Школьной подруге посвящаю.
- Мама, я сегодня встретил Гошу. Помнишь моего одноклассника, помешанного на минералах? Он возвратился из экспедиции и всучил мне на радостях презент – бумажный шпагат. Говорит, что ты теперь фермер, а фермеру всё в хозяйстве пригодится. Когда я стал отказываться, он, бесцеремонно зашвырнул его в мою машину, сказал: «Ещё благодарен будешь».
- Гоша всё такой же болтун и непоседа? Не понимаю, зачем мне нужен этот шпагат?
- Ладно, мама. Я забросил его на второй этаж дачи, когда привозил рабочим обед.
- Там только шпагата не хватает!
- Рабочие постелили пол на втором этаже. Там теперь уютно. Келья монаха или кабинет ученого. Вы с папой внизу, а я на небесах. Вид со второго этажа - блеск!
Мама, Инна Константиновна, пухленькая как эклер. К тому же, как пирожное, основательно начинённое кремом, она наполнена всякими знаниями, начиная от неврологии, которой она посвятила жизнь, и кончая музыкой, литературой и живописью. Волосы, взбитые в крутые кудряшки, обрамляли луноподобное лицо, всегда оживлённое, на котором ещё недавно глаза танцевали фокстрот. Правда, потом танец замедлился и превратился в танго, а теперь скорее напоминал вальс-бостон. Живость натуры и сейчас выплёскивалась из маленькой женщины, для чего она находила множество поводов.
И вот последний – покупка садового участка. Это надо было сделать быстро. Во-первых, пока не передумал сын, который, вдруг, отвлекся от компьютера, замороченный по уши докторской диссертацией, и решил, что он хочет дом с садом, как это было у бабушки. Во-вторых, пока муж был в командировке. Он был противником частной собственности, которая отвлечет всех от их привычного уклада жизни. Во-первых и во-вторых было учтено, и дача куплена. Не совсем то, о чём мечтал сын и не то, что представляла себе Инна Константиновна.
Дом не достроен. Значит, строить придётся ей, уже немолодой женщине, как и делать ремонты квартиры, которые она приурочивает к своему отпуску, командировке мужа и отъезду за границу сына на очередную конференцию. Так уже повелось.
Она с ужасом думала о переговорах с рабочими и о приёме их работы, которую люди, воспитанные на «пофигизме», так и не научились делать добросовестно.
Муж, возвратившись из командировки, смирился с приобретением, но стройка его так и не коснулась. Инна Константиновна была энергична и деятельна. Каждая поездка на дачу радовала и вдохновляла её на новые подвиги. Например, она потратила день, чтобы почистить «вагонку», которую рабочие, прибивая к стене, перемазали грязными руками, и радовалась как ребёнок, когда это удалось.
Услышав от сына, что постелен пол на втором этаже, она на следующий день решила ехать на дачу. Уж очень захотелось посмотреть на работу плотников и за одно посадить весенние цветы.
Инна Константиновна подходила к своему участку. Вокруг никого, тишина и покой. О таком можно только мечтать. Вот и дом, пустая глазница верхнего окна. Значит, так ещё и не вставили раму. «Чего теперь не хватило», – подумала она, - «гвоздей, шурупов?». Она переоделась, разложила луковицы тюльпанов, надела рабочие перчатки на маленькие пухленькие ручки, взяла лопату.
«Ой, я же хотела посмотреть второй этаж», - подумала и, бросив лопату, полезла по довольно крутой лестнице. Крышка люка едва подалась. Она с трудом её откинула и поспешила встать на новый пол. «Хорошо сделали»,- подумала, направляясь к окну, - «Как пахнет смолистой сосной!». Вдруг, за спиной раздался грохот. Инна Константиновна вздрогнула от испуга. Оглянувшись, успокоилась, когда увидела, что упала крышка люка. Подошла к люку и попыталась поднять крышку. Это оказалось невозможно. На крышке не было ручки.
Она оглядела поверхность пола. Черенок ножа, гвоздь. Попробовала подцепить крышку черенком ножа, поковыряла гвоздём, попыталась вбить гвоздь этим черенком. Все попытки были напрасны. «Забавная ситуация», - подумала Инна Константиновна. Выглянула в окно. Оглядывая выступы за окном, поняла, что не сможет достать ногой до выступа решётки на окне первого этажа. Кричать бесполезно – вокруг ни души.. «Интересно, когда мои мужчины спохватятся, что меня нет дома.? Когда некому будет разогреть ужин или когда опустеет холодильник? Досадно, не написала записку, что поехала на дачу. Что же делать?»
Она ещё раз обвела взглядом милую комнату - келью монаха или кабинет учёного, или камеру тюрьмы. «Княжна Тараканова, шевелите мозгами, вас никто отсюда не освободит». В углу комнаты валялась бобина шпагата. «Вот шпагат, о котором говорил сын. Гоша - остряк. Вам он на даче пригодится. Может и правда пригодится».
Инна Константиновна взяла шпагат в пухленькую ручку с ямочками у пальчиков. Сложила в несколько раз кусочек шпагата. «Да, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Надо сплести канат». Замелькали в работе маленькие ручки. Размотав куски нужной длины, она стала плести косу, периодически завязывая на ней узлы. Потянула. «Прочно плетёте. Помните, мадам, как в школе вы любили лазить по канату? Как этой спортивной премудрости учил преподаватель физкультуры? Дай Бог памяти – Жорж Иванович. А какой спортивный зал был у нас! Чего только не было в нашей послевоенной школе – турники, брусья, бревно, кольца и канаты. Кажется, мне сейчас пригодится умение лазить по канату. Вот ещё немного, ещё затянем», - думала Инна Константиновна, заплетая канат в толстую косу.
Закончив, она осталась довольна своей работой. «Теперь нужно привязать канат к раме, лежащей около проёма окна и закрепить раму так, чтобы она не встала на дыбы, как необъезженный конь. Так, мадам-спортсменка, можно спускаться. Сползаем, аккуратненько».
Вылезла из окна. Поставила ногу на карниз. От страха сдавило сердце. Закашлялась. Её уже несколько лет мучили приступы астмы. Пришлось влезть назад в комнату. Постояла у окна. Немного успокоился кашель, и сердцебиение утихло. Перед глазами пустые дачные участки. Помощь ждать неоткуда! Надо побороть страх! Вспомнила, что в прошлом году зимой упала и сломала правую кисть. Выдержит ли рука такую нагрузку? Страшно! Представила себя лежащую на земле, изуродованную, несчастную, без помощи. «Я уже стара заниматься гимнастикой. Вдруг не выдержу свой вес - соскользну вниз?» - думала Инна Константиновна.
Она снова перелезла через окно, вцепилась дрожащими руками в канат, пропустила его между ступнями и поползла… Почувствовав под ногами землю, Инна Константиновна обрадовалась. Злость и гордость теснились в груди! Как могла допустить, чтобы оказаться в таком нелепом положении! Хотелось выругаться, но ругаться-то как раз она и не умела. Позавидовала мужикам, выплёскивающимся матом. «Гадство, гадство, гадство!», - звенело звонкое «г» в ушах, звенела злость.
Гордость гудела в груди и теснила злость. Гордость восторжествовала. Придумала, как выйти из этой дурацкой ситуации.
Интересно, нашли бы выход мой учёный сын или мой учёный муж из создавшегося положения? О, Гоша! Какой же ты был дальновидный! Чтобы я делала, если бы не твой шпагат?