ГЛАВА 24
Шелл мог бы слушать успокаивающий шепот волн часами по времяисчислению двуногих. Он мог бы слушать его часами и по Вселенскому времени. Ведь это был самый прекрасный звук на планете, и… Шелл так соскучился по ласке. Но,… у него была высшая цель. И она напомнила о себе – предел возможностей тела двуногой был исчерпан, и продержаться дольше без энергии Яааа тело уже не могло. Шелл знал это точно. Он касался этой грани, не раз и не два...
Погруженный в эйфорию, он открыл глаза и медленно опустился на колени. Резких движений делать не хотелось, и он плавно перевернул тело двуногой на спину. Убрав волосы с ее лица, он вгляделся в знакомые черты, столь же близкие ему когда-то, как и его капля,… хотя и не столь идеальные.
В нем возникла потребность прямо сейчас встать и отнести это тело в ледяной зал, сохранить его в ледяной горе, а потом приходить туда и предаваться воспоминаниям. Где-то глубоко он был даже уверен, что так было бы лучше для них обоих. Но обстоятельства, его миссия… В ней благополучие отдельной капли значения не имело, что уж говорить о благополучии двуногого. Шелл занес ладони над грудной клеткой той, к кому до сих пор испытывал что-то совсем иное, чем к остальным двуногим, и выпустил в нее разряд энергии.
Тело семь раз выгибалось, зависая над полом неестественной дугой только для того, чтобы глухо упасть назад. На восьмой раз оно дернулось в воздухе, и за стуком падения последовал, наконец, протяжный стон. Шелл прислушался. Учащенному биению запущенного сердца сопутствовало слабое дыхание.
Эльль открыла глаза не сразу. Шелл сидел над ней, устало положив руки на колени и опустив голову. Вдруг, толи по наитию, толи, прочитав ее мысли, он наклонился, помочил пальцы своей руки в ее ране и провел ими по ее растрескавшимся губам. Она благодарно слизнула влагу и задала немой вопрос:
- «С тобой все в порядке?»
Но он будто не услышал ее:
- Поздравляю, второй этап пройден тоже вполне успешно. Вставай.
Эльль так хотелось еще немного передохнуть:
- «Второй? И сколько же их у тебя всего?»
- Всего три... ведь у двуногих говорится, что Бог троицу любит. Кстати, для них третий этап был первым и единственным.
Губы не слушались ее, и печальная улыбка, промелькнувшая в ее мыслях, не нашла отражения на ее лице. Эльль с грустью представила его – ее брата – с холодным спокойствием, а может и кипящего неудержимой агрессией, уничтожающим представителей расы, потенциал которой так и остался для него непознанным.
- Меня не так-то просто довести до кипения, – Шелл уже поднимался с колен. - И про непознанный потенциал… это ты переборщила. Для познания тебя потребовалось куда больше времени и усилий… – он наклонился и подхватил ее подмышки, помогая телу принять вертикальное положение. Эльль приготовилась к новой атаке боли, но, как ни странно, Шелл был чрезвычайно аккуратен. Отпустил он ее, только убедившись, что она оперлась руками о стол и может стоять сама.
- «Забота? Неужели еще одно чудо?» – Эльль решилась воспользоваться переменой в его настроении и поговорить с ним еще раз… о главном.
Выдавить звуки из пересохшего горла было непросто:
- Шелл?
- Да? – пусть и чуть резковато, но он таки откликнулся на свое имя.
- Шелл, достичь гармонии через агрессию нельзя. Этот путь уже пройден людьми не раз… безуспешно… Так стоит ли Яааа идти путем двуногих? Подумай об этом. Прошу тебя… Ведь ты же можешь думать… в отличие от них.
- В отличие от которых из двух? Или от тех и других? – он произнес свой вопрос ровно и спокойно, хотя и отделил им себя от Яааа. - А насчет «подумать»… Так я уже подумал, и мне странно слышать, что ты называешь Яааа – агрессорами, когда на самом деле Яааа – единственная сила, которая может еще разобраться с вредителями в нашем доме. И знаешь, – Шелл сделал небольшую паузу, - даже если в чем-то Яааа и чрезмерно агрессивны сейчас, ведь именно Яааа позаботились обо мне. Яааа, а не вы – мои добренькие родственнички.
Эльль захотелось увидеть брата, и она не спеша повернулась к нему лицом. Он стоял довольный и расслабленный, будто только что успешно закончил декламировать заученный для прослушивания монолог.
- Яааа Знаний забрали тебя у нас. Агрессия – это болезнь, и они подхватили ее! Они разделили нас и подчинили тебя себе, а ты говоришь «позаботились»…
- В отличие от Яааа Памяти, Яааа Знаний меняются вслед за миром. И если Яааа Знаний больны, то болен весь мир. Хотя, для тебя ведь это не новость? Как не новость и то, что причина этой болезни – двуногие! И они виноваты в том, что, создавая свое отражение на какую-то сотню лет позже, чем вас, Яааа Знаний создали меня, а не того Шелла, к которому ты все время взываешь… – на последних словах его голова поникла, будто он застыдился чего-то.
- Ты хочешь найти виноватых? Тогда копай глубже! Может, напомнишь, кто создал двуногих, которых ты во всем обвиняешь? И кто теперь не может в них разобраться? Было ли их создание целью? Или то, что часть из них – зло, – это ошибка? Ошибка Яааа Знаний? – Эльль нечего было терять, и она пыталась достучаться до брата из последних сил.
Шелл слушал ее, но слышал ли? Видимой реакции даже на ее столь крамольные слова не последовало.
- Может, вместо того, чтобы копаться в прошлом, лучше строить будущее?... Я здесь для этого, Шелл… для того, чтобы ты и Яааа обрели покой…, чтобы люди и Яааа обрели понимание и счастье!
Поток ее слов манил его своей кристальной чистотой и заботливостью. Этот поток был прозрачен! В нем не было ни мельчайшей мысли, которую она хотела бы утаить. И эта искренность несла умиротворение. Познание никогда не приносило ему ничего подобного, никогда не дарило покоя...
Но… силы были неравны... Журчание одного ручейка не могло перекрыть мощного гула водопада, сотен тысяч водопадов… Яааа Знаний не позволили словам Эльль проникнуть в глубины чувств шестого лепестка, и, натолкнувшись на непробиваемую стену, ручеек слезой сбежал по испещренной ранами щеке.
Слеза была солоноватой, кожу Шелла стало пощипывать, но он этого не ощущал. Когда он поднял голову, его лицо предстало каменной маской. Он распрямил плечи, и его фигура выросла замковой стеной, пусть и побитой непогодой, но непреодолимой, ни для одного двуногого. По его виду Эльль все поняла, поэтому слова его не стали для нее неожиданностью:
- Ты права. Это двуногие постоянно оглядываются назад и размышляют, что было бы, если бы в прошлом... Поток Яааа Знаний всегда движется только вперед, к своей цели – к красоте и гармонии. И если кто-то мешает Яааа Знаний... – недоговорив, Шелл ловко подцепил ее ребра пальцами, и его когти ушли ей под кожу. - Третий этап...
***
Водоворот все кружил, и счет времени потерял для Джо смысл. Он знал лишь, что, к моменту, когда девочка легко коснулась его руки и с дорогими ему интонациями произнесла: «Пора двигаться, Джо…», он так и не нашел ответа на вопрос, почему Майлл вдруг вспомнил Шепотуна.
Джо посмотрел на часы. С момента его разговора с Улыбчивым прошло почти два часа. Было, действительно, пора.
- Мы можем оставить их здесь, если хочешь, – Джо кивнул в сторону пары Айсеков, присевшей отдохнуть на песок, но так и не решившейся подойти к дому и завести разговор.
Кивнув, Эльль-Анжела подошла к холодильнику и вытащила из морозилки две капли. Соприкоснувшись в детской ручонке, они опять заиграли радужными переливами.
- «А я ведь так и не сказал ей, что люблю ее…»
- А разве это надо говорить?
- «Ну… у людей так принято…»
- Ну, да… люди часто придают большее значение словам, а не поступкам. И люди часто говорят одно, а делают совершенно другое… У Яааа… Ей не надо слов… Ей достаточно твоей теплоты, твоего чувства… Было достаточно… Вот так-то… – уже стоя на ступеньках, девочка глубоко вдохнула солоноватый воздух. - Хорошо тут у тебя… у вас… Ей не хотелось уходить… И мне не хочется…
- Странные мысли для ребенка… даже шести, а не пяти лет, – Джо никак не мог свыкнуться с новым витком своей все более нереальной реальности.
- Для ребенка… пожалуй… Пойду, скажу родителям, что дверь мы оставим открытой…
- Лучше я скажу… У тебя же… свет… И… кстати, ты знаешь Шепотуна? – если ребенок был не совсем тем, кем выглядел, соврать он не мог.
- Я в машину… Давай, поспешим, – и девочка спрыгнув с последней ступеньки в песок, зашагала вперед не по-детски большими шагами.
- «Значит, что-то ты все же знаешь… Понятно…»
На новость об отъезде их девочки с Джо, Айсеки отреагировали молчаливыми кивками.
***
Эльль неосознанно схватилась за руку, причинившую ей боль. Шелл пронзил ее сознание одним только словом: «Отпусти», и ей пришлось разжать пальцы. Тут же, двигаясь спиной вперед, Шелл потащил ее за собой вдоль стола, вернувшись, как ни в чем не бывало, к прерванному разговору:
- Но, даже сегодня, несмотря на все изменения, Яааа Знаний уважают Яааа Памяти и их творения...
- «Яааа уже стали отделять себя от Яааа...?» – казалось, этого ее вопроса он тоже не услышал.
- Ты слушаешь меня? Яааа тут говорим важные вещи, - остановившись, он разжал свои пальцы и сделал еще шаг назад. - Так вот, если ты считаешь, что я неправ, если ты считаешь, что Яааа – зло, прошу, - Эльль проследила взглядом за его рукой и увидела на столе предмет, который его спина прикрывала от нее во время их движения. Шелл пальцем подвинул к ней длинный чуть изогнутый кусок битой колбы. - Избавься от этого зла – отними энергию у моего тела.
Эльль не сдвинулась с места, и Шелл продолжил:
- Если же ты считаешь, что большее зло – двуногие, помоги Яааа разобраться с ними. И начни с того из них, что находится здесь. Кстати, из массы способов, что они сами напридумывали для этой цели, Яааа предлагаем тебе далеко не самый худший, - в его глазах светилось любопытство. Он наблюдал за ней, как ученый наблюдает за лабораторной мышью, перед самым носом которой, по его повелению, захлопываются одна за другой дверцы к спасению. Его очень интересовало, как долго Эльль будет бегать из угла в угол прежде, чем сдастся.
Задачей Эльль было бегать столько, сколько физически выдержит тело. Она должна была выиграть время для тех, кто был там наверху. Она должна была дать им время собрать энергетическую картину памяти человечества. Она должна была дать Яааа шанс принять справедливое решение...
- Ты предлагаешь мне убить себя?
- Что за предрассудки! Ты, хоть и двуногая, но знаешь о движении энергии намного больше, чем они. Не опускайся до их уровня! Яааа предлагаем тебе определиться, что есть зло, а что есть большее зло, – Шелл ловил каждый нюанс ее эмоций, познавая ее мир. - Кстати, Яааа можем удалиться, если хочешь. Двуногим часто решения даются проще, если на них, как им кажется, никто не смотрит. Ведь так? – своей усмешкой, он явно хотел подчеркнуть еще раз, с какими недалекими существами она связалась.
- Мне не надо, чтобы ты уходил, - ее пальцы коснулись осколка, и он заскользил по гладкой поверхности стола в сторону Шелла. - Я НИКОГДА не причиняла вреда Яааа, и НИКОГДА не сделаю этого. Да, Яааа больны, больны тяжело, но я не сторонник теории, что лучший способ лечения болезни – избавиться от больного. «В отличии, похоже, от тебя...»
- Отлично! Яааа будем жить, – опять усмехнувшись, Шелл перенял осколок из ее руки, словно эстафетную палочку, и толкнул его себе за спину. – Яааа одобряем твой выбор, но должны заметить, что ты непоследовательна. Убив, как ты говоришь, меня, ты не причинила бы Яааа вреда, но… укрепила бы Яааа в единственно верном решении по поводу известного нам вида. Убив двуногую, – он провел рукой в воздухе сверху вниз, как бы отмеряя ее рост, - ты действительно прекратишь ее существование, ведь двуногие ощущают себя отдельными единицами...
- «Эта двуногая давно уже не она, а Яааа, и ты это знаешь…»
Тирады своей он не прервал:
- То есть, мало того, что ты стала одной из них, ты еще собираешься покончить с этой самой одной. Кстати, единственной из их убогой расы, кто могла бы претендовать на спасение. Очень странно и… очень разумно... Яааа рады!– он резко повернулся на одной ноге на девяносто градусов и двинулся к противоположной стене помещения, где в полумраке угадывалась железная лестница, ведущая вверх. – И, знаешь, ведь никто из двуногих не делал выбора в пользу Яааа по собственному желанию... Даже сейчас – ты исключительна... Идем...
Эльль пошатывало, глаза застилал туман, но энергия Яааа давала ей силы попеременно сгибать и разгибать ноги в коленях, делая шаг за шагом. Наконец, впереди осталась только лестница. Эльль оперлась спиной о стену, оценивая свои шансы преодолеть преграду и не сорваться с крутых ступеней. Шансы были ничтожно малы.
Ее рот был опять абсолютно сух, ей было тяжело глотать, а слабое неровное дыхание лишь чуть приподнимало ее живот. Из раны и рваных порезов, оставленных когтями Шелла, непрерывно бежали багряные струйки.
- Пятьдесят восемь процентов… Уже пятьдесят восемь... Надо спешить... Как насчет глотка энергии? - Шелл слетел по лестнице, уже побывав на втором полуэтаже и проверив все ли там готово к приему новой гостьи.
Конечно, он знал, что там все было готово. И, конечно, ответа на свой вопрос он не ждал, ведь еще до того, как вопрос был озвучен, Эльль ощутила обжигающее прикосновение его наполненных энергией рук. Сверхсила оторвала ее от стены и потянула за собой вверх по лестнице. Шелл просто спешил. Его не беспокоил ни о переизбыток энергии, которая могла испепелить организм двуногой изнутри, ни то, успевала ли двуногая нащупывать своими босыми ногами холодные металлические ступени. А успевала Эльль не всегда. И тогда от падения ее спасали только такие же холодные перила, за которые она судорожно цеплялась руками.
- «Яааа же не двуногие. Жадность Яааа несвойственна... Надо делиться энергией, значит, надо. Вот так-то.»
Из-за штормового гула в голове и сумасшедшего стука человеческого сердца в груди, Эльль не услышала, прищелкнул ли он языком, или ограничился только словами.
- «Ни жадность, ни жалость,» - дополнила она его мысль.
Поток энергии Яааа был очень мощным, и то, что тело еще справлялось с ним, было чудом. Уже которым чудом за время ее пребывания здесь. Поток прекратился, как только ее ноги осилили последнюю ступень. Эльль огляделась.
Примерно в десятке шагов справа перед собой она увидела очень узкий и длинный металлический стол, на ближнем углу которого лежали четыре ледяные бруска со сквозными округлыми отверстиями в середине. Каждый чуть больше полуярда длиной.
Тяжело вздохнув от догадок о том, как Шелл использовал этот стол, Эльль перевела взгляд налево. Там у самого края полуэтажа, еще шагах в десяти, она впервые увидела верхнюю часть шестой капли. Капля светилась мягким светом, будто маня ее к себе. Эльль заметила, что верхняя часть этого великолепного по своей идеальности творения природы была, можно сказать, влита в потолок – в подвешенном состоянии конструкцию держал толстый слой льда. Никакого волшебства!
Шелл проследил за ее взглядом:
- Наедине с Яааа ты останешься позже. Сначала побудешь наедине с собой, – он указал на стол, и Эльль послушно двинулась вперед, выполняя безмолвную команду. Энергия Яааа, по- прежнему, придавала ее телу силы.
- Твое рабочее место, точнее, место окончательного становления собой, – Шелл чуть склонил голову и оценивающе обвел двуногую взглядом. - Ложись, осталось не так уж много времени... На спину, - Шеллу очень хотелось покопаться в этом теле, способном, в отличие от того, что досталось ему, носить в себе столь мощные заряды энергии Яааа. – «Уже скоро…» – поглощенный своими мыслями, он один за другим разделил бруски льда на две горизонтальные половины, подсунул нижние глыбы под начинающие коченеть конечности и наложил верхние на них. - Так как мы оба ученые, считаю себя обязанным ввести тебя в курс дела и обозначить твои задачи на последнем – третьем – этапе работ, - расположив руку на животе двуногой, он стал перебирать по нему пальцами. – На первой фазе, тело должно избавиться от выделенной ему дополнительной энергии Яааа. У Яааа не должно быть сомнений, что ты – просто двуногая, – на этих словах его когти заскользили по ее животу взад и вперед. Памятуя события недавнего прошлого, попыток сопротивляться тело не предпринимало, что вызвало у Шелла улыбку:
– На второй фазе, ты останешься с Яааа один на один, и поможешь Яааа завершить познание мира твоих новых собратьев. Ну, а третья фаза… тебя, как двуногую, она уже не должна волновать. Третья фаза будет моей заботой… – другой рукой Шелл уперся Эльль в плечо, и склонился над ней так низко, что почти коснулся ее лица. Эльль слегка отвела голову в сторону.
- Или хочешь узнать о ней поподробней?
- «Не хочу,» – поддержать разговор было необходимо. Эльль еще должна была направлять Эльль-Анжелу там в другом мире, и она ждала новостей оттуда: - Лучше о второй…
- А почему не о первой? – окрыленный своим всесилием, Шелл вдавил основание ладони в живот двуногой до самого позвоночника. Прислушиваясь к все учащающимся глухим толчкам внутри ее тела, он снова заулыбался. А о чем говорить, ему, в принципе, было все равно: - Правда, что о первой… Если процесс пойдет слишком медленно, я с превеликим удовольствием помогу тебе избавиться хоть и ото всей энергии… Яааа… Я уже помогаю тебе в этом. Ощущаешь?
- «Да,» – Эльль никак не могла сделать вдох.
- А вот встреча с амфорой судьбы… О ней стоит поговорить… Она – чудо… несет все, что Яааа… мы познали о двуногих, – приятные мысли отвлекли его от биения ее сердца, и его ладонь вновь спокойно разместилась на ее животе, который вздымался сейчас намного чаще и выше, упиваясь возможностью дышать свободно. - Жаль твоего дружка не довелось узнать поглубже. Очень оригинальный экземпляр – фантазер. Ведь идею с защитными перчатками для так называемых ученых, он подкинул… Но, ничего… зато ты здесь… – когти Шелла снова заскребли по ее животу, теперь уже покрывая его сомнительным по красоте густым узором багряных дорожек. - Но, конечно, к твоему общению с Яааа, твой Джо отношения не имеет… А имеет отношение то, что Яааа хотим дать тебе шанс… Ты можешь выжить, – он замер, стремясь уловить все нюансы ее реакции на эти слова. Он хотел продолжить игру и открыл перед мышью еще одну дверь.
- «Ты предлагал это и тем? Другим?» – к его предложению Эльль осталась равнодушна.
- Конечно! Все двуногие для Яааа равны!
- «И сколькие же из них вышли отсюда?»
- Те, что сумели воспользоваться знанием… То есть – никто… – вот сейчас по всему ее телу пробежала дрожь, что доставило ему истинное удовольствие. – А ведь Яааа всем давали знание о том, что согреть Яааа амфоры возможно, и чем больше в ней становилось Яааа Знаний, тем проще это было сделать. Яааа им даже открыли, что эмоции отрицательные согревают Яааа намного быстрее. Ты сама знаешь, как легко закипеть от агрессии, ведь так? – на мгновение он перевел взгляд на ее рану, в которой еще белели кусочки не растаявших сосулек. - Но после общения с несколькими из двуногих Яааа ощутили, что те, вообще не слышат Яааа. И тут, на сцену вышел я, владеющий языком их расы. И тогда палитра эмоций, растапливающих лед, пополнилась и ненавистью, и гневом, и неприкрытой враждебностью! Прежде, чем сделать свой последний шаг в Яааа, некоторые из них целовали мне ноги из благодарности… - эйфория закружила его. Но то был лишь его вымышленный мир.
С трудом разжав стиснутые от холода зубы, Эльль выдавила:
- То есть, ты лгал им?
Глаза Шелла мгновенно засветились колючими огоньками, а его пальцы приняли боевую стойку, замерев на когтях.
- Яааа не говорили им, что это спасет их жалкие жизни. Яааа говорили, что они могут согреться. Яааа никогда не врут…
Эльль почувствовала, что момент, когда Шелл был собой, она упустила. Энергия Яааа обуяла его, и, готовясь растерзать ее плоть, он готовился сокрушить мир двуногих. Его агрессия была реакцией на его же бессилие. А бессилие... Она познала, что это такое и на собственном опыте, и не раз наблюдала его со стороны.
Сейчас Шелл испытывал бессилие сильного перед слабым – самую унизительную форму бессилия. Обладая всей силой и властью, он не мог получить желаемого, и не мог понять почему. Сама Эльль переживала сейчас бессилие слабого перед сильным. Оно было естественным и поддавалось логике, а потому и принять его было намного проще. В ее списке была и еще одна грань бессилия – бессилие равного перед равным. Но его Улыбчивые видели только в кино и в спортивных состязаниях. Встречи равных с равными в жизни были чрезвычайно редки.
Смирившись с неизбежностью грядущей боли, Эльль, решилась задать и еще один вопрос:
- «А ты? Ты не говорил им этого?»
Шелл потряс головой, возвращаясь в реальность. Перед ним лежало когда-то достаточно сносное, а сейчас испещренное ранами и кровоподтеками, разной степени синевы, тело двуногой, мышцы которого невольно вздрагивали то здесь, то там от прострелов боли.
- «А я и есть Яааа… Еще вопросы будут?» – ответ этот не показался Эльль убедительным. Шелл уже научился у людей врать, или, по крайней мере, не говорить правды, а тут главное было начать. Она хорошо запомнила этот урок Джо, в той далекой другой жизни, когда она познавала, что значит быть настоящим человеком.
***
Пит встретил Джо на стоянке, и не только приветствием, но и вопросительным взглядом, направленным в сторону девочки.
- Привет, Пит. Майлл будет с минуты на минуту.
- А Эльль?
- Эльль не придет... Познакомься, это... – Джо только сейчас понял, что не знает имени той, с кем рядом провел уже изрядное количество часов.
- Эльль - Анжела, – девочка пришла к нему на помощь, одарив напарников полной любви и теплоты улыбкой. – Приятно познакомиться, Пит... И спасибо за помощь...
- «Имя странное какое-то…» Да, пожалуйста… А фонарик тебе днем зачем? – Пит точно помнил, при каких обстоятельствах, видел подобный свет. Но тогда ведь речь шла об Улыбчивых. А тут – малый ребенок.
- Имя, как имя. Свет – не фонарик, а именно, то, о чем ты подумал. И я не…
- Ладно, ладно… Я понял… Опять какие-то секреты…
- Никаких секретов, Пит, просто…
- Просто, Джо сам пока не все понимает… Вот выйдем в океан, и мы с Майллом вам все расскажем… А вот, кстати, и он, – и Эльль-Анжела зашагала своей оригинальной походкой к подъехавшему автомобилю Джой.
Пит не смог сдержать улыбку:
- А чего это с ней?
- Да, я говорил, что дети так не ходят… Не послушалась…
Все в сложившейся ситуации было не так. Высадив Майлла, Джой тут же уехала, лишь махнув Джо и Питу в окно рукой. Сестра показалась Джо заплаканной, да и Майлл выглядел совсем никак. Пересохшие губы и ввалившиеся глаза у человека могли бы свидетельствовать только об отвратительном самочувствии. Но Улыбчивые людьми не были, и в подобном состоянии Джо видел Майлла только раз – тогда, в детском саду. Эльль-Анжела не отпускала руку Майлла ни на минуту, и по выражению их лиц, Джо точно знал, что те ведут безмолвный разговор.
- Катер готов, господа, – Пит попытался разрядить обстановку, но на его попытку отреагировал только Джо.
- Надеюсь, ответы на вопросы, тоже… – Джо ничего разряжать даже не собирался, напротив, не успел мотор катера заурчать в полный голос, как Джо подсел к Майллу и спросил его прямо в лоб: «Причем тут Шепотун? Что с ней?».