Пост у Авроры

      
            В разгар сезона белых ночей, в Северной столице средины семидесятых годов прошлого века, для четвёрки студентов оставалась последняя ночь перед отправкой сводного студенческого строительного отряда ЛПИ им. М.И. Калинина к трудовым подвигам, в т.ч. и «Восточного-7» с инженерно-экономического факультета. Конечная цель — посёлок Вуктыл на реке Печоре, в Коми АССР.               

            Перед двухмесячной трудовой вахтой с жёстким «сухим законом» требовалось хорошо отдохнуть и впитать в себя яркие впечатления оставляемой натуры культурной столицы. Решение последовало единогласно: ночью идём «разводить мосты», а точнее любоваться процессом их разведения и пропуска крупногабаритных судов. Перед культурным мероприятием сдали постельное бельё и затоварились  горячительными напитками и лёгкой закуской, сложив всё в объёмистый портфель.               

            Около полуночи в общежитии студгородка на Лесном проспекте Выборгской стороны студенческим квартетом выпили для настроения  бутылочку изысканного «33-го» портвейна и на последнем трамвае в приподнятом настроении прибыли компанией на Финляндский вокзал, в точности часть пути проследовали по маршруту Владимира Ильича Ленина в октябре 1917 года. Далее от остановки трамвая повернули направо, и дошли до Невы, и неспешно двинулись вдоль набережной в сторону легендарного крейсера Аврора.               
 
            Кроме меня, родом из Эстонии, тогда ещё ЭССР наша команда состояла из застрельщика мероприятия Вячеслава, очень непростого смоленского мужичка, главного разливальщика и распорядителя, а также из пары уральских парней из разных городков: Бориса и Анатолия. Все успешно перешли на третий курс и были неженаты. Каждый облачён в стройотрядовскую форму с нашивками и значками, подчёркивающими принадлежность к некой касте «избранных», бойцов третьего трудового семестра под эгидой комсомольского призыва.               

            Периодически к хорошему настроению от бархатной белой ночи добавлялось немного допинга из вместительного портфеля, не обошлось и без шуточек в сторону редких женских компаний, но чаще навстречу попадались смешанные. Незаметно за разговорами и анекдотами добрались до конечной цели нашего похода. Миновали таинственную в ночи громаду крейсера с часовым в маленькой будке и расположились на парапете набережной недалеко от действующего памятника и символа  Великой октябрьской социалистической революции. 
            К культурному отдыху с употреблением горячительных напитков и лёгких закусок добавились душевный разговор, анекдоты и взаимные подкалывания. Рядом остановились две симпатичные девушки, которые как то незаметно привлекли внимание звонким хохотом на наши шутки. Последовавшее приглашение в компанию было милостиво принято.

            Очаровательных дам-лимитчиц угостили «33-м» портвейном и бутербродами с сыром и осыпали комплиментами, и у Бори как-то быстро возникли взаимные симпатии с одной из них, а вторая не определилась. Девушка оказалась не в моём вкусе, да и Анатолию не особо понравилась. А Слава, похоже, не вписывался в её дальнейшие планы: в лёгком перепитии, шутки плоские и рановато за ягодицу ущипнул. На вульгарное ухаживание красавицы обиделись и отошли в сторонку, Боренька присоединился к ним и продолжил в мягкой и вежливой манере что-то убеждённо объяснять. Обидевшись на невнимание к нашей немногочисленной компании и к нему, профессиональному тамаде, Славик употребил стакан «33-го», незаметно подкрался к девицам, мило беседующим с Борисом, и крепко ухватил за сдобный зад отказчицу. 

            Finita la kommedia — представление окончено!               

            Девушки свалили окончательно. Убедившись в отсутствии желания у меня и Толика составить компанию, Борис прихватил с нашего согласия бутылку портвейна, стакан и пару бутербродов и бросился догонять симпатичных лимитчиц, что через минуту успешно произошло. Вскоре девушки и кавалер потерялись из виду в пространстве белой июньской ночи.               

            Отвлечённая происшедшими  событиями, оставшаяся троица студентов в очередной раз пропустила « разводку» мостов. Похолодало — решили возвращаться в общагу. Проходя мимо часового, морячка первого года службы, с грустью всё время наблюдавшего за нами, обменялись с защитником отечества дружескими репликами. Оказалось, что он чуть ли не Славин земляк, ну как тут гражданским, тем более двоим отслужившим  в советской армии, было не предложить выпить военному моряку. 

            Как относились к своим защитникам на капиталистическом западе, мы не знали, но в нашей стране один из главных пропагандистских лозунгов провозглашал: НАРОД И АРМИЯ ЕДИНЫ!

            Для троих студентов, изрядно вкусивших «33-го» портвейна из лозунга логически следовало, что народ и с военно-морским флотом в одном строю строителей коммунизма. Часовой естественно не отказался от угощения, ещё целый час ему предстояло отстоять на посту. В течение двадцати минут за разговорами о службе боец усугубил пару стаканов вина из наших запасов и пообещал не захмелеть, что давалось ему с трудом.               

            Невдалеке показался выпивший армейский офицер в звании капитана, размахивающий початой бутылкой вина, иногда к ней прикладываясь. Заметив необычную компанию, офицер подошёл и спросил что-то невразумительное. Столкнувшись взглядом с тремя бравыми студентами в стройотрядовской форме и прочувствовав ситуацию, капитан мгновенно поставил бутылку с остатками вина в уголок будки. Затем с чувством выполненного долга, пожелав удачной службы часовому, отправился дальше,  напевая что-то гражданское, из репертуара Аллы Пугачевой...               

            Если считалось, что Пост №1 в Советском Союзе был у мавзолея великого вождя, а поста у Вечного огня ещё не было, то символичный Пост № 2 в те времена находился у крейсера Авроры.               

            Не откладывая в долгий ящик, захмелевший часовой у второго важнейшего поста страны тут же приложился к оставленной бутылке, отставив автомат с примкнутым штыком в сторону. Назревали непонятки, выходящие из-под любого контроля, на которые троица студентов повлиять не могла. Стройотрядовцы ретировались на прежнее место допивать остатки портвейна, а заодно понаблюдать за развитием событий, не заставших себя долго ждать. Спустя пять минут морячек исчез из виду, наверное, присел отдохнуть от напряжённого дежурства. Послышался храп, к нему добавился короткий звук падающего на пол автомата.               

            Вскоре появился разводящий со сменой караула и обнаружил спящего часового, который вряд ли самостоятельно смог вернуться по ставшему для него узким трапу на революционный крейсер. Пришлось вызывать подмогу по внутреннему телефону, двоих морячков из караула, которые подхватив под руки невменяемого моряка, резво потащили в «стельку» пьяного собрата без оружия на легендарный корабль.               

            — Быстренько, быстренько, лишь бы никто не заметил, — тихо бормоча под нос и подгоняя подчинённых, последовал за ними разводящий, неся на плече оба автомата.               

            Иностранных корреспондентов и посторонних неблагонадёжных лиц поблизости замечено не было, себя к таковым не относили и в последствие об этом случае не распространялись, благо жили в одной общежитской комнате и давно знали друг друга. Может быть, кто-то из троих раскрыл нашу маленькую тайну, но только в узком кругу и через продолжительное время. Знали, в какой стране жили.               

            До студгородка добрались по отдельности и без проблем, мне пришлось проводить захандрившую абитуриентку из нашей же общаги — вблизи Лиговского проспекта встретили стайку девушек во главе со студенткой Галей из параллельной группы, и мне поручили уставшую девушку доставить по адресу. А Толя и Слава пару часов погуляли с однокурсницами по набережной и благополучно «СВЕЛИ МОСТЫ».               

            Боренька вернулся позже всех, с загадочной улыбкой мартовского кота и накрахмаленной ширинкой. Он всегда выглядел умудрённым жизненным опытом студентом-ветераном и человеком весьма практичным в отношениях с прекрасным полом: если было очень нужно, то довольствовался малым, хотя в последующей жизни добился многого и в семье, и в карьере.               

            О том, что после его ухода  боеспособность Советского флота на легендарном крейсере Аврора снизилась на одну единицу, а престиж советской империи чуть не пострадал, рассказывать однокурснику не стали, всё равно не поверил бы.   

            PRIBALTIEZ               
 
            P.S. Рассказ опубликован в журнале «Русский пионер» № 54 (3), апрель 2015 год.