Сменившись, Атос и Мерто вышли из ворот Лувра. Мрачное удовлетворение, которое ощущал мушкетер, поставив на место придворных бесстыдниц, сменилось чувством гадливости и отвращения. Ему захотелось напиться. Он огляделся и услышал:
- Вот этот трактир вполне приличный. Может, зайдем?
Оказывается, Мерто все время шел рядом с ним, и теперь, правильно истолковав его взгляд, указывал на трактир. Атос пожал плечами - этот так этот.
Они зашли.
Атоса несколько раздражала суета, которую затеял маленький мушкетер выбирая место и делая заказ. Но, надо признать, выбор был удачен в обоих случаях.
Мерто поднял стакан:
- За Ваше здоровье! Должен сказать, я и так был высокого мнения о Вас, но сегодня…- Мерто выпил и поспешил снова налить Атосу, - сегодня Вы были неподражаемы! Вы просто делали с ними, что хотели!
Атос мрачно поглядел на него. Мерто ласково улыбнулся в ответ:
- Я так Вас понимаю, Вы всегда сторонились дам. У женщин нет никакого стыда, с ними иначе нельзя. В них нет тонкости, они грубы.
Атос отставил стакан и с удивлением воззрился на изящного красавчика. Тот легко пробежал пальцами по рукаву Атоса, словно стряхивая пылинки и, слегка придвинувшись, расправил ему смявшуюся манжету.
- Так лучше. Очень красивое кружево. У Вас удивительно тонкий вкус.
Затем он протянул руку, намереваясь поправить мушкетеру воротник, но замер, встретив взгляд Атоса:
- Как Вы могли заметить сегодня, я тоже напрочь лишен тонкости и весьма груб. Если я буду делать с Вами то, что захочу, Вам не поздоровится.
Атос встал настолько резко, что Мерто был вынужден отодвинуться, иначе бы просто упал со скамьи.
Выходя, Атос почти вышиб дверь пинком, и налетел на Ланьяка.
- Какого черта! Ланьяк? Что Вы тут торчите под дверью?
- Я только сменился, увидел, как вы зашли сюда, потом увидел, КАК Вы вышли…- и сочувственно кивнул. - Мерто?
- Вы знали?
- Не то чтобы знал… мне показалось. Но я ведь мог и ошибиться.
- Вы не ошиблись. Знаете что, Ланьяк?
- Знаю, - хмыкнул тот, - чертовски хочется напиться.
- Вы как?
- Я с Вами.
С какого бы трактира ни начинали свое путешествие сменившиеся с караула мушкетеры, заканчивали они его, как правило, в «Сосновой Шишке». Не прошло и двух часов, как Атос и Ланьяк добрались до конечного пункта. За это время было выпито не менее шести бутылок на каждого, и сказано вполовину меньше слов – Ланьяк, как и Атос, предпочитал пить молча.
В «Шишке» Атос рассчитывал найти Портоса и Арамиса, но их не было. На его расспросы, кто-то вспомнил, что видел друзей в «Цветке Лотарингии» и они собирались к «Испанцу». Атос подумал, что ослышался:
- Они собирались к «Испанцу»? Оба?
- Ну да, – ответили ему, – а что такого?
То, что в этом не видели ничего «такого», было понятно.
«Испанцем» трактир называли его завсегдатаи, хозяин же над входом начертал следующее: «Yantar sin vino, convite canino»*.
Он считал себя философом и образованным человеком, а потому претендовал на такого же уровня посетителей.
Посетители же ценили место за хорошую кухню, отличный погреб (где испанских вин было не меньше, чем французских) и приятную, спокойную обстановку. Девушки там были веселые, покладистые и честные. За последним хозяин следил строго. К тому же он любил поговорить о высоких материях и очень не любил потасовок. Так что ходивших к «Испанцу» считали людьми тонкого склада, чуждых грубых удовольствий.
Все это Атос прекрасно знал – Портос был там одним из самых любимых клиентов, и в него была тайно влюблена не одна девица. Атос понимал, чья это была идея. Арамису такое в голову бы не пришло, да и о существовании «Испанца» он не знал. Но то, что он согласился пойти с Портосом, казалось Атосу необъяснимым. Арамис, изо всех сил прижимающий к груди зеленый молитвенник, и Арамис в объятиях девицы легкого поведения? Что-то здесь не так. Атос не мог объяснить, но он чувствовал, что что-то случилось. Один раз он уже ошибся насчет Арамиса, он не хотел ошибиться опять.
Значит, он сам должен пойти к «Испанцу».
* Обед без вина – собачий обед (исп.)
***
Время по пути в трактир Портос употребил на то, чтоб ввести Арамиса в курс дела. Он заботливо и обстоятельно, так же как учил его фехтованию, объяснил, чего надо и чего не надо бояться, говорить и делать. Арамис слушал его и не мог поверить, что идет к девицам легкого поведения. Слушая Портоса, можно было подумать, что речь идет о походе если не к родственникам, то, по крайней мере, к хорошим друзьям.
Арамис уговаривал себя, что это нужно для Мари, он же хочет сделать ее счастливой? Если верить Портосу, все будет хорошо, а значит, его Мари будет довольна. Но в груди все время что-то предательски замирало, и Арамис снова заставлял себя вслушиваться в слова Портоса: «Все будет хорошо, все будет хорошо».
Девушки встретили Портоса радостным визгом. Ни дать ни взять, приехал любимый дядюшка. Портос добродушно обнял тех, кто попался под руку и заметил, что они все сегодня необыкновенно хороши и свежи. Вино и угощение появились как по волшебству. Хозяин только покачал головой:
- Господин Портос, опять в долг?
- Ну, дорогой мой! Разве я когда обижал Вас или девочек? И потом я к Вам не один, разве так встречают гостей? – Портос широким жестом указал на Арамиса. – А то мой друг обидится и уйдет!
Хозяин усмехнулся:
- Да, ладно уж. Я запишу на Ваш счет.
Портос махнул другу рукой:
- Идите сюда. Садитесь.
Арамису налили вина, пододвинули фрукты и сунули в руки кусок пирога. Девушки болтали с Портосом, рассказывая ему про разные бытовые мелочи. Одна жаловалась на прачку, что слишком много стала брать, другая хвасталась удачной покупкой, третья рассказывала, как съездила домой, и как поживают ее родные.
Арамису казалось, что он на какой-то деревенской вечеринке. Вот только из мужчин лишь он и Портос. Словно прочитав его мысли, девушка, сидевшая ближе всех к нему, вскользь заметила:
- Вы удачно зашли, в это время тут мало народу. Вот позже поприходят. Хотите еще пирога? Это мамаша Деломбр печет, мы всегда у нее берем. Мы господину Портосу с собой даем.
Потом она бегло осмотрела Арамиса с головы до ног и доброжелательно улыбнулась:
- Вы первый раз здесь? Хотите, я с Вами пойду? А то можно Жаннет попросить, у нее с такими как Вы ловко выходит, Вам понравится.
Арамис не успел даже покраснеть, как девушка махнула рукой подруге:
- Жаннет, господин пойдет с тобой! Как Вас звать?
Портос оглянулся:
- Арамис, Жаннет – хорошая девушка, Вам понравится.
И вполголоса добавил:
- Поверьте мне, все будет хорошо. Идите. Она знает, что надо делать.
Арамис не произнес ни звука, он не смог бы ничего сказать, даже если бы захотел. Его охватила слабость, ни руки, ни ноги не слушались и он напрасно пытался напомнить себе, что должен сделать это для Мари. Почему-то это не действовало. Тело отказывалось повиноваться.
Жаннет, очень милая шатенка, кругленькая и сдобная, похожая на пирожок, протянула ему руку как маленькому.
- Идемте. Я покажу куда.
Арамис не зная, как справиться с собой, в отчаянии стал вспоминать сцену, виденную в спальне мадам де Шеврез. В глубине его естества что-то слабо отозвалось. Стало тепло внутри, тепло постепенно усиливалось и вид обнаженной Мари де Шеврез, стоявший перед глазами, заставил его почувствовать слабость уже совсем другого рода.
Жаннет ухватила его за руку и потянула за собой.
- Как Вы мило краснеете! Такой хорошенький!
Он видел, что, не желая его смущать, девушки не смотрели на него, а только обменивались лукавыми улыбками.
Они поднялись наверх. Жаннет быстро скинула лишнюю одежду и осталась в одной рубашке.
- Вам пока незачем сразу все видеть, - деловито пояснила она, - а то конфуз может выйти. Да Вы не беспокойтесь, у нас тут совсем по-домашнему. Идите-ка сюда.
Образ прелестной Мари исчез без следа. Арамис видел только неизвестную ему девушку, милую, приятную, но совершенно чужую.
Жаннет словно куклу усадила его на кровать, сняла камзол, и стала ласково гладить шею, постепенно снимая с него рубашку пока не сняла совсем.
Арамис слышал, как она завистливо ахала, восхищаясь его кожей. Затем, решив, что он достаточно готов, она скинула свою рубашку и осталась в смешной кружевной юбочке. Взяв его руки, она положила их себе на грудь. Арамис чувствовал ее кожу – слишком мягкую, подающуюся под пальцами и это вызывало неприятное чувство, будто он влез руками в студень. Он видел, как порозовели ее щеки, дрогнули губы и заблестели глаза. Она что-то шептала, наверное, что-то страстное. Но Арамис слышал только неприятное шуршание, как будто скреблись мыши. Жаннет навалилась на него и стала прижиматься всем телом, обнимая его сразу руками и ногами. Арамис осторожно коснулся ее губ. «Я должен ее целовать» - напомнил он себе. Девушка радостно вздохнула и прижалась к его рту. Он почувствовал на губах чужую слюну и попытался отвернуться, но Жаннет прижалась еще крепче. Чужой мокрый горячий рот вызывал тошноту. Арамис закрыл глаза: «Надо терпеть, я должен терпеть, ради Мари, должен».
Жаннет потянулась к его уху и зашептала:
- Ну что, мой птенчик готов? Давай-ка проверим.
Когда она схватилась за завязки его штанов, Арамис вскочил раньше, чем успел о чем-то подумать. Жаннет лежала перед ним в своей кружевной юбочке едва прикрывавшей расплывшиеся ляжки и походила на упитанную свинку, которую положили на спину и которая, стараясь перевернуться, ерзала на кровати.
«Я не могу, - сказал за Арамиса чей-то странно знакомый голос. – Н Е М О Г У».
Жаннет ошеломленно уставилась на него: «Чего?»
Арамис уже ничего не слушая и не слыша, схватил рубашку и попытался выдернуть из-под Жаннет свой камзол. Ее лицо стало обиженным и злым. Она обхватила его за шею и потянула к себе. Арамис дернулся изо всех сил и почувствовал, как что-то обожгло шею. Уже не сдерживая себя, он отпихнул ее в сторону и, схватив одежду, выскочил из комнаты.
Спотыкаясь на каждой ступеньке, он чуть не кубарем слетел с лестницы и врезался в мужчину, который поднимался наверх. Оттолкнув его, он бегом бросился к выходу. Уже на улице, отбежав добрый квартал, он сообразил, кто был этот мужчина.
Это был Атос.
Художник - Стелла Мосонжник. Иллюстрация размещена с ее разрешения.