Прибыв в имение Кардейла, Делайт вновь стала мысленно возвращаться к событиям пятилетней давности. Воспоминания, которые она пыталась похоронить в своей памяти в последнее время, вновь ожили и лишили покоя. Мера участия Александра в той неприглядной истории так и осталась невыясненной. Дела никак не могла собраться с силами и прямо спросить его об этом. Она решила выждать подходящий момент, чтобы перевести разговор на тревожащую ее тему, так как понимала: сделать это надо до свадьбы, дабы и доля сомнения не отравляла жизнь. Александр, как гостеприимный хозяин, выделил гостям самые лучшие апартаменты. Первоначально он колебался с выбором комнаты для Делайт, желая видеть ее рядом с собой днем и ночью, но, поразмыслив, поселил ее в левом крыле, рядом с Кристиной. Не пристало, думал он, компрометировать перед слугами будущую герцогиню. Эндрю расположился в соседней с ним комнате в правом крыле. Пока горничные распаковывали чемоданы, Алекс провел гостей по дому. Интерьер подчеркивал уважение хозяина к своим родовым корням. Кроме картинной галереи предков, в комнатах и залах было много миниатюр с изображениями родителей Александра и его самого в разных возрастах. Он сохранил старинную мебель, радовавшую взгляд множеством извилистых плавных линий. У стульев, диванов и кресел были грациозно очерченные силуэты с ажурными спинками, а их обивка выдержана в неброских тонах. Вся мебель содержалась в безупречном порядке. Комнаты были полны воздуха и пространства, но несколько скучноваты. Недоставало вещиц, придающих уют любому дому: цветов, ярких подушек на диванах и иных милых безделушек. Дому явно не хватало женской руки.
Наконец Алекс распахнул двери хозяйских апартаментов. У Делайт перехватило дыхание. Личные покои Кардейла были копией спальни в городском доме, разгромленной ею пять лет назад. Каждая мелочь в интерьере повторялась со скрупулезной точностью.
Будто услышав ее мысли, Александр заметил, что его прадед, дабы не тосковать в Лондоне по своему сельскому дому и наоборот, велел обустроить идентичные спальни в обоих особняках.
– Я дорожу памятью предков и стараюсь сохранить все в первозданном виде. За годы своего хозяйствования добавил только одну красочную деталь – вот эту расписную японскую ширму.
Дела уже видела подобные в своей спальне и спальне Кристины.
– Я встречала много всевозможных ширм и сама имею несколько, – прервала свои восхищенные ахи Кристи, – но твои, вне всякого сомнения, не что иное, как верх совершенства. Откуда такая неземная красота?
– Из Страны восходящего солнца. Один из знакомых купцов предложил свой товар, и я закупил партию для спален во всех имениях прежнего герцога и для этого дома, который считаю своим истинным родовым гнездом, – Алекс с любовью оглядел комнату, и его взгляд вернулся к ширме. – Уж больно хороши сюжеты, роспись, краски и прекрасный лак. – Он погладил рукой одну из створок.
– Помимо прочего, если не самое главное, – подхватила разговор Кристи, – это их изумительный автор. Не знаю, как другие, а данная ширма и те, что находятся в наших с Делайт комнатах, принадлежат кисти одного мастера. Ты стал обладателем истинных шедевров, поверь мне, Алекс, я знаю, о чем говорю.
– Рад, если это действительно так, но я купил их только потому, что они радуют глаз.
– Смотреть на ширмы действительно приятно, интересно разглядывать рисунки каждой из створок, – согласилась Дела. – Конечно, они являются произведением искусства, но первостепенно то, что они очень умиротворяюще действуют на нас. Вы не заметили?
Алекс удивленно посмотрел на девушку:
– Не знаю, как тебе удалось понять это при таком мимолетном знакомстве, но у меня появились подобные ощущения, как только я установил это японское чудо в своей комнате. Ты удивительно проницательна, дорогая. Ну, не буду больше задерживать ваше внимание, понимаю, что дамы устали с дороги. Теперь вы хорошо ориентируетесь в доме, так что отдыхайте. Обед ровно в шесть.
Оставшись одна в своей комнате, Дела подошла к ширме. «Эта затейливая вещица не просто украшение, – подумалось ей, – рядом с ней я чувствую себя защищенной, как в коконе, как дома. Очень странно». Она прилегла отдохнуть и пока не уснула, смотрела на изображения причудливых животных и растений на фоне курящихся горных вершин и пенящихся водопадов. А когда сон смежил ее веки, девушка увидела себя среди этого великолепия. Брызги водопада переливались радужными дугами и, опадая, играли в ее распущенных локонах. Все дышало спокойствием и согласием, но она не чувствовала себя счастливой. Боль и тоска рвали душу. И вдруг Дела осознала, что находится вовсе не в незнакомой Японии, а среди холмов Индии, бывших когда-то близкими и родными. Она заплутала, слезы застилали глаза, но девушка не останавливалась, а все шла и шла, обреченно опустив плечи. Невесть откуда взявшийся теплый ветерок высушил слезы, и Делайт увидела маленький ручеек, который привел ее к ручью побольше, а тот вывел к реке, петляющей среди взгорий. Одолевая одну петлю за другой, она вышла к берегу огромного спокойного океана. Теплая пена его волн омыла и исцелила ее израненные босые ноги, потом поднялась, вздыбилась и, подхватив девушку, подняла ее на высоком гребне прямо к солнцу.
Делайт открыла глаза и первые мгновения не могла понять, где находится. Посмотрела на ширму и вспомнила свой странный сон. Что он означал? Все приснившееся было таким явным, почти осязаемым. Она никогда не сможет забыть ту боль, которая раздирала ее сердце вначале, и то огромное счастье, которое наполнило его потом. «Каким бы тяжелым ни был сон, закончился он хорошо, – успокаивала себя Делайт. – Все будет замечательно».
Часы пробили пять. «Пора вставать и одеваться к обеду. Негоже выглядеть растрепанной», – подумала Дела и дернула шансонку, вызвая горничную. Молодая девушка сделала книксен и замерла в ожидании приказаний.
– Как зовут тебя, милая? – Дела приветливо улыбнулась.
– Молли, миледи, – взволнованная девушка покраснела как маков цвет.– Их светлость прислали меня помочь вам, если вы не против.
– Отчего же я могу быть против? Вижу, ты аккуратная и старательная. Давно служишь горничной?
– Их светлость только сегодня назначили меня, миледи. До вашего приезда в доме никогда не гостили дамы. Но я толковая и быстро учусь – так все говорят.
– А хочешь ли ты сама быть горничной? – спросила Дела.
– Очень хочу, миледи, – она стыдливо потупилась, теребя белый накрахмаленный передник.
– Вот и хорошо. Будешь моей горничной. Думаю, из тебя получится замечательная горничная, Молли.
– Благодарствую, миледи, – она сделала еще один книксен. – Я смышленая и шустрая, буду стараться изо всех сил. Правда-правда. – Она взяла нагретые щипцы для завивки. – Как желаете уложить волосы?
Делайт объяснила девушке, что хотела бы иметь в результате. Действительно, через полчаса ее волосы были вполне прилично уложены. Молли оказалась поистине расторопной и толковой. Довольная полученным результатом, Дела оглядела себя в зеркале. Новая прическа несколько изменила ее, добавив шарма и игривости. Платье цвета зеленого яблока с вставками яблоневого цвета придало свежести коже и оттенило нежный румянец. Словом, она выглядела так, как мечтает выглядеть молодая девушка в двадцать два года, желающая произвести самое благоприятное впечатление.
Ровно в шесть прозвучал гонг, пригласивший всех к обеду. Столовая сверкала серебром и изысканным тонким фарфором. В центре стола возвышалась интересная икебана из веточки плюща, декоративной коряги и белых лилий. Белая ажурная скатерть и виртуозно скрученные льняные салфетки добавили торжественности красиво сервированному столу. Ароматные запахи будили аппетит.
– Алекс, признайся, кто из твоих слуг так красиво сервирует стол? – поинтересовалась Кристина.
– О! Это моя гордость и головная боль – месье Вольтер, мой повар. Он лично дает указания челяди, как оформлять стол к завтракам, обедам и всякого рода торжествам. Один из его девизов – «Красивый, вкусный вид рождает аппетит». Он же является и автором этой замечательной икебаны.
– Надо попытаться переманить у тебя это сокровище, – Кристи, смеясь, погрозила пальчиком.
Усадив дам, мужчины заняли свои места, лакей разлил вино, а Александр продолжил,– Не спеши, дорогая! Этот эстет обладает несносным характером. Все слуги на кухне боятся этого тирана, – он трагически понизил голос: – Даже мне не по себе, когда приходится разбирать кухонные свары. – При этом Кардейл выглядел так комично, что все рассмеялись.
– Хотелось бы посмотреть на тебя в качестве третейского судьи, – с мягкой улыбкой произнесла Дела.
– Вот выйдешь за меня замуж и…, – Алекс сделал вид, что вздыхает с облегчением, – возьмешь на себя этот тяжкий труд.
Эндрю расхохотался, – Смотри, друг, запугаешь девушку, и она сменит свое робкое «да» на решительное «нет».
Кардейл встретился взглядом с сидящей напротив него Делайт. Заглянув ей в глаза, он с уверенностью произнес:
– Ошибаешься, приятель, эта девушка ничего не боится и верна данному слову.
Дела не отвела взгляд.
– Да, я, как правило, верна своему слову, но человек предполагает, а Бог располагает. Возможность изменить свою точку зрения под давлением тех или иных обстоятельств должна иметь место. Это ведь не догма. Но в одном могу вас уверить: я никогда не лицемерю и не лукавлю, а прямо говорю о своем решении, – она мило улыбнулась и изящно указала на стол, – Нам позволят сегодня отведать эти восхитительные блюда повара с великой фамилией Вольтер?
Алекс в который раз убедился, что с этой чаровницей надо держать ухо востро. За яркой внешностью экзотической птички скрываются ум, воля и самоконтроль. А как ловко она перевела разговор на нейтральную тему!
– Господа, простите нерадивого хозяина, – он поднял бокал. – За присутствующих здесь дам!
Заслуги повара нельзя было недооценить. Обед более походил на маленькое пиршество. Черепаховый суп, устрицы в белом вине, корзиночки с крабами под молочным соусом, осетрина по-русски, волованы с грибами, крохотные канапе с икрой были выше всяких похвал. Даже седло барашка – традиционное блюдо английской кухни – отличалось необычным, изысканным вкусом. Легкая беседа ни о чем прерывалась звоном бокалов и восторгами в адрес поварского искусства.
Дела сложила свои вилку и нож на тарелку, демонстрируя, что не в состоянии больше проглотить ни кусочка.
– Помните, как в театре после окончания понравившейся пьесы, зрители кричат: «Автора! Автора!»? А я хочу крикнуть: «Повара! Повара!» Нельзя не поблагодарить автора этих шедевров.
– Присоединяюсь! – Кристина хитро улыбнулась. – Попробую переманить его у тебя.
– Слово гостей – закон для хозяина, – усмехнулся Алекс и велел позвать повара.
Через минуту, будто он ждал под дверью, вошел щеголеватого вида толстячок в накрахмаленном колпаке и белоснежном фартуке. Он поклонился, но не подобострастно, а как человек, знающий себе цену, и замер, гордо подняв голову.
– Друзья, позвольте представить вам моего старшего повара месье Вольтера, – Кардейл представил вошедшего слегка пафосным тоном.
Кристина тотчас бросилась в атаку, – Месье, мы все покорены вашим мастерством. Недаром говорят, что лучшие повара и модельеры – французы. Вы – истинный сын своей страны. Все блюда, приготовленные вашими золотыми руками, изысканны и божественно вкусны.
Толстячок покраснел от удовольствия.
– Мадам, для меня является подлинным наслаждением готовить обед для столь тонко чувствующих леди. Я вложил в него душу, – он приложил руку к сердцу и слегка поклонился.
– А мне хочется поаплодировать вам, как великому артисту, – добавила Дела и захлопала в ладоши. К ней присоединились Кристи и Эндрю.
– Если, милейший, вы не найдете понимания у своего хозяина, я с превеликим удовольствием предложу вам работу, – Кристина испытывающе взглянула на Алекса, но тот был невозмутимо спокоен.
– Весьма польщен, миледи. Только такая утонченная дама в состоянии оценить мастера. Беда моего хозяина в том, что он превратил свой великолепный дом в берлогу холостяка. Вот была бы здесь хозяйка, она оценила бы мои скромные усилия по достоинству, – он вопросительно глянул на Делайт и продолжил, – Я намерен дать своему хозяину еще один шанс.
Ну что с него взять? Француз всегда остается французом. Гости рассмеялись от такой невиданной дерзости, лишь Алекс, привыкший к подобным эскападам своего повара, был сдержан, как обычно. Отпустив месье Вольтера, он повернулся к хохочущим друзьям:
– Не желают ли дамы пройти в гостиную, пока мы с Эндрю пропустим еще по стаканчику?
– Желают, – Кристина не могла унять смех, – если вы со своими стаканчиками последуете за нами.
Так и сделали. В гостиной уже был накрыт кофейный столик. К кофе подали шоколадное мороженое и крохотные пирожные нескольких видов. Разливая кофе, Дела опустила в него по ложечке мороженого.
– Попробуйте, очень вкусно.
Тающее мороженное придало пикантный вкус напитку.
– Восхитительно, дорогая. Я не сомневаюсь, вы найдете общий язык с нашим французом. Он ждет не дождется, когда здесь появится молодая хозяйка. – Кардейл взял обе ладошки Делы и поцеловал их по очереди. Она вспыхнула и осторожно вынула свои ладони из его рук.
– Какие планы на завтра? – поинтересовалась она.
– Обычно я на рассвете прогуливаю своего Волка. Приглашаю присоединиться всех жаворонков. Совы могут поспать подольше. Потом – завтрак, а далее то, зачем мы сюда приехали, – осмотр местной церквушки.
– Замечательно! Мы с братом с удовольствием составим вам компанию. Когда еще представится возможность опробовать твоих рысаков, Алекс? Кроме того, не забывайте, что мы с Эндрю – ваши дуэньи. Да и что может быть лучше прогулки на заре!
Вечер, проведенный в приятном обществе друзей, понравился всем. Они много шутили, смеялись, играли в карты и слушали волшебное пение Кристи под аккомпанемент Эндрю. Около полуночи гости разошлись по своим комнатам.