Промаявшись всю ночь от невозможности прижать к себе Делу, Кардейл был на ногах с первыми лучами солнца. Он шел на конюшню, с надеждой поглядывая на окна Делайт, и думал: «Придет или нет?» Подойдя к трепетно подрагивающему Волку, Алекс услышал тихий шепот в соседнем стойле. Он заглянул туда и увидел предмет своих ночных грез. Дела поглаживала бархатную морду чалой кобылки, кормила ее со своей ладони сахаром, приговаривая: «Хорошая девочка, красавица, умница».
– Малышка, любимая моя, – тихо позвал он, – иди сюда.
Она отряхнула руки, похлопала по крупу лошадь и вышла из стойла, притворив за собой дверцу. Будучи более не в силах сдерживаться, Александр прижал ее к стене и обрушил на нее всю силу своей страсти. Делайт таяла от его жарких поцелуев, от его горячих рук, блуждающих по ее телу, и отвечала ему своим не менее сильным огнем и влечением. Она упала бы от слабости в ногах, если бы не была прижата Алексом к стенке стойла. Тела стремились навстречу друг другу, и, казалось, нет такой силы, что сможет остановить их. Но, увы, все закончилось быстро и прозаично: услышав шаги и звонкие голоса Кристины и Эндрю, они отпрянули в стороны и попытались восстановить дыхание.
– Я так больше не выдержу, дорогая. Давай поженимся немедленно по специальному разрешению. – Он нежно приподнял ее подбородок и заглянул ей в глаза. – Прошу тебя, соглашайся.
Появление в дверях добровольных дуэний пресекло возможность продолжить разговор. Через несколько минут лошадей оседлали и вывели во двор. Подсадив дам, мужчины лихо взлетели на своих скакунов, и кавалькада выехала за ворота особняка.
– Предлагаю устроить гонки вон до той рощицы у пруда, – Алекс указал на виднеющийся вдалеке зеленый оазис. – Мой Волк самый резвый из всех, поэтому я дам вам фору.
Решено – сделано. Эндрю залихватски свистнул, и лошади взяли в карьер. С гиканьем и улюлюканьем друзья неслись, обгоняя ветер. Каждый из них был прекрасным наездником и не желал уступать первенства. Дела пригнулась к холке Берты и ласково нашептывала ей: «Девочка моя, постарайся, ты сможешь. Ну, давай, еще чуть-чуть, докажи, что ты лучшая». Лошадка прижала уши, устремилась вперед и вырвалась на целый корпус. Продолжая уговаривать кобылку, Делайт оглянулась. Кристи и Эндрю остались позади, но Кардейл уверенно нагонял и, казалось, не прилагал при этом никаких усилий. Еще один рывок, и они одновременно достигли финиша. Смеясь, Дела упала на руки подоспевшего Алекса, и он успел сорвать не один поцелуй до приезда отставших всадников.
– У тебя замечательные кони, дружище, но Волк особенно хорош, – Эндрю потрепал коня за ухом. – Скачет впереди ветра. Молодец!
– Бьюсь об заклад, мой Персей без труда обгонит его, – Дела не могла не похвалить своего любимца.
– Это звучит голословно, милая моя. Вот когда они будут стоять в одной конюшне, тогда и посмотрим. – Алекс подхватил обеих женщин под руки. – Не надо хмурить бровки, дорогая, у нас еще будет время для споров. Давайте пройдемся по берегу и полюбуемся этим сказочным прудом и ивами вокруг него. За теми кустами – лебединый домик. Семья лебедей обосновалась здесь несколько лет назад и не улетает на зиму. Интересно почему?
Они обошли вокруг водоема, покормили диких уток и пару грациозных белоснежных лебедей хлебным мякишем, который припас Кардейл, и неспешно вернулись к лошадям.
– Бывая в имении, я каждое утро начинаю с визита сюда. Эти лебеди – моя слабость. – Алекс сунул ногу в стремя. – Ну что, помчимся с ветерком наперегонки?
Он вскочил на Волка, тот заржал, взвился и понес всадника сквозь кусты. Все попытки Алекса остановить взбунтовавшегося скакуна ни к чему не привели. Встревоженный Эндрю бросился следом, стремясь догнать друга, но где там. Волк мчался, не разбирая дороги, пытаясь скинуть своего наездника. На пути взбесившегося коня встали старые вязы. Алекс не успел уклониться от кряжистой ветки и слетел на землю. Когда Джордан подъехал к лежащему товарищу, тот был недвижим. Эндрю склонился над Алексом, пытаясь прощупать пульс, но из-за волнения не смог сделать этого. Он одним движением разорвал рубашку друга, приложил ухо к его груди и услышал слабые удары сердца.
– Жив, слава Богу, – он повернулся к подоспевшим перепуганным женщинам, – жив. Дела, останься с Алексом. Ты, Кристина, скачи в имение за подводой. Пусть немедленно пошлют за доктором. А я отправлюсь на поиски Волка. Когда Кардейл придет в себя, он не простит потери коня.
Обессиленная страхом за жизнь любимого, Делайт рухнула на колени и принялась судорожно ощупывать его. Неестественно вывернутая нога и кровь на штанине говорили об открытом переломе. «Трогать и вправлять нельзя, опасно», – мелькнула мысль. На голове огромная шишка. «Это может быть еще опаснее», – снова подумала Дела. Она подложила под его голову свой жакет и нежно коснулась щеки.
– Любимый, умоляю тебя, очнись. Не пугай меня так, – слезы ручьем хлынули из ее глаз. – Алекс, не умирай. – Не в силах совладать с собой, она разразилась рыданиями.
– Я не умру, а утону, захлебнувшись в твоих слезах, – раздался слабый голос.
– О, любовь моя, – Дела покрыла поцелуями искаженное болью лицо. – Не шевелись, у тебя сломана нога. Очень болит? Потерпи, скоро будет врач.
– Да не тараторь ты так, лучше поцелуй. Твои поцелуи обладают целительной силой, – Кардейл попытался улыбнуться, но вдруг нахмурился. – Где Волк?
– Как ты думаешь, что с ним случилось? И не волнуйся, Эндрю ищет его, – Дела стерла платочком грязь с лица Александра и поцеловала его в губы. – Не могу успокоиться. Как же ты меня напугал, ваша светлость.
– Со мной будет все в порядке, но я все-таки тревожусь за Волка. Ума не приложу, что случилось. Может, его оса ужалила или овод? Нет… Слишком бурная реакция. Бедное животное явно обезумело от боли. О! Кажется, я слышу скрип подводы. – Алекс попробовал приподняться на локте, но отяжелевшая голова тянула вниз. Он упал навзничь. – Дела, сейчас меня будут перекладывать на носилки. Зрелище не для слабонервных. Я не хочу, чтобы ты смотрела.
– Я никогда не была чувствительной дамочкой, – она презрительно поджала губы. – Хочу тебе напомнить, что у меня конезавод и мне самой приходилось принимать роды у жеребых кобыл. Так вот, я не отойду от тебя ни на шаг.
Из-за деревьев показалась подвода в сопровождении двух всадников: Кристины и какого-то сухопарого мужчины в очках.
– Ого, доктор Грин собственной персоной. Сейчас начнет воспитывать. – Кардейл рукавом вытер выступивший на лбу пот, борясь с подступившей слабостью. – Он любит поразглагольствовать, когда пациенты мучаются от боли.
– Что же вы так неосторожны, ваша светлость. Любите погарцевать на своем бешеном коне. – Доктор осторожно слез с лошади. – Невероятное везение, что я принимал роды у дочери вашей экономки и был, как говорится, под рукой.
– Мистер Грин, хватит разговоров, – резко прервала его Делайт. – Дайте ему что-нибудь обезболивающее и грузите на подводу. Нельзя терять ни минуты.
Недовольный подсказками доктор молча влил в рот побледневшего герцога настойку опия и велел конюху и лакею положить хозяина на носилки. Дела поддерживала Алексу голову. Стоило коснуться поломанной ноги, как бедняга скрипнул зубами и потерял сознание. Испуганная Дела опять расплакалась.
– Не плачь, милая, – прошептала Кристина. – Это ему во благо. Дай Бог, чтобы он пробыл в беспамятстве, пока не наложат шину на ногу. Кости-то вправлять надо.
К полудню все необходимые процедуры были закончены, но Кардейл так и не пришел в сознание.
– Леди, – мистер Грин назидательно посмотрел на расстроенных женщин, – я сделал все, что мог. Его светлость в данный момент спит под влиянием опийной настойки. Когда проснется, возможны головные боли. Полагаю, что, кроме перелома, у него сотрясение мозга. Больному необходим полный покой. Я пришлю свою помощницу для ухода за ним.
– Спасибо, мистер Грин, но мы обойдемся своими силами. В случае ухудшения состояния его светлости мы пришлем за вами, – Дела решительно была настроена лично ухаживать за Алексом.
Доктор пожал плечами, выписал рецепт и удалился, обещая наведываться ежедневно.
– Какой неприятный этот эскулап! Нет в нем человеколюбия, – возмутилась Делайт, как только закрылась дверь за врачом. – Представь, Кристи, его отношение к простым смертным, если таково обращение с герцогом. Не хотелось бы мне стать его пациенткой! Как мог Алекс допустить подобное безобразие!
– Станешь герцогиней, придется решать этот вопрос. Дело не в том, что Алекс равнодушен к состоянию здоровья обитателей имения, а в том, что, будучи молодым и здоровым, не вникал в тонкости медицинского обслуживания подвластных ему людей. Подумай об этом.
– Господи, Кристи, ты всего несколькими годами старше меня, а мудрее на целую жизнь. Ну почему я не вижу очевидного! – посетовала Дела на свою несообразительность.
– Это, дорогая моя, жизненный опыт. Проницательность приходит с годами. Ну, ты тут устраивайся поудобнее, прикажи переставить это мягкое кресло поближе к кровати нашего бедолаги. Я же пойду напишу письмо домой и велю привезти сюда Николаса с няней. Мы, очевидно, задержимся здесь на месяц. Пусть ребенок порезвится на природе.
Делайт разглядывала спящего Алекса и с облегчением вздохнула, заметив, что краски жизни возвращаются на его бледное лицо. «А ведь я никогда в жизни не испытывала такого ужаса, как сегодня, увидев тебя, мой родной, недвижимым. Как это страшно – потерять того, кто тебе дорог. Ты стал моей жизнью, моим дыханием, – она ласково прикоснулась к холодному лбу. – Слава Богу, жара нет. Спи, любимый, я буду рядом».
Дела подошла к резному бюро, достала бумагу и чернила и села писать письма тетушке и Биллу. Она подробно описала события последних дней, сообщила, что согласилась принять руку и сердце Кардейла и что будет ухаживать за ним до его полного выздоровления. Далее она успокоила милую тетушку, что правила приличия будут сохранены, так как, помимо нее, здесь гостят Эндрю и Кристина – строгие дуэньи. Биллу она дала некоторые указания по ведению хозяйства и попросила прислать сюда Шторма, поскольку ранее он был обещан герцогу.
Слабый стон оторвал ее от письма. Алекс пошевелился и открыл глаза. Делайт склонилась над ним, осторожно взяла его руку, нежно коснулась ее губами и прижалась щекой.
– Как ты себя чувствуешь, любимый?
– Как человек, побывавший в мясорубке. Голова раскалывается. Прошу тебя, малышка, не давай мне больше опийной настойки. Ненавижу эту гадость и плохо на нее реагирую.
– Хорошо, хорошо, не волнуйся. Больше никакого опия. Доктор выписал кучу лекарств, их скоро доставят.
– К черту пилюли! – он попытался подняться.
– Не чертыхайся, – Дела мягко уложила его на место.
– Позови Томаса, моего бывшего ординарца. Он знает, что делать. Кстати, Волка нашли?
– Эндрю еще не вернулся. Конюхи ему помогают. Все будет в порядке, не переживай. – Шум голосов во дворе привлек ее внимание. Дела поспешила к окну и увидела Волка в окружении конюхов. Растрепанный Эндрю вел его под уздцы.
– Волк нашелся, и внешне вроде все в порядке. Лежи спокойно, не нервничай, а я пойду осмотрю коня. Уж в чем, в чем, а в лошадях я знаю толк, – она еще раз поцеловала его в губы. – Будь хорошим мальчиком. Помни, что сказал доктор: полный покой.
– При условии, что ты тотчас пришлешь Эндрю и Томаса, – Алекс приподнялся с подушки. – Главное сейчас – тщательно осмотреть Волка. Иди.
Джордан и Томас вошли в спальню. По выражению их лиц было понятно, что хороших новостей не будет. Мрачный Эндрю плюхнулся в кресло, где только что сидела Дела. Томас топтался в дверях.
– Не стой там, Томас, вот стул, присаживайся, – Эндрю подвинул стул поближе. – Разговор будет серьезный.
Алекс насторожился:
– Что с Волком?
– Уже все в порядке. Дело не в нем, а в тебе, дружище.
– ???
– Думаю, это еще одна попытка убийства. Я полдня гонялся за Волком, пока он не вымотался. Да еще полдня уговаривал его подпустить меня. Он был как дикий мустанг: хрипел, брыкался, глаза навыкате. Томас сумел подойти к нему и осмотреть.
– Милорд, под седлом я обнаружил вот это, – Томас протянул мозолистую руку. На его широкой ладони лежал ржавый гвоздь.
– Ты хочешь сказать, что, когда я вскочил в седло, гвоздь на всю длину вонзился в спину бедному животному?
– Именно так все и было. Кто-то очень надеялся, что ты свернешь себе шею на взбешенном коне.
– Понимаю. Пока мы прогуливались у пруда, некто подложил гвоздь под седло, – Кардейл, забывшись, в сердцах ударил кулаком по кровати, и боль тут же тысячами молоточков застучала в голове.
– Тише, тише, приятель. С сотрясением мозга шутки плохи, – Эндрю поправил ему подушку.
– Самое интересное, что Волк подпустил к себе злоумышленника. Значит… – Кардейл нахмурился.
Томас не дал ему закончить:
– Значит, это кто-то из своих.
– Не хочется в это верить, но другого объяснения нет. Все в имении знают, что ты по утрам наведываешься к лебедям. Подкараулить тебя там – дело времени. Маленький гвоздик под седло – и несчастный случай готов, – Джордан в волнении встал и подошел к окну. – Кто? – спрашивал он себя, глядя на снующую по двору челядь, и не находил ответа.
– Ладно, посмотрим, как будут развиваться события, – Алекс поморщился от накатившей тошноты. – Томас, приготовь, пожалуйста, знаменитую микстуру своей бабушки. Это единственное лекарство, которое я согласился бы принимать.
– Ну да, врачи и аптекари не могут составить конкуренции народному средству, – ухмыльнулся Эндрю, – панацее от всех болезней.
– Зря иронизируешь, друг мой. Прибыв в Африку, мы с твоим братом выпили не одну пинту этого чудодейственного бальзама, спасаясь от обезвоживания и всякого рода инфекций, поднимая жизненный тонус, и чувствовали себя очень бодро. Я верю, что Томас поставит меня на ноги быстрее мистера Грина.
Бывший ординарец не смог скрыть широкой улыбки, отправляясь готовить свое зелье, рецепт которого тщательно оберегался. Эндрю продолжил анализировать сложившуюся ситуацию:
– Если за покушением стоит кто-то из своих, необходимо принять особые меры предосторожности. Томас на правах охранника будет ночевать рядом, в гардеробной. Ты доверяешь повару?
– Да, как самому себе, – Александр пристально посмотрел на друга. – Уж не отравление ли ты имеешь в виду? – и, поняв, что попал в точку, возмущенно продолжил: – Бред! Француз при своей демонстративной ворчливости и нигилизме безраздельно предан мне. Несколько лет назад я спас месье Вольтера и его семью от преследования тайной полиции по надуманному и лживому доносу недоброжелателя, вывез в Англию, дал кров и работу. Вообще-то, я уверен во всех обитателях поместья. Здесь нет ни одного человека со стороны. Все они испокон веков служили моей семье верой и правдой. Уверен, ни один из них не хотел бы смены хозяина. Искать надо в другом месте!
– Не подскажешь, в каком именно?
– Подсказал бы, если б знал. Говорю тебе: у меня нет смертных врагов, и нет мотивов для покушения на меня, – Алекс начинал сердиться.
– А наследство?
– Понимаю, куда ты клонишь. Фредерика нет в стране. Приедет – присмотримся к нему, а пока не будем об отсутствующих.
Раздался стук в дверь, и вошел Томас с дурно пахнущим варевом. Эндрю поморщился, а Кардейл улыбнулся и поднес чашу ко рту.
– Завтра головная боль останется лишь в воспоминаниях, – сказал он и выпил содержимое до последней капли. – А теперь ступайте, я засыпаю на ходу. Увидимся завтра.