Глава 1. Часть 6. Две реки сливаются в одну

               
Милый друг, наконец-то мы вместе.
Ты плыви, наша лодка, плыви.
Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей большой любви.
                (Песня из кинофильма «Сердца четырёх)

Галя и Боря расписались сразу после защиты дипломов. Никакой свадьбы не было. Праздновать это событие считалось буржуазным пережитком и признаком мещанства. Спрашивать согласия или просто посоветоваться с родителями им и в голову не пришло. Своё будущее определяли они сами и не думали рассчитывать на чью-то помощь. Борю, как примерного студента, оставили ассистентом на кафедре, а Галю направили в проектный институт. Молодым дали комнату в общежитии, и больше ничего им для счастья не требовалось. Их друзья также обзаводились семьями. Раньше всех женился Володя Соколов на заводской работнице, симпатичной блондинке Сонечке. В39-ом году у них уже было двое детей: сын Володя и дочка Аллочка. Миша Вериго, дольше всех ходивший в женихах, женился на студентке мединститута Ларисе, Аркадий Дюнин, один из самых одарённых студентов – на сероглазой телеграфистке Тонечке. Молодые семьи часто собирались вместе за нехитрым столом у кого-нибудь из них потанцевать под патефон, попеть, повеселиться. Может быть, предчувствие приближающихся грозных событий невольно подсказывало не упускать возможность пожить в своё удовольствие.
Летом Борис повёз молодую жену в Саратов, чтобы показать её родителям. Его отец Виктор Степанович работал тогда директором семхоза. Так сокращённо называлось семенное хозяйство, находившееся километрах в десяти-пятнадцати от Саратова. Галя волновалась перед встречей с новой роднёй. Ей хотелось выглядеть как можно лучше. Она надела нарядное платье, напудрилась, чтобы скрыть веснушки, словом, причепурилась. Молодые ожидали, что их встретят у поезда, поскольку Боря дал телеграмму о приезде, но на перроне никого не было. В растерянности они остались ждать на вокзале. Через час Галя расплакалась: «Они не хотят меня признавать!» Боря не знал, как её утешить и что делать, как добраться до семхоза. Варвара Степановна с дочерью Идой приехали через полтора часа после прихода поезда. Они были буквально в шоке от неприглядного вида жены их любимого Бори. Маленькая, лохматая, конопатая, заплывшими от слёз глазами и красным носом Галя, действительно выглядела неважно, мягко говоря. Боря, вместо обычной радостной встречи набросился с упрёками на мать и сестру: «Неужели вы не могли во время приехать?» Варвара Степановна была поражена такой реакцией всегда доброго сына, расстроена и напрасно пыталась объяснить, что они старались приготовить к встрече хорошую коляску, а не ехать на простой деревенской телеге, но невестка не могла успокоиться. Встреча была безнадёжно испорчена.
Горячо любя сына, Варвара Степановна делала всё возможное, чтобы умилостивить невестку. Она понимала, что своё недовольство новой роднёй невестка будет изливать на сына, настраивая его против родителей и лишая счастья. Было очевидно, что новоявленная родственница думает, прежде всего, о себе и не хочет считаться с чувствами других. Галя была освобождена от всех домашних дел. Свекровь готовила, стирала одежду и сына и невестки. Утром проснувшихся молодых ждал вкусный завтрак. На спинке стула висело выстиранное и поглаженное галино платье и белая накрахмаленная панамка. После завтрака к крыльцу подавали коляску. Галя наряжалась, одевала фик-фок на один бок панамку, и молодые катили на Волгу.
На самом берегу реки жил родственник Ивановых дядя Серёжа, У него была вёсельная лодка. Моторных лодок в частном владении тогда не было. Борис спускал лодку на воду, садился на вёсла, а Галя на корму, и отправлялись в довольно далёкое плаванье к небольшим необитаемым островкам, которые были тогда недалеко от Саратова, или на Зелёный остров, излюбленное место отдыха горожан. Галя жмурилась от солнца и что-то напевала.
На острове был прекрасный песчаный берег, очень удобный для купания, а подальше рос кудрявый лес, где хорошо было укрыться в жару. В глубине острова было красивое озеро, где водилась рыба. Боря был страстным рыболовом-любителем на удочку. Даже Галя не могла оторвать его от этого занятия. Одной ей было скучно, и она также стала учиться ловить рыбку на удочку. Клевало неплохо. И это занятие ей понравилось.
Утомлённые солнцем, слепящим волжским простором и любовью, они возвращались домой, где их ждали изумительные пироги Варвары Степановны, свежие отборные фрукты, молоко, творог. После обеда отдыхали, а к вечеру шли прогуляться в окрестностях семхоза. Дом Ивановых стоял на пригорке в окружении кустов душистой сирени, за домом был вишнёвый и яблоневый сад, а за ним на склоне огород. Внизу темнел красивый пруд, на противоположном берегу которого зеленела берёзовая роща, как в старинной русской усадьбе. Можно было прогуляться и по аллее, ведущей с территории семхоза к большой дороге в город. Там расстилались обширные поля хозяйства. Вечером молодых ждал чай с душистым вишнёвым вареньем. Такая романтичная обстановка и беззаботная жизнь сгладили обиду Гали, и она рассталась с родителями мужа вполне дружелюбно, хотя Виктор Степанович порой сурово поглядывал на невестку-бездельницу.
На следующий год молодая семья получила хорошую комнату в большой квартире профессорского корпуса, где жило несколько семей.  В пустую комнату они принесли только пару своих чемоданов.  Галя принялась с любовью обставлять своё гнёздышко. Она купила для Бори хороший письменный стол и лампу с модным зелёным абажуром, этажерку для книг, большую двуспальную кровать с никелированными головками и хорошей пружинной сеткой. Из чемоданов, закрыв их простынёй, соорудила себе подобие туалетного столика. Когда Галя была на шестом месяце беременности, семья получила ещё   одну комнату, благодаря подруге Соне, бывшей тогда комендантом. Прежде всего, в неё поставили детскую кроватку, застелили её и с умилением любовались.  В большую комнату купили массивный раздвижной обеденный стол, дерматиновый диван с валиками и полочками на спинке. Галя сделала ему белый чехол.  На стеклянную дверь комнаты повесила белые занавески. Жёлтый паркетный пол был тщательно натёрт, а на мраморном подоконнике появились горшки с домашними растениями. Теперь можно было приглашать гостей. Правда, посуды на всех не хватало, но тогда было не зазорно просить её у соседей и у тех же приглашённых. Кампанию составляли бывшие однокурсники, которые тоже недавно женились. Это были Михаил Вериго с женой Ларисой, Владимир Соколов с женой Сонечкой. К ним иногда присоединялся Аркадий Дюнин с женой Тонечкой. Дружба с ними продолжалась у родителей всю жизнь.  Играл патефон, пары с увлечением танцевали, и всё, казалось, было хорошо.
На снимке, сделанном во время прогулки в парке им. Сталина в пятидесятых годах слева направо Борис Иванов, Галина Маркевич, Лариса Вериго, Соня Соколова, в военной форме Михаил Вериго. Кто выглядывает из-за плеча тёти Сони, не знаю.