Два пожилых мальчика бредут по припорошенной первым снегом скользкой лесной просеке. Одному из них уже сорок четыре года, но, по известному выражению, ему "сорок лет как четыре года". Ростом он невелик, метра полтора, волосы заметно редеют, на макушке тонзурка. Вокруг глаз и в углах рта морщинки. Но он сущее дитя. Помыслы его чисты, радости безыскусны: вырваться домой из постылого интерната, поехать с мамой утренней электричкой на дачу, погулять по утонувшему в соснах городку или лучше по лесу, а, придя с прогулки, с аппетитом поесть и провалиться в сладкий послеобеденный сон. Во сне его личико хорошеет, становится совсем детским; морщинки разглаживаются, дыхание легкое, неслышное.
Ум его не развит и не обогащен книжными познаниями. Опыт мал. Перед жизнью он беззащитен и нуждается в постоянной опеке: накормить, выкупать, погулять, полечить. Потому и отдан был когда-то в интернат - мать не могла уйти с работы. Его доброта и незлобивость поразительны, любовь к маме безгранична. Иногда она теряет терпение от его привычки повторять одно и то же, может повысить голос. Он не обижается и тут же спрашивает: "Любишь меня?" Получив утвердительный ответ, приникает головой к ее плечу, шепчет: "Я тебя больше всех люблю".
По дому он ничем помочь не может. Из-за слабого зрения всё делает плохо, неаккуратно. Его нельзя выпускать одного на улицу; единственная попытка кончилась плачевно: искали с милицией. Правда, одевается сам, вот только шнурки завязать и застегнуть "молнию" неловкие короткие пальцы не умеют. Ест тоже самостоятельно, старательно жует почти беззубым ртом. Знает буквы и цифры, но сложить слово и освоить простой счет не может - мозг не способен к синтезу. После одного года обучения в специальной школе приговор был категоричпен: не обучаем. Но механическая память хорошая: помнит номера телефонов и знает много стихов - выучил с голоса. Он прекрасно понимает, что мать любит стихи, и с удовольствием читает их перед гостями, оглянувшись на нее: "Мама, "Я вас любил"?"
Несколько лет назад его крестили. С тех пор воскресные походы в церковь стали праздниками. В церкви все его жалеют: пожилой добрый батюшка, скромные служительницы в черном и "тетя Неля", мамина знакомая, человек глубоко верующий. Она постоянно ходит в эту церковь и трогательно молится за Костю. Он свято бережет дешевенький крестик и обожает свою крёстную маму - самую близкую подругу его матери, а она, человек редкой доброты, любит Костю как родного. Кроме них, он привязан к отцу, который его не забывает: регулярно, в очередь с мамой, ездит к нему в интернат, чтобы повкуснее накормить и выкупать.
Из маминых друзей мальчика любят далеко не все, многие "не воспринимают". Она к этому относится с пониманием и не обижается. Несмотря на слабоумие, у Кости, как у души безгрешной, верное чутье на добро; мать это знает и советуется с ним иногда, как поступить.
Сейчас он осторожно ступает неловкими ногами по скользкой тропинке, а рядом бежит пес - золотистого цвета кокер-спаниель по кличке Емеля - с длинными ушами, большими черными глазами и смешным замшевым носом, основным источником информации. У Емели мохнатые лапы, которые он щедро "раздает" всем, кто ни попросит, благородное сердце (никогда ничего не украл и не испортил) и отважный нрав - бросается на обидчиков любого размера. Он уже стар, ему тринадцать, но выглядит намного моложе, чем очень гордится хозяйка и называет его мальчиком: "Мальчик, стоять!", "Сейчас мама покормит мальчика, вымоет мальчику лапы" и т.д. В отличие от Кости, Емелю любят все. На улице улыбаются, в магазинах угощают, в метро и электричках норовят погладить. Мама любит собаку неистово, и он платит ей всем известной собачьей преданностью. Когда она оставляет их с Костей в сквере, чтобы сходить в магазин, Емеля садится, смотрит неотрывно ей вслед, и не сдвинешь его. При ее появлении Костя бросает поводок, и пес летит навстречу, виляя чем только может от избытка радости и любви.
Сегодня им хорошо втроем в осеннем лесу. Первый снег прошел и почти растаял. Ели и сосны кажутся ярко-зелеными. Бересклет развесил алые сережки - всё, что осталось на нем после невинного осеннего стиптиза. Поредевшая золотая листва трепещет на фоне ясного неба. Стучит дятел. Хорошо! Костя мямлит: "Мам, а мы поедем в отпуск в июне или в июле?" "Дожить надо", - отвечает она коротко и молится: "Спаибо, Господи, за все, что даришь..." А Емеля бежит впереди, смешно подкидывая задик и часто оборачиваясь: идут, значит, все хорошо, и жизнь прекрасна. И никто из них не знает, что жить собаке осталось два дня...