Очнулся я в постели. У дочерей заплаканные глаза. Антонио с Дидье о чём-то тихо переговариваются, стоя возле дверей.
- Слава Богу, папочка, ты очнулся! - воскликнула Изабель и, взяв мою руку, несколько раз её поцеловала. Все тут же окружили меня.
- И долго я тут лежу?
- Со вчерашнего дня, - печально ответила Вероника.
- Бедные мои дети! У вас утомлённый вид... Не нужно было...
- Папа, главное, чтобы ты поправился! - Антонио наклонился и поцеловал меня, словно ребёнка. - Козимо не позволил нам тебя перевезти домой. И всё время навещал...
- Что с Барбьери?
- Его отпустили. Хотя, если честно, не знаю, выживет ли он. Это правда, что ты просил герцога о его помиловании?
- Да.
- А как же Амато?
- Его уже не вернёшь. Очень скоро мы с ним встретимся.
Изабель зарыдала от моих слов.
- Не говори так, отец! - Вероника прижалась ко мне щекой.
- Дети, вы должны свыкнуться с этой мыслью. Я чувствую, знаю... хочу, чтобы вы были готовы. Моё единственное желание - увидеть вашу свадьбу, чтобы знать, что я оставляю моих девочек в надёжных руках.
В комнату, тихо постучав, вошёл герцог. У Козимо было взволнованное лицо. Увидев, что я пришёл в себя, он разулыбался:
- Хвала Небесам! К чему тут слёзы? Вы живы, мой друг! Бог услышал наши молитвы!
В последнее время он стал называть меня не иначе, как другом, с таким трепетным выражением... А я не мог этого себе позволить. Потому что это слово принадлежало навеки Амато.
- Дети, прошу вас, оставьте нас на минутку с его Высочеством наедине.
Они беспрекословно выполнили мою просьбу.
- Вам лучше, дорогой Эрнесто, может, позвать врача?
- Не нужно врача, Ваша Светлость. Мой час ещё не настал. Очень скоро я встану, уверяю Вас. У меня ещё остались кое-какие дела.
Он улыбнулся.
- Я рад, что Вы так оптимистично настроены. Ваша просьба выполнена, Эрнесто, хотя я не совсем понял, зачем это?! Вина его доказана.
- А может быть, под пытками он оклеветал себя? Ваши палачи явно перестарались.
- Была названа сумма, которую получили наёмники, она же была найдена у убитых. Какие ещё нужны доказательства? Или думаете, что я затеял бы всё это, не будучи уверенным в своей правоте?!
- Мой государь, его смерть уже ничего не исправит. Она не вернёт мне Амато. Пусть Бог решает его судьбу.
- Ну, как знаете, мой Дорогой граф. А охрану я ещё попридержу возле вас. Это моё право, и не спорьте!
- Ваша воля, мой синьор, закон для меня. Так или иначе, наши жизни принадлежат Вам.
Он крепко сжал мою руку.
- Не пугайте нас больше так! И никаких волнений, кроме приятных, слышите Эрнесто?!
- Будем надеяться, Ваше Высочество, позвольте нам вернуться домой. Свои стены лечат, да и детям нужно отдохнуть.
- Только если Вас отнесут. Аурелио сказал, что без нужды Вам пока лучше не вставать, мой друг. Я отправлю с вами моего врача, по крайней мере, до тех пор, пока Вас минует опасность.
- Благодарю, Ваша Светлость, - спорить с Козимо было бесполезно, он бы всё равно поступил так, как решил.
- Ещё есть пожелания?
- Что вы, мой синьор, я бесконечно признателен за вашу доброту и заботу.
- Мне дорога ваша жизнь, Эрнесто, и мне необходимо ваше присутствие. Я принял решение передать власть в руки Франческо. Нас больше не будут беспокоить государственные дела и заботы. Мы сможем спокойно встретить приближающуюся старость. В приятных развлечениях и беседах. Я освобожу Вас от всех дел, назначив почётную пожизненную пенсию.
- Мои заслуги перед отечеством не столь велики, государь...
- Не спорьте со мною, граф Гриманни! Мне лучше знать, сколь высоки ваши заслуги, а ещё ваше благородство и честь, коих уже почти не осталось на этом свете. Пусть теперь наши дети займутся службой, я проконтролирую, чтобы Франческо уважал их и ценил по достоинству. Вам не о чем беспокоиться, мой дорогой друг. Единственное, чего я прошу, - это позаботиться о своём здоровье и не лишать меня радости вашего присутствия.
"Как же я мало знал тебя!" - подумалось мне. Никогда раньше даже представить себе не мог, сколь трепетным и сердечным может быть великий и несгибаемый герцог Тосканы. Только Элеонора знала его таким. Ведала о том, что в нём есть способность любить...
Мы ещё долго разговаривали, прежде чем он отпустил меня. Я слушал, как герцог представляет наше счастливое будущее и понимал, что его безоблачным мечтам не дано будет сбыться, и старость ему придётся встретить без меня. Всё ощутимее становилось дыхание вечности, приближающееся к Эрнесто Гриманни. Всё больше манило и влекло в лабиринт бесконечности.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/10/31/968