Начало восьмидесятых годов, где-то в Вологодской области, в районе посёлка Кущуба. Военные сборы в полевых условиях.
Нас, три офицера запаса на сутки отпустили в увольнение, повидаться с семьями, отдохнуть перед войсковыми учениями, а главное вымыться от пота и грязи, пропитавших наши гимнастёрки. Дожидаясь автобуса из города, мои временные попутчики успели выкурить по паре сигарет.
Несколько местных жителей посёлка пока приветливо поглядывали в нашу сторону — основной, сержантский и рядовой состав должен был прибыть только через два дня. Предположение, что общее отношение тогда к военным резко изменится — позже подтвердилось.
Вошли в подъехавший автобус и стоя расположились на задней площадке. Ехать было почти полтора часа, а среди пассажиров много детей, женщин и людей пожилого возраста.
Одним из последних зашёл мужичок неопределённого возраста и неожиданно в изумлении остолбенел, лишь вымолвив: — Товарищ, старший лейтенант!? Непонятно, человек вроде незнакомый.
Затем заметил рядом высокого офицера в погонах капитана и выдавил из себя немного заикающимся голосом: — Товарищ, капитан?!
Из-за капитана выглянул наш третий временный сослуживец, чтобы понять, что происходит.
От обилия созвездий на наших погонах сразу и в одном месте у местного аборигена перехватило дыхание, но справившись, напоследок тихо выжал из себя: — Товарищ майор!?!
На всякий случай пожал руку разволновавшемуся представителю народа, мои попутчики, временные представители советской армии также поздоровались с удивлённым жителем посёлка. Разговорились.
Оказалось, что местный абориген родился до войны и почти всю свою жизнь прожил в сельской местности, работая в колхозе. После трёх лет службы в армии в северных широтах на точке, где кроме старшины за всю службу видел из офицеров только своего непосредственного командира, лейтенанта, призванного после института — «пиджака», обычно пьяного в хлам и имеющего доступ к спирту.
Из своего посёлка в большой город Вологду выбирался за последние двадцать лет всего три раза и то по делам, а сегодня собрался к своему приятелю-солуживцу.
— Будет, что рассказать. Ни за что не поверит, что сегодня за руку здоровался с товарищами старшим лейтенантом, капитаном и майором, — радостно сообщил нам ветеран срочной службы, выходя из автобуса на следующей автобусной остановке.
— Надёжно защитим наши завоевания Великого Октября, — не к месту пошутил старший лейтенант, связист.
— Главное, когда боевые стрельбы начнутся, не угодить под случайный снаряд или мину, — грустно усмехаясь, добавил майор, замполит.
— Ничего, что-нибудь придумаем. Как — никак у меня десять лет службы в советской армии не по своей воле. Пробьёмся! — подвёл итог высокий и седой капитан запаса, артиллерист.
Через час на автовокзале города Череповца бравые «партизаны» разъехались по разным маршрутам городского транспорта. При выходе из автобуса на своей остановке навстречу попался старший офицер в звании подполковника с кожаным портфелем. Наверное, преподаватель из местного училища радиоэлектроники.
Приветствовать старшего по званию не захотелось, хотя рука по привычке дёрнулась для «отдания чести», да и кадровый военный прошёл мимо, не замечая как бы «партизана».
Случайная встреча — наблюдение — цепочка мыслей.
ФОРМА ОДНА — ВОЕННАЯ, А ЛЮДИ В НЕЙ РАЗНЫЕ.
Подполковник, кадровый военный одел её по своей воле минимум на двадцать пять лет, старший лейтенант в моём лице облачился по принуждению и всего на двадцать пять дней.
После начала Великой отечественной войны, через полгода почти вся кадровая армия полегла на полях сражений или попала в плен, вот и пришлось гражданам тогда ещё великой страны, становиться профессиональными военными, чтобы победить во второй мировой войне.
ПОВЕЗЛО, что тот кровавый опыт больше не пригодился до распада Советской империи. И РОССИИ ТАКОЙ ОПЫТ НЕ ЖЕЛАТЕЛЕН….
16 октября 2013 года.
PRIBALTIEZ