Моя лучшая подруга соответствовала моим представлениям о светской львице. Она прекрасно умела вести себя в обществе. Манера держаться в рамках этикета подчиняла окружающих, заставляла их вести себя более, чем вежливо. Я ею восхищалась: никто больше не мог так ловко поставить на место хамоватого парня, так ехидно и смешно перебрать кости приятельниц. Её кокетливая улыбка и прямой взгляд живых карих глаз говорили: « Берегитесь, я знаю себе цену!» Одевалась она модно, никогда не жертвовала шпилькой в угоду больным голеностопным суставам - связки растянула она в детстве, посещая балетную школу. А расстаться со шпилькой не могла, потому что обладала небольшим ростом и пышными формами.
Мы чудесно проводили свободное время, гуляя по улицам города, иногда баловали себя чашечкой кофе с пирожным и бесконечно говорили. Она обладала бездной житейской мудрости. Мать и, особенно, бабушка рассказывали ей такое, о чём мои мама и обе бабушки не обмолвились бы и под пыткой. В результате у неё была целая система принципов, которых должна придерживаться девушка, и понимание того, что у мужчин эти принципы другие, какие - нас особенно не касается.
Её мама работала завучем средней школы в районном городке и, когда Ирина в первый раз не поступила в желанный институт, они с мамой получили такой фунт презренья, что Ирка решила непременно поступить, выучиться и ни за что не выходить замуж за земляка, который, наверняка окажется сыном одной из тех тёток, что плевали в душу в момент неудачи. А невестой она по праву считала себя завидной: папа директор местного заводика, мама завуч единственной в городе десятилетки, дом полная чаша, она сама хороша собой и воспитана, как должно: окончила музыкальную школу по классу фортепьяно, ходила в балетку, вести себя умеет.
И вот незадача! Бравый курсант военного училища, аккуратные попытки ухаживания которого Ирка приняла благосклонно, оказался её земляком! Мало того, немного осмелев, он напомнил ей прежние попытки познакомиться в родном городе, и то, как сурово она пресекла их. Ирка ничего подобного, как и самого юношу, припомнить не смогла. Да, она ходила на ту дискотеку и смотрела тот фильм, что называл молодой человек, но его самого совершенно не помнила. Видимо, местные парни вились вокруг сеньориты тучами, как комары, и она привычно осаживала их, не давая себе труда вглядываться в лицо очередного претендента на внимание.
Тем не менее, поведение курсанта настолько соответствовало иркиным представлениям о должном, что она поступилась зароком и не прогнала его. Около года их удерживали друг возле друга только взаимное любопытство и неизменная галантность кавалера. Полагаю, нелегко она ему далась: стоило замешкаться и не подать вовремя руку даме, выходящей из троллейбуса, и его карта могла быть бита без права на реванш. Спасала его армейская привычка быть настороже, да отчётливое знание того, с кем он имеет дело, полученное путём немалых огорчений в прошлом. Однажды Андрей, так звали курсанта, даже попал на гауптвахту за то, что не откозырял офицеру, старшему по званию, не посмев отнять у Ирки свою правую руку, за локоть которой та элегантно придерживалась. Ирка сочла ситуацию совершенно нормальной, ничуть беднягу не пожалела. Правда, в дальнейшем следила, чтоб он подавал ей левую руку, оставляя правую свободной.
Общими у них были только представления о хороших манерах. В остальном они напоминали жителей разных планет. «Представляешь?!» - Возмущённо говорила мне Ирка: «Их же там, в училище, убивать людей учат! Ужас какой! А рукопашный бой они отрабатывают друг на друге! Чем больней он ударит товарища, тем лучше! Из него же вытравили всё человеческое! Он даже просто так посмеяться не может!» « А как же ты с ним общаешься?» - Недоумевала я. «Да так вот и общаюсь! Приходится изображать из себя чуть ли не клоуна, чтоб он хотя бы улыбнулся!» - Сердито отвечала подруга. « И получается?» - Осторожно интересовалась я. « А то!» - Самодовольно улыбалась хитрющая Ирка: «Вчера он вместе со мной прыгал по лужам под дождём и смеялся! Правда это случилось в конце трёхчасовой прогулки со мной.» - Вздохнула она: « А что делать? Надо же хоть как-то сохранять в мужике хоть что-нибудь человеческое. Это и есть главный женский труд в жизни.» Я подивилась молча. У меня была совсем другая точка зрения на этот вопрос.
На втором году знакомства им пришлось расстаться надолго. Андрея послали в командировку куда-то в горы аж на полгода. Мобильные телефоны там почему-то не полагались. Письма он присылал еженедельно, как по расписанию, тошнотворно вежливые и сухие, как бухгалтерский отчёт. Воображаемые письма товарища Сухова к незабвенной Катерине Матвевне по иркиному мнению получались много приятней. Скрепя сердце, бедная Ирка терпела это форменное издевательство. Изредка она впадала в отчаянье и говорила мне: «Ничего у нас не выйдет. Он не мой человек. Чёрствый сухарь.» Но на письма всё-таки отвечала аккуратно, ибо принципы того требовали: девушке нельзя показаться невежливой.
Однажды в письме «сухарь» назвал её Ирочкой - первое ласковое обращение, наверное, месяца за два - и как его не разорвало! « Лёд тронулся!» - Ликовала Бирюкова: « Ничего- ничего, постепенно этот дикарь цивилизуется!» Уж не знаю, чем таким поощрила она его в ответном письме, но с его стороны появились обращения «милая» и «дорогая». Ирина повеселела.
Однажды я встретила Ирку на улице и поразилась: летящая походка, взгляд, устремлённый вдаль, загадочная улыбка. « Люська, это мой человек!» - Заявила она, наткнувшись на меня. Оказалось, что Андрюша прислал ей в письме засушенный цветок. Совсем невзрачный. Эдельвейс, что ли. Но сам факт! Если мужчина способен на подобное проявление нежности, он способен любить! Он тонко чувствует женскую душу! Таково было странное для меня убеждение Ирки. Факт еженедельных писем значил для неё гораздо меньше, это она считала само собой разумеющимся проявлением обоюдной вежливости. Лёгкой походкой, молчаливая и загадочная, хаотично летала она по улицам весеннего города, обмотав стройную шею поэтическим длинным сиреневым шарфом, и писала поперёк лекций прекрасные стихи о любви. Приближался её день рождения и она гадала, что же такого необыкновенного пришлёт ей Андрюша? Самые смелые мечты простирались до стихов в её честь.
Накануне дня рождения я обыскалась Бирюкову, её не было на лекциях. Девчонки из её группы сообщили мне, что её уж третий день нет, заболела, наверное. После занятий я отправилась к ней на квартиру. Дверь мне открыла заплаканная квартирная хозяйка. « Люся!» - Всхлипнув, сказала она: « Ирочку надо спасать! Она третий день ничего не ест и всё время плачет!» Меня обуял страх. Плачет?! Представить себе Бирюкову плачущей я не могла: на моей памяти, она только смеялась над любой проблемой. Чтобы выиграть минуту перед тем, как шагнуть в иркину комнату, я спросила: «А с чего началось?» «Она получила по почте какую-то посылку! Пришла радостная, развернула её у себя в комнате и с тех пор плачет! Что там, в посылке, не знаю и спрашивать боюсь!» - Отвечала горестная Марья Васильевна.
Я шагнула в иркину комнату. Похудевшая Бирюкова ничком лежала на кровати, безучастная к окружающему. « Ир, что случилось? Андрей ранен? Или убит?! Отвечай немедленно!!!» - Заорала я с перепугу не своим голосом и протянула к ней руки, чтоб схватить и потрясти, как следует для приведения в чувство. Но Ирка села на кровати сама и, не поднимая глаз, трагически прошептала: «Люська, он мне железяку прислал.» И залилась слезами. Щёлочки глаз на опухшем от слёз лице вряд ли могли что-то видеть, но солёную влагу исторгали исправно. Меня сковало ощущение нереальности происходящего. «Железяку! Представляешь?! Лучше бы флакон духов! Банально, конечно, но всё же не так жестоко! Он не мой человек!» - Всхлипывала подруга.
Возле кровати валялась раскрытая посылка. Я взяла её с осторожностью - бог знает, что там?.. Там оказался фен… Дорогущий навороченный фен, мечта многих модниц… « Ах ты, бессовестная!» - Завопила я: «Ах ты неблагодарная!» Бирюкова подняла голову и перестала плакать. « Парень, небось, убивался, гадая, чем тебе, привереде, угодить! Кучу народу, небось, спрашивал, что можно подарить такой распрекрасной девушке! Потратил немалые деньги, извернулся, добыл шикарный фен, сумел тебе послать вовремя, а ты что? Да у тебя просто блажь!» - Успела выпалить я до того, как опомнилась. Никогда Бирюкова не допускала, чтобы на неё повышали голос, да никто и не смел разговаривать с ней непочтительно. Сейчас она меня выгонит…
Вместо этого притихшая Ирка с надеждой спросила: «Ты правда так думаешь?» И слабо улыбнулась. Ободрённая неожиданным успехом я продолжила менторским тоном: « Посмотри на себя в зеркало: глаза заплыли, нос опух. Разве так должна выглядеть девушка? Где твои принципы?» Ругань вновь возымела действие. Всхлипывая и вздыхая, Бирюкова поднялась с измятой кровати и поплелась в ванную умываться. «Немедля напиши Андрею, что подарку ты рада! Парень чёрт те где, с ума из-за тебя сходит!» - Громыхнула я вслед.
Всё вошло в колею. Продолжалась регулярная переписка. Затем пара коротких, но незабываемых встреч. И вскоре я уже ехала поездом на их свадьбу. Стояла роскошная русская зима с пышными сугробами и лёгким, бодрящим морозцем. Дом Бирюковых в узеньком переулке, утопавшем в сугробах, нашёлся быстро. Оставалось три часа до ЗАГСА. В доме царила праздничная суета и приподнятое настроение. Ирка, солнышко для своих родных, веселилась, не смотря на волнение. Надев белое свадебное платье и фату, она присмирела. Ещё полчаса её мама, бабушка и я толклись вокруг неё, что-то поправляя, завивая, подкалывая.
В полдень должен был заехать жених. Одиннадцать сорок пять- жениха нет. Одиннадцать пятьдесят - жениха нет. Одиннадцать пятьдесят пять - жениха нет. Иркино лицо сравнялось цветом с фатой, она стояла посреди комнаты, напряжённо глядя в окно. В одиннадцать пятьдесят семь в дом с отчаянным криком: «Ирочка!!!» - Ворвался растрёпанный жених, брюки шикарного свадебного костюма были по колено в снегу. Никого, кроме невесты не замечая, он метнулся к ней и успел подхватить на руки. Ирка упала от волнения в настоящий, отнюдь не наигранный обморок.
Оказалось, свадебный кортеж застрял в снегу в самом начале улицы. Поначалу жених вместе с друзьями пытался вытащить застрявшую машину из снега. Поняв, что опаздывает, кинулся бежать к невесте по снегу в свадебном костюме и щегольских ботинках, почувствовав, какое напряжённое ожидание переживает сейчас любимая. Он не просто изучил Бирюкову, он её понимал и любил.