и  флотском  кителе  с  блестящими  пуговицами  -  в  общем, как  можно  сказать  сегодня, типаж, словно  сошедший  с  картинок  комиксов. Но  в  то  время  мы  про  комиксы  почти  ничего  не знали, и  приснившийся  мне  столь  утрированно-типичный  образ  вызвал  в  памяти  именно всё  случившееся  с  Дольфом  Хейлигером.  Но  в  тот  момент  я  и  предположить  не  мог, чем  обернётся  вся  эта  история…

А  проснулся  я  не  от  скрежета  или  тряски, а  от  чего-то  огромного  и  жуткого, надвигающегося  прямо  на  меня  во  сне. Я  проснулся  от  ощущения  панического  ужаса, охватившего  меня, и  чувства  полного  бессилия  в  противостоянии  этой  страшной  опасности. До  сих  пор, вспоминая всю  эту  историю, я  думаю, что  мой  короткий  сон  был  предупреждением, к  которому  я  попросту  не  прислушался…

Вместо  обещанных  двух  мы  ехали  больше  трёх  часов. Мне  показалось, что  с  момента  появления  на  горизонте  строений  и  кранов  речного  порта  прошёл  целый  час, прежде  чем  все  эти  конструкции  оказались  над  моей  головой. Голос  мужика, всё-таки  доставившего  меня  до  места  назначения, прозвучал  как  будто  из  другого  измерения, когда  он  окликнул  проходящих  мимо  рабочих:
-  Эй, земляки ! Который  первый  вверх?!

Я  с  некоторым  запозданием  понял, что  речь  идёт  о  пароходе, первым  отправляющемся  вверх  по  реке. Но  местные  легко  всё  поняли  сразу  и  дружно  указали  на  четвёртый  или  пятый  от  нас  пирс.

Мой  водитель  махнул  им  рукой  и  лихо  подкатил  к  указанному  кораблю. Я  вынул  из  сумки  бутылку  водки  и  протянул  её  своему  спасителю, хотя  таковым  он  был  лишь  наполовину, поскольку  предстоял  ещё  явно  не  очень  близкий  путь  по  реке. Он  взял  бутылку, не  проявляя  никаких  эмоций, сунул  её  во  внутренний  карман, и, пока  я, прилагая  серьёзные  усилия, покидал  корзину  его  транспортного  агрегата, громко  крикнул:
-  Матвеич !

Только  выбравшись  на  бетон  пирса, я  осознал, а  точнее  -  ощутил  всю  шаткость  своего  положения  в  том  смысле, что  не  только  идти, но  даже  стоять  на  месте  мне  удавалось  с  большим  трудом. У  меня  в  полном  смысле  слова  посыпались  искры  из  глаз  от  ломоты  и  жутких  коликов  в  конечностях  и  всех  имеющихся  суставах. Несколько  секунд  я  практически  ничего  вокруг  не  видел, только  кое-как  разбирал  голоса  -  один  позади  себя, другой  откуда-то  сверху.

-  Чего? -  голос  сверху, очевидно, принадлежал  Матвеичу.
-  Возьмёшь  тут  одного ! Ему  на  материк  надо !
-  Пусть  поднимается !

Агрегат  позади  меня  зарычал  и  довольно  быстро  удалился. Только  тут  мой  организм, наконец, несколько  ослабил  физический  террор, но  вернувшееся  зрение  при  этом  повергло  меня  в  ещё  больший  шок…

Я  стоял  перед  небольшим  пароходиком  -  тем  самым, который  я  столь  явственно  видел  во  время  своего  недавнего  короткого  сна. Я  увидел  даже  те  же  самые  трещины  и  куски  облупившейся  краски на  его  борту !..

Поднимаясь  по  шаткому  дощатому  трапу, я  уже  не  сомневался  во  внешнем  виде  Матвеича. Последствия  ужасающей  поездки  ещё  продолжали  ощущаться, поэтому  на  палубу  корабля  я  взобрался  с  заметным  трудом, и  хотя  уже  был  морально  готов  увидеть  то, что  увидел, всё  же  невольно  содрогнулся  от  впечатления  какой-то  жутковатой  нереальности  происходящего.

Я  готов  был  поклясться, что  уже  видел  эту  палубу, я  узнавал  трещины  и  выбоины  на  её  потемневших  досках, краску  на  трубе  и  рубке  и  -  главное  -  уникально-комическую  внешность  Матвеича. Он  был  в  точности  таким, каким  я  увидел  его  во  сне  -  ростом  мне  до  плеча, одетый  в  сильно  поношенный  флотский  китель  с  блестящими  пуговицами, краснолицый, с белой  щёткой  усов  и  лежащей  на  ушах  фуражкой. Голос  его  прозвучал  словно  сквозь  вязкую  пелену:
-  Тебе, что ли, на  материк?
-  Мне.
- Четвертак.

Я  протянул  ему  двадцатипятирублёвую  бумажку. Он  взял  её  короткими, сильно  обветренными  пальцами  и,  не  взглянув, сунул  в  карман  кителя.
-  Пойдём.

Мы  спустились  вниз  под  палубу, вошли  в  тесное  мрачное  помещение  непонятного  назначения.
-  Здесь  будешь  спать, - он  указал  на  длинный  узкий  ящик,  стоящий  вдоль  стены.-  Постель  принесут.

Он  пошёл  было  к  выходу (собственно, сделал  полтора  шага  к  двери  -  слово «пошёл»  к  размерам  помещения  вообще  вряд  ли  было  применимо), но  остановился  и  обернулся  в  мою  сторону.
-  Ужин  в  семь. В  шесть  остановимся…  в  одном  посёлке. У  меня  там  небольшое  дельце. Завтра  днём  дойдем  до  города.
-  Большое  спасибо.
-  Ладно. У  тебя  водки  нет?..
-  Нет. Была  бутылка, так  я  её  мужику…
-  Понятно, -  он  с  некоторой  досадой  махнул  рукой  и  вышел.

Я  сел  на  ящик, пытаясь  осмотреть  своё  временное  обиталище, но  через  несколько  секунд  поймал  себя  на  мысли, что  практически  не  воспринимаю  окружающую  действительность. Голова  была  перегружена  обрывочными  воспоминаниями  этого  странного  дня.

Дольф  Хейлигер… Ему  во  сне  призрак  указал  местонахождение  клада. Если  события  моего  сна  будут  сбываться  с  той  же  точностью, то  меня  впереди  ждёт  какой-то  кошмар… Что  всё  это  может  означать?

Мужик  в  тельняшке, телогрейке  и  кирзовых  сапогах  принёс  постель. Она  состояла  из  набитого  сеном  матраса, подушки  и  солдатского  одеяла. Постельное  бельё  здесь  явно  не  предусматривалось.

Я  развернул  матрас  на  ящике  и  подумал, что  любой  неловкий  поворот  во  сне  немедленно  переместит  меня  на  пол. Впрочем, мне  приходилось  ночевать  и  в  гораздо  худших  условиях. Здесь  было  сухо, тепло, даже  сквозняк  отсутствовал, так  что  для  одной  ночи  сервис  был  почти  на  высшем  уровне.

Другое  дело  -  моё  моральное  состояние…

Я  пребывал  в  полном  смятении. Впрочем, в  данный  момент  от  меня  уже  ничего  не  зависело. Впереди  были  почти  сутки  пути  по  реке, нужно  было  взять  себя  в  руки  и  успокоиться. Я  пожалел, что  расстался  со  своей  бутылкой.

Выйдя  на  палубу, я  закурил  сигарету  и  некоторое  время  стоял  у  борта, наблюдая  за  потрясающими  красотами  проплывающей  мимо  северной  природы. Подумал  о  том, что  худа  без  добра  не  бывает. Совсем  незадолго  до  этого  приключения  я  расстался  со  второй  женой  и, вероятно, оставаясь  дома, пребывал  бы  сейчас  в  некоторой  депрессии.  А  в  данный  момент  мне  эта  ситуация  была  глубоко  по  барабану. Меня  куда  больше  волновала  мысль  о  том, что  за  опасность  может  мне  грозить. Почему-то  я  был  уверен, что  это  не  может  быть  кораблекрушение, поскольку  река  была  спокойной  и  совсем  не  настолько  широкой, чтобы  я  не  смог  доплыть  до  берега.

Монотонное  гудение  двигателя, наконец, подействовало  на  меня  успокаивающе. Я  вернулся  в  своё  временное  обиталище, лёг  на  свою «постель»  и  накрылся  одеялом. Заснул  я  почти  мгновенно.

В  этот  раз  я  то  ли  спал  без  сновидений, то  ли  ничего  из  них  попросту  не  отразил. И  проснулся  я  как-то  сразу, минуя  фазу  полудремоты, обычно  служащую  переходным  этапом  между  сном  и  явью. С  удивлением  отметив  своё  вполне  бодрое  физическое  состояние, которого  довольно  трудно  было  ожидать, я  тем  не  менее  практически  в  ту  же  минуту  снова  испытал  чувство  беспокойства. Немедленно  всплыли  в  памяти  события  этого  диковинного  дня. Я  вдруг странным  образом  почувствовал, что  опасность  приближается…Перегруппировавшись  в  сидячее  положение, я  в  очередной  раз  попытался  сконцентрироваться  и  понять  причину  нового  приступа  беспокойства. В  полторы  минуты  я  с  этой  задачей  справился.

От  ровного  гудения  двигателя, под  которое  я  засыпал, не  осталось  и  следа. Теперь  он  рычал, хрипел, переходил  на  стук, потом  на  стон, и  снова  рычал… Не  требовалось  никаких  познаний  в  механике, чтобы  понять, что  у  нас  возникли  серьёзные  проблемы…

В  те  годы  меня  часто  посещала  мысль  о  том, что  сам  факт  существования  этой  страны, в  которой  всё  постоянно  рушится  и  ломается, не  может  не  вызывать  удивления. И  это  при  том, что  подлинных  масштабов  разложения  мы  себе, конечно, даже  представить  не  могли. Но  в  тот  конкретный  момент  первым  соображением  был  не  вопрос  о  теоретическом  сроке  окончания  этой  глобальной  агонии, а  о  предстоящих  проблемах, которые  неизбежно  должны  были  последовать  за  произошедшим  сбоем.

Поднявшись  на  палубу, я  вновь  на  некоторое  время  лишился  дара  речи. Мы  приближались  к  той  самой  каменной  горе, которую  я  видел  с  самолёта  утром  этого  поразительного  дня. И  хотя  ракурс  взгляда  на  неё  сейчас  отличался  градусов  эдак  на  девяносто, спутать  её  с  чем-либо  другим  было  попросту  невозможно.

Сейчас  она  как будто  нависала  над  посёлком, к  которому  мы  приближались, и  который  отсюда, с  реки, казался  совсем  не  таким  крохотным, каким  виделся  сверху, и  выглядела  при  этом  весьма  устрашающе.

Капитан  стоял  перед  палубной  надстройкой, заложив  руки  за  спину, и  казался  совершенно  невозмутимым. Я  подошёл  к  нему  и, закурив  сигарету, несколько  секунд  следил  за  приближением  посёлка. На  часах  была  половина  седьмого, и  нетрудно  было  догадаться, что  это  и  есть  наш  заявленный  ранее  остановочный  пункт.

-  У  нас  что-то  не  так? -  не  дождавшись ни  слова  от  капитана, спросил я.
-  С  чего  ты  взял? -  он  даже  не  обернулся  в  мою  сторону.
-  Ты же  говорил, остановимся  в  шесть, - я  прикинулся  дураком. -  А  сейчас  уже  полседьмого…
-  Движок  маленько  барахлит, - нехотя  согласился  он. – Надо будет  подремонтироваться…

Ни  хрена  себе  «маленько», подумал  я, но  ничего  говорить  не  стал, только  кивнул  и  направился  вниз  за  курткой  -  под  вечер  становилось заметно  прохладнее. Когда  я  снова  поднялся  наверх, прихватив  на  всякий  случай  свою  небольшую  дорожную  сумку, наш  кораблик  уже  причаливал  к  бревенчатому  пирсу  посёлка. На  пирсе  стояли  пять  или  шесть  мужиков,  телогрейки  и  кирзовые  сапоги  которых  являли  собой  что-то  вроде  местной  униформы.

Получив  канаты, выразительно  именуемые  здесь  концами, мужики  начали  надевать  петли  на  торчащие  вверх  толстые  брёвна. Один  из  них, одетый  чуть  поприличнее, чем  остальные, и  не  занятый  общей  работой, помахал  рукой :
-  Матвеич, привет ! Привёз ?
-  Пять  ящиков, как  обещал ! – в  голосе  Матвеича  было  столько  гордости, что  меня  это  даже  развеселило.

Мужики  установили  дощатый  трап, встречавшие  поднялись  на  палубу  корабля. К  Матвеичу  тем  временем  подошёл  совсем  грязный  матрос  и  начал  что-то  объяснять. Хотя  я  и  не  слышал, о  чём  он  говорил, но  по  виду  обоих  нетрудно  было  догадаться, что  движок  барахлит  совсем  не  маленько. К  ним   подошёл  самый  приличный  из  встречающих, и  разговор  явно  переместился  в  иную  плоскость.

Я  терпеливо  дождался  паузы  в  их  обсуждениях  и  подошел  к  Матвеичу.
-  Сколько  будем  стоять?
-  Похоже, часа  три-четыре…
-  Можно  прогуляться?

Он  посмотрел  на  меня. На  этот  раз  я  с  некоторым  удивлением  обнаружил  в  его  взгляде  оттенки  глубокой  тоски.
-  Скоро  будем  ужинать…- и  голос  его, казалось, дрогнул. Старику  было  явно  не  по  себе, хотя, надо  признать, он  весьма  неплохо держал  себя  в руках. Ситуация, похоже, выходила  из-под  его  контроля, но  он  довольно  убедительно  делал  вид, что  остаётся  хозяином  положения.
-  Спасибо, - ответил  я. – Тут, наверное, есть  какая-нибудь  столовка…. Раз уж меня  сюда  занесло  -  надо  осмотреть достопримечательности…

В  этот  момент  палуба  качнулась  под  моими  ногами  так, что  я  едва  не  упал.

Секундой  позже  по  ушам  ударил  тяжёлый  низкий  звук.  Ничего  подобного  я   никогда  в  жизни  не  слышал. Он  походил  на  глубокий  вздох, на  стон  тоски  и  боли, сопровождающий  предсмертную  агонию, и  одновременно  с  ним  я  осознал, что  это  не  только  кораблик  тряхнуло, но  и  вся  земля  словно  приподнялась  и  снова  осела. По  реке  от  нашего  берега  к  противоположному  устремилась  весьма  заметная  волна.

-  Ни хрена  себе! – невольно  высказался  я. – Что  это  за  фигня?!..
-  Бывает  здесь…-  как-то  неопределённо буркнул  Матвеич.
-  Да…  неплохо…-  кивнул   я. Вокруг  всё  было  тихо  и  спокойно, как  будто  ничего  не  произошло.  Мужики  появились  из  недр  кораблика, нагруженные  завёрнутыми  в  брезент  ящиками, и, как  ни  в  чём  не  бывало, гуськом  направились  вниз  по  сходням. Самый  приличный, бывший, видимо, их  «бугром» (как  здесь  было  принято  именовать  бригадиров) и  потому  ничем  не нагруженный, взял  Матвеича  под  локоть  и  отвёл  его  в  сторону.  Пару  минут  они  о  чём-то шептались, после  чего  «бугор»  сунул  Матвеичу  какие-то  бумажки  и  поспешил  догонять  своих, поднимавшихся  по  склону  от  пристани  к  ближайшим  домам. Я  проводил  его  взглядом  до сходней  и  снова  приблизился  к  Матвеичу.

-  Пойду  прогуляюсь,- сказал  я. – Без  меня  не  уплывёте?
-  Ты  там … это… - Матвеичу  было  явно  не  по  себе.- Не  загуливайся  шибко… Как  наладимся – сразу  уйдём…
-  Ладно, я  недолго, - я  сошёл  по  сходням, которые  подо  мной  на  удивление  даже  не  прогнулись, и  направился  к  посёлку.

Спуск  от  посёлка  был  раз  в  пять  шире  единственного  деревянного  пирса, из  чего  я  заключил, что  был  он, видимо, природного  происхождения. Подъём  от  реки  к  постройкам  был  довольно  крутым – как  мне  показалось, градусов  тридцать, - так  что, дойдя  до  первых  домов, я  даже  немного  запыхался.

Посёлок  в  основном  состоял  из  двухэтажных  деревянных  домов, сложенных  из  грубо  отёсанных  брёвен. Центральная, и, видимо, единственная  улица, шедшая  от  пристани  в  направлении  лысой  горы, была  довольно  широкой  и  не  имела  никакого  покрытия. Дома, хотя  вроде  бы  и  образовывали  эту  улицу, стояли  тем  не  менее довольно  хаотично, то  есть  развёрнуты  были  как  попало. Возле  большинства  из  них  были  разбиты  садики, выглядящие, правда, довольно  запущенно.

Людей  я  почти  не  видел, лишь  маячили  впереди  мужики  с  ящиками, да  пять-шесть  фигур  переместились  от  дома  к  дому. А  проходя  мимо  очередной  постройки я  вдруг  с  удивлением  обнаружил  во  дворе  двоих  десантников  в  полной  форме  и  голубых  беретах. На  дембелей, вернувшихся  домой, эти  ребятишки  как-то  не  походили. Что  они  здесь  делают?..

Неторопливо  шагая  дальше, я  невольно  отметил  дом,  в  который  зашли  мужики  с  ящиками. Я  шёл  в  том  же  направлении, поскольку  больше  было  всё  равно  некуда. А  пройдя  ещё  несколько  десятков  метров, я  вдруг  увидел  конец  посёлка. Немного  изгибаясь  влево, в  сторону  лысой  горы, улица  заканчивалась, упираясь  в  лес  у  самого  её  подножья. Я  оглянулся  назад. От  пристани  меня  отделяло  примерно  четыреста  метров, несколько  меньше  оставалось  до  конца  улицы, так  что  теперь  размеры  посёлка  были  хорошо  видны.  Я  ещё  немного  прошёл  вперёд. На  доме, в  который  вошли  мужики  с  ящиками, я  не  без  труда  разглядел  тёмную  облупившуюся  вывеску  «Кафе-столовая», однако  удивиться  наличию  подобного  заведения  в  этом  странном  месте  не  успел. Из  этой  «кафе-столовой»  вышли  три  десантника, что  окончательно  сбило  меня  с  толку.

Закурив, десантники  неторопливо  направились  в  сторону  горы. Я  прошёл  следом  за  ними  ещё  тридцать-сорок  метров и  вдруг  увидел  несколько  приземистых  каменных  строений, прилепившихся  к  самой  горе  и  до  сих  пор  невидимых  за  деревянными  домами  посёлка. Именно  к  ним  и  вела  единственная  центральная  улица. А  забор  с  колючей  проволокой, железные  ворота  и  КПП  не  оставляли  сомнений  в  военном  назначении  объекта. Именно  туда  и  направлялись   десантники.

Теперь  вроде  бы  многое  стало  ясно. Страна  была  утыкана  сотнями  военных  точек, в  том  числе  и  в  таких  вот  медвежьих  углах  -   подальше  от  шпионских  глаз. Однако  тут  же  возникала  масса  других  вопросов. Во-первых, что  здесь  делают  десантники? Судя  по  всему, ничего, мало-мальски  напоминающего  аэродром, в  окрестностях  не  существовало, и, следовательно, размещать  здесь  десантную  часть  -  всё  равно  что  судоремонтную  базу  посреди  пустыни  Гоби  или  на  Алтае. Ракетчики  были  бы  понятны, но  десантники…

Я  посмотрел  на  гору. Солнце  уже  уверенно  опускалось  вниз  вдоль  её  края, и  она  казалась  почти  чёрной. Во-вторых, что за  объект  может  быть  так  плотно  прилеплен  к  этой  странной  горе?..

Я  не  стал  приближаться  к  объекту, дабы  не  искушать  судьбу, и, вернувшись  немного  назад, зашёл  в  дом  с  вывеской  «Кафе-столовая». Это был  такой  же  дом, как  и  все  остальные, только  с  пунктом  общепита  на  первом  этаже. На  втором, судя  по  всему, жили  рядовые  обитатели  посёлка. С  улицы  в  это  «кафе» следовало  попадать  через  обычный  подъезд, где  в  нос  сразу  ударила  гремучая  смесь  запахов  квашеной  капусты, подгнившего  лука  и  обычной  затхлости  старых  деревянных  домов. И хотя, конечно, этот  набор  ароматов  никак  не  способствовал  оптимизму, внутри  всё  оказалось  гораздо  приличнее, чем  можно  было  ожидать. Даже тошнотворный подъездный запах сюда почему-то не проникал. Помещение  оказалось  совсем  небольшим  -  в  нём  располагалось  не  больше  пяти-шести  столиков, да  обычная  буфетная  витрина, переходящая  в  прилавок. Подойдя  к  ней, я  почти  развеселился. В  углу  стояли  составленные  друг  на  друга  пять  коробок. По  куску  брезента, небрежно  свисавшему  с  этого  штабеля, я  легко  опознал  доставленный  Матвеичем  груз. В  коробках  был  белый  кубинский  ром.

Присутствие  этого  товара  в  таком  неожиданном  месте  выглядело  настолько  нелепо  и  комично, что  я  даже  на некоторое  время  забыл  обо  всех  приключениях  этого  дня…

Из  кухни  появилась  вполне  миленькая  и  чистенькая  тётушка  и  встала  у  прилавка  в  ожидании  заказа. Я  заказал  стандартное  яйцо  под  майонезом, четыре  сосиски и капустный  салат.

-  А  это? -  спросил  я  по  конец, указав  на  стоящие  в  углу  коробки.
-  Сколько?
-  Давайте  двести  грамм…
Хозяйка  подала  мне  салат  и  яйцо  на  блюдце  и  безо  всяких  вопросов  налила  стакан  рома.
-  Сосиски  будут  через  пять  минут.

Я  расположился  за  столиком  возле  окна. Кроме  меня  в  этом  «кафе»  находилась  лишь  молодая парочка, тихо  обедавшая  за  столиком  в  углу  и  не  обратившая  на  меня  никакого  внимания. Вид  из  окна  был  довольно  скучным  -  лес, кусок  дороги, ведущий  к  закрытой  зоне, и  часть  склона  горы. Но  в  том  странном  зыбком  освещении, которое  создаёт  в  это  время  года  незаходящее  северное  солнце, картина  выглядела  совершенно  нереальной, словно  изображённой  на  холсте  с  перепутанными  цветами. В  памяти  снова  всплыли  события  этого  странного  дня.

Вдруг  я  услышал  далёкий  странный  звук, очень  напоминавший  вой  какого-то  дикого  зверя. Несмотря  на  то, что  он был  весьма  слабым, я  почему-то  был  уверен, что  это  не волчий  вой… Впрочем, тайга  всегда  скрывала  множество  тайн…

Я  глотнул  рома  и  закусил  салатом. Тётушка  принесла  мои  сосиски  с  зелёным  горошком и какишкой  горчицы  на  краю  тарелки. В  это  время  в  «кафе»  вошёл  мужичок  довольно  странного  вида. Мгновенно  окинув  взглядом  заведение, он  отыскал  глазами  хозяйку  и  с  явным  нетерпением  спросил :
-  Ну  что, привезли?...
-  Привезли, -  со  вздохом  ответила  тётушка, направляясь  к  своему  прилавку. Мужичок  ещё  раз  столь же  стремительно  обвёл  взглядом  помещение  и  поспешил  за  ней.
Пару  минут  они  о  чём-то  шептались, и  я  уже  забыл  о  них, снова  обернувшись  к  окну, как  вдруг  услышал  над   собой  скрипучий  голос :
-  Вы  позволите?...

Я  посмотрел  на  него. Он  был  одет  в  мятый  серый  костюм  и  изрядно  поношенную рубашку, перехваченную, однако, довольно  ярким  клетчатым  галстуком. У  его  очков  отсутствовала  одна  дужка. Её  заменяла  петля  из  тонкого  шнура, накинутая  на  ухо. Он  был  очень  худым, плохо  выбрит  и  почти  непричёсан, однако  в  его  манерах  и  главное  -  в  глазах  явно  просматривались  следы  недавней  интеллигентности.

Поскольку  свободных  мест  было  более, чем  достаточно, не  оставалось  сомнений, что  ему  хочется, что  называется, «поговорить». В  руке  он  держал  такой  же  стакан  с  ромом, как  и  стоящий  передо  мной.

-  Присаживайтесь,-  кивнул  я. Он  с  готовностью  опустился  на  стул  напротив  меня.
-  Приятно, знаете  ли, в  нашей  глуши  встретить  интеллигентного  человека,- радостно  заговорил  он.- Вы  к  нам…  в  научных  интересах?

Только  сейчас  я  вдруг  сообразил, что  моё  появление  в  этом  странном  месте, где, естественно, все  прекрасно  знают  друг  друга  и  новый  человек  не  может  и  минуты  оставаться  незамеченным, тем  не  менее  никого, кажется, особо не  удивило.

- Да  нет, - ответил  я. -  Я  тут  всего  лишь  проездом…
- Проездом?! – это  его, казалось, несколько  озадачило.- Как  же  можно  к  нам  попасть  проездом? Откуда  куда, позвольте  полюбопытствовать?...
-  Долго  рассказывать,- вздохнул  я. У  меня  не  было  ни  малейшего  желания  пересказывать  ему  всю  цепь  событий, приведших  меня  в  эту  Богом  забытую  дыру. -  Лучше  уж  Вы  расскажите, что  здесь  интересного  для  науки?
-  Так  Вы  ничего  не  знаете?-  он  вдруг  понизил  голос, как  будто  нам  предстояло  обсуждение  какой-то  абсолютно  секретной  темы.
-  Нет, - я  пожал  плечами.- Я  действительно  здесь  проездом. Пробираюсь  на  материк. А  Вы  живёте  здесь?
-  Да,- кивнул  он.- Служу  учителем  в  местной  школе…
-  А  здесь  и  школа  есть? -  пришло  время  удивляться  мне.
-  А  как  же !.. У  нас  тут  научный  центр. Дети  сотрудников  должны  где-то  учиться…

Разговор  таким  образом  развивался, а  я  чувствовал, что  пора  сделать  очередной  глоток. Поэтому  я  поднял  стакан :
-  Давайте  выпьем ! За  ваш  посёлок.
-  Давайте,- мы  чокнулись, и  он  одним  влил  в  себя  полстакана.-  Хотя  если  бы  Вы  знали, что  у  нас  здесь, вряд ли  Вам  бы  захотелось  за  нас  пить…

Я  сделал  небольшой  глоток, закусил  сосиской  и  кусочком  яйца. Он  меня  окончательно  заинтриговал. В  этот  момент  подошла  хозяйка  заведения  и  поставила  перед  моим  собеседником  тарелку  с  котлетой  и  жареной  картошкой.
-  Николай  Иваныч ! -  она  обращалась  к  нему, при  этом  искоса  глядя  на  меня. – Что  ж  ты  пристал  к  человеку? Он  только  что  приехал, устал, наверное, с  дороги…
-  Спасибо  за  заботу,- успокоил  я  её, - у  нас  весьма  интересная  беседа…
-  Слушайте  Вы  его !.. – теперь  она  напрямую  обратилась  ко  мне.-  Он  Вам  такого  понарассказывает !...
-  Петровна, перестань ! – её  слова  явно  подействовали  на  учителя  раздражающе.
-  Он  каждому  приезжающему  сказки  рассказывает…- продолжила  она, но  тут  же  направилась  к  своей  стойке, лишь  добавив  напоследок  уже  на  ходу : - Не  слушайте  Вы  его !...

-  Что  ж  она  так? – спросил  я, проводив  её  взглядом.
-  Не  нравится  ей, - раздражение  его,  казалось, тут  же  улеглось.- Она  всё  думает, что  я  тайну  выдаю… Когда-то  и  правда  была  тайна, но  теперь-то  об  этом  даже  младенцы  знают…
-  Это  Вы  о  вашем  объекте? – решил  я  поддержать  его. – По-моему, и  так  всё  ясно…
-  Не  скажите ! – он  залпом  допил  остатки  своего  рома. -  Тут  у  нас  всё  совсем  не  просто…
-  Военный  объект  -  это  всегда  не  просто,-  согласился  я.
-  Объект, видите  ли,  не  совсем  военный,-  он  снова  понизил  голос  и  как-то  странно  заёрзал  на  стуле, словно  ощутив  какое-то  неожиданное  неудобство.- Послушайте…  Если  бы  Вы  меня  немножко  выручили…
-  Чем  же?
-  Понимаете… Зарплата  у  меня  совсем  небольшая… Водку  к  нам  почти  не  привозят… Хотя  эта  штука  тоже  неплохая…- он  выразительно  указал  на  свой  стакан.

Я  усмехнулся. В  тот  момент  мне  вдруг  ясно  представилось, что  передо  мной  самый  обычный  попрошайка, один  из  тех  экземпляров, которые  имелись  в  каждой  пивной, где  за  кружку  пива  или  сто  грамм водки  развлекали  публику  различными  фокусами  или  рассказами. Того, кто  плохо  помнит  жизнь  тех  времён (или  не  помнит  её  вообще), возможно, могло  бы  удивить, что  подобный  тип  был  школьным  учителем,  однако  пивные  тех  лет  представляли  собой  самые  демократичные  заведения, где  на  равных  общались  рабочие  и  профессора, музыканты  и  офицеры, студенты  и  чиновники, словом, публика  всех  возрастов  и  профессий  необъятной  страны. А  главное  -  какой  ещё  учитель  мог  работать  в  этом  забытом  Богом  углу?..

-  Очень  просто,- согласился  я.

Я  встал  и, взяв  его  стакан, направился  к  стойке. В  конце  концов, время  у  меня  было, с  деньгами  я  в  те  времена  также  не  испытывал  никаких  затруднений, почему  бы, подумал  я, не  послушать  его  историю? Вполне  возможно, она  окажется  увлекательной…

Я  заказал  хозяйке  ещё  стакан  гаванского  рома, из-за  чего  она  весьма  неодобрительно  взглянула  на  меня, и  в  ожидании  заказа  посмотрел  в  окно.
Что-то  за  окном  было  не  так. Это  «что-то»  снова  вызвало  у  меня  чувство беспокойства, но  я  не  сразу  понял, что  это  было.

Расплатившись, я  вернулся  с  полным  стаканом  к  своему  столу  и, поставив  ёмкость  перед  своим  собеседником, снова  посмотрел  в  окно…

И  вдруг  я  понял, что  именно  мне  там  не  понравилось. От  осознания  этого  факта  меня  буквально  бросило  в  жар, ноги  подкосились, и  я  бессильно  опустился  на  свой  стул. Солнце  висело  над  самым  лесом  и  должно  было  опуститься  ещё  совсем  немного  прямо  напротив  окна  перед  моим  столиком, но  тень  от  деревьев  падала  не  строго  в  мою  сторону, как  оно  должно  было  быть, а  тянулась  в  сторону  горы  почти  под  прямым  углом  к  солнечному  свету !

В  этот  момент  я  окончательно  осознал  то, что, казалось  бы, должен  был  понять  уже  давно : если  чему-либо  ужасному  и  предстоит  случиться, то  произойдёт  это  именно  здесь…

Из  ступора  меня  вывел  голос  Николая  Иваныча.
-  Что-то  увидели?  -  он  явно  заметил  моё  замешательство  и,  слегка  привстав, также  глянул  в  окно.
-  Опять  она  за  своё, - пробормотал  он, опускаясь  на  место.- Это  она  тени  притягивает… А  у  нас  здесь  принято  делать  вид, что  этого  никто  не  видит… Давайте  выпьем  за  знакомство !

В  моём  стакане  оставалось  полтора  глотка. Мы  чокнулись, я  залпом  допил  свой  ром, отметив  при  этом, что  хмель  меня  почти  не  берёт.
-  Возьму  ещё, - сказал  я  и  попытался  встать, но  мой  новый  знакомый  меня  удержал.
-  Петровна ! – позвал  он.- Дай  ещё  стаканчик !

В  мои  планы  входила  только  половина  стаканчика, но  возражать  я  почему-то  не  стал.

-  Так  кто  это  там  «опять  за  своё»? -  опустившись  на  стул, спросил  я. Николай  Иваныч  облокотился на стол, словно  стараясь  приблизиться  ко  мне, и  снова  понизил  голос.

-  В этих  краях  жила  ведьма,- начал  он.- Людей  в  округе  практически  не  было, жила  она  тихо  и  спокойно, никому  вроде  бы  не  мешала. Правда, местное  население  обходило  эту  гору  стороной. Потом  пришли  золотоискатели. Нашли  на  реке  золото  -  просто  хоть  лопатой  греби. И  буквально  через  три-четыре  дня  пропали  все  до  единого. Искали  их  -  никаких  следов. А  после  революции  сюда  уже  пришли  геологи, а  с  ними  большой  отряд  чекистов. Не  знаю  уж  как -  история  умалчивает,- но  ведьму  эту  они   повязали. И  сейчас  она  на  цепях  сидит  внутри  этой  горы…

Петровна  тем  временем  принесла  мне  новый  «стаканчик», на  что  мой  собеседник  никак  не отреагировал, а  я  лишь  поблагодарил  её  кивком  головы. Мой  совсем  немного  поколебленный  алкоголем  разум  активно  сопротивлялся  услышанному, но  пресловутое  шестое  чувство  столь  же  упорно  твердило, что  эта  история  -  совсем  не  вымысел.

-  Значит, ей должно  быть  сейчас  лет  сто,- я  тоже  невольно  перешёл  на  заговорщический  тон. Мне  казалось, что  моя  фраза  своим  скепсисом  должна  разрушить  мистический  ореол  местной  легенды, но  вместо  этого  она  прозвучала  каким-то  зависшим  в  воздухе  вопросом.

-  Какие  там  сто ! – усмехнулся Николай Иваныч.-  Ей  сейчас  не  меньше  трёхсот… После  войны  она  сумела  сбежать, так  тут  проводили  целую  войсковую  операцию, даже  десантников  задействовали. В  конце  концов  вернули  её  на  место, а  десантников, похоже,   заменить  на  вохровцев  просто  забыли… Так  что  они  теперь  так  её  и  охраняют. Здесь  вот, как  видишь, целый  институт  создали  -  изучают… Всё  в  строжайшей  секретности…

Он  выразительно  поднял  стакан. Мы  сделали  по  глотку.

-  На  целый  институт  как-то  не  очень  похоже,- с  сомнением  сказал  я. Во  всяком  случае  мне  показалось, что  с  сомнением.
-  Основная  часть  внутри  горы,- снова  усмехнулся  учитель.- Сотрудников  за  пределы  зоны  почти  не  выпускают, все  блюдут  секретность… как  будто  не  в  России  живём… Такое  шило  в  мешке  не  утаишь…
-  Но  если  всё  это  так,-  я  опять  попытался  выразить  сомнение, -  она  что, чем-то  опасна?..
-  Ну  ты  же  сам  видел  тень ! – он  почти  перешёл  на  шёпот. - Она  и  сейчас  что-то  там  вытворяет…
-  Тогда  почему  она  не  вырвется? – у  меня  внутри  всё  начинало  потихоньку  холодеть. Я  как  будто  пытался  ухватиться  за  какую-то соломинку.
-  Не  может,- многозначительно  проговорил  уже  изрядно  пьяненький  учитель. – Во-первых, у  неё  руки  прикованы  к  стене, чтоб  не  могла  размахивать… во-вторых, ей  постоянно  колют  какую-то  ерунду… Но  и  при  этом  она  время  от  времени  ухитряется…

Мимо  окна  прошли  три  десантника  с  оружием. Увидев  их, мой  собеседник  словно  опомнился  и,  словно  испугавшись  только  что   наговоренного  явно  «лишнего», резко  отпрянул  от  меня.
- Мне  пора. Большое  спасибо. Было  очень  приятно  познакомиться.

Он  исчез  практически  мгновенно. Я  даже  рта  не  успел  раскрыть. А  оставшись  в  одиночестве, я  буквально  был  охвачен  вихрем  отрывочных  воспоминаний  -  о  сумасшедшей  тряске  самолёта  прямо  над  этой  самой  горой, о  странной  встряске  земли, едва  не  сбившей  меня  с  ног  по  прибытии  в  этот  жутковатый  уголок, о  тенях, падающих  перпендикулярно  к  свету… И  -  главное  -  о  жутком  вое  откуда-то  издалека, словно  кто-то  подавал  неведомый  сигнал  из  глубин  тайги…  Мелькнула  даже  мысль  о  том, что   произошедший  необъяснимый  прокол с назначенной  встречей произошёл  именно  из-за  моего  попадания  по  пути  в  зону  какой-то  неизвестной  злой  силы…

Я  одним  глотком  допил  свой  ром  и  закусил  остывшей  сосиской. Пароходик  я  покинул  немногим  меньше  двух  часов  назад, так  что  уже  можно  было  возвращаться.

Но  окончательно  сформулировать  для  себя  это  решение  я  не  успел.

«Всё  это  -  полный  бред !  -  попытался  я  сказать  себе. – Всё  это  -  выдумка  обычного  алкаша, пытавшегося  раскрутить  меня  на  стакан !»  Но  мысль  эта  мне  самому  показалась  не  очень  убедительной.

И  в  этот  момент  я  услышал  крик.

В  первую  секунду  мне  показалось, что  это  что-то  вроде  слуховой  галлюцинации. Но  спустя  мгновение  крик  повторился  уже  ближе. Кричала  женщина, судя  по  всему, приближавшаяся  к  нам, и, хотя  я  и  не  разобрал  слов, меня словно  пробило  мощным  электрическим  разрядом  -  я  вдруг  осознал, что  столь  долго  ожидаемый  мной  ужас  накатывается  со  скоростью  снежной  лавины.  Это  ощущение  ещё  более  усиливали  несколько  секунд  ступора, в  который  впали  немногочисленные  посетители  кафе, вошедшие  и  разместившиеся  за  столиками  во  время  моей  беседы  с  учителем  и  потому  мной  незамеченные, и  последовавшее  за  ним  всеобщее  стремительное  бегство  из  помещения.

Приближающийся  голос  звучал  всё  отчётливее. Теперь  я  явно  слышал:
-  Она  сорвала-а-а-ась !!!

С  улицы  донёсся  треск  автоматных  очередей. Услышав  стрельбу, я  подскочил  к  окну, намереваясь  осторожно  выглянуть  из-за  рамы, но  ещё  по  пути  увидел  трёх  десантников, тех  самых, что  прошли  в  сторону  горы  около  десяти  минут  назад  и  сейчас  отступавших  обратно, отстреливаясь  от  невидимого  с  моего  места  противника. Они  почти  мгновенно  исчезли  из  поля  моего  зрения, а я, лишь  на  секунду  задержавшись, намеревался  сделать  последние  два  шага  к  окну, но  в  этот  момент  мимо  проёма  проскочила  жуткая  тень, несмотря  на  стремительность  движения  которой  я  явственно  осознал, что  это НЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ тень !

Я  отпрянул  от  окна  в  тот  же  миг, когда  выстрелы  прекратились, а  вместо  них  я  услышал  характерный  хруст  и  крики  несчастных  десантников.

Сомнений  больше  не  оставалось. Хотя  всё  описанное  произошло  в  считанные  секунды, обернувшись, я  обнаружил, что  остался  в  полном  одиночестве. В  помещении  не  было  даже  Петровны.

Поняв, что  и  так  чересчур  задержался, я  бросился  к  выходу, перепрыгивая  через  перевёрнутые  стулья  и  подхватив  по  пути  и  привычным  движением  забросив  на  плечо  свою  сумку.

По  улице  бежали  люди. Не  требовалось  никаких  усилий, чтобы  распознать  панику. Лица  были  перекошены  ужасом, многие  были  одеты  в  домашнюю одежду, многие  прижимали  к  себе  маленьких  детей, кое-кто  катил  детские  коляски. Нечего  было  и  думать  о  наведении  какого-либо  порядка. Жуть  происходящего  подчёркивалась  треском  автоматных  очередей, доносящихся  со  стороны  закрытой  зоны.

Толпа, ежесекундно  увеличиваясь  в  размерах, бежала  к  реке. Я, скорее  инстинктивно, чем  сознательно, бросился  в  том  же  направлении. Позади  меня  раздались  страшные  крики, но  обернуться  -  означало  потерять  драгоценные  секунды  и, возможно, даже  быть  сметённым  толпой. Поэтому  обернулся  я, лишь  взлетев  по дощатому  трапу  на  палубу  своего  кораблика, который   буквально  пять-семь  секунд  спустя  зарычал, затрясся  и  медленно  подался  прочь  от  берега.

То, что  я  увидел после этого,  до  сих  пор  стоит  у  меня  перед  глазами  и  иногда  снится  в  кошмарных  снах. Весь  спуск  к  реке  был  заполнен  орущими  людьми, движение  которых  напоминало  разворошенный  муравейник. Я  бы  и  представить  себе  не  мог, что  в  этом  посёлочке  может  обитать  столько  народу. Люди  дрались  за  немногочисленные  лодки, некоторые  уже  отчалили  от  берега, кое-кто  бросался  в  ледяную  воду  в  явной  надежде  переплыть  реку. Выше  -  там, где  заканчивалась  единственная  улица, прыгали  какие-то  жуткие  серо-зелёные  твари, покрытые  клочкастой  шерстью, одна  за  другой  появлявшиеся  из  дальнего  леса  -   того  самого,  который  сосем  недавно  был  виден  мне  из  окна  кафе. Они  двигались  вслед  за  толпой, хватая  и  разрывая  на  части  всех  отставших, как  тряпичных  кукол. Теперь  я  прекрасно  понял, чей жуткий  вой  слышал  из  глубин тайги…

Несколько  десантников  ещё  продолжали  отстреливаться, отступая, однако  этих  монстров  пули  не  брали  даже  при  стрельбе  в  упор, и  десантники  один  за  другим  были   растерзаны в  клочья…

А  по  середине  улицы  шла  ОНА  -  это  я  понял  сразу,  ошибиться  в  данном  случае  было  невозможно. Вид  у  неё  был  как  у  персонажа  из  самого  кошмарного  сна  -  она  словно  состояла  из  бочек  разного  размера, невероятно  толстые  ноги  с  явным  трудом  несли  почти  шарообразное  тело, длинные  седые  космы  волос  торчали  во  все  стороны, одета  она  была  в  какие-то  страшные  лохмотья, мне  даже  показалось, что  я  разглядел  на  её  бревноподобных  руках  обрывки  цепей. Но  самым  ужасным  был  её  рост  -  она  была  не  меньше  четырёх  метров  высотой  -  люди  вокруг  неё  выглядели  крохотными, как пятилетние  дети, а  голова  её  плыла  на  уровне  вторых  этажей  окружающих  домов. Серо-зелёные  твари  прыгали  вокруг  неё, позади  них  уже  валялось  несколько  десятков  растерзанных  трупов, количество  которых  они  постоянно  пополняли, неторопливо  приближаясь  к  сбившейся  на  берегу  орущей  толпе.

-  Отваливай ! Отваливай ! – услышал  я  позади  себя  голос  Матвеича. Движок  пароходика  по-прежнему  кряхтел  и  скрипел, но  самое  главное  -  работал.

Матвеич  стоял  на  палубе  спокойно  и  невозмутимо, как  будто  ровным  счётом  ничего  не  произошло. Даже  руки  его  ничуть  не  тряслись, когда  он  набивал  табаком  трубку, он  лишь  пробормотал  едва  слышно:
-  Рано  или  поздно  это  должно  было  случиться…

Я  невольно  восхитился  его  самообладанием. Но  произошедшее  не  было  галлюцинацией  или  результатом  работы  больного  воображения. В  этом  я  убедился, увидев  на  палубе  полтора-два  десятка  перепуганных  людей  из  посёлка. Видимо, это  были  все, кого  он  смог  забрать  без   риска  потопить  свой  пароходик. Ни  Николая  Иваныча, ни  Петровны  среди  них  не  оказалось.

Посёлок  скрылся  из  виду  за  густо  поросшей  растительностью  скалой  как  раз  в  тот  момент, когда  ведьма  со  своей  призванной  из  дикой  тайги  свитой  приближалась  к  толпе  на  берегу. Жуткий  вой  обречённых  людей  был  слышен  ещё  две-три  минуты. Он  и  до  сих  пор  ещё  периодически  возникает  в  моих  ушах.

Я  благополучно  добрался  до  города. За  всю  дорогу  мы   ни  с  кем  не  обмолвились  ни  словом  о  происшедшем.

Я  вернулся  домой, а  через  несколько  дней  позвонил  тому  начальнику, встреча  с  которым  у  меня  не  состоялась. На  том  конце  провода  никак  не могли  понять, о  чём  я  говорю. И  даже  кто  я  такой. Разговаривали  со  мной  явно  впервые.

Хотите  верьте, хотите  -  нет,  но  всего  через  пару  недель  рухнула  власть, казавшаяся  до  того  момента  незыблемой. Рухнула  как-то  легко  и  почти  в  одночасье. Я  ещё  тогда  подумал  -  а  не  ОНА  ли  отомстила  государству, столько  лет  державшему её  на  цепи? Но, разумеется, никому  ничего  не  сказал.

А  где-то  через  семь  или  восемь  лет  по  иронии  судьбы  мне  вновь  пришлось  пролететь  над  этими  же  местами.  Гору  я  вроде  бы  сразу  узнал, но  от  посёлка  у  её  подножия  не  осталось  никаких  следов. А  теперь  думаю  -  а  может, это  было  совсем  не  то  место? Мало  ли  похожих  гор  в  нашей  гигантской  стране?..

А  может, и  вся  эта  история  мне  попросту  приснилась?  Во  всяком  случае, не  думаю, чтобы  ещё  кто-нибудь  из  выживших  очевидцев  рискнёт  ещё  об  этом  рассказать. По  причинам, изложенным  в  самом  начале. Вероятно, они  просто  умнее  меня.



Сентябрь-октябрь
2009 г.