8 мая.
Позвонил домой. Говорил с мамой, Томой, Андреем и Наташей. Андрею 16 лет исполнилось, собирается менять фамилию на родовую – Дворников. Я его поддерживаю. Это моя старая идея. Наташа не успела передать письмо, расстраивается. А я где-то рад. Может на одно-два стиха больше напишу. Я, конечно, рад не тому, что письма не передала, а прессу забыла. Ее бы хватило как раз до списания, прессы. С моим запойным характером – пока не прочитал бы, за стихи не взялся бы. Хорошо бы меня на маяке или необитаемом острове запереть! Дать тонну бумаги, кучу карандашей, продукты и – пиши на здоровье! Может бы 1 кг чего бы и написал? Как Евтушенко откровенничал: привез из своей Зимы в Москву 20 кг литературы им написанной, оказалось читать можно было только 1 кг. Остальные 19 допишет, думаю. Нам на радость.
Олег, старший сын Эрики, вернулся из тюрьмы. Надолго ли? Саша обьявился Наташе. Завтра поедут деда поздравлять с днем Победы. Поздравить бы и лично мне, да мастер телефон утащил к себе в каюту и выдает на мостик самолично, чуть ли не под расписку. Еле позвонили мы, кто хотел, возмущались.
Приезжала рекламаторша из стриптиз-клуба «Парадиз». Мулатка с длинными косичками, в шлеме и на мотоцикле. Спрашивала водку, виски, сигареты на продажу. Рисовала картины райских услуг своего клуба, массаж и прочее. Но мы крепко сидим на судне. Только Сергей, кажется, пошел прогуляться. Но погода дождливая и настроение дембельское.
Виталий разгулялся. Пошли дни рождений. Недавно брал 200 долларов, неужели прокутил?
Приеду – задам перцу.
9 мая.
Папа, поздравляю Тебя с днем Победы! Пусть будет Тебе легко на том свете. Мы молимся за Тебя. Поздравляю всех наших ветеранов. Это была Ваша великая Победа.
10 мая.
Бутылку виски распили на троих: папа, я и Игорь-чиф. По его мнению на всех было мало. Я согласился. А потом малодушно жалел, что не поступил, как хотел: всем налить. В обоих случаях смалодушничал(из Малодуши, что-ли?). Потом пили пиво вместе с ребятами. В 2 глубокой ночи разошлись. Сегодня болит голова.
Идем проливами. Свежеет. Моряки крепят на палубе доски. Загрузились основательно. Кэп народу вьедается в печенки. Но скоро дембель. Магическое слово,дембель, надо куда-нибудь в стих пристроить.
11 мая.
Рано лег и много снилось: Боря Петрийчук, Слава Суворов. Ремонт судна. Я уже не стармех. Некий громила зарезал двоих моих товарищей и теперь меня подстерегал с ножом. У меня тоже нож, бросаю сумку в громилу(он внизу лестницы), пытаюсь убежать, просыпаюсь; громила превращается в Суворова Славу. Он говорит: а, колдун! Вроде и Эринцев снился, будто мы учимся, а его с нами нет, появится и исчезнет. У какой-то женщины живет. И грустно-грустно, что он чурается нас, а мы его. Питер. Билет на самолет. Ремонт, движение и дальнейшая кака-фония.
Кэп заколебал с перчатками. Где? – Раздал. Не верит. Часть раздал, а вторую часть чиф умыкнул и тоже говорит, что раздал. Но помалкивает. Мне же и принес остальные. Чиф – жох еще тот. На рожон не лезет. Но меня зачем подставлять? Я то думал он мне все подкинул, ну и раздал. Теперь же не собирать обратно. Время стягивается ближе к списанию.
Прилег после ужина. Приснилась печь и зев ее у пола. Меня туда пытался отправить похожий на Мурли с «Иран-газа». Я крестился и крестил его. Похоже это был черт.