В начало: http://www.proza.ru/2013/10/21/1692
Глава седьмая
Маленький городок, в котором посчастливилось родиться Пабло, лежал к северу от границы. Далеко от границы. Так далеко, что даже если подняться высоко на воздушном шаре границу всё равно не увидишь…
Впрочем, гор тоже.
В этом городке прошло его детство, юность, а он все продолжал жить в нем почти безвыездно, если не считать те два неполных года, что незаметно пролетели в университете. Временами ему даже казалось, что он смирился с этим.
Но только временами. Он так остро не хотел умереть в этом городишке. Где угодно, но только не здесь!
Изо дня в день было одно и то же. По утрам жители городка убегали на работу. Подальше от домашних проблем. Вечером бежали домой, чтобы поскорей забыть о работе. Будними вечерами отключались, чтобы окунуться в политику, азарт или на худой конец посмеяться над тем, как сериальные герои из серии в серию безуспешно пытаются наладить личную жизнь. А в выходные начиналось самое «веселье»…
Филипп Новак сериалов принципиально не смотрел и на работу спозаранку не спешил. Он выходил из дому, когда основная волна уже успевала схлынуть. Во-первых, он имел на это негласно узаконенное право, а во-вторых, ну что там делать в такую рань? Да еще и в будни!
Честно говоря, работу свою он любил. Даже собственную еще довольно-таки молодую жену он любил меньше. И всё чаще, особенно в последние дни, ему казалось, что она ненавидит его.
Сошлись они рано – ей еще не было и тридцати, ему и того меньше. За пять лет, что прожили вместе, детей так и не завели. По молчаливому согласию решили не торопиться, по крайней мере, до тех пор, пока не выплатят кредит за дом. И вот ведь парадокс: благополучие налаживалось с каждым годом, а семейная жизнь становилась всё более похожей на гражданскую войну, с партизанскими вылазками, подрывом поездов и расстрелом попавших в плен…
Почти каждую ночь его мучил один и тот же сон. Будто бы он дровосек и будто бы даже безмерно рад этому. Рубит вековые ели в каком-то необыкновенно красивом лесу, рядом вьются два сына постарше, а тот, что помладше приносит узелок с обедом. И вот как только они садятся есть, большая черная тень накрывает поляну. Он оборачивается, чтобы взглянуть на нежданную тучу… и просыпается. Каждую ночь на одном и том же месте. И потом до утра уже не может заснуть…
Зато в автосалоне всё работает как отлаженные часы. Должность старшего менеджера, хоть и немного нервная, но совсем не пыльная. Есть план продаж и есть подчиненные, которые понимают, что такое субординация. С начальством вроде как повезло - по пустякам не беспокоит, дает некоторую свободу для маневра.
В это утро рабочий день начался как обычно. Часов в одиннадцать. До обеда Филипп Новак посидел в своем кабинете. Разобрался с последними заявками, ответил на письма, сделал несколько совершенно не обязательных звонков и раскрыл таблицу продаж. План горел! До конца месяца оставались считанные дни и выполнить его могло помочь разве что чудо. С расстройства Филипп разложил пару раз «паука» - на Counter-Strike просто не было настроения, и вышел в торговый зал.
Клиентов в такое время еще не было, и быть не могло. Разве что, какой ротозей придет поглазеть на дорогие машины, да поинтересоваться: «сколько? Сколько стоит вот эта? А вон та?» Серьезные покупатели приходят по выходным, а если и пожалуют в будний день, то уже ближе к вечеру.
Новак прошелся вдоль череды сверкающих лучами-спицами звезд, дал ценные указания сотруднице за стойкой и занялся со стажером.
Когда в раздвижных дверях показались двое, Филиппа кольнуло в спину куда-то между лопаток. Он на минуту замер, не понимая: то ли это уже с ним происходило когда-то, то ли вот-вот вспомнит что-то необыкновенно важное.
Один из вошедших – невысокий и неопрятно одетый – сходу направился к постаменту, на котором возвышался СЛК, а второй - застрял в дверях. Входил и выходил, заставляя несчастные двери разъезжаться всё снова и снова. При этом на его лице изображался такой неподдельный восторг, будто он столкнулся с настоящим чудом.
Такие вот ротозеи все время лезут как тараканы в отлаженный тобой часовой механизм, - подумал Новак, сбрасывая наваждение, - и норовят в нем тебе всё изгадить.
Всех людей Новак делил на полезных и бесполезных. Полезными были естественно те, кто мог принести какую-то пользу; причем польза росла пропорционально сумме, которую полезный человек мог выложить за покупку. К бесполезным относились все остальные.
За многолетнюю работу он набил глаз, безошибочно отличая полезных от всяких проходимцев. Нет, не по одежде – это слишком просто и не всегда работает. По всяким мелочам! В первую очередь по голове. У тех, кто может себе позволить хоть какую-нибудь покупку в ведомстве Новака, голова либо гладкая как яйцо, либо такая, что даже издали видно, как над ней потрудился мастер. Во-вторых, ногти, а в-третьих, само собой, аксессуары. Если бы у одного из этих на запястье красовались, в общем-то, бесполезные, но дорогие, часы, а на фаланге сверкнул хотя бы один перстень или на худой конец из-под майки торчала золотая цепь, ну скажем в палец толщиной, тогда еще был бы шанс. А так...
- Видишь этих двух клоунов? – Новак толкнул стажера в бок.
- Ага, - бодро ответил тот.
- Как ты думаешь, что они тут делают?
- Понятия не имею.
- А должен бы! - сказал Новак. - В твои обязанности входит знать все, что происходит в торговом зале.
- Но как я могу? Они ведь только вошли.
- Похожи они, по-твоему, на покупателей?
- Не знаю.
- А что, по внешнему виду не видно?
- Ну вид, конечно, у них не того, - стажер помялся, - но кто его знает? Я слышал, что некоторые эксцентричные богатеи специально так одеваются.
- Умничаешь? - у Филиппа зачесалась правая бровь. Бровь всегда чесалась, когда он начинал нервничать. А когда он раздражался до крайности, что бывало с ним не так часто, то чесотка переходила на уши и затылок. - Ну ладно, всё, хватит болтать. Давай, ты берешь этого клоуна в рясе, а я уж разберусь с рыжим.
- А на какое авто его настраивать? – поинтересовался стажер.
- Идиот, - сквозь зубы процедил Новак, - на выход его настраивай, на выход.
Вообще-то он почти никогда не позволял себе таких выпадов по отношению к подчиненным, но тут уж извините, вырвалось.
- А если он заартачится? – опять спросил стажер.
- Скажи ему, что в соседнем здании есть такие же двери, только намного круче, - сказал Новак, слегка подталкивая стажера в спину. - Пусть с ним там разбираются - они к такой публике привыкшие.
Наставляя подопечного, он ни на минуту не оставлял из виду ни одного, ни второго, а когда разговор был окончен, качнулся раз-другой на каблуках и двинулся к клоуну в майке.
"Неужели это мое? – с восторгом думал Пабло, делая круг за кругом около сверкающего желтой, нет, скорее даже золотой краской авто. - Ущипните меня. Или нет, лучше не надо. Пусть этот сон продолжается дольше. Бесконечно долго! Хоть до вечера".
От волнения, он почувствовал, как у него сводит живот.
- Вам чем-то помочь? – отрезвил его сухой голос высокого типа в строгом явно недешевом костюме.
Он и сам был строг как охранник бутика, с таким прищуром, словно только что заметил посетителя направившегося к выходу с битком набитым рюкзаком. Помимо рюкзака он скептически оглядел видавшие виды сандалии, мятые шорты и майку с надписью «Я свободен».
- Так вам помочь? – повторил угрозу.
- Да, можете, - резкий ответ.
- Чем же? - бровь охранника поползла вверх.
- Сколько стоит? – небрежно, насколько смог, бросил Пабло.
- Много! - с предельной вежливостью ответил охранник.
- Сколько много?
- Много-много.
- Это в какой валюте? – Пабло растянул губы.
- А в какой валюте вы предпочитаете?
- Я предпочитаю, чтобы со мной разговаривали уважительным тоном!
- Знаете что, молодой человек? – охранник почесал затылок. - Здесь по соседству есть лавчонка. Так вот в ней, вы можете купить себе точно такую же. В масштабе один к сорока трём.
Чтобы не растягивать эти бестолковые препирательства, Пабло снял со спины рюкзак и, вынув наполовину одну из пачек, пробежал по ней пальцами.
В ту же секунду с охранником произошло волшебное превращение. Увидев пачки купюр, он тут же превратился в услужливого продавца.
- Прекрасный выбор, достойный самого взыскательного вкуса, - заторопился он. - Динамика. Разгон. Но что я вам буду говорить? Вы все это знаете лучше меня.
Он с подобострастной улыбкой распахнул перед покупателем дверцу.
- Не правда ли удобно? – спросил он, наблюдая, как клиент протискивается на водительское сидение. – Желаете послушать рев двигателя? Конечно-конечно! Сейчас, только сбегаю за ключами.
Он, конечно же, не побежал, но та поспешность и напор, с какими он переставлял ноги, выдавали готовность перейти в любой момент на бег.
"Надо же, ошибся, - весело думал Новак, вылетая из зала. – Впервые в жизни ошибся! Кто бы мог подумать? Наверное, выиграл в лотерею. Везет же таким! Ну, ничего, этого-то я не упущу. Он мне план сделает".
Вернулся с ключами в руках, но как будто со смущенным выражением на лице.
- Тут такое дело, - сказал он, – именно за эту уже внесли залог. Но вы не волнуйтесь, на базе есть еще одна.
- И сколько ждать?
- День, максимум два!
- Нет, боюсь, нам это не подходит, - сказал Пабло, выкарабкиваясь из салона.
- Куда же вы? Не спешите, – засуетился Новак. – Неужели какие-то два дня для вас слишком. Один? Всего один день!
Он преследовал по пятам ускользающий план. И, наконец, в дверях преградил путь.
- Знаете что?! - сказал Новак с вызовом. - Я вот смотрел, как вы сидите в этом авто и понял… что это не ваше, – и, оценив произведенный эффект, перешел в наступление: - Признайтесь же, вам было тесновато. Нет, вы не подумайте, я ни на что такое не намекаю. Просто для меня самое главное – это быть с клиентом абсолютно честным. И сделать так, чтобы он не просто остался доволен покупкой, но и вспоминал меня добрым словом.
- И что дальше?
- Мне кажется, что для человека смотрящего в будущее больше подойдет вот эта модель, - и он указал взмахом руки на черный и прямоугольный, как кирпич, сарай. – Прошу любить и жаловать – наша гордость Ге-лен-два-ген!
- Я не меняю своих решений, - сказал Пабло и сделал попытку пройти.
- Боже упаси. Неужели вы подумали, что я собираюсь навязывать вам свое мнение?
- Возникло такое предположение.
- Жаль. Я всего лишь хотел высказать мысль, что у обеспеченного человека всегда найдется место в гараже для нескольких шикарных авто…
- Продолжайте.
- И возможно именно сегодня для целей, которые вы перед собой ставите, вам больше подойдет незаметный автомобиль - скромный снаружи, но при этой являющий собой верх комфорта внутри. Вы только присядьте. Каково! Все под рукой. Большой дисплей. А видно как далеко. Вы выше всех и если вдруг вам придется съехать на бездорожье, то не будете чувствовать себя беспомощным.
- Пожалуй, в этом что-то есть, - сказал Пабло и на минуту призадумался. - Но я уже сказал, что мне нужна именно та, а вы не единственный у кого её можно найти. Так что давайте закончим этот бесполезный разговор.
- Да-да, конечно, вы полный хозяин своего слова. Но знаете, что я вам скажу? Весьма уважаемые люди в последнее время останавливают свой взыскательный выбор именно на этой модели. Слышали ли вы, что на таком ездит, – тут Новак наклонился к самому уху Пабло и доверительно зашептал. Потом округлил глаза и сказал: – Да-да. Не верите? И еще известный актер. Черт, вылетело из головы его имя. В общем, я вам скажу это последний модный тренд. И он только набирает обороты! Так что даже через пять лет вы не будете себя чувствовать в таком авто отставшим от времени…
***
Когда из бокового входа выплыл черный монстр и, неторопливо урча, замер в полуметре и распахнул свое нутро перед Гастоном, то он немало удивился, обнаружив на месте водителя смущенно улыбающегося друга.
Гастон обошел угловатую махину со всех сторон.
Сказать, что этот угловатый здоровяк жалок, язык не повернется; на каплю тем более не похож. Но откуда мне знать, как выглядят капли в этом мире? И кто его знает, может быть, за этой туповатой свирепостью прячется неуверенность? В жизни всякое бывает, и монстры плачут, решил он, оканчивая осмотр.
- Как назвал малыша?
- Что-о-о?
- Имя! Имя у него есть?
- А-а, имя. Ну да – Глендваген.
- Хорошее имя. Мужественное! - сказал Гастон, устраиваясь на просторных, пахнущих свежей кожей и еще чем-то незнакомым, сидениях. - Только что-то не очень он похож на то, о чём ты говорил.
- Ерунда, - отозвался Пабло. – Других у них не было.
- Жаль! Мне так хотелось, чтобы ты смог осуществить свою мечту.
- Ну да, я тоже. Но что ж делать, коли такая непруха. И потом, я тут подумал, что для тех целей, которые мы перед собой ставим, нам больше подойдет именно эта штуковина. Если вдруг нам по какой-то причине придется съехать с дороги, то мы не будем чувствовать себя беспомощными.
- Так ты пожертвовал своей мечтой ради меня?!
- Типа того, - скромно ответил Пабло.
Для человека, всего лишь второй раз в жизни перемещающегося в брюхе жука, новый жук был совсем не плох - сиял не только снаружи, но и внутри; оказался просторнее, плыл значительно быстрее и, что очень приятно, почти не коптил.
Лицо Пабло тоже сияло. Он вновь насвистывал бравурные марши и совсем перестал трогать палку, торчащую из брюха жука.
Не трудно было догадаться, отчего блаженная улыбка не сходит с его лица - ему не нужно было больше чесать брюшко жуку. Оставалось загадкой, как же теперь с ним управляться? Но и этому вскоре нашлось простое объяснение. Жук явно молод и прыток – сам чует дорогу без всякого понукания.
"Жаль, что это будет не долго, - подумал Гастон. - Когда жук начнет выдыхаться, тогда снова придется взяться за то же весло".
- Послушай, - перебил его размышления погонщик жука, - теперь у нас есть всё что нужно и мы, конечно, сможем доехать без проблем, но понимаешь ли выглядим мы с тобой как два…, - он некоторое время подбирал подходящий эпитет, но так и не найдя приличный, сказал: - ну, ты сам понимаешь.
- Не совсем.
- Ну как же… мы приедем, ну а там столица,… всякие важные люди там, а мы с тобой как два замухрышки.
Гастон не обиделся на «замухрышку», но переодеваться отказался.
- Ни к чему, - сказал. - А ты, пожалуйста, если очень хочется.
Пабло хотелось и даже очень. Не то чтобы он мечтал о чём-то эдаком, но тот липкий продавец из салона так задел его самолюбие, что повторять столь унизительный опыт ему совсем не хотелось.
- Я на минутку, - сказал он, притормаживая у стеклянной витрины. Бросив взгляд в её сторону, он поморщился. – Терпеть не могу всяких галстуков и белых воротничков.
- Надеюсь, на этот раз тебе повезёт! - крикнул ему вдогонку Гастон.
Пабло не услышал. Он уже скрылся в стеклянной утробе.
И Гастону ничего не оставалось, как разглядывать странную парочку, расположившуюся в нише рядом с дверью в лавку. Миловидная дама улыбалась примерзшей к губам улыбкой. Рядом с ней, слегка облокотясь на колонну, стоял немолодой господин в костюме цвета морской волны, из разреза которого белел воротничок рубашки, завязанный пёстрым узлом галстука. Его внимательный взгляд был направлен на девушку, но и внимательность эта была какая-то деланная.
Гастон надеялся, что шевельнется белая ручка или хотя бы моргнет глаз, но так и не дождался. Дама и господин так и не сделали ни одного движения. Оба производили впечатление спящих с открытыми глазами. Или того хуже…
Может быть, всё дело в этой призрачной перегородке? Или это не перегородка вовсе, а стеклянный гроб?
Мурашки побежали за спину от этой догадки. Значит пришло время действовать.
Для Гастона давно уже не было секретом то, о чем мечтают все призрачные кристаллы. Солнечные зайчики пробежали по бледным лицам, паутинка искр расползлась с тихим потрескиванием от центра к краям, и кристалл… растворился без остатка в лучах света.
Однако с исчезновением преграды ничего не переменилось. Напротив, теперь, когда эти двое могли спокойно покинуть свое заточение и, тем не менее, продолжали стоять, не шевелясь, стало явственно видно, что на их лицах нет и тени жизни.
Теперь Гастону стало по-настоящему страшно. Не за себя, а за этих несчастных. Он понятия не имел о Франкенштейне, и легенду о Големе не читал, но все же смог предположить, что это не совсем люди, а всего лишь подобие людей, которых создают силой здешней магии с какой-то неведомой ему целью.
Из чего их создают? Или из кого? И может быть всех, кто входит внутрь, подстерегает такая же опасность?!
Хорошо, что в эту самую минуту распахнулась дверь, и на пороге появился Пабло. Как раз вовремя! Минутой позже и неизвестно чего бы смог наворотить доведенный до крайности маг. Он так обрадовался возвращению друга, что даже не задал ни единого вопроса, хоть и обратил внимание на белый воротничок, завязанный пёстрым галстуком.
Очередная жертва, - с признательностью подумал он, заглядывая в смущенное, но очень довольное лицо друга.
- Ну что теперь, можно двинуться в путь? - только и спросил.
- А то! – отозвался Пабло, деловито раскладывая на заднем сидении покупки. - Я тут прихватил дюжину костюмов… на всякий случай. Не для себя, конечно! Для тебя… Отлично сидят - сам все перемерил. А если тебе где будет жать или еще что, они обещали подшить… И еще очки захватил. Солнце видишь, как слепит, а мне еще рулить и рулить.
Устраиваясь на водительском сидении, он мельком глянул на витрину. Отсутствие в ней стекла было совершенно незаметно. Чему тут удивляться? – если стекло идеально чистое, то его как будто бы и не существует.
Когда они покинули городскую черту, и малыш Глендваген выплыл на совершенно прямую и широкую - в три полосы - магистраль, Пабло, наконец, исполнил свое желание и втопил до максимума. Приемистый движок послушно взревел и вдавил седоков в спинки кресел.
Полавировав, точно боевой крейсер, между утлыми суденышками и прочей мелкотой, он через часок, наконец, угомонился. Встал в средний ряд и, никого не обгоняя, позволил потоку самому определять скорость течения.
Солнце давно уже потеряло свою полуденную силу, расположилось по правому борту и перестало слепить глаза. Еще и скрылось за одинокой тучкой.
И мысли Пабло под стать становились все пасмурней. Естественно, ни в какую столицу ехать ему не хотелось. Больше всего пугала перспектива вляпаться в какую-нибудь дурную историю. Конечно, дух свободы, разухабистых приключений и полный багажник денег – дело веселое, но что хорошего можно ждать от такой поездки?
Какой нормальный человек будет так упорно стремиться туда? И что этому улыбчивому парню может быть нужно там – нет, даже не в коридорах власти, а на самой верхотуре? О чем он вообще думает? Что собирается сказать, да и о чем вообще разговаривать? - просить глупо, требовать так просто смешно.
А что если?..
Пабло метнул взгляд на попутчика.
Какого черта он не пошел со мной в бутик? И почему не хочет расстаться со своим идиотским плащом?
Воротник рубашки стал вдруг тесен, и с воздухом что-то случилось. Освободил удавку галстука, но этого оказалось мало. Открыл окно. Дышать стало немного легче.
Попытался настроить зеркало заднего вида так, чтобы видеть попутчика. Но из этого само собой ничего не вышло. Тогда пришлось с риском для жизни так скосить правый глаз (при этом стараясь левый держать по курсу), чтобы в область периферийного зрения умудрилась попасть область соседской груди.
Так и есть, что-то топорщится под плащом!
Черт, черт, черт! Неужто я опять вляпался в историю? Нет, всё-таки не зря отец говорил: «кривого могила исправит». Куда я еду к чертям в болото? И почему это происходит каждый раз именно со мной, почему не с кем-то другим? Чем это я заслужил такое везение?! Опять доверился первому встречному. Нет, ну если у него нагорело, то это его личное дело. Но я-то тут при чем?
Не найдя ничего более умного, он просто спросил:
- Слушай, а чего собственно… ну, в смысле, зачем тебе к самому?
- У него в плену мой отец, - так же просто ответил Гастон.
Он давно ждал этого вопроса, но, тем не менее, он прозвучал несколько не ко времени.
- Оп-ля-ля, ты ничего не путаешь? – Пабло пробарабанил ладонями по рулю. - Ты вообще-то уверен в том, что он сидит?
- Мне хотелось бы так думать.
От неожиданности Пабло слишком резко нажал на педаль тормоза. По правде говоря, он уже давно искал повода остановиться. Он съехал на обочину и, заглушив двигатель, повернулся всем телом.
- Чего-то я ничего не пойму, - сказал он. - О чем это ты?
- Мне бы хотелось думать, - медленно повторил Гастон, - что мой отец - пленник. Иначе... - тут он замялся. - Иначе получится, что он служит ему. А для меня даже думать об этом невыносимо.
- Ты хочешь сказать, что предпочел бы, чтобы твой отец сидел в тюрьме, чем был бы каким-нибудь чиновником?
- Да.
- Ну, ты и хиппи, - восхитился Пабло.
- Кто? Кто такие эти пи-пи.
- Не пи-пи, а хиппи, - Пабло покровительственно улыбнулся. - Ну, это такие персонажи, которые слоняются где попало, работу не ищут, плюют на государство и не платят налоги. Это так мой папаша о них говорит.
- А твой отец. Он где? – заинтересовался Гастон.
- Как где. Дома. Кроет меня, наверное, последними словами.
- За что?
- Ну как же, - протянул Пабло, - я же сбежал.
- От него?
- И от него тоже. Мой босс - старый его приятель. Это ведь заботливый папаша устроил меня в эту дыру. Он же меня все еще воспитывает, - Пабло стянул с шеи галстук и бросил на заднее сидение. - Так эта жирная морда – мой босс - уже раззвонил всем, что я смылся. Можно подумать кто-то туда за это время наведался. Могу поспорить, что никого. Гнилая дыра! Так нет же, вонь, наверное, такая стоит!
Пабло демонстративно зажал нос, желая показать какая там должна стоять вонь.
- Ты так говоришь, - сказал Гастон, и было видно, как непросто даются ему слова, - ты уж извини,… если я прав,… в общем,… что ты не совсем любишь своего отца.
- Не совсем люблю? – взвился Пабло. – Можно, конечно, и так сказать. А можно и поконкретней… Во всяком случае, если бы он сбежал, как твой папаша, то я не стал бы носиться по всей стране чтобы его вернуть.
- Мой отец не сбежал.
- Да ну. А что же он заблудился? – Пабло растянул ехидную гримасу. – Типа вышел на минутку и забыл дорогу домой. Так что ли?
- Не говори так. Всякий может ошибиться. И заблудиться может. Не мне судить.
- Как знаешь.
- Да я знаю! - сказал Гастон. - А почему ты не предупредил своего, что уезжаешь? Он же будет волноваться.
- Будет.
- Это неправильно.
- Ладно-ладно, только не буравь меня этим своим взглядом, - Пабло недовольно полез во внутренний карман пиджака, похлопал по боковым. – Вот черт, забыл телефон! В шортах, или нет на заправке. Да, кажется, я поставил его на зарядку,– и сокрушенно добавил: - Значит не судьба.
- Судьба тут не причем. Просто развернись и все! Это ведь не трудно? И не займет много времени, правда?
Как не хотелось Пабло ехать в столицу, к отцу возвращаться ему хотелось еще меньше.
- Послушай, дружище, - сказал он, - тут такое дело. В общем, я должен ему денег. Если бы ты разрешил мне взять эту сумму, скажем в счет моей будущей зарплаты, то я думаю, это бы его утешило. Даже больше чем мои извинения и всякое такое прочее.
- Конечно, - засиял Гастон. – Если дело за такой малостью, то не стоило об этом и говорить.
- Для кого-то и не такая уж малость, - сказал Пабло.
Он вдавил педаль, и малыш Глендваген рванул так, что о днище глухо застучали камни, вылетавшие из-под провернувшихся шин.
______________
Еще страничку? http://www.proza.ru/2013/10/26/1137
...