В начало: http://www.proza.ru/2013/10/21/1692
Глава десятая
Для кого-то и маленькая неудача, что знак судьбы, спорить с которой себе дороже. Но только не для настоящих героев. Герои не ведают поражений.
Не видят и все тут!
И посему их поступки порой настолько же доблестны, насколько и непредсказуемы. А поступил наш герой следующим образом: ни единым словом не обмолвился о своей неудаче, когда вернулся к терпеливо ожидавшему его и кажется немного нервничающему другу. Сказал только:
- Он не тот, кто нам нужен.
Тихо так сказал, без лишнего пафоса; и обиды в голосе не прозвучало, за то, что проводник завел не в ту степь. На вопрос: «Что ж теперь?» ответил довольно-таки бодро в том смысле, что нечего вешать нос и нужно, мол, продолжать поиски.
- Жаль только не знаю где, - сказал, глядя в тёмное окно, - но явно где-то в другом месте - подальше от этой Столицы.
Как не странно, Пабло ничуть не расстроился, а даже, напротив, как будто бы повеселел.
- Ну и Бог с ним!
Выдав эту сакраментальную фразу, он не без удовольствия вывернул с обочины и повел малыша Глендвагена прочь – подальше от неприятностей, какими может грозить простому смертному встреча с теми, кого принято называть власть предержащими. Ведь они - власть предержащие, подобно атлантам, держат на своих могучих плечах небосвод, который, как им кажется, без должной опоры раздавит бедных граждан непомерной тяжестью ртутного столба. Так что лучше их не отвлекать - не ровен час придавит.
Такие приблизительно мысли витали в голове Пабло, пока он, борясь со сном, вел автомобиль по пустынным улицам.
Ну и Бог с ними всеми, - повторял он, но уже про себя. - В конце концов, не сошелся же свет клином на этой Столице. Есть места и не хуже, а главное намного спокойнее.
Только к рассвету он утомился и, зевая во весь рот, предложил остановиться: «да хоть бы вон в той гостинечке, все равно рулить больше сил нету и до следующей точно не дотяну.»
Каким он не был уставшим, но всё равно смог по достоинству оценить доставшийся по случаю номер.
- И это они называют люксом?! – возмущался низкорослый любитель комфорта, пропуская Гастона в небольшую комнату с серыми потолками и жгучими обоями на неровных стенах, почти всё пространство которой занимала двуспальная кровать – ещё и кровать одна!
Он собирался пошутить на эту тему, но заметив, что приятель расстилает свой плащ прямо на полу, только спросил:
- Ты что же и в душ не пойдешь?
- В душ?
- Ну, помыться перед сном.
- Зачем?
- Нда-а уж. Ну, хотя бы чтоб не вонять.
- Не воняю я, - возмутился Гастон.
- Да ладно. От тебя потом несёт.
- Правда? – Гастон повел носом, но ничего необычного не почувствовал.
- Типа того.
- Ну и что? – пожатие плеч и невозмутимый взгляд. - Это мой запах!
- Ну не знаю, - протянул Пабло в растерянности.
Гастон сел на свое импровизированное ложе и спросил:
- Ты что же стыдишься своего запаха?
- А ты нет?
- Не пойму, как это может вообще прийти в голову - стыдиться своего запаха. А лица своего ты не стыдишься?
- Ладно, я пойду в душ, - сказал Пабло.
Он взял с кровати застиранное полотенце и уже собрался скрыться за дверью, как его остановил растерянный возглас:
- Постой. А чем мы с тобой должны пахнуть?
- Ничем!
- Ничем? – Гастон даже подпрыгнул.
Подошел вплотную.
- Да, ничем, - уже не так уверенно повторил любитель чистоты.
- Ничем пахнет ничто - пустое место! – бросил ему в лицо Гастон, негромко, но с напором оратора наконец-то взобравшегося на трибуну. – А человек должен пахнуть человеком. Не лошадью, не собакой, не мышью, наконец, но человеком. Понимаешь ли ты? Даже камни имеют свой запах, цветы – аромат, и по ним мы узнаем, что это камень или цветок; сможем отличить человека от лошади или свиньи. А если мы с тобой не будем ничем пахнуть то, как другие определят, что мы с тобой люди?
Однако, заметив, что Пабло не только не собирается отвечать, но что на его лице разрастается страдальчески презрительная гримаса, Гастон призадумался. И когда тот уже повернулся к нему спиной и, перекинув через плечо полотенце, направился к двери, восторженно выкрикнул:
- Постой! Кажется, понял я.… Да, понял твой замысел! Ничем не пахнуть, чтобы не спугнуть добычу. Мы на охоте! Мудро, очень мудро, мой затейливый друг. Показывай где тут у вас источник.
И легонько отстранив Пабло, вошел в соседнюю комнату.
- И не забудь там всякие шампуни и гели для душа! – услышал он через приоткрытую дверь. – Это такая пенистая фигня в флаконах.
- А это обязательно? – спросил Гастон, открывая воду.
- А как же! Иначе эффекта не будет.
Гастон встал под струю. Он долго фыркал и отплевывался водой, не переставая удивляться тому, откуда берется сей источник, отчего не иссякает, и самое главное, почему так горяч.
***
Когда-то охоту начинали со звуками охотничьего рожка. Теперь же для одних она стартует с началом рабочего дня, а для других после его завершения. Но редко кому в повседневной суете и охотничьем азарте удается заметить, что и он сам представляет собой дичь.
Днем раньше, когда Пабло ещё только заводил в первый раз свой новенький Глендваген, а Гастон и не подозревал о ждущем его впереди разочаровании, по ним уже прозвучал охотничий рожок.
Пожилой мужчина, сидящий за столом в узком, как пенал кабинете, не был похож на охотника. Напротив, миролюбивость его доходила до такой степени, что он даже брезговал притрагиваться к тушке мороженой курицы. За всю свою долгую жизнь ему не пришлось подстрелить ни одно живое существо. Он всего лишь добросовестно выполнял свою работу.
Кабинет его был так мал, что дверь можно было открыть не вставая. По размеру вряд ли превосходил стандартный глубоководный батискаф. А отделанные серыми панелями стены и металлическая дверь с крупными заклепками только усиливали сходство. Пространство батискафа наполняла гулкая тишина, нарушаемая каждое утро ровно в восемь часов десять минут усталым вздохом чугунных петель.
Эти неприятные десять минут занимала стандартная проверка перед началом работы.
После проверки, ровно в восемь-десять, хозяин кабинета задраивал проход во внешний мир и начинал погружаться подобно Жак - Иву Кусто в тот мир, который ему был по-настоящему дорог. Кстати и внешне он был довольно-таки похож на легендарного изобретателя акваланга, с той лишь разницей, что кожа его не почернела от палящего солнца, и не обветрилась морскими ветрами; а в остальном похож - такой же сухенький, лопоухий и востроносый. Объединяла их и общая страсть к водной тематике. Во всяком случае, для малоизвестного двойника Кусто изучение водяных знаков стало главным занятием жизни, причем водяных знаков на купюрах любого достоинства.
Подставив с самого утра блестящий затылок галогенной лампе, он погрузился в работу. Погрузился так глубоко и так основательно, что перед глазами заплескались волны, а он сам стоял уже у штурвала допотопной ладьи. Покрикивал на гребцов, те дружно налегали на весла, и над водой разносилась их веселая песня. Так они слаженно работали руками, так дружно пели, что без слов было ясно, что спешат домой. Откуда-то набежала огромная тень, и… раздался резкий стук, как будто кто-то под водой бьется в днище. Гребцы еще сильнее налегли на весла, но грохот только усиливался и когда стал оглушительным, бледный Кусто вздрогнул и,… оттолкнувшись руками от стола, подплыл на вертящемся стуле к двери. Поковырявшись с засовом, открыл маленькое окошко на уровне глаз. В окошко просунулась прямоугольная коробка как раз такого размера, чтобы только-только войти и недовольный голос за дверью поинтересовался:
- Спим что ли?
В коробке лежало несколько новых купюр и докладная записка. Записку он отложил в сторону, мельком взглянув на подчеркнутое: «Признаков подделки купюр на месте не выявлены и высылаются образцы в связи…»
Банкноты действительно не вызывали подозрения - новенькие, изготовленные на белой хлопковой бумаге высочайшего качества – на ощупь не придерешься. Под восьмикратной лупой легко читаются микротекст; на месте тиснения, мельчайшие графические элементы, защитные волокна, микроузор и всё что положено.
Перестраховываются, - решил бледный Кусто.
Однако на всякий случай заглянул в справочник.… И ахнул, не найдя в нем обозначенной на купюре серии. Данную серию еще только планировали к выпуску в будущем году.
- Этого не может быть, - прошептал он, - просто не может быть.
Он снова нагнулся к лупе на шарнирной подставке, подкрутил регулировочное колесо.
- Однако, - с восхищением произнес, поднося купюру к длинному носу и осторожно втягивая воздух. – Каков мастер!
Он откинулся на спинку стула, приложившись затылком к стене. Не больно, но такого с ним не случалось уже… даже и не вспомнить когда. Пригладив волосы, он взглянул на рабочий стол, галогенную лампу над ним и опустил глаза. Настроение его внезапно испортилось.
Вот так же под лупой будут в конце рабочего дня разглядывать его дряхлое тело. К этой процедуре за столько лет можно было бы привыкнуть. И он привык. Даже какое-то время это помогало ему поддерживать себя в хорошей физической форме. Пробежки по утрам, холодный душ - все это хорошо. Но уже не работает. Когда время берет свое, никакая зарядка не поможет натянуть обвисшую кожу. Да и черт с ней, но зачем же они стали брать в службу охраны молоденьких девчушек. Каждый раз, когда утром и вечером проходишь через контрольный пункт, дрожь от ступающих по холодному кафелю пяток разбегается по всему голому телу. Хоть никого не видно, знаешь наверняка, что они сейчас там - за стеклом; хихикают над ним, может быть, даже отпускают скабрезные шуточки.
Бледный Кусто побледнел ещё больше. Выругался про себя и потянулся к телефонной трубке.
***
После сытного завтрака, насыщенного белками, жирами и что особенно важно для хорошего настроения углеводами Пабло всегда чувствовал прилив жизненных сил. Завтрак в этот раз по времени и содержанию совпал с ужином. Свиная отбивная с картофелем фри, тарелка мелко нашинкованных помидоров с пучком какой-то зелени, на десерт яблочный пирог - и все это в двух экземплярах. Такое кому угодно поднимет настроение. Конечно, если не нужно после этого мчаться сломя голову на работу. А такая перспектива внезапно замаячила после возникшей накануне неопределенности. Но присутствия духа он не терял.
Что-нибудь придумаем, - думал он, впихивая в себя второй кусок пирога.
Мимо как раз проходила официантка – прихрамывающая на одну ногу толстуха - и он попросил принести ещё одну чашку капучино.
- В этой дыре хотя бы кормят прилично, - сказал он вместо приветствия подсаживающемуся за столик Гастону.
На лице приятеля как всегда красовалась простецкая улыбка. Он повертел головой по сторонам и стал благодушно наблюдать за тем, как Пабло пъёт.
Повод улыбаться у него был. И всё из-за кофе.
Составив себе определенно мнение по поводу энергетической ценности этого напитка, он решил бороться за друга. Ему претила даже сама мысль о том, что Пабло может пополнять силы черной энергией. Опасность того, чем эта пагубная зависимость может грозить гибелью доброму сердцу, казалась юному магу настолько явной, что он просто не мог позволить верному другу погубить себя.
И как назло, первое, о чем вспомнил Пабло, когда проснулся, была чашечка кофе.
- Без чашки крепкого эспрессо я не человек, - сказал он, садясь в кровати и безуспешно пытаясь сообразить, что это за место и каким ветром его сюда занесло.
К чести его надо признать, что лежащего на полу он на этот раз узнал. После недолгих и довольно-таки сумбурных уговоров, Пабло всё-таки согласился.
- Ты прав! Я теперь новый человек, - сказал он, подходя к зеркалу. Поплевав на пальцы, он старательно приглаживал всклокоченные за время сна вихры. - А новую жизнь надо начинать новыми привычками. Пожалуй, чашечка капучино - это то, что нужно для такого случая.
В самом деле, сейчас в его чашке пенилось нечто белое, а тот самый дурманящий запах Гастон сразу списал на молодую пару за соседним столиком. Спиной к ним сидел мужчина и негромко, но очень напористо оправдывался перед спутницей:
- Да не знаю кто она такая. Первый раз слышу это имя.
- Ты всю ночь во сне повторял Эльза, Эльза, - женщина нервно теребила скатерть. - Кто она?
- Клянусь, не знаю.
- Ты лжешь, ты всегда лгал мне…
Перед ними стояли две малюсенькие чашечки – одна перевернута и в блюдце виднелась густая черная жижа в подтверждение их чрезмерно возбужденного состояния.
Пабло в отличие от этой парочки сиял довольством и без сомнения радовался жизнью.
Вот что делает настоящая дружба, - подумал Гастон. - Дружба и доброе слово – это та же магия.
- Слушай, а давай махнем на юг, – вдруг встрепенулся Пабло, - к морю. Ты вообще море видел?
- Нет.
- Ну, так давай? – махнул Пабло, ещё больше оживляясь. - Солнце, девушки, хорошая кухня – кутнем не по-детски.
- Ты конечно езжай.
- То есть...? А ты?
- А у меня есть незавершенное дело.
- А я?
- Ты можешь располагать собой, как пожелаешь.
- Постой-постой, - Пабло выставил вперед пятерню, будто хотел таким движением остановить течение событий.
Он вдруг почувствовал спинным мозгом, как рюкзак, только что висевший на спинке стула, уплывает куда-то далеко вместе с новеньким авто и прочими атрибутами светлого будущего. И это «далеко» находится в совершенно противоположной стороне от моря. А вместо плеска волн какой-то удивительно знакомый голос шепчет прямо над ухом: «С возвращеницем, лузер. Что, сбежать хотел?»
– Постой! – повторил он. - Я тебя ни за что не брошу. Ты же без меня… тебя всякий сможет обмануть… И потом, я еще не отработал полученный аванс.
- Спасибо, мой верный друг. Спасибо! По правде говоря, я очень надеялся на твою помощь.
- Ну, вот и славно. А то - иди куда хочешь. Так друзья не поступают, - Пабло расправил плечи. – Так, куда мы едем? Ах, да…, - и продолжил со всей деловитостью, на какую был способен: - Так давай это обсудим прямо сейчас. У нас должен быть план. Настоящий план! Так что давай рассказывай! И не мнись. Мы же друзья, а у друзей не должно быть между собой секретов.
Он терпеливо выслушал рассказ, пропуская мимо ушей и оставляя без комментариев всевозможные фантасмагорические нюансы и бредовые подробности. Если хочется человеку немного приврать – на здоровье, кто не без греха? Или, скажем, называет фокусы магией, так пусть себе называет - это его полное право.
- Та-а-ак, что у нас есть? - подытожил он, когда Гастон исчерпал рассказ. – У нас есть два имени и куча обстоятельств. Обстоятельства для нашего дела не очень существенны. А вот имена – это зацепка! По ним можно найти кое-что.
- Правда?
- Конечно! Особенно если они такие редкие. Вот если бы это были какие-нибудь обыкновенные имена, тогда другое дело. А с такими заковыристыми - найдем в два счета.
Гастон ловил каждое слово новоявленного сыщика. А тот перевел дух и озабоченно сообщил:
- Да, но без помощи не обойтись, - тут в его глазах появился загадочный блеск, который он в следующую же секунду старательно стёр. – Ну, это я само собой беру на себя.
Оставшись один в номере, Гастон до кромешной темноты маялся ожиданием и неопределенностью. Каких он себе только помощников не представлял в тишине: и горных гномов, и быстроногих единорогов и даже ширококрылых орлов.
Но всё напрасно. С возвращением Пабло его ждало новое испытание. Тот ни кого с собой не привёл! Вернулся с целым ворохом коробок, которыми завалил всю кровать. А сам, расположившись на стуле, по одной брал коробки, развязывал, распаковывал каждую и с какой-то почти профессиональной гордостью давал отчет о совершенных покупках, как совершенно необходимых для дальнейших поисков:
- Смарт мне, смарт тебе. Без связи сам понимаешь никуда!.. Диктофон – тоже пригодится… Бинокль, рация… А это ноут – полезная вещь…
На Гастона было страшно смотреть. Вместо ожидаемых с таким нетерпением помощников, пусть самых необычных, пусть даже самых чудных, такое!..
- Неужто в первый раз видишь? – сочувственно поинтересовался Пабло, заметив растерянное, это еще мягко говоря, выражение на лице Гастона.
Тот подтвердил кивком головы, чем вызвал полный восхищения возглас:
- Ну, ты темнота! – он поскреб небритую шею. – Как же тебе объяснить? Ну, это такая штуковина, она считай, что всё для современного человека - как окно в мир. Внутри там мощный процессор… ну, в общем, это такие мозги. Они делают всякие вычисления и… да ладно, не важно! Самое главное без него никуда и уж можешь не сомневаться: он поможет нам найти что угодно.
Гастон уже ко многому стал привыкать в этом мире; почти не удивлялся тому, что здесь ездят на жуках, готов смирится и с тем, что бывают и окна неизвестно куда, но вот то, что мозги могут спрятать в чёрную коробку повергло его в почти что мистический ужас.
Между тем Пабло вставил шнур в розетку и, ткнув пальцем в мерцающий огонек в торце черной коробки, пояснил, что мозгам требуется подзарядка. Чтобы не терять время, он стал разбирать остальные покупки, бросая по ходу отрывистые пояснения:
- О! Фотоаппарат с шестнадцатикратным зумом. Хочешь, посмотреть, как приближает?.. Чёрт, тоже не заряжен.… А это приставка, - он любовно снял пленку с устройства, но смутившись под настойчивым взглядом, снова заклеил. - Ну, это я тебе потом объясню.
Отложив игрушку в сторону, он вернулся к плоской коробке, от которой Гастон старался держаться подальше и которую уже прозвал про себя выносными мозгами. Пабло открыл крышку, поколдовал немного с кнопками и спросил:
- Та-а-ак, как там этого? - он требовательно щелкнул пальцами. – Сер Артухай?
- Алкехим Гор!
- Да, точно! – Пабло прошелся по кнопкам и надолго умолк. Потом сообщил: - Нет такого. Серов всяких полно, а вот чтобы сразу и Алкехим, да еще и Гор, таких ни одного. Ладно, а как второго?
- Рогерус, - напомнил Гастон.
- И-гы, - промычал Пабло, не отрываясь от экрана. На этот раз поиск продолжался недолго. - Так, про этого что-то есть.
Он углубился в чтение, по мере которого рыжие, словно выгоревшие на солнце, брови задирались все выше и выше.
Захлопнув крышку, он некоторое время что-то прикидывал, напрягая мелкие морщины на переносице, и, наконец, сказал:
- Я, честно говоря, не очень силен в этих вещах. Но! – сыщик поднял указательный палец. – Но я знаю одного человека, который может нам помочь. Магистр! Голова! Он просто-таки помешан на всякой этой… мистике. Да! Так что, я думаю, он сможет дать нам зацепочку.… Если, конечно, захочет.
Только глубоко за полночь Пинкертоны угомонились. Гастон вслед за Пабло принял ставший уже для него традиционным душ и, завернувшись в походный плащ, попытался заснуть. Заснуть удалось не скоро – в мокром после душа шемизе было зябко, сам плащ промок насквозь и не спасал от холода. Опять же светло как днем – перед тем как лечь Пабло проконтролировал, чтобы были включены все светильники, про ночник, кстати, тоже не забыл.
В голове Гастона, и без того перегруженной впечатлениями, творилась несусветная кутерьма. Новый взброс диковин вогнал его в полную растерянность. К уже известным, но все таким же невероятным, как и в первый момент, жукам и всевидящему оку добавилось целое скопище новых.
Все это волшебство, спрятанное внутри разномастных коробок, - говорящее, поющее, подглядывающее, подслушивающие и даже что-то там себе соображающее, не поддавалась никакому разумному объяснению. Голова шла кругом, и уже не было никаких сил удивляться всему этому разгулу колдовства.
В подтверждение тому, что всё это не сон, ярко горели самовоспламеняющиеся светильники. Они совсем не коптили, но это еще полбеды. А вот то, что горели они без огня – в этом Гастон убедился лично - совсем никуда не годилось.
Зато Пабло свет не мешал выводить сочные рулады до самого утра.
Утром, позавтракав и расплатившись за номер, он первым делом занялся тем, что стал пристраивать рюкзак в дорогу. После того, как облазил вдоль и поперек багажник и все ниши в машине, всё-таки нашел. Самое подходящее место оказалось под креслом водителя – незаметно и всегда под рукой.
Когда они выехали, солнце уже поднялось высоко. Небо было ясным и недвусмысленно обещало жаркий день.
_______________
Следующая глава:http://www.proza.ru/2013/10/29/600