Сознание медленно возвращалось к Деле, а вместе с ним и воспоминания. И эти самые воспоминания отнимали желание жить, бороться и просто дышать. К чему всё это, если жизнь хотя и не кончена, но не имеет смысла. Она, мисс Делайт Вингз, проклята. Осознание этого факта лишало её стремления двигаться или хотя бы сделать попытку пошевелить пальцем. Тело не подчинялось ей, но зато мозг кипел, и вся её жизнь проходила перед мысленным взором.
Делайт родилась в Индии семнадцать лет назад. Отец только что купил небольшое имение в этом экзотическом краю и был одержим мыслью разбогатеть, выращивая чай, кофе и пряности. Но, честно говоря, ему это плохо удавалось. Не имея достаточно средств, знаний, опыта и твёрдости характера, он еле-еле сводил концы с концами. Хозяйство едва окупало себя, но сэр Вингз не терял надежды и заразил оптимизмом леди Джулиану Вингз – свою жену, мать Делы и её сестры-близнеца Свитнесс. Юная виконтесса боготворила мужа, обожала своих дочерей и преклонялась перед многовековой историей, культурой и традициями Индии.
Девочки, окруженные красотой, росли в любви и неге, наслаждаясь беззаботностью счастливого детства. Единственным, что омрачало жизнь двух баловниц, было пристрастие леди Джулианы к индийским учениям о гигиене тела и уходе за ним. Мать заставляла малышек мыть волосы хной, что придавало их тёмным роскошным гривам оттенок красного дерева, ежедневные ванны сдабривались солидной порцией отваров из каких-то экзотических растений, названия которых Дела уже не помнила. Где-то в глубинах памяти остался стойкий, насыщенный, неотразимый запах сухостойных букетов, которыми прокладывалось всё нательное и постельное бельё в комодах.
Чета Вингзов посвящала много времени изучению культуры и искусства этой волшебной страны – Индии. Не зная ни одного из местных наречий, леди Джулиана любила слушать предания из народного эпоса, рассказанные англоязычными слугами, и всегда скрупулезно их записывала. В её изложении все легенды звучали легко и непринуждённо, с небольшой долей скептицизма и блистали искромётным юмором. Дела никогда не расставалась с мамиными записями. Она любила перечитывать их перед сном, несмотря на то, что знала все практически наизусть. Хотя дом молодых супругов не был богат в полном смысле этого слова, он был очарователен благодаря безупречному вкусу его хозяйки. Аура любви и тепла простиралась над всем, к чему прикасалась её рука. На пятилетие близняшек им подарили чудесные серебряные пряжки в форме бабочек. Крылышки бабочек были инкрустированы пластинками перламутра разнообразных палевых оттенков. Цепочки мудрёного плетения соединяли пряжки с не менее изящными ножнами, в которые вкладывались обоюдоострые клинки дамасской стали. Почему мама решила сделать такой необычный подарок своим девочкам, Дела не знала. Отец никогда не комментировал действий жены, а принимал их как данность. Так или иначе, она собственноручно нарисовала эскиз, вложив в него всю душу и стараясь передать колорит окружающего мира, нашла виртуозного мастера и воплотила свой замысел. Готовое изделие смело можно было назвать шедевром – настолько совершенным оно было. Казалось, что бабочка присела на девичье платьице только на мгновение, но одно неверное движение – и она взовьётся ввысь. Странно, но клинок рядом с бабочкой не портил впечатления, а выглядел очень органично. Это, по-видимому, объяснялось тем, что кинжалы предназначались девушкам, а их ножны и рукоятки были выполнены в виде диковинного растительного орнамента. С годами менялись наряды, но пряжки к их пояскам оставались неизменными и кочевали от одного облака из кружев и рюшек к другому.
Казалось, ничто не в состоянии омрачить это царство любви и взаимопонимания, но всё рухнуло в один миг. От тропической лихорадки скончались леди Джулиана и малышка Свитнесс. Делайт срочно вывезли в Англию, дабы избежать повторения трагедии, а сэр Френсис остался горевать в одиночестве, будучи не в силах оставить дорогие могилы. Имение так и не стало процветающим, но некоторые средства для поддержания Биг-Ривер оно давало. Раз в четыре года виконт навещал дочь, стареющую сестру и своё майоратное владение. Он привозил с собой чай, кофе, пряности и благовония, засушенные цветы и травы, тончайшие шелковые ткани, отрезы парчи и тафты, а в свой последний приезд отец доставил удивительного арабского скакуна чистых кровей и кобылку ему под стать. Сэр Френсис назвал их Персеем и Андромедой.
И вот ушёл из жизни этот самый дорогой для Делы человек, найдя свой последний приют в бездне океана. Сердце девушки сжималось от боли утраты, и лондонские неприятности отошли на второй план. Не в силах управлять телом, она пыталась сконцентрироваться на думах об отце и оплакать его в душе и сердце.
Память вновь и вновь возвращала её в последний день пребывания отца дома. Тогда у них был долгий и тяжёлый разговор. Сразу после ужина виконт пригласил дочь в кабинет.
– Дела, – произнес он, усаживая её в кресло, – время детских игр прошло. Ты получила достаточное образование, стала прекрасной молодой девушкой, и пора подумать о твоём будущем. После моего отъезда ты поедешь в Лондон к тётушке Элеонор и будешь представлена свету. Я написал ей о своём решении, и она ответила согласием. Ты должна быть благодарна тёте за то, что она берёт на себя заботу о твоём гардеробе и ответственность в выборе достойной партии. Конечно, принуждать тебя она не будет, но приложит все силы, чтобы помочь тебе выбрать порядочного, состоятельного человека. Я дал ей все полномочия в этом вопросе.
Дела опешила. – Но, папа, мне рано думать о замужестве. Я не готова. И вообще, я этого совершенно не желаю. Я люблю Биг-Ривер и не хочу никуда выезжать.
– Я, я, я… – прервал её отец. – А я не намерен слушать твои возражения. Достаточно ты проказничала с Биллом и Эндрю, предпочитая мальчишечьи забавы. Ты – девушка, и пришло время вспомнить об этом. – Он не повышал голоса, но твёрдость его интонаций не терпела возражений. – При забитых лучшими индийскими тканями сундуках ты, аристократка в пятом колене, предпочитаешь носить бриджи и не вылезаешь с конюшни. Получив такое достойное образование, ты забыла о хороших манерах, общаясь главным образом с конюхами и управляющим. Ты только посмотри на себя! Характер неуправляемый, причёска – буйная грива, любимый наряд – застиранные штаны и рубашка. Да ты бунтарка! В тебе нет ничего от леди! Ты едешь в Лондон, и точка. Разговор окончен.
– Папочка, миленький, – Дела понимала, что надо держать себя в узде, дабы не рассердить отца больше, – за эти годы ты отвык от Биг-Ривер. Твой дом там, где остались навечно мама и Свитнесс. Но я не могу без этой рощицы, без этих древних вязов, без Темзы, до которой рукой подать. Это мой дом, и я не хочу с ним расставаться. Я не городской житель, мне претит лондонская суета. Я бы с радостью занималась делами имения в тишине и уединении, а когда придёт время…
– Довольно, дочь. Я своих решений не меняю. Что касается Биг-Ривер – это твоё приданое. После замужества делай с ним, что захочешь. Ты ведь помнишь из истории нашего рода, что, когда твоему предку, сэру Кристоферу Вингзу, был дарован титул виконта, то за особые заслуги перед короной высочайшей милостью ему было позволено наследовать его по женской линии. Как это ни прискорбно, но в нашем роду редко рождаются мужчины. Я уже оформил все документы, так что собирайся в столицу.- Сэр Френсис понимал, что чересчур жесток с дочерью, но выбора не было. В конце концов, это делалось ради её же блага.
Проводив в дальний путь отца, загрузив карету рулонами дорогих индийских тканей, подарками для тётушки Элеонор и кузины, Дела в сопровождении леди Юджинии, Мари и Била отправилась в Лондон. Водоворот столичной жизни закружил девушку. Подготовка к сезону включала бесконечные примерки у портнихи, посещение модных магазинов, шляпных дел мастериц, перчаточников, сапожников, а также уроки танцев, этикета, музицирования и вокала. Не имея ни минуты свободного времени, Делайт, тем не менее, вошла во вкус городской жизни. Ей стала импонировать суета города, и она вспоминала размеренное течение бытия в имении без сожаления. Тем более, что отношения с кузиной Августой сложились легко и непринуждённо. Будучи не очень умной, но доброй и без претензий, Агги во всём полагалась на вкус, жизненный опыт и авторитет Делы. Правда, это не очень нравилось тётушке, которая понимала, насколько сильно проигрывает её дочь рядом с племянницей, но она не могла не сдержать обещаний, данных брату, боясь уронить себя в глазах света. Леди Элеонор подсуетилась, и приглашения на самые важные для каждой дебютантки балы были получены. Голова Делы кружилась в ожидании чуда и больших перемен в судьбе. Если бы только бедная девочка могла знать, что ждёт её в будущем, она никогда не была бы столь легкомысленной и безрассудной.
Как-то вечером, ожидая портниху с новыми платьями, Дела прогуливалась по аллее старых вязов, ведущей к особняку тётушки, когда увидела Билла и Мари, направляющихся к мраморной беседке в конце ухоженного сада. Билл обнимал свою возлюбленную за плечи и что-то нашептывал ей. Делайт решила проследить за ними и узнать, как поведёт себя эта парочка, оставшись наедине. Подойти незаметно к беседке со стороны сада было невозможно, и она выскочила на улицу в надежде обойти сад по периметру и, оставаясь незамеченной, подойти к месту уединения влюблённых. Дела была так увлечена своим преследованием, что не обратила внимания на карету, которая медленно катилась за ней. Не успев сделать и нескольких шагов, она была подхвачена сильной рукой и посажена в карету. Страх сковал все её члены и свёл судорогой горло. Не успев даже пискнуть, она оказалась в чужой карете один на один с мерзким типом, пожирающим её глазами.
– Ну-ну, малышка, успокойся. Я добрый дядя, – тихо произнёс он, гаденько улыбаясь. – Сколько ты стоишь? Мой кузен в состоянии заплатить любые деньги. Ему нужна как раз такая куколка для утешения на сегодняшний вечер.
Оцепенение стало отпускать, и Делу захлестнула волна ярости. – Как вы смеете хватать меня прямо на улице и говорить такие гнусности? Я – леди!
Каркающий смех прервал её гневную речь. – Леди? Тогда я – Наполеон Бонапарт. Даже если это и так, в чём я очень сильно сомневаюсь, то каждая леди тоже имеет свою цену. Тебе стоит только назвать её, милашка.
– Я вам не милашка, и не смейте мне тыкать, – голос Делайт сорвался на крик.
– Если ты, милашка, сейчас же не замолкнешь, я заткну кляпом твой красивый ротик, – прошипел ненавистный попутчик и достал из кармана пистолет. – Сделаешь, как я сказал, а то кляп может оказаться свинцовым, – захихикал он, довольный своей шуткой.
На девушку это произвело впечатление. Она замолкла, в ужасе глядя на дуло пистолета. Дальнейший путь проехали молча. Дела собралась с мыслями. Почувствовав под верхней накидкой холодную сталь клинка, подаренного ей в детстве, она несколько успокоилась и, воздав мольбу Богу, решила положиться на него. Необходимо было трезво оценить сложившуюся ситуацию и разработать план действий.