Свежевыбритый Александр поглощал свой завтрак с завидным аппетитом. От вчерашней бледности не осталось и следа. У Делайт отлегло от сердца.
– Как наше драгоценное здоровье? – она наклонилась и чмокнула его в гладкую щеку. – Доброе утро, любимый.
Алекс отставил в сторону поднос со едой и, ухватив девушку за руку, подтянул к себе, коснувшись губами ее полураскрытого рта и принуждая присесть на краешек кровати.
– Осторожнее, дорогой! Твоя нога…
– Доброе утро, солнце мое, – прошептал он ей в самое ушко, обдав пьянящим запахом лавровишневой воды и крема для бритья. – Я соскучился. За ногу не волнуйся, почти не беспокоит. – Он пригладил ее роскошные локоны. – Не считая неудобства неподвижности, я в полном порядке. – И вовлек ее в плен своих рук, сминая девичьи губы в страстном поцелуе. Горячие волны тотчас заструились по телу Делы, заставив ответить ему жаркими объятиями.
– Какая же это мука – не видеть тебя в этой постели долгими ночами, – прохрипел он, проводя губами по стройной шее, опускаясь все ниже и ниже. Она таяла под жгучим натиском мужского начала, забыв обо всех тревогах, ночных переживаниях и расследовании. – Как же я хочу тебя, милая. – Его хриплый голос привел Делу в чувство, и она попыталась отстраниться. – Тихо, тихо, радость моя, не бойся. Просто побудь со мной. – Алекс откинулся на подушку, прижав ее к своей груди и успокаивающе поглаживая. – Я люблю тебя, малышка. Ты первая женщина, которой я говорю эти слова.
– Я тоже люблю тебя, Алекс, – отдышавшись и приведя мысли в порядок, она поведала ему о последних событиях.
– Я почему-то так и знал, что Эндрю проболтается, – нахмурился Александр.
– Не сердись, милый. Я не оставила ему выбора. Нельзя замалчивать такие вопиющие факты. Теперь все будут настороже. Арендаторы и прислуга помогут нам. Они слишком ценят тебя, чтобы позволить смениться хозяину. Мы все сделали правильно.
– Да… дела... А я хорошо помню того мальчишку, хотя видел только раз. Жалкий он какой-то. Голодный взгляд. Сжимается в комочек, если кто-нибудь подходит слишком близко. Явно запуган и глубоко несчастен. Хотя новый работник мне не был нужен, я не мог выставить его за порог. Он с благодарностью принял эту работу и, со слов старшего конюха, старался изо всех сил. Если поиски увенчаются успехом, проследи, дорогая, чтобы ни один волосок не упал с его головы. Я сам поговорю с ним.
Делайт никогда не думала, что ее чувства к Кардейлу могут быть глубже и полнее, чем есть, но с последними словами Алекса ее захлестнуло такое счастье, что, казалось, оно было осязаемым. «Боже, как же я люблю этого щедрого душой мужчину! Как я могла подозревать его в причастности к тем далеким печальным событиям и в сговоре с Фредом! Человек, пожалевший незнакомого бродяжку и предоставивший ему кров, не может опуститься до подобных гнусностей», – думала она. Переизбыток чувств заставил ее теснее прижаться к его крепкой груди, в которой билось любящее и благородное сердце.
Тихий стук в дверь разрушил атмосферу нежности и гармонии. Делайт пулей слетела с кровати и отскочила в дальний угол спальни. Вошел Томас с очередной порцией своего чудодейственного бальзама, один запах которого мог бы поднять и мертвого. Когда Кардейл, зажав нос, расправился с этим варевом, бывший ординарец распахнул настежь окно, чтобы свежий воздух наполнил комнату.
– Да, дружище, недоработала твоя бабка свой чудотворный напиток, – усмехнулся Алекс. – С таким амбре не удастся наладить массовый сбыт. Пожалуй, я единственный смельчак, отважившийся принимать его в таких количествах и по каждому поводу. – Но при взгляде на окаменевшее лицо старого боевого товарища улыбка сошла с его уст. – Случилось еще что-то?
– Прискакал гонец, ваша светлость. Мальчонку нашли… с проломленной головой. Телегу вот отправили за ним.
– Жив? – Алекс резко сел, забыв о поломанной ноге, и скрипнул зубами от острой боли.
– Жизнь едва теплится в его истерзанном теле, – был угрюмый ответ.
– Срочно пошлите нарочного за доктором. Пусть привезет с собой опытную сиделку. Горничной дай наказ подготовить комнату для больного. А ты, Томас, помнится, был отличным следопытом. Отправляйся на место покушения, землю рой, но найди следы этого нелюдя, поднявшего руку на ребенка!
Когда все распоряжения герцога были исполнены, Дела вышла во двор в ожидании повозки с пострадавшим. Вскоре из-за поворота показалась конная группа хмурых арендаторов, сопровождающих медленно едущую телегу. Взглянув на мальчика, Делайт обомлела: на бедном Граче не было живого места – сплошной кровоподтек. Мрачный Эндрю осторожно взял парнишку на руки.
– Куда нести мальца?
– Следуй за мной. Где вы его нашли?
– В овраге за дальним выгоном. Его забросали ветками, и, если бы не собаки, мы могли бы проехать мимо. Там все истоптано. Видимо, была драка.
Дела распахнула дверь.
– Клади его пока на тахту. После осмотра врача переложим бедолагу на кровать. Ты знаешь, Алекс отправил Томаса осмотреть место происшествия в поисках какой-нибудь зацепки.
– Да, мы встретились на полпути. Я тоже сейчас же вернусь туда. Присмотри за мальчуганом до приезда врача. Кстати, как наш герцог?
– Гораздо лучше. Улыбается.
– Ну, хоть это радует, – заметил Эндрю, направляясь к двери. – Я спешу, милая. До встречи.
На столике стоял приготовленный горничной тазик с водой, и Дела принялась бережно обтирать залитое кровью лицо мальчика. Виноват он в случившемся или нет – дознание покажет, но не сострадать ему было невозможно. Худенький, с тонкой шейкой и узкими плечиками, подросток был избит явно взрослым человеком. Осторожно срезая лохмотья одежды и омывая хрупкое тельце, Делайт обнаружила множественные синяки, нанесенные увесистыми кулаками. «Боже милостивый! Что пришлось вытерпеть бедному ребенку!» – мелькнула мысль. Непроизвольные слезы заструились по ее щекам. Она нежно провела влажной тряпицей по костлявому кулачку, раскрывая его. В развернутой ладони девушка заметила клок рыжеватых с проседью волос. «О, вот и первая улика!» – Дела брезгливо извлекла сальную прядь и завернула ее в обрывок газеты. Тщательно вымыв руки, она продолжила обтирать Грача.
– Ты просто вылитый грачонок, малыш. Черный и остроносый, – шепнула она, прикрывая его простыней.
Она едва успела закончить свое дело, как в комнату вошла Молли в сопровождении молодого человека:
– Прибыл доктор, миледи.
– Добрый день, миледи, – поздоровался юноша.
– Вы – доктор? А где мистер Грин? – удивилась Дела.
– Я практикант мистера Грина, миледи. Мистер Грин послал меня пользовать мальчика, миледи. Но если вы возражаете…
– Я не против, не беспокойтесь. Ваш шеф посчитал ниже своего достоинства лечить какого-то бродяжку, не так ли? – констатировала Дела. Видя, как замялся будущий доктор, она поняла, что попала в точку. – Как мне вас называть?
– Джереми Хаддл, миледи. Могу я осмотреть пациента?
Дела почувствовала твердость в голосе молодого человека.
– Для этого вас сюда и пригласили. Вот, взгляните. Мальчик был жестоко избит, – горько вздохнула она, приподнимая простыню.
Джереми тщательно и очень бережно обследовал пострадавшего. Делайт взяла на заметку, что он не морщился брезгливо, касаясь слегка обтертого тела. Напротив, действия его были уверенны, в них сквозили истинная забота и сочувствие. Она с удовлетворением наблюдала, как он скрупулезно, дюйм за дюймом, осмотрел ребенка, проверил двигательную способность конечностей мальчика и приступил к обследованию головы. Когда наспех наложенная кем-то из арендаторов повязка была снята, брови практиканта поползли вверх.
– Судя по состоянию тканей вокруг раны, удар был нанесен около суток тому назад. Это просто чудо, что он жив до сих пор. В его маленьком теле – большая жажда жизни.
Джереми срезал волосы вокруг раны, обработал ее и зашил.
– Последствия черепно-мозговых травм непредсказуемы, – разъяснял он. – Пациент в коме. Когда он выйдет из нее и выйдет ли вообще – неизвестно. Остается только ждать и уповать на милость Божью. Вы разрешите мне остаться при нем, леди Вингз? – Он вопросительно взглянул на Делайт.
– Разумеется, Джереми. Вы позволите мне вас называть по имени?
– Почту за честь, леди Вингз.
– Не надо официальности. Называйте меня просто – Дела.
– Я не посмею, леди, – запротестовал практикант.
– Хорошо, если вам так удобнее, Джереми. Я велю горничной приготовить для вас комнату.
– Не сочтите за дерзость, леди Вингз, но я предпочел бы остаться в этой комнате. Жизнь мальчика висит на волоске. У каждого врача, говорят, есть личное кладбище. Так вот, мне не хотелось бы открывать свое с первого же пациента.
– Весьма похвально, что вы так переживаете за больного. Под кроватью Грача – так он назвался, когда пришел в поместье, – есть выдвижная койка. Постельное белье в шкафу. Какие-нибудь личные просьбы? Лекарства? Инструментарий?
– Да... Пусть горничная подстелит клеенку под простыню и приготовит пеленки про запас. Сами понимаете... – стушевался Джереми.
– Конечно. Не смущайтесь. Это жизнь, а я не кисейная барышня. Все ваши требования по уходу за ним, – Дела кивнула в сторону Грача, – будут удовлетворены незамедлительно. Если вдруг мальчик начнет бредить, прислушайтесь к тому, что он говорит. Вполне вероятно, что он может назвать какие-то имена. Если же он придет в себя, зовите меня в любое время. При возникновении проблем бытового плана обращайтесь к дворецкому. Всего вам доброго, Джереми, и удачи.
– Благодарю вас, мисс Вингз, – юноша слегка поклонился. – Я сделаю все, что в моих силах.
Прихватив сверток с прядью волос злоумышленника, Делайт поспешила к Алексу. Тот стоял у кровати, опираясь на два костыля и покачиваясь от напряжения.
– Ужасно неудобная штука, дорогая. Тебе не кажется, что я раскачиваюсь, как китайский болванчик?
– Не кажется, – рассердилась Дела. – Зачем ты встал? Марш в постель!
– С удовольствием, если ты составишь мне компанию, малышка, и приласкаешь, – плутовская усмешка расцвела на его лице.
– Мне не до шуток, Алекс, – проворчала она, пряча улыбку и разворачивая пакетик. – Я нашла первую улику.
– Ну, если мне отказывают в радостях земных в постели, я попытаюсь сам дойти до кресла у окна и там поговорить о деле. Ты слышала? Я заговорил стихами! Вот что значит быть влюбленным безоглядно в маленькую плутовку. – Он оперся на здоровую ногу и выставил вперед костыли. – Так... Еще шаг... Оказывается, передвигаться на трех ногах – наука нехитрая. Скоро, мадам, я смогу пригласить вас на тур вальса.
– Как бы ты ни храбрился и не ерничал, дорогой, – назидательно промолвила Дела, когда он уселся в кресло, – капельки пота на твоем лбу красноречиво говорят, насколько тяжело тебе дались эти первые шаги. – Она достала платок и любовно осушила им лицо Алекса.
– Спасибо, милая, а теперь покажи мне найденную улику.
– Взгляни, что было в зажатом кулачке Грача. Только не прикасайся руками – там могут быть насекомые, – Делайт передернуло от омерзения.
– Итак, разыскиваемый нами человек имеет довольно длинные рыжие волосы с проседью. Значит, он не молод.
– Кроме того, у него увесистые кулаки, – нахмурившись, произнесла Дела.
– А это откуда тебе известно? – Алекс удивленно вскинул брови.
– Если бы ты увидел синяки на теле мальчика, то сам пришел бы к такому выводу, – тяжело вздохнув, она с горечью поведала Александру о состоянии парнишки и визите практиканта.
– Как тебе показался молодой доктор? Ему можно доверить здоровье и жизнь человека?
– На меня он произвел приятное впечатление. Этот врач, хоть и молод, знает свое дело, действует уверенно, но главное – он сострадает пациенту. Не знаю, насколько компетентным окажется этот юноша, но в человеколюбии доктор Грин ему явно уступает, – пояснила Дела.
Топот ног в коридоре прервал их беседу. Мгновение спустя в комнату вторгся запыхавшийся Эндрю.
– Извини, дружище, что не даю тебе спокойно почивать, но я слишком устал и порядком взбешен, чтобы церемонничать. Устал, так как на коленях прополз не один акр в поисках улик, а взбешен оттого, что мальчишку, как оказалось, запинали два амбала под шесть футов росту. – Он в сердцах стукнул по дверному косяку. – Их следы ведут на север. Сейчас уже поздно, а завтра на рассвете мы с Томасом продолжим поиски.
– Что интересного, кроме следов, удалось обнаружить? – поинтересовался Алекс.
– Медную пуговицу с вырванным лоскутком сукна да самодельную курительную трубку, треснувшую пополам.
– Да как же вы смогли определить их рост? – удивилась Дела.
– Там, на дальнем выгоне, есть полуразвалившаяся лачуга. Видимо, бандиты какое-то время обитали там. От скуки они упражнялись в метании ножей в нарисованные цели. Так вот, человек рисует, как правило, на уровне своих глаз, поэтому вычислить его примерный рост несложно, – пояснил Эндрю.
– Я никогда не перестану восхищаться тобой, милый друг, – с ласковой ноткой в голосе ответила Делайт.
– В данном случае, дорогая, это заслуга Томаса. Он не ограничил поиски местом драки, осмотрел окрестности и обнаружил место их стоянки. Дружище, – усмехнулся Джордан, – твой немолодой бывший ординарец превзошел меня, зоркого сокола, в точности глаза и верности нюха. А ведь я наивно полагал, что мне в этом нет равных. Найденные пуговица и обломки трубки – тоже его заслуга. Я посрамлен, увы.
– Позвольте заметить, сэр, – добродушно произнес Томас, – «бывших» ординарцев не бывает, даже если они уже немолоды. А первенство находки принадлежит мне только потому, что я прибыл туда почти на час раньше. Зато вы с такой точностью перерисовали следы сапог, что сравнение их с подлинниками развеет последние сомнения.
– Что ж, примите мое восхищение вашим мастерством, Томас. Но у меня тоже кое-что есть для вас, господа, – сказала Делайт. – Взгляните, – и она показала им прядь волос. – Завтра вам предстоит искать двух верзил, один из которых имеет вот такие лохмы. – Дела вкратце поведала, где и как обнаружила эту находку.
– Это, безусловно, облегчит опознание. Умничка ты, девочка! – Эндрю взял руку Делы и поцеловал. – А сейчас позвольте откланяться. Время позднее, завтра на рассвете предстоит выезжать на поиски злоумышленников. Всем спокойной ночи, – он попрощался и скрылся за дверью.
– Мне тоже пора, ужасно устала, – Дела погладила любимого по щеке. – До завтра, родной мой, – прошептала она, покидая комнату. – До свидания, Томас.
Последний, сохраняя каменное лицо, упорно делал вид, что не замечает нежности, проскользнувшей между влюбленными. Он помог хозяину подготовиться ко сну и дойти до кровати.
– Томас, тебе будет еще одно поручение на сегодня. Будь добр, сходи на кухню, вели приготовить легкий ужин и теплое молоко для мисс Делайт. Подозреваю, что она сегодня напрочь забыла о еде. У нее слишком измученный вид. Пусть Молли проследит, чтобы мисс Делайт все съела. Передай ей, что это мой приказ.
– Лично все проконтролирую, милорд, – был ответ.
Оставшись один, Алекс откинулся на подушки и расслабился. «Да, нелегкий денек выдался сегодня, – думал он. – Но Дела какова! Ни слезинки, ни капризов, ни нытья. Для всех у нее найдется теплое слово, всякому уделит внимание и проявит заботу. Дай ей волю, она облагодетельствует каждого сирого и убогого. О себе же совершенно не думает! Едва держится на ногах, но улыбается, пытаясь казаться бодрой и полной сил. Видимо, я на хорошем счету у Господа, раз он послал мне встречу с этой удивительной женщиной. Из нее выйдет замечательная герцогиня!»