Глава 3.
Уна оделась и стала помогать отцу одевать шаманский кафтан. Он был сделан из кожи, причем, спереди не доставал колен, а вот сзади - свисал до пола; по всей его поверхности и по краям было нашито что-то в виде бахромы и мелких пряжек из тонко нарезанной кожи; на тонких ремешках висели колокольчики, погремушки и железки разной формы, каждая из которых имела свое название и символическое значение; на груди были вышиты фигуры зверей, птиц и рыб, эмблемы небесных светил, а на некоторых железках были изображены человеческие внутренности и кости.
Она подала ему бубен - главную деталь шаманской экипировки! Кожа его должна быть с трехгодовалого бычка, а сам обод делался из высохшего на пне лиственного дерева; снаружи обод бубна украшен семью, девятью и одиннадцатью угловатыми выпуклостями; внутри бубна есть ремни, которые привязаны накрест к железному кругу с поперечинами, куда шаман вставляет пальцы; внутри бубна, вдоль обода, висит множество бубенчиков, костяных погремушек, которые реагируют на малейшие движение пальца шамана. Бубен шаман держит в правой руке, а в левой у него - деревянная колотушка, обтянутая кожей, которой он бьет в нужный момент по бубну.
- Так, вроде, ничего не забыли, - огляделся шаман.
- Может, оденешься потеплей?
- Я наброшу сверху пальто...Да и осень в этом году теплая...
Они вышли из юрты и направились в ту сторону, где был больной. Уже стемнело, хотя было еще только семь часов вечера. Уна радовалась, что отец шел быстрой, упругой походкой, как будто и вовсе не болел...Постучавшись в юрту и поздоровавшись с хозяевами, шаман подошел к сыну женщины и послушал его дыхание: оно было прерывистым, больной бредил и стонал, держась за живот...
- Времени у нас мало, - обратился он к матери и ее отцу, - так что приступим сразу. - Сколько лет мальчику?
- Шестнадцать, - дрожащим голосом ответила мать, а ее отец закивал головой.
Шаман сел на белую кобылью шкуру, которую расстилают в таких случаях и стал медленно раскручивать свои косички, что-то бормоча и время от времени давая указания матери и Уне: принести ковш холодной воды, не поддерживать огонь и дать ему угаснуть, никого не впускать и никому не выходить из жилища...
Выпив из ковша холодной воды, он стал икать, живот его стал неестественно дергаться, а взгляд устремился в одну точку, не замечая ничего и никого вокруг...Вскоре он протянул руку и Уна, понимавшая его жесты, подала ему раскуренную трубку с табаком...От глубокой затяжки икота его усилилась, а дрожь по телу стала пробегать все чаще и чаще, когда он кончил курить лицо его сильно побледнело, а глаза полузакрылись...Отхлебнув из ковша, он протянул левую руку и Уна подала ему колотушку, потом протянул правую - и она подала ему бубен...
Медленно встав на ноги, шаман четыре раза присел на правое колено, поклонившись на все четыре стороны света, брызнув в каждую сторону водой изо рта...Потом он снова сел, лицом на юг, прикрывшись бубном, как щитом и затих...
Уна бросила в догорающие угли пучок белых конских волос, которые тут же истлели, после чего угли окончательно затушили золой...Стало темно и тихо...Все затаили дыхание...И вдруг в этой кромешной темноте и жуткой тишине раздался громкий крик сокола, а через некоторое мгновение и чуть тише - чайки...
Снова наступила звенящая тишина, в которой, как комариное жужжание запел потихоньку бубен - это шаман встал и начал творить свою музыку...Постепенно эта музыка из нежной , тихой и печальной становилась все более громкой и яростной и, наконец, взорвалась громкими ударами колотушки по бубну и звоном всех бубенчиков, железок, костяшек и прочих побрякушек! Удары по бубну слились в один непрекращающийся гул, который все усиливался и, достигнув своего апогея, резко оборвался!..
Шаман сел и бубен затих на его коленях...Снова повисла мертвая тишина, в которой через некоторое время опять послышался комариный писк и бубен вновь ожил под руками шамана, но теперь музыка подчинялась какому-то внутреннему темпу шамана, который стал напевать разные сочетания слов:
- Я мощный бык...реву!..
- Я заржал...конь степной!..
- Я всего выше поставленный человек!..
- Я человек, созданный Господом мощным из мощных!..
- Степной конь, явись!..Научи меня!..
- Волшебный бык земли, явись!.. Заговори!..
- Мощный Господь, приказывай!..
- На юге, в девяти лесных буграх живущие духи сеянца, матери солнца, вы, которые будете завидовать...прошу вас всех...пусть стоят...пусть три ваши тени высоко стоят!..
- На Востоке, на своей горе, государь мой дед, мощной силы, толстой шеи, - будь со мной!..
- И ты, седобородый, почтеннейший чародей-огонь, прошу тебя: на все мои думы без исключения, на все мои желания согласись...выслушай!..Исполни!..Все, все - исполни!..
Гром бубна опять достиг своей кульминации, резко оборвавшись...Шаман стал призывать на помощь духов покровителей и даже произнес имя великой Шаманки Урзилы, после чего сразу же подошел к мальчику и, опустившись на колени, стал как бы высасывать его боль из живота, а возвратившись на середину, выплевывал то, что высосал и растаптывал ногой...Так он проделал трижды, а затем сдул с ладоней то, что на них было грязного и выбросил на улицу, проверил все углы и огляделся вокруг - не осталось ли какого-нибудь еще тумана болезни?..
Обряд лечения был окончен и хозяева пригласили шамана и Уну к столу - таков был обычай. Лучшие куски мяса поставили в стороне - это было мясо для духов-покровителей, остальное ели шаман с Уной и мать с отцом...После ужина шаман велел все, что осталось из еды сжечь, а шкуру животного, рога, копыта, хвост - развесить в глухих местах в лесу на ветках...
Подойдя к мальчику и убедившись, что дыхание его стало ровным и спокойным, шаман вместе с Уной попрощались с хозяевами и пошли домой...