- Погребение возможно и в пятом, и в седьмом часу, миссис Пекль, - уведомил хозяйку дворецкий, - В бюро лишь настаивали о немедленном решении этого вопроса, - закончил он.
- Чем раньше, тем лучше, - потирая руки проронила миссис Пекль, - Время деньги, ведь вы это знаете, - и вуаль с шляпки миссис Пекль упала как приговор.
В действительности, она была совершенно не алчная дама, но чересчур не любившая расходы женщина. При чём, всем членам её семьи всегда приходилось декларировать всевозможные расходы. Единственное в чём проявлялась неимоверная жадность этой милой и приветливой на первый взгляд женщины – это власть: делиться властью миссис Пекль не намерена ни с кем!
- И передайте, что их чёртова контора не получит ни цента свыше, - пригрозила она дворецкому, - Да, и скажите этому засранцу Джо, пусть проваливает.
Гулкий цокот каблуков, кажется, готов был расшевелить даже этот мёртвый мрамор! По истине железная леди!
Ещё одним грешком миссис Пекль была её чёрствость и бесчувственность… Только актрисой она была великолепной. Семейство Баррэй (фамилией мужа она пренебрегла с момента их знакомства) ходило по струнке на тонком-тонком лезвии и всегда получало по заслугам. Младший отпрыск Томи был сорванцом по натуре и выходить сухим из воды с такой-то мамашей у него никогда не выходило.
Как-то Томи влетело за то, что он без спроса взял несколько конфет со стола, не дождавшись когда семейство спустится к обеду. В воспитательных целях миссис Пекль оставила девятилетнего мальчишку без обеда и ещё три дня предлагала ему есть с пола, как шавке.
- И если тебе так больше нравится, - всегда спокойным тоном говорила она, - Ешь так, маленькое ничтожное создание.
Но зная характер Томи и его повадки, которые вряд ли бы подобное наказание остановило, она добавляла:
- Только учти, Томи, тому, кто готов жрать с пола – не место в доме.
Это было самое страшное для маленького Томи. Потерять всё, что он любил: уютный дом, любимого и понимающего отца, огромного лохматого пса по кличке Пуф, который слюнявил его с ног до головы, только его в этом доме…
Но при острой необходимости, коей всегда считалось наличие постороннего зрителя, её роли наполнялись лаской, заботой и неизмеримой любовью по отношению к Томи… Сегодня был именно тот случай, когда представилась возможность выйти на бис под овации угнетённой публики, в слезах и унынии по самую глотку, как подобает скорбящей матери! Это было как чувство долга: лишь бы не упасть в грязь лицом перед собравшимися.
- Для тебя, Томи, - прошептала миссис Пекль.
Тут же её походка утратила устойчивость и уверенность: ноги подкашивались. Будто из последних сил она пробиралась к усопшему, то и дело опираясь и держась за каждого, кто стоял на её пути. Достигнув цели, миссис Пекль рухнула как изнеможённая пленница, вцепившись в деревянные края гроба… Публика вздрогнула: оханья и аханья разнеслись по траурному залу, кто-то кричал «Воды! Воды! Скорее же, воды!»; кто-то ринулся на помощь убитой горем матери, легонечко похлопывая по плечу; кто-то пустил слезу…
- Ах, видел бы это Томи, он бы сказал: Как отвратительно! – насмешливо, пытаясь спародировать брата, кинул в сторону Рич, - Не так ли?! – обращаясь к толпе позади себя продолжил он, ища одобрения у публики.
Подобное поведение Рича, впрочем как и всегда, было встречено лишь недоумением со стороны зрителя. Все ждали продолжения спектакля миссис Пекль… И она зарыдала. Акустика зала позволяла не усердствовать, но хороший актёр выдаст всё, на что способен. Поэтому терпения хватило не у всех.
- Пожалуй, пойду покурю, - ненавязчиво обронил Рич, продолжавший искать соратников, - Невозможно слушать этот визг, да мистер Бингер?! – и, не рассчитывая на какую-либо реакцию старичка в инвалидном кресле и со слуховым аппаратом в ухе, направился к выходу.
- Действительно, как рождественский гусь с яблоками, - чуть спустя откликнулся мистер Бингер, направив свой транспорт к выходу.
…
Думается, что на похоронах миссис Пекль будет стоять гробовая тишина… в ожидании от неё чего-нибудь эдакого!