Он всегда старался занимать как можно меньше места в жизни.
У матери моего подзащитного жизнь не сложилась. Оставшись в восемнадцать лет одна с ребенком, спустя какое-то время она оставила трехлетнего сына с родителями и попыталась снова создать семью. Все ее попытки заканчивались плачевно прежде всего для нее самой. Мать начала пить и окончательно рассорилась с родителями.
Ребенок рос замкнутым, его не любили ни во дворе, ни в детском саду за то, что он никогда не улыбался. В школе учился плохо, к тому же был неуклюж, что являлось предметом постоянных насмешек над ним. В добавок ко всему он был еще и неряшлив. Ругать и наказывать его было бесполезно: от этого ребенок никак не менялся к лучшему.
Досадуя на него, старики попрекали мальчика наследственностью и причитали о том, сколько усилий и средств им стоит воспитывать его.
-"Все дети как дети, один ты выродок!"- ворчала бабка. Дети от двух других дочерей прилежно учились и обнаруживали способности кто к языкам, кто к музыке, а кто к спорту.
А моего подзащитного все, включая самых близких, считали бездарью, чтобы не сказать ошибкой природы.
Дед, будучи мастером на все руки, пытался учить его ремеслу маляра, сантехника и многому другому. Но внук к учебе относился с неохотой, дед злился и говорил, что что руки у него растут не оттуда.
Внук же чувствовал себя лишним в этом мире чужих людей. Однако он не впадал от этого в депрессию, а научился жить в своем собственном мире-мире фантазий и размышлений, много читал и раздумывал над прочитаным, а если учителя или старики выговаривали ему за "лень и безответственность", он в это время представлял себя, например, анквалангистом или водолазом, погружающимся на таинственное дно океана, которым на самом деле было его собственное сознание...
-Зачем ты читаешь все эти книги, если в школе у тебя одни двойки?!-возмущалась старуха.
Но чтение и врожденные способности, дремавшие в нем до поры до времени, вдруг дали неожиданный результат: Где-то в классе восьмом он вдруг вместо сочинения написал разгромную статью на роман Толстого "Война и Мир".
Роман ему не понравился- он не почувствовал в нем искренности, язык тяжелый, напыщенность.... Он написал то, что думал, а не то, к чему его заставляли тянуться всю жизнь и был уверен, что после этого его выгонят из школы- к чему собственно он и стремился.
На самом же деле все вышло совершенно иначе.
Литературу преподавала Учитель, а не училка, которая по достоинству оценила написанное им.
-"Есть в тебе искра Божья", -сказала Учитель.
В школе она пробыла недолго, но успела укоренить в душе моего подзащитного веру в свое дарование.
Правда мечты его об учебе в Литературном институте так и остались мечтой-вместо этого была суровая школа выживания - когда человек один, он всегда не живет, а выживает.
Но гораздо хуже для него было отсутствие дома или хотя бы собственного угла. Дома у него никогда не было. Ни когда он жил у стариков, ни позже, в общежитии профтехучилища, завода или армейской казармы.
И вся жизнь стала для него борьбой за собственный угол, нишу, пускай самую крохотную, где не нужно слушать ничьих назиданий о необходимости иметь востребованную профессию, где можно быть самим собою и жить так, как хочется, а не как должно.
Когда страна развалилась, он собрал свой скудный скарб в вещмешок и улетел искать свой угол за океан.
Но нашел он здесь совсем не то, что искал. Вернее, едва ли кто-то мог предположить, что все сложится именно так и для него, и для его жертв. Впрочем, кого в этой истории считать жертвой тоже спорный вопрос.
Спустя какое-то время после приезда он познакомился с пожилой, но очень энергичной семейной парой и их давно перезревшей вечной невестой-дочкой.
Тесть с тещей не понятно по каким причинам, всегда считали себя людьми светскими. Деньги у них водились еще с прежней жизни в Ташкенте, где у них все было "схвачено".
Теща всю жизнь вертелась в торговле, а ее муж был тоже не последним человеком в местной иерархии.
Деньги они любили настолько, что если бы их вдруг поставили перед выбором: кошелек или жизнь, то они, вероятно, не задумывясь выбрали бы первое.
Они любили вспоминать свою жизнь, как познакомились и как поженились и постоянно об этом рассказывали новым знакомым, видимо желая произвести на незнакомых людей хорошее впечатление.
Но говоря о своем муже, она каждый раз говорила: -"Я сразу поняла, что это именно тот человек, который мне нужен". О любви она не говорила никогда.
Общительные, энергичные и нахрапистые, в первые два года своей жизни на новом месте они спали по три-четыре часа в сутки, все остальное время работая.
И еще, была у них удивительная способность отовсюду, разве что кроме воздуха, выжимать деньги. Первое время после приезда, отработав 12-14 часов на уборке, старик отправлялся стричь где-нибудь газоны, мыл подъезды или белил стены. Возвращаясь домой, он по дороге успевал еще набирать полный капюшон яблок, слив, груш или еще каких плодов, если дело было в сезон. Под два метра ростом, он легко обрывал плоды с деревьев росших за забором вилл и свесивших свои ветви на дорогу.
Если был не сезон, то он успевал, возвращаясь домой, набрать целый мешок пустых бутылок.
Потом они купили машину и старик тут же начал "бомбить".
Не отставала от него и жена.
Руки у нее росли "оттуда", как теща сама говорила. Она была и парикмахером, и поваром, и педикюр делала, и сидела с больными стариками.
поселившись в престижном районе города, они быстро обзавелись знакомствами с вип-персонами, несмотря на слабое знание языка и оба были, особенно старуха, сама услужливость.
Старуха на добровольных началах взялась ухаживать за немощным стариком-отставным военным, не то полковником, не то бригадным генералом. Дети и внуки поначалу ей не очень доверяли, но в конце-концов привыкли и даже уже не представляли себе, как смогут обходиться без своей помощницы.
Однако после смерти старика разразился страшный скандал: он оказывается доверил ей свой бнковский счет и кредитную карточку, а старуха не приминула этой возможностью воспользоваться.
С юридической точки зрения к опекунше было не подкапаться - ведь он сам выдал ей доверенность на пользование своими банковскими счетами.
Короче говоря, до суда дело не дошло, а вскоре старики открыли собственный магазин и кафе, которое позже превратили в маленький ресторан.
Они давно мечтали о "собственном деле", но для этого нужны были деньги и не малые, которых им и не хватало. Поэтому старуха готовила для соседей-с ее то общительностью, а старик развозил.
Покупка магазина и кафе произошла как-то вдруг и вскоре после эпопеи со стариком-соседом. Дело у них пошло и они навсегда закрепились здесь, купив собственный дом.
Тут можно было бы сказать, что жизнь удалась, если бы не их вечная боль- некрасивая, избалованная и вздорная старая дева-дочь, от которой сбегали все мужики.
Единственным, кто задержался на всю жизнь в их доме был мой подзащитный.
По натуре он был тюфяк и они, находившие применение каждому человеку и каждой вещи, нашли применение и ему.
Облапошили они его просто.
Сначала помогли ему найти квартиру на съем, потом стали у него гарантами, бесплатно стригли, приносили ему приготовленную старухой еду, дарили поношенные вещи, подсказывали и помогали в трудных ситуациях если его например обсчитывали в зарплате или давали банковскую ссуду под высокий процент.
Еще Ницше очень точно подметил, что одинокий человек, даже при всей своей нелюдимости, слишком спешит пожать протянутую ему руку.
Так произошло и с моим подзащитным, который все воспринимал за чистую монету.
Потом они познакомили его со своей дочкой, которая была старше его лет на десять, а то и на все двенадцать. Сразу же после свадьбы они тут же взяли своего зятя в оборот, заставив взять на себя кучу ссуд и обязательств.
С тех пор он работал на них с утра до ночи, став ломовой лошадью в их доме.
Такова была, вкратце, печальная история этого бедолаги, которую он сам рассказал мне чуть позже.
-За десять лет я не написал ни строчки, ни единой строчки!- вскочив в отчаянии крикнул он рассказывая мне свою историю.-Я жил как зомби: затемно вставал и работал до самой ночи.
Потом однажды я заболел и когда стал выздоравливать, то снова начал писать... Это была моя единственная отдушина в жизни- я купил переносной компьютер, научился с ним работать и выкладывал свои рассказы в сети.
-Кому это мешало?!-вдруг снова крикнул он. -И если бы эти упыри оставили мен эту отдушину, не мешали творить, клянусь, я бы покорно тянул свою лямку и не роптал. Но им нужно было все, все до последнего милиметра, до последней капли моей жизни!
Я урывал минуты и часы от своего короткого сна, чтобы успеть побыть немного человеком...
Но они считали это непозволительной роскошью для меня... Если бы вы знали, какое это удовольствие убивть таких упырей!- воскликнул он.-Когда убиваешь их, перед тобой вдруг открывается во всем великолепии безбрежное царство свободы!
Я слушал его и думал о том, что пожалуй можно расчитывать на результаты психиатрической экспертизы-он явно неадекватен и пожалуй это наш единственный шанс на суде.
-Необычное это дело, -сказал мне мировой судья, передавая папку этого горе-писателя.
-Почему?-спросил я.
-Видишь ли, тут не корысть, не ревность, не пристрастие к алкоголю...
-Причин может быть много-убивют и за просто так,- возразил я.
-Но тут-графомания,-усмехнулся судья.
-Графомания?!-удивился я.
-Ну да, убийца заявил на следствии, что убил их за то, что жертвы высмеивали его опусы и требовали, чтобы он закрыл свою страницу на литературном сайте и перестал заниматься ерундой.
Да он сам тебе все расскажет.
И он рассказал.
-Я давно хотел убить их всех. Я не просто хотел: я жаждал этого. За что? Скорее почему. Они были уверены, что скованный по рукам и долгам ссудами и обязательствами, я не смогу сбежать. Но они просчитались!
Когда мы еще встречались с ней она была самой понятливой, самой чуткой, самой нежной девушкой на свете. Она принимала меня таким, каков я есть: со всеми моими недостатками и слабостями.
Я ведь от природы человек слабый, с кучей всяких комплексов и проблем. Да я ведь уже рассказывал об этом...
Мне не верилось, что меня можно полюбить: ничем не примечательного серого человечка. А она все время убеждала меня, что наоборот, есть за что,потому что я добрый, чуткий, а это ведь в наше время такая редкость.
Она не была красавицей, скорее даже наоборот: жирнозадая, с красной рожей.
Пока мы встречались, она цитировала мне заученные строки классиков и латинские поговорки на языке оригинала.
Но, когда мы стали жить вместе, я ни разу не видел в руках у нее книжки или хотя бы газеты. Видимо она уже успела все прочесть...
Как-то быстро оно все закрутилось: свадьба, ипотека, новая квартира... С тех пор я работал как проклятый с утра до ночи.
Меня ведь всю жизнь считали размазней. Да так оно и было.
Вместо того, чтобы уйти от нее, я терпел эту истеричку и ничтожество, а заодно и ее родственников, у которых все разговоры были о деньгах. Они вечно упрекали меня в отсутствии востребованной профессии, в неумении заработать, в равнодушии к семье.
Я работал все эти годы с утра до ночи, я все терпел. Она разжирела еще больше и внушала мне отвращение.
Но я же вечно был всем должен: родителям, учителям, родине, семье...
Они все злорадствовали, что я никогда не вырвусь из этой кабалы. Но они просчитались. Теперь они жертвы, а во всем виноват я - жестокий убийца.
От нее я прятался в работе, а от каторги- в творчестве.
Может быть я бы так же тихо и прожил до конца своих дней. Но им показалось мало меня растоптать как личность. Они обнаружили мою страницу на писательском сайте и стала смеяться.
Во время семейного застолья, где присутствовал и неизменный друг семьи, они дружно смеялись над моими опусами... Вот тогда-то я и решился.
(Продолжение следует)