Едва дождавшись рассвета, с первыми лучами солнца Кардейл был у конюшен в Биг-Ривер. Заспанный грум вывел оседланного Шторма.
– Где ваша хозяйка?
– Мисс Вингз уже полчаса как ускакала на Андромеде, – был ответ.
– В каком направлении?
Неопределенно махнув рукой на восток, конюх исчез за дверью. Александр пришел в ярость. Еще бы, такое неуважение к нему, герцогу Хеттингерскому, со стороны какой-то лошадницы и ее жалких людишек. Вне себя от бешенства он погнал коня на восток. Как посмела она так демонстративно игнорировать его? А ведь вчерашнее приглашение звучало как назначение свидания, как призыв. Он тоже хорош, глаз не мог сомкнуть всю ночь. Глупец! Пора показать, с кем она имеет дело.
Тем временем Делайт, опустив поводья, подставила лицо игривому ветерку. Под стать этому ветерку было и ее настроение. Она ощущала себя невесомой, легкой, парящей, как вон тот жаворонок. При всей своей неискушенности, она была женщиной до мозга костей и не могла не чувствовать, что Кардейл увяз в ее сетях, что он пленен ею и выхода у него нет. Первый этап пройден, ну а дальше? Требуется все правильно рассчитать и не допустить ошибки. Как приятно осознавать, что такой исполин, как седьмой герцог Хеттингерский, готов пасть к твоим ногам. Спекся, голубчик! Как он вчера смотрел на нее, как внимал каждому слову! В каждом жесте и взгляде чувствовалось неприкрытое желание. Все его крамольные мысли читались с легкостью. Надо научиться управлять этими мыслями, но как? Как подвести его к полной дискредитации в глазах общества, но при этом не пострадать самой? Нельзя сбрасывать со счетов его сильную волю и характер, необходимо суметь обойти их. «Да… Поживем – увидим. Когда все закончится, мне будет недоставать его, вернее, стычек с ним, – думала Дела. – Право же, достойный противник. А как хорош…»
– Что, черт побери, вы здесь делаете?
Делайт вздрогнула от грубого окрика и уставилась на объект своих размышлений.
– Вы обещали ждать меня в конюшне на рассвете!
– Доброе утро, Алекс. Оно ведь доброе, правда? – Самая лучезарная улыбка, которую только можно себе представить, осветила лукавое личико. Такая неприкрытая наглость разозлила Александра еще больше.
– Не понимаю причин вашего негодования, милорд. Если мне не изменяет память, я предложила вам объездить Шторма, а не составлять мне компанию. – С виду – сама невинность, а в глазах прыгают чертики.
– Ах так? Играть со мной надумала? – герцог, презрев свой статус, сорвался на крик.
– Брови сдвинуты, взгляд мечет молнии... Очень страшно, ваша светлость.
– Чего ты хочешь? Ты этого хочешь? – прогремел он и рывком дернул Андромеду к себе. Лошади стали корпус к корпусу. Холодок пробежал по спине Делайт. «Кажется, я перегнула палку», – подумалось ей.
– Отвечай! – Алекс грозно навис над ней.
– Н-н-нет.
– Ты этого хочешь? – Рывком подхватив девушку с Андромеды, он плюхнул ее перед собой на шею Шторму. Холодок в спине превратился в озноб.
– Нет! – уже тверже, пытаясь взять себя в руки, выкрикнула Дела.
– Ты этого хочешь? – Он хлопнул Андромеду по крупу, и та потрусила по направлению к дому. Алекс, сжав до боли плечи не на шутку перепуганной девушки, притянул ее к себе.
– Не-е-ет! – ее визг захлебнулся в яростном поцелуе. Лука седла больно упиралась в бедро Деле. Поцелуй, между тем, стал нежным, и страх отступил.
«О Боже… Что за наваждение? Готов поклясться, что мне знаком вкус этого поцелуя», – он в недоумении посмотрел на пленницу своих рук. Взгляды встретились и замерли. И вдруг спасительная идея блеснула в мозгу Делайт. Дерзкая улыбка озарила ее лицо.
– Говорите, что я играть с вами надумала? Почему бы не поиграть! Я ведь игрушка для вас, не так ли? А чего вы хотите, милорд? Вы этого хотите? – И она нежно провела ладошкой по его щеке.
– Да, – сказал он уверенно, глядя ей прямо в глаза.
– Вы этого хотите? – И, обняв его за плечи, перемахнула через луку седла к нему на бедра.
– Да, – прохрипел он.
– Вы этого хотите? – И легонько потерлась своей нежной щечкой о его небритую.
– Да, – прошептал он одними губами и слился с ней в поцелуе.
Мотыльки запорхали по всему ее телу, и, почти теряя сознание, она все-таки смогла отстраниться.
– Ой, мой черепаховый гребень… Он упал в траву… Память о счастливом детстве…
Алексу ничего не оставалось, как заняться поисками реликвии в траве. Шторм с сидящей спиной вперед наездницей отошел в сторону.
– Ваша светлость, – окликнула Алекса девушка, – игры закончились. Никогда больше не смейте показываться в моем поместье. Охрана стреляет на поражение. – И, лихо перевернувшись в седле, пришпорила коня.
– Я убью ее, – поклялся себе взбешенный Александр.
Поздним вечером Делайт лежала в своей великолепной ванне-ракушке, но никакие травы не помогали ей расслабиться. Она анализировала события сегодняшнего утра и ругала себя последними словами: «Идиотка! Испортила такую блестящую операцию. Победа была так близка. Подумаешь, испугалась герцога и его поцелуев». Но тайный голос шептал, что не Кардейл со своими поцелуями напугал ее, а ее реакция на них. Сильная, волевая, целеустремленная женщина, знающая, что ей надо от жизни, растаяла, как свечка, от одного поцелуя и натиска мужского обаяния. Устраивая ловушку Александру, сама в нее угодила. И ничего уже нельзя исправить. Месть не состоится. Странное чувство, пугающее и тяжелое, затопило взволнованное сердечко. Захотелось уткнуться в родное плечо, почувствовать себя слабой и выплакаться. Но нет рядом никого, кто взял бы на себя ее боль, а поэтому самой надо быть сильной. Дела прикрыла веки, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Вдруг тяжелая рука легла ей на рот, а другая придавила затылок.
– Что ты предпочитаешь? Чтобы я утопил тебя в этой ванне или придушил собственными руками? – раздался вкрадчивый голос у нее над ухом. – Твои псы плохо тебя охраняют.
Цепенея от ужаса, Делайт открыла глаза и увидела перед собой перекошенное лицо Кардейла. Нервное оцепенение сковало все ее тело. Не появилось даже мысли о пикантности положения. Сильные руки вырвали девушку из воды и поставили на ноги. Александр, ожидавший бурной схватки, растерялся перед этой покорностью. Выражение его лица смягчилось, и взгляд прошелся по мокрой фигурке. Свет свечей отражался в тысячах капелек, сбегающих по нежному шелку кожи, зажигал красным огнем косу, уложенную вокруг головы, и тонул в бездне синих глаз. Речная нимфа, да и только. Не вспомнил Алекс предупреждение из детства «Не смотри в глаза речной нимфе – отнимет волю, заберет на дно реки». Посмотрел и почувствовал, что тонет.
– Мне холодно, – прошептала девушка. Он схватил со стула пушистую простыню, бережно обернул Делу и прижал к груди. От этого простого жеста великая нежность захлестнула ее, закружила и вырвалась наружу словами «я люблю вас». Услышала и не поверила своим ушам. Эти слова сорвались с языка, пробежав короткий путь от сердца, минуя здравомыслящую голову, и удивили саму Делу, наверное, больше, чем Кардейла. Алекс бережно, как самое дорогое сокровище, подхватил ее на руки и отнес на кровать. Ее голова покоилась на его полусогнутом локте. По-прежнему неподвижна, она была прекрасна в своей покорности. Казалось, только глаза были живы на ее застывшем лице. Наполненные трепетным светом любви, они будили нечто потаенное, глубокое и скрытое в душе Александра. Боясь разрушить эту магию слияния сердец, он нежно, едва касаясь, обрисовал дрожащими пальцами овал ее лица, пригладил соболиные брови, вытащил заколки из косы. Тугие кольца волос рассыпались по подушке. Алекс вдохнул их аромат, и кровь с удесятеренной силой побежала по жилам. Медленно, чтобы не напугать девушку, он развернул кокон банной простыни и, завороженный, уставился на обнаженное тело. Кто, Бог или дьявол, создал эту неземную красоту? Не в силах больше довольствоваться созерцанием, Александр приник к ее губам и попробовал их на вкус, дразня и соблазняя. Ее руки дрогнули и тонкими ветвями обвили его шею, зарылись в шапку волос. Это немое согласие раскрыло врата сдерживаемых чувств, и их закружило в вихре страсти. Золотые пуговицы его рубашки полетели на пол. Кожа горела, и Алекс, стремясь притушить пожар, прижался своим горячим телом к ее прохладному. Мир вокруг завертелся и перестал существовать для них. Реальна была только сумасшедшая жажда испить до дна этот источник, дарующий величайшее наслаждение. Волны этого источника били ключом, они подхватили две истерзанные души и унесли их в поднебесную высь.
К Александру медленно возвращалась способность мыслить здраво. Он едва мог осознать произошедшее. Взбешенный поведением Делайт нынче утром, он хотел лишь наказать наглую лошадницу, играющую его чувствами, но очутился в ее постели. И что же? В своих объятиях он нашел не опытную распутницу, а чистую и невинную девушку.
– Почему, Дела, почему ты не сказала?
Она приложила пальчик к его губам:
– Молчи.
– Как я могу молчать? Ты была девственна!
– А ты не спрашивал. И потом, я ведь не замужем. Разве не понятно?
– Ничего мне не понятно. Твоя репутация… – он заглянул ей в глаза. Если правда, что глаза – зеркало души, то в этих огромных, еще не остывших от страсти томных глазах он увидел кровоточащую рану.
– ???
– Была причина, но об этом не сейчас.
– Прости, прости меня, малышка. Я был слишком груб и настойчив. Если б знать! – он поцеловал припухшие губы. – Ответь мне.
Ее глаза были полны истомы.
– Это было прекрасно, – едва слышно прошептала в ответ Дела и нежно провела пальцем по его сросшимся бровям, смахивая капельку пота. Тонкий пальчик скользнул к переносице, повторил контур патрицианского носа и застыл на губах. Александр поцеловал его. Потом раскрытую ладонь, округлый локоть, точеное плечо и жадно впился в полураскрытые пухлые губы. Вихрь желания вновь обрушился на них, внезапный и беспощадный. Никто не смог бы насытить его страшный голод – только она. Никто не смог бы утолить ее жажду – только он. Но вот буря страсти стала стихать и угасла, наполнив сердца сладкой негой.
Светало. Едва открыв глаза, Алекс почувствовал, что душа поет. Так бывает только в детстве, утром после Рождества, когда ты знаешь, что гора подарков ждет тебя под елкой. Свой самый главный в жизни подарок Кардейл получил сегодня ночью. И вот этот дар крепко спит у него на груди. Александр пристально разглядывал спящую девушку. Великолепно вылепленное лицо, румянец еще не остыл на смуглых щеках, дерзкий, чуть вздернутый носик, брови вразлет, упрямый подбородок, четко очерченный рот, который в народе называют «лук Амура». Редкая красавица и большая умница. Деловая и целеустремленная. Добрая и нежная. Страстная и невинная. Настоящая герцогиня. «Что же мне теперь с тобой делать, любовь моя?» – подумал он. Они однозначно созданы друг для друга. Алекс не мог теперь представить своей жизни без нее. Он мысленно поблагодарил Господа за эту встречу с единственной на свете женщиной.
Дела пошевелилась и открыла глаза. Размышления Кардейла были прерваны, он сдул непослушную прядку волос с ее лица и улыбнулся.
– Детка, мы должны безотлагательно пожениться.
– Вы мне ничего не должны, ваша светлость. Я прошу вас только не обострять обстановку и не компрометировать меня перед слугами. Они вот-вот должны приступить к своим обязанностям.
– Ты права в одном – мне следует немедленно уйти, но я вернусь, и мы обо всем поговорим. Не вздумай закрыть передо мной двери или скрыться куда-либо. Теперь ты моя, и я не собираюсь менять положение вещей.
Ни отнять, ни прибавить было нечего. После такой перебранки разговаривать не хотелось. Пока Алекс молча одевался, Дела украдкой наблюдала за ним. За его холодным спокойствием угадывалась борьба страстей. Он напоминал льва, которого лишили изрядной порции свежины, – такой же грациозный, злой и непредсказуемый.
– Спи, я буду к обеду, – сказал он ровным голосом и исчез за дверью.
Раздосадованная Дела со всей силы ударила кулаком ни в чем не повинную подушку: «Ну надо же быть такой беспринципной дурой! Столько лет лелеять мечту о мести – и перечеркнуть все одной ночью! Угораздило же меня влюбиться! И в кого? В своего врага! Глупое, глупое сердце». Делайт отчетливо понимала, что в свете новых обстоятельств она просто не в состоянии нанести вред Кардейлу, продолжая воплощать в жизнь свои планы. Осознание своей влюбленности ужасало растерянную девушку. Кардейл прочно поселился в ее душе и сердце. Вспоминая проведенные вместе часы, непослушное тело исходило негой и томлением. Что делать? Выйти за него замуж и всю оставшуюся жизнь отравлять ему существование? Это не выход. Как любящая женщина она не пойдет на это. Что может ждать ее в браке по необходимости, из чувства долга, кроме мук неразделенной любви? Вспомнились его слова «мы безотлагательно ДОЛЖНЫ пожениться». Ключевое слово – «должны». Этим все сказано. Нет, этого не будет никогда! Пусть живет своей жизнью и забудет о ней. Она отпустит его и смирится со своим одиноким прозябанием без любви и мести. Им нельзя встречаться сегодня ни в коем случае, потому что при одном только его виде у нее подкашиваются ноги. Что же предпринять? Лучший выход – побег. Куда бежать после его предупреждения? Только туда, где она всегда будет на людях. Лондон – вот выход. Благо, что овдовевшая сестра Эндрю уже два года жила там и постоянно приглашала Делу погостить. Кристина Обри, в девичестве Джордан, была старшей подругой и наставницей Делы на протяжении последних пяти лет, единственной женщиной, которая проявила чуткость и внимание к судьбе подвергшейся остракизму девушки. Приняв решение, Делайт встала и с головой ушла в поспешные сборы.
Между тем Кардейл решил размять Волка и привести мысли в порядок. «Де-ла, Де-ла, Де-ла», – отстукивали копыта коня и сердце Алекса. События минувшей ночи являлись перед его взором вновь и вновь. Как прекрасна она была сначала в своей покорной неподвижности, а затем в безудержной страсти. Конечно, утреннее приветствие оставляло желать лучшего. Но это можно понять и объяснить ее девичьим смущением. Ничего, сегодня перед обедом они расставят все точки над i.
Вернувшись в дом Джорданов и приступив к завтраку, Алекс почувствовал на себе косые взгляды Эндрю, который ни о чем не спрашивал, но вел себя несколько настороженно. Наверняка молодой хозяин был в курсе ночного отсутствия гостя и строил догадки по этому поводу. Он периодически хмурился, и мысли, обуревавшие его, проявлялись на лице, как в театре теней. Безусловно, Эндрю беспокоился о своей подруге детства. «Надобно успокоить беднягу», – мелькнуланула мысль у Алекса.
– Эндрю, перестань метать молнии. Мне понятно твое беспокойство. Сегодня я напросился на обед в Биг-Ривер и намерен сделать предложение руки и сердца мисс Вингз.
– И получишь отказ, если еще будет кому делать это предложение.
– ???
– Дела не та девушка, которая ради титула по первому зову кинется в объятия. Что бы ни произошло между вами, тебя это не спасет. Приступом ее не возьмешь, только длительной осадой. Я слишком хорошо ее знаю.
– Ты знаешь нечто такое, что не известно мне? Я вижу, что ты недоговариваешь.
– Прими мой совет. Если хочешь добиться ответа «да» – начни с красивого ухаживания. Докажи ей свою любовь делом, а не льстивыми комплиментами. Ее не проймешь охами и ахами. Покажи всему обществу, безосновательно погубившему репутацию молодой девушки, насколько она дорога тебе.
– Что за бред? Мое имя будет ей защитой.
– Да, при условии, что она примет его.
– А разве могут быть варианты?
– Поживем – увидим, – Эндрю встал из-за стола. – Если я понадоблюсь, ищи меня в деревне. Сегодня я объезжаю арендаторов.
Алекс недоуменно пожал плечами. Какие могут быть сомнения? Делайт никогда не вышла бы за него замуж из-за титула, это не подлежит сомнению. Дело не в этом. Главное – она любит его. Он примет этот величайший дар и пронесет его сквозь годы в богатстве и бедности, в печали и радости, в болезни и здравии.
Пребывая в этих раздумьях весь день, Кардейл наконец стал собираться в Биг-Ривер. Гонец уже доставил красиво оформленный букет чайных роз. Камердинер помог облачиться во фрак, и Александр, перекрестившись, отправился брать крепость по имени Дела.
Едва Алекс поднялся по ступенькам особняка Вингзов, дворецкий отворил двери и застыл в ожидании.
– Любезнейший, доложи мисс Вингз, что Александр Кардейл просит принять его.
– Ваша светлость, леди Делайт отсутствует, но есть леди Шеридан. Прикажете доложить?
– То есть как нет? Она должна быть дома!
– Молодая хозяйка еще до полудня велела подать карету и отбыла.
– Куда?
– Не могу знать, ваша милость. Возможно, леди Шеридан ответит на ваш вопрос, – старик поковылял докладывать о посетителе.
Сказать, что Алекс опешил, значит не сказать ничего. Это был еще один ступор. В который раз он спрашивал себя, как удается этой девчонке постоянно держать его в нокдауне. Тут из гостиной выплыла улыбающаяся тетушка Делы.
– Ваша светлость, какая приятная неожиданность.
– Мое почтение, леди Шеридан, – Александр с поклоном вручил ей букет, предназначенный ее строптивой племяннице.
– Очень мило, благодарю вас, милорд. Присаживайтесь. Чаю?
– Нет, благодарю вас, леди Шеридан. У меня к вам важный разговор, уделите мне несколько минут, пожалуйста.
– Я вся внимание.
– Насколько мне известно, вы единственная близкая родственница мисс Вингз.
– Да, это так, а в чем дело?
– Видите ли, леди Шеридан, я пришел просить вашего позволения ухаживать за вашей племянницей. У меня самые серьезные намерения.
Юджиния воспрянула духом: «Может девочка одумается и успокоится?»
– Это большая честь для нашей семьи, ваша светлость.
– Для вас я Алекс.
– В таком случае называйте меня Юджинией.
– И последний вопрос. Где я могу найти Делайт?
– Она гостит у Кристины Обри, сестры Эндрю.
– Благодарю вас, Юджиния. Рад видеть вас в союзниках.
– Поживем – увидим, – второй раз за день услышал в ответ Александр. «А ведь и Эндрю, и тетушка правы, – подумал он, – с этой бунтаркой никогда ни в чем нельзя быть уверенным. И откуда только у меня силы берутся делать хорошую мину при плохой игре». Любезно простившись со старой леди, Алекс решил найти Эндрю и вытрясти из него всю правду.