Что найдено, когда-нибудь будет потеряно
Утро. Васильевский остров, двор колодец, последний этаж.
Из окна просматривается вид на Исаакий, поверх ржавых кривых крыш. Слышно как где-то дворник монотонно соскребает листву во дворе. Небольшая комната, скорее маленькая квартира студия залита утренним, робким светом. Все вокруг разбросано на столике недопитое вино Шардоне, стоят виски Чивас, Кола, вода Папер, виноград, листья салата в сыре Пормезан, недогоревшие свечи в тонких подсвечниках. Все говорит о позднем ужине.
Одежда неряшлива разбросана по углам: трусы, носки, рубашка, лифчик, платье на подоконнике и джинсы на полу.
Слышно как в душе шумит вода и кто-то напевает знакомый шлягер фальшивя. Посреди хаоса- большой разложенный диван, почти на всю комнату. В белых простынях она, чуть прикрытая легким одеялом.
Оголена спина, светлые волосы разбросаны по подушке. Спит.
Когда она проснется картина уже изменится.
Исчезнет половина одежды, в кухню будут собраны остатки
былой роскоши. Исчезнет он. Уедет на работу не попрощавшись.
А она проснется и не поймет, было или не было и что сон, а что правда.
И где он, тот который обещал быть всегда вместе?
А солнце уже наполнит комнату ярким светом и воздухе только останется шлейф терпкого запаха его парфюма и свежезаваренного кофе, который он сварит для нее, известным только ему способом.
Её сердце сожмется, от того, что это все так и за окном уже осень и она здесь одна в маленькой квартире.
Это утро меня преследует почти уже долгие годы.
И теперь по прошествии стольких лет я прихожу сюда снова и снова что бы вспомнить эту историю любви.
Знаю что я никогда больше не увижу и не встречу ее здесь. Юля исчезла в те грозовые девяносто девятые в Югославии, когда натовские бомбы стирали поселок у моря, где она жила со своим парнем из Сербии.
Но каждую весну я порываюсь все бросить и уехать в Югославию, отыскать свою Юлию, припасть к ней, попросить прощения и спросить нашла ли она свое счастье здесь?
А в память о ней я напишу эту трогательную историю.