Ужинали втроем: я, жена и наша младшая 13-летняя дочь Влада.
Жена говорит:
- Там тебе письмо пришло в каком-то странном конверте, похоже заграничное.
Я попросил дочь принести, распечатал и стал вслух читать: «Любимые мой!.... Шлю поцелуй и горячий привет с островной Франции! Блистательного настроения и удачного дня! Аннет».
Влада застыла с вилкой в руке и смотрела на меня, приподняв брови. Жена, как ни в чем не бывало, продолжала есть.
- Интересно, кто бы это мог быть? – спокойно сказал я, будто речь шла о письме, не требующем каких-либо объяснений.
- И что это за островная Франция? Надо в Интернете посмотреть. Такой, кажется, нет. Разве что бывшая колония какая?
- Папа! – с нажимом перешла в наступление Влада.
- Что значит «любимый мой»?! Кто это?
- Доченька! Это чушь какая-то. Не знаю, кто-бы мог так по-дурацки пошутить и прислать этот бред.
Жена взяла в руки открытку.
- Видишь, доченька, какая необычная – таких в России не продают – в форме знака бесконечности. Наверное, это что-то символизирует. Правда, больше похоже не на открытку, а на подставку под бокалы с напитками. А на ней, смотри, здание какое-то красивое и написано: «A’OTEL CОNTINENTAL». Ничего особенного: какая-то женщина поселилась в отеле где-нибудь на заморских островах, принадлежащих Франции, типа Таити или сен-Мартен, и пишет нашему папе – обычное дело.
- Подожди ка, как это «поселилась и пишет»!? С какой головы? Даже если взять и сдуру предположить, что это не разводка, стал бы кто-то писать мне прямо домой?
- Не знаю, какие у тебя там отношения с этой особой, – продолжала шутить жена.
- Почерк плохой, в окончаниях путается. Наверное, какая-нибудь иностранка, не очень знающая русский и непонимающая наших правил и приличий. Ты же был в Париже недавно?
- Ничего себе недавно! Три года уже прошло.
- Помнишь, ты рассказывал, что как-то вечером после переговоров ездили компанией посмотреть на Булонский лес и его обитателей. Не исключаю, что кто-то там тебе повстречался, а теперь вдруг забылся. Возраст ведь солидный - память может уже подвести. Да и народ вы такой мужчины: сегодня одна, завтра другая – как тут всех упомнишь.
- Допустим, что так оно и было. Может кто и подвернулся, всех невозможно запомнить, – шуткой на шутку ответил я.
- Но одно могу сказать точно – в островной Франции не был ни разу, и даже не встречал никого, кто обитает в тех, судя по всему, замечательных местах.
- Да, наш папа умеет произвести впечатление на дам, – не унималась жена.
- Кому рассказать: три года прошло, а ему до сих пор шлют поцелуи.
Влада, видя что разговор перешел в шутку, успокоилась и присоединилась к игре взрослых, став выдумывать свои – детские интерпретации возможных причин появления у нас в доме столь необычной корреспонденции.
На какое-то время тема эта забылась.
Но вскоре, беседуя со старшей дочерью по телефону, жена рассказала про «любовное послание с островной Франции». На другом конце провода сразу же проявился повышенный интерес и озабоченность, грозящие перерасти в осуждение. Начался допрос с пристрастием – что за открытка, как написано, что нарисовано…
После упоминания о форме открытки, "символизирующей, по-видимому, бесконечность чувств", Аня вдруг начала смеяться и призналась, что та открытка - ее рук дело.
Оказывается, она как-то была на презентации, которую устраивала некая французская компания, рекламирующая заодно разные отели. В качестве комплимента организаторы предлагали присутствующим подписать и отправить открытки знакомым и друзьям.
Решила доставить удовольствие родителям и отправила послание: «Любимые мои! Шлю поцелуй и горячий привет с островка Франции в Москве. Блистательного настроения и удачного дня. Аннет!».
- Мама, ты знаешь, писать было не с руки. Так видимо, и получилось: вместо «Любимые мои»
- «Любимые мой», вместо «островка» - «островной», а «Москва» вообще не читается. Вот папа попал..!
По тому как громко, долго и с удовольствием смеялись они, обсуждая курьезную ситуацию, я понял, что одновременно это был и смех облегчения – внутри все-таки жили какие-то сомнения.
Мне повезло, что у меня умная жена!