"Я у себя дома с подругой актрисой Аллой Ларионовой, а она - с моей кошкой Габи". Москва, 2000г.
Ирина РАКША
Б Е З Д У Р А К О В
эссе
Наш родной, то есть от роду данный нам русский язык напоминает мне океан, так он необъятен, так глубок и безбрежен. И для одной человеческой жизни, пожалуй, даже – непостижим. Я убеждалась в этом не раз. И убедилась не сразу. И, разумеется, не с пеленок, когда по-русски произнесла своё первое - «ма-ма». Убежденье в исключительности нашего русского языка накапливалось у меня постепенно, с годами, с десятилетиями. И, наконец, оформилось в совершенный восторг, когда я уже более полувека всерьёз проработала в литературе, и сумела сравнить его, например, с немецким или английским. Язык наш настолько многогранен, насколько ты сам – высоколоб. Он очень пластичен. Он и ласков, и радостен, он беспощаден и бесконечно могуч. Для тех, кто научился в нём «плавать», владеть им хотя бы отчасти, это и отдых, и наслажденье.
Мне всегда грустно слушать человека, говорящего на русском косноязычно, с трудом, тем более с ошибками и в ударении и во всём. Слушая, порой так и хочется подсказать ему что-то, помочь выговорить, донести нужное слово, так и хочется разделить с ним его грустную долю, эту тяжкую его "ношу". Будь то человек русский, иностранец или нацмен. И примеров тут уйма. Достаточно вспомнить некогда нашего премьера-миллионера - господина Черномырдина, его буквально ежедневную схватку, буквально борьбу с русским языком, даже в официальных речах, его «бессмертные» афоризмы, потешавшие всю страну! "Хотели как лучше, а вышло, как всегда", "Здесь вам не тут", "Всем давать давалка сломается", "Лучше водки хуже нет", "Моя жизнь прошла в атмосфере нефти и газа", "Вечно у нас в России стоит не то, что нужно", "Всё это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно".А это уже классика:"Этого никогда не было, и вот опять".
Я уже несколько лет слежу за людьми говорящими в СМИ, за дикторами, депутатами, актерами. И ужасаюсь, никто, ну почти никто не может правильно произнести, выговорить простое слово "ИНЦИДЕНТ" или "ПРЕЦЕДЕНТ". Обязательно этак вывернут с лишними, звонкими "Н" - "ИН-ЦИН-ДЕНТ". Ну. хоть умри а - за"ин_цин_дентят". И примеров тут - множество. Над этим можно, конечно, и посмеяться, но это печально, это - смех сквозь слёзы. Ведь так говорят не нацмены (им простительно), а люди русские, получившие дипломы многих ВУЗов.… Кстати, слово «нацмен» (НАЦиональное МЕНЬшинство) нынче почти выпало из обихода. И подобных потерь очень много. Очевидно, с внедрением в нашу страну западной, на мой взгляд, протухшей «толерантности» и ложного либерализма, слово это стало именно самим нацменам и неугодно, и неприятно. А национальное большинство почему-то согласилось с этим, «прогнулось» – как теперь говорят, и почти не заметило потери. Так что слова – «инородец», «иноземец», «иноверец», «иностранец» (впрочем, последнее ещё держится) почти исчезли из повседневной речи. А ведь ещё недавно - «инородцы», «иноверцы» и "иноземцы" - были в повседневной народной (да и официальной) речи словами самыми обычными, постоянными, не для кого не обидными. Однако, со всё большим появлением в России инородцев, иноверцев и нацменов, эти ёмкие определения стали звучать всё реже. Почему? На мой взгляд – вполне ясно. Именно сами нацмены не желают их слышать, тем более употреблять ни в СМИ, ни в быту. Сами не хотят называться «национальными меньшинствами», поскольку хотят слиться с национальным большинством и даже стать им, этим самым большинством. И с годами у них это может вполне получиться. (Так уже происходит сейчас, к примеру, во многих христианских странах Европы).
Таким образом даже самые мелкие изменения в русском языке отражают, как в зеркале, социальную картину и времени и бытия. Однако сегодня мне хотелось бы сказать ещё вот о чём. Для каждого из нас родной русский - как связующее звено с прошлым, со всей твоей родословной, с предками. Ведь дитя слышит и воспринимает речь будучи ещё в теплой утробе матери. Потом, после рождения возле её родной груди, а затем уже постоянно, взрослея день ото дня. И родной язык становится как бы его сердечным пульсом, или даже группой крови, от которой невозможно избавиться, ни убежать от неё, ни эмигрировать. (Ну, разве уж если очень захочется, если сильно напрячься). К тому же в России, и в городе, и на селе, почти у каждого была своя Арина Радионовна, (!) своя чудо- няня, своя тетя или бабушка, с её сказками, присказками, былями, фольклором, наречьями. Была такая бабушка, слава Богу, и у меня.
Как-то среди читательских писем, получаемых мной (раньше их приходило по почте множество, сейчас с рождением интернета – по электронной почте приходят всё меньше и меньше) я запомнила письмо одной учительницы из Уфы, "... В Вваших повестях и рассказах я часто встречаю старые русские выражения, которых не встретишь сегодня в прозе молодых современников. Например: "Без дураков", «Не лезь на рожон». «Встал, как вкопанный» или «В пользу бедных». А что это значит, откуда пошло - может быть, объясните..?» А почему бы и нет, подумала я. Ведь за каждым из этих выражений стоит целая интереснейшая история. И они, выражения эти, идиомы эти, постоянно звучали в доме моего детства, я слышала их от родителей-москвичей и особенно от бабушки, которая родом была из Нижнего. То есть из Нижнего Новгорода. В её обиходной речи всяческие пословицы, присказки, поговорки звучали постоянно. Звучали они в те годы и на уроках в наших школах, где ещё не было никаких «окей» и никаких «ва-ау». Их то и дело произносили учителя: «Саша, иди к доске, и не стой как вкопанный». Или «Вот, Анечка, мы тебя и раскусили», или «Таблицу умножения ты должен знать на зубок». Сегодня эти выражения в разговорах очень редки. Их, как при промывке золота на берегу текущей реки, становится на дне лотка все меньше и меньше. И потому эти блестки, эти искорки всё бесценнее и дороже.
Так вот, вполне обыденная, всего в два слова, фраза - кого-нибудь или что-нибудь «раскусить» - имеет давнюю историю. Раньше, когда на Руси были в ходу и золотые, и серебряные, и медные монеты, при торговле, в народе их подлинность проверяли очень просто, одним жестом – прикусывали края монеты зубами. И свежий блеск на вмятине позволял сразу отличить подлинник от фальшивки. Отсюда кстати пошли и другие уже производные выражения: "Знать на зубок", "Взять на зубок",
или больше того, - "раскусить", хотя бы и человека. Говорят - "Я тебя раскусил", то
есть, узнал тебя до конца. Понял и суть твою и намерения.
А вот тоже довольно интересная фраза: "Что стоишь, как вкопанный?". Она родилась на Руси в 17 веке при царе Алексее Михайловиче Тишайшем. Голландские купцы вернувшись домой из России, пораженно рассказывали землякам, что не раз видели возле самого кремля, на Красной площади, близь царских палат страшную картину - "зарытых в землю по самые уши женщин". Одни головы этих несчастных как капустные почерневшие кочаны торчали из-под земли. И действительно, такая казнь (и заметьте - только для женщин) была узаконена в "Соборном уложении" особой
статьей. В неё говорилось: «Если баба чинила по какой-либо причине "мужу своему убийство", то оную следовало "стоймя живую окопати в землю...и так держать... покамест оная не умрет". Да, так оно и было! Вот жуткая кара какая была - мужа-то убивать!.. С тех пор в народе и сохранилось образное сравнение: "Стоит, как вкопанный". То есть, ошеломлённый, почти что мертвый, не может даже и шелохнуться. (Кстати - «ошеломлённый» - значит – до того сильно в бою ударенный по голове, по шлему (то есть, по шелому), что он так и стоит как вкопанный.
Порой в споре мы и сегодня говорим: "Ну, хватит, не подливай масла в огонь", то есть еще больше не разжигай ссору. А эта идиома родилась, не сотни, а пожалуй тысячи лет назад. А если точнее, то две. В древности в странах Средиземноморья другого топлива кроме дров и оливкового масла не было. Но в засушливых странах дрова были дороги, даже бесценны, а растительное масло дешево. И вот дабы испечь, к примеру, хлеб, или оживить в пустыне костер, в огонь подливали, плескали немного масла. И тот вспыхивал с новой силой.
Фраза же "не лезь на рожон" имеет чисто русское происхождение. В древности рожном называли заостренный кол или двузубую деревянную рогатину. С рожном обычно ходили охотники, как правило, на медведя, который в азарте вполне честной битвы с человеком мог бросаться вперёд, то есть лезть на охотника с такой силой, что буквально накалывался на этот самый рожон, и так, естественно, в борьбе погибал. Ныне, к сожалению, справедливость этого честного поединка исчезла. Ныне негодяи-охотники уничтожают зверьё в основном для потехи, и для себя - безопасно, целясь сквозь оптический прицел, а то и хуже – имея «тепловизор». И убивают-то не для пропитания, а для «поднятия адреналина), для жуткой и якобы, крутой, «мужской» забавы, как говаривали в старину – для потехи. Так что нынче рожна в России не встретишь (разве что где-то в музее), его заменило ружье с оптикой и беспощадным тепловизором, который и в кромешной ночи высвечивает охотнику на экране для убоя любое даже спящее теплокровное животное. Так что шанса спастись у зверья уже не осталось. И если некогда на всю округу ружьишко было лишь у помещика, а его собственные леса и угодья ломились от всяческой дичи, (вспомним Тургенева «Бежин луг» или «Хорь и Калиныч», или Хемингуэя с его «В снегах Килиманджаро»), то теперь любой торгаш спешит в Африку на сафари, чтобы для украшения собственной дачи, пристрелить там, не промахнувшись, с первобытными криками радости «большую пятерку», то есть: слона, носорога, льва, крокодила, жирафа… Ну, а на наших русских просторах нынче любой парнишка, имея недорого купленное ружьё, с удовольствием палит и палит во всё живое. И бесстыдно стреляет даже в заказниках. При этом «охотнички» ещё и отговариваются: «Но вы же не вегетарианцы, сами мясо едите». Правильно, обычно говорю я, но для того и существует так называемый - домашний скот, который человек специально выращивает себе для еды, растит как хлеб в поле…Но у этих «преступников» есть и ещё оправдание: «Не мы, а цивилизация на планете всё убивает и травит - вырубка лесов, химия и прочее». Отвечаю - правильно, ну, а вы последнее добиваете, подчищаете, так сказать, планету… Но добавляю, «не входите в раж». Поверьте, «Красная книга» - это похоронная книга земли. Она уже переполнена. А вы сами, как тот медведь, всё «лезете и лезете на рожон».
Моя читательница из Уфы вспоминала и ещё одно выражение из фондов нашего золотого русского языка. Всего в два слова. «Без дураков». Правда, оно ещё не умерло и порой то и дело слышится в родной речи. И у взрослых, и у детей. В школе и в офисе, на базаре и дома.. Надо сказать – «без дураков» - чисто московское выражение. Оно родилось на Московии несколько веков тому назад. Когда в Государеву думу, в золотые кремлевские палаты собирались «думские», особо знатные и уважаемые бояре - «думу думати». И подумав, выносить особо важные решения. (Отсюда кстати и пошло слово "дума").
Так вот, на такие особые сходы посторонние не допускались. Ни стража, ни челядь, ни даже шуты-скоморохи (то есть, дураки), которых в обычное время пускали в Кремле повсюду. Вот и сегодня, уж так повелось, когда кто-то решает что-то всерьез, говорит в полу-шутку, полу-серьёз: «Обойдемся без дураков». И обходятся.
Очень актуально сегодня и такое понятие как "круговая порука". С этой «порукой», то есть – «по рукам», мы сталкиваемся с детства, даже играя во дворе, и становясь для считалки в кружок. А потом и во взрослой жизни. Так что порука бывает всюду. На работе, в тюрьме, в парламенте. И никто уж не помнит, что впервые эта чёткая формула была официально записана в "Русской правде" – в сборнике указов 16 века. Круговая порука узаконивала коллективную ответственность за некое происшествие или деяние. В городской или сельской общи¬не. Например, общий штраф, налог, общая подать, то есть некий "круговой сбор» денег. Часто - с каждой трубы. К примеру, за сломанный мост или кладбищенскую ограду, за нераскрытое убийство или похороны некоего неимущего. Помните, сюжет в старинной песне "Меж высоких хлебов затерялося"? (Слова Н.Некрасова). Так вот, в небогатом сельце, где случайно "застрелился чужой человек" и туда - "суд приехал, допросы, тошнёхонько", "поспешили деньжонок собрать" (то есть – «круговая порука"). И вот уже "под густыми плакучими ивами упокоился бедный стрелок". С тех пор минули почти два столетия и сама суть этого понятия изменилась. Теперь "круговая порука" означает понятие негативное, отрицательное. Это скорее обет молчания заговорщиков, соучастников, покрывающих преступление.
А вот повседневную очень образную фразу - "с боку припёка" - мы говорим не только на кухне. Это означает, что-то постороннее, лишнее, от чего лучше избавиться. Это что-то или кто-то чужой, приставший, прилепившийся к делу, к компании, и совсем не желательный. А пошло выражение, действительно, от пека¬рей. Когда к празднику хозяйки пекут на кухне блины или пироги, то бывает очень приятно попробовать горяченькую, хрустящую припеку - приставшую сбоку корочку теста. Однако в больших пекарнях или на хлебозаводах профессиональные пекари считают этот хлебный "припек" браком в работе. Отдельно взвешивают, списывают. Ну, а дома у мамы, у бабушки «с боку-припека» бывает очень вкусна и аппетитна, как пенки при варке варенья.
В царской России 19-го и начала 2О-го веков был очень распространен обычай благотворительности. В православной Руси всегда было нормой благо творить. Собирать средства как говорили тогда - "в пользу бедных". Правда это прекрасное русское выражение было заменено чужеземным - "меценатство", а ныне и вовсе говорят - "спонсорство". Но как бы то ни было благотворительность де¬лала много доброго. Для сбора средств проводились среди имущих слоёв, особенно дво¬рян и купечества "благотворительные вечера", где для гостей бесплатно играли, пели и музицировали артисты, певцы-вокалисты, где поэты читали стихи. Сбо¬ры от билетов, а так же добровольные пожертвования гостей в конце вечера на "серебряное блюдо", которое обносила обычно по столикам самая красивая и почетная гостья, шли на строительство больниц, богадельней, странноприимных домов - для бездомных, старых и сирых, больных и сирот, послевоенных вдов и раненых бойцов. В благотворительных вечерах не без гордости принимали участие даже члены царских фамилий и великие наши певцы – Шаляпин и Плевицкая, Собинов и Рахманинов. В девятнадцатом веке – известнейшие Варламов и Чайковский, Языков и Некрасов. Однако не всегда эти вечера приносили достойные сборы. Часто, особенно в бедных земских провинциях, такие вечера становились просто поводом показать себя, поболтать, поиграть в карты, выпить дармового шампанского. Такие пустые говорильни, где забывалось о жертвенной цели прихода, стали называться "разговором в пользу бедных". То есть – болтовнёй ни о чём, словоблудием.
Много ещё интересных вопросов на темы русского языка задала мне моя читательница из Уфы. И я подумала, что всем нам, и читателям и писателям, надо бы почаще «нырять» в глубины бесконечно богатого нашего, благодатного русского языка. От этих встреч всегда неожиданно радостно и интересно.
(продолжение следует)