"Поёт морзянка за стеной весёлым дискантом –
кругом снега, хоть сотни вёрст исколеси.
Четвёртый день пурга качается над Диксоном,
но только ты об этом лучше песню расспроси…"
– слова этой песни в исполнении Владимира Трошина были услышаны Витюшкой впервые где-то в 1965 году. К тому времени он уже знал, что такое морзянка и то, что Диксон – это Заполярье, знал о станции "Северный Полюс-1", о пароходе "Челюскин" и о роли во всей этой истории радиста Эрнста Теодоровича Кренкеля, зимовавшего на станции вместе с другими папанинцами, и чей позывной RAEM был известен коротковолновикам всего мира. А с морзянки или так называемой телеграфии начиналась, собственно, вообще какая бы то ни было связь в эфире, без которой не было бы в том числе и радистки Кэт у Юлиана Семёнова в "Семнадцати мгновениях весны", передававшей добытые Штирлицем секретные сведения так же с помощью телеграфного ключа.
Нынешнее интернетизированное общество, наверное, уже и не помнит, с чего всё начиналось. А начинался интернет даже не с первого персонального компьютера, собранного двумя Стивами – Джобсом и Возняком, в гараже одного из них в 1976 году. Начиналось всё много раньше – на Западе с Гульельмо Маркони, а в России – с Александра Попова. И до сих пор мир спорит, кто же из них был первопроходцем в изобретении радио, без которого не было бы ни самого радио в современном его понимании, ни телевидения, ни компьютеров, ни, тем более, интернета.
Так вот, что касается Кренкеля, то он, будучи энтузиастом коротковолновой связи, в 1925 году впервые в мире осуществил её с антиподом, то есть связался с радиолюбителем на противоположной стороне земного шара в Австралии, находясь на полярной станции в районе пролива Маточкин Шар. Причём, имел он при этом передатчик и приёмник мощностью всего один ватт. И тот же Кренкель с 1967 года вёл некоторое время на страницах журнала "Радио" "Азбуку КВ спорта", которая начиналась вступлением примерно такого содержания: если вы хотите получить практику в иностранных языках, станьте коротковолновиком, потому что, хоть языком общения среди них является английский, тем не менее, в эфире можно услышать французскую, испанскую и иную речь; если вы любите географию и хотите больше узнать о разных странах, станьте коротковолновиком, потому что представители этого беспокойного племени есть на всех континентах и во всех, даже самых малодоступных уголках света; если вы любите собирать марки, значки, этикетки от спичечных коробков – да мало ли ещё что можно собирать, станьте коротковолновиком, потому что они подтверждают проведение связи отправкой своему корреспонденту так называемой QSL-карточки, на которой помимо сведений о коротковолновике, бывает изображено много ещё чего интересного, и, как правило, у опытных связистов этими карточками увешаны все стены; если вы хотите стать чемпионом мира, станьте коротковолновиком, потому что коротковолновик может участвовать в различных соревнованиях, в том числе и в чемпионатах мира, не выходя из дому. И, наконец, если вы увидели у кого-то на крыше или во дворе, а то и в огороде сельского жителя высокую мачту с антеннами, знайте, что тут живёт увлечённый человек, который вот в этот момент, может быть, разговаривает с Антарктидой или с космонавтами на орбите. А по виду антенны можно определить, в каком диапазоне работает радиостанция, потому что связь проводится самыми разными способами, вплоть до отражения от лунной поверхности или от метеоритных потоков. И всему этому и много чему другому учит наука, называемая радиотехникой.
Вот этой-то радиотехникой и "заболел" Витюшка в третьем классе. А началось всё с покупки родителями той самой радиолы "Иртыш". Если помните, любил мальчишка крутить ручку настройки и путешествовать таким образом по всему миру, слушая радиостанции на самых разных языках, особенно в коротковолновом диапазоне. Но слушать – это малоинтересно. Хотелось узнать, как всё это попадает в приёмник радиолы. Папа на задаваемые любопытным мальчишкой вопросы ответить не мог.
Ещё до радиолы Витюшкин интерес распространился на часы. Сперва досталось домашнему будильнику – очень хотелось узнать, что это в нём такое тикает. Мальчишка, когда родителей не было дома, открутил ножки будильника, снял заднюю крышку и заглянул внутрь. Между двумя красивыми жёлтыми пластинами находились жёлтые же тонкозубые шестерёнки, приводимые в действие закрученной стальной лентой пружины. Витюшка попробовал, как работает звонок – когда стрелки часов доходили до указателя будильника, раздавался щелчок и круглая таблетка молоточка на проволочном рычаге, приводимого в действие второй ленточной пружиной, начинала с большой скоростью ударять о внутреннюю поверхность блестящего колокольчика, установленного на верхушке будильника, и раздавался пронзительный звон. Витюшка вставил палец между молоточком и колоколом – ему было интересно, с какой силой тот бьёт по металлу. Удары были несильными, а звук сразу стал глухим. Исследования внутренностей будильника закончились тем, что после разборки часового механизма несколько шестерёнок упали на пол, а обе пружины соскочили с удерживающих их стоек, и последующей сборки будильник перестал работать. Вроде бы всё становилось на свои места и даже пружины удалось с десятой попытки установить, и шестерёнки входили в зацепление друг с другом, но на столе остались пара маленьких штуковин, которые непонятно было, куда вставлять, а без них будильник работать никак не хотел – потикает с полминуты и всё, тишина.
Одним словом, досталось исследователю вечером на орехи от родителей, что его не остановило – на очереди были папины наручные часы, которые тот как-то неосмотрительно забыл дома на тумбочке. А когда пострадало и это маленькое часовое чудо, папа во избежание разорения купил сыну в Очёре детский конструктор – часы-ходики, которые т тот научился досконально разбирать и снова собирать, после чего потерял к часам всякий интерес – идут себе, ну и пусть идут. Что тут особенного-то? Гирька на цепи своим весом приводит в действие главную шестерню, которая через систему зубчатых передач заставляет двигаться минутную и часовую стрелки, да ещё при этом и в прорезях нарисованных поверх циферблата кошачьих глаз зрачки бегают туда-сюда. Неинтересно. А вот радиоприёмник…
В отсутствие родителей Витюшка разворачивал тяжёлую радиолу так, чтобы видно было, что творится в её внутренностях за дырчатой картонной задней стенкой, на которой были напечатаны технические характеристики аппарата. Там видно было, что маленькие лампочки, такие же, как в фонарике, освещают стеклянную шкалу, вдоль которой через систему шкивов на натянутом тонком витом шнуре двигается указатель настройки на радиостанции. Система шкивов с одной стороны была связана с ручкой настройки, а с другой с интересной такой штуковиной с полукруглыми тонкими алюминиевыми пластинами, собранными в единые блоки – они при вращении ручки входили один в другой. Штуковина эта стояла посредине металлической конструкции, на которой размещались несколько стеклянных цилиндриков, похожих на толстые пальцы с острыми кончиками и со слабым красноватым свечением внутри. Один такой стеклянный цилиндрик был направлен в сторону шкалы, и на круглом экранчике, который находился в этом цилиндрике, при поиске радиостанций светился и двигался зелёный лепесток-сектор, показывавший точность настройки – если лепесток широкий, ничего не было слышно, а вот по мере настройки на станцию лепесток начинал становиться всё уже и уже, пока не сливался в одну яркую линию. Это значило, что приёмник настроен точно. Кроме стеклянных цилиндриков на металлической конструкции располагались ещё какие-то мелкие разноцветные детальки, несколько алюминиевых цилиндриков и катушек с намотанными на них тонкими медными проводами, а справа сбоку была установлена какая-то массивная железная прямоугольная штука, к которой подходил сетевой шнур. И была там такая алюминиевая коробочка, из которой выглядывал ещё один светящийся цилиндрик. Потом выяснилось, что все эти штучки имеют свои названия: стеклянные цилиндрики – радиолампы, система шкивов – верньерное устройство, штуковина с набором двигающихся пластин – конденсатор переменной ёмкости, алюминиевые цилиндры – электролитические конденсаторы, большая штуковина справа, с подходящим к ней сетевым шнуром – силовой трансформатор, а алюминиевая коробочка – УКВ-блок.
Витюшка уже раза три за свою короткую жизнь попадал под напряжение. Первый раз он испытал, если читатель помнит, что такое электричество, своей мокрой попой в баньке, пока её не перестроили. Второй раз – когда полез в голбец за картошкой, а там лампочка перегорела, и малец попробовал, есть ли напряжение в сети, сунув в патрон гвоздь, в результате чего получил приличный удар током. Руку отбросило и знакомство с электричеством закончилось на этот раз испугом и ощущением временного её онемения. В третий раз это случилось, когда Витюшка пытался починить розетку, в которую была включена радиотрансляционная тарелка, и опять попал под напряжение. И хоть было там, в отличие от сетевых двухсот двадцати, всего тридцать шесть вольт, удар током опять был довольно чувствительным. Оказалось, что второй рукой Витюшка при этом коснулся провода заземления. Поэтому-то, исходя из приобретённого опыта, он разглядывал внутренности радиолы, не прикасаясь ни к чему руками.
Начиная со второго класса, мама выписывала для сына приложение к журналу "Техника – молодёжи" с описанием всяческих самоделок для детей – от скворечника и кормушки для птиц до самокатов и моделей танков и самолётов. Кое-что из этого Витюшка с помощью папы изготавливал своими руками. А вот в третьем классе в одном из номеров он наткнулся на описание детекторного приёмника. Там было подробно описано, как он устроен, с историческими справками. Оказалось, что детекторными приёмниками на заре радиофикации страны обеспечивались многие населённые пункты вплоть до деревень, для того, чтобы люди могли слушать передачи первой советской радиостанции имени Коминтерна. Назывался так приёмник потому, что в нём находился детектор – устройство для пропускания электрических колебаний. Оказывается, первые детекторы представляли собой кристаллы германия в специальной оправе, снабжённой ручкой с проволочкой, с помощью которой нужно было найти чувствительную точку и позволить электрическим колебаниям, излучаемым в эфир радиостанцией и наводимым в антенне, поступать в приёмник.
Для изготовления приёмника не нужно было подключения к электрической сети. Для него требовалось всего несколько деталей: катушка и конденсатор переменной ёмкости, образовывавшие колебательный контур; диод – в те времена уже, слава Богу, эта маленькая штучка выполняла роль детектора и в нём не надо было искать чувствительную точку; конденсатор постоянной ёмкости для обеспечения отфильтровывания низкочастотных колебаний, и наушники для прослушивания тех самых колебаний, из которых и состоят любые звуки. Кроме того, нужны были хорошая антенна и заземление.
В журнале подробно описывалось, как изготовить катушку, для чего Витюшка склеил картонный цилиндр-каркас. Медный провод подходящего сечения для наматывания катушки принёс папа. Он же добыл конденсатор переменной ёмкости и конденсатор-фильтр. На счастье наушники нашлись у Мишки Шилова, а диод Витюшка купил в магазине "Культтовары".
Паяльника в доме не было. Вернее был, но здоровенный, нагреваемый на паяльной лампе – с его помощью папа чинил кастрюли и вёдра, используя вместо канифоли буру и кислоту. Конечно, такой метод пайки не годился для мелких радиотехнических работ, поэтому весь приёмник Витюшка собрал, соединяя детали и провода вручную, зачищая места соединения лезвием ножа и скручивая их.
Наконец, приёмник был готов. Он был собран на листе картона, детали к которому были прикручены проткнутыми сквозь него кусочками медного провода. Витюшка подсоединил в нужных местах провода антенны и заземления и с волнением надел на голову наушники. Вначале ничего не было слышно, только потрескивали негромко электрические разряды – видно где-то шла гроза. Дрожащей рукой мальчишка начал медленно поворачивать ось конденсатора настройки. Сперва атмосферные разряды стали сильнее, потом стихли. И вдруг он услышал в наушниках голос диктора: "Говорит Москва. Московское время пятнадцать часов". И послышались позывные последних известий. Звук был негромкий, но достаточно чистый, лишь слегка заглушаемый электрическими разрядами. Но это был звук, извлёчённый Витюшкой из вот этих нескольких штучек, собранных им своими руками! И у него, прочитавшего к тому времени толстовскую "Аэлиту", всплыла в памяти недавно услышанная по радио песня:
"Может, рассказала книжка мне об этом,
может, я услышал в шуме камыша:
девушка тоскует по земным рассветам,
пепельные пряди вороша.
Старенький приемник я вертел часами,
различить старался в шорохе помех
голос той девчонки с лунными глазами
и слова, шуршащие, как снег:
"Сын Неба, где ты?.."
Слышался надо мной голос чужой планеты,
голос любви земной. "Сын Неба, где ты?"…
Потом Витюшка сделал приёмник более компактным, собрав егов фанерном корпусе. Слушать на нём, правда, можно было только одну радиостанцию – первую московскую программу, но от этого приёмник не потерял свою ценность. Мальчишка пытался сделать его переносным – обмотав вокруг собственного тела провод-антенну, он уходил в поле, но с такой слабенькой антенной в наушниках потрескивали только электрические атмосферные разряды.
Много чего было сделано его руками позже: ламповые и транзисторные приёмники и усилители, цветомузыкальные установки, приставки для выхода в эфир, так называемые "шарманки", радиотехническую литературу он читал как приключенческие книжки, но вот то ощущение открытия, когда услышал из наушников собранного им первого приёмника слова "Говорит Москва", осталось на всю жизнь.
20...27.10.2013