Я съезжаю на Шоссе Энтузиастов…Не смотрю на спидометр нарочно, потому что знаю что превышаю, сжимаю руль обеими руками так, что белеют костяшки рук. Кажется, Глебушка задремал, его глазки были закрыты и он сладко посапывал в кресле. А я въезжаю в Гольяново, мчусь по Парковой и съезжаю на парковку недалеко от Измайловского парка. Выхожу из машины. Иду по дорожке внутрь.
В парке полно народу, кто с детьми, кто просто парочками сидят на лавочках, мило обнимаются и целуются. Я сажусь в отдалении на свободную скамейку и закуриваю сигаретку. Как же давно я не курила…Лет 5 или 6 вероятно…Медленно выдыхая дым, я раздумываю над тем, что все же должна решиться. И я вытаскиваю телефон из нагрудного кармана, набираю Его номер, промахиваясь мимо клавиш. Гудки. Гудки. Гудки. Сердце бахает, словно бешеное. Словно вот-вот сейчас, мне вновь как раньше придется вызывать таки, красить ресницы и губы, улыбаться себе в зеркале, чтобы не был заметен тот очевидный факт, что я частенько не спала ночами и ревела в подушку вечерами…Тот смешной факт, что я сидела на кофеине круглосуточно...
-Алло, я слушаю…
Голос в трубке. И на моем теле тысячи взбесившихся мурашек устроили парад….Я с трудом выдыхаю…
-Привет.
-Оля? Это ты что ли?...Оля???
-Я это…я…А ты что кого-то другого ожидал услышать?
Меня трясет в этот момент крупной дрожью так, что кажется динамик бьется об ухо и Коновалов слышит будто бы отчаянное биение моего сердца….
-Я ….я …я не знаю…
-Ладно, Коновалов, у меня очень мало времени. Я приехала совсем недавно. И уезжаю очень-очень скоро. Знаешь, я тут совсем недалеко от твоего дома в Измайловском, хочешь встретиться?
У меня уже слишком предательски дрожит голос, и я стремлюсь поскорее уже закончить этот неумелый разговор…Из прошлого…
-Да, ок, сейчас подъеду…
А я продолжаю сидеть на скамейке. Ко мне присоединяется белка, выклянчивая еду. Я порывшись в карманах, вытаскиваю маленький пакетик с фундуком. Порой приходится баловаться им в дороге, когда нет времени пообедать или позавтракать…Белка в припрыжку приближается ко мне и ест орехи с моих рук…Господи….Как предательски дрожат колени и руки…Даже белка боится и берет орехи с ладоней с предельной осторожностью. Откуда-то сверху раздается голос…
-Не боишься, что укусит?
Я поднимаю глаза, надо мной навис Георгий Алексеевич Коновалов. Я отскакиваю от белки, вскакиваю с лавочки, орехи рассыпаются в разные стороны, недокуренная сигарета падает на землю….
В моих глазах одновременно страх, ужас, шок….И да. Время. Как же быстротечно это долбаное время… Мы не виделись ровно 5 лет. Внутри сжимается этот опасный комок, который порой душил меня по ночам…Так, чтобы я задыхалась. Так, чтобы никогда не забывала его теплых рук на своих мокрых, заплаканных щеках…
А Коновалов все тот же…Да же непонятная встрепанность на его голове, будто он только что оторвал голову от подушки. Те же глаза…немного сонные и прищуренные, сканирующие тебя все с головы до ног…Те же губы…Те же…Те же…И мне хочется это бесконечно повторять внутри себя. Он ни капли не изменился, лишь морщинки словно паутинка на его лице говорит мне о том, лишний раз напоминая…Что я не видела его много лет. Я безуспешно пытаюсь унять дрожь в коленях и хоть немного убрать хрип из голоса, который наверняка будет дрожать, выдыхаю…
-Привет, Гош.
Он широко улыбается, садится рядом. Достает пачку сигарет…Закуривает.
-Привет, Ольга. Ну что ж…рассказывай. Как ты. Где ты? Соскучилась?...., - И он вновь улыбается, берет меня за руку и прижимает ее в губам, - Я …Очень…
-Да никак , Гош, - я наоборот выдергиваю руку, смотрю под ноги, не понимаю, зачем мне была нужна эта встреча…., - У меня все отлично. Ты , кажется, меня искал…, - я тереблю пачку сигарет в руках, смотрю в пол, потому что просто не могу справиться с собой. Будто …Будто бы мы только вчера виделись в последний раз.
-Да. И никак не мог найти. Ты как сквозь землю провалилась, Оля…
В этот момент…мне становится как-то совсем плохо. Меня начинает тошнить….Я вспоминаю все ЭТИ годы…Меня рвет на части. Я злюсь…Злюсь…И еще раз злюсь. Во мне просыпается маленькая язва, которая появляется мне в помощь именно в эти моменты. Когда так отчаянно нужна помощь, когда мне не хватает сил быть жесткой и я выдаю…
-А какой честью в общем-то я обязана милому Господину? - и я по - дурацки, но в общем так как любила раньше, заглянула в его глаза и скорчила рожицу.
-Оля! В конце концов, перестань валять дурака. Я искал тебя, потому что хотел тебя увидеть…Потому что…
-Потому что в очередной раз захотел поиздеваться, да?...Гоша. Я хочу тебе сказать очень честно и максимально доходчиво. «Иди к черту!» И я говорила это не раз Но тебе это отчего то было не понятно и ты продолжал меня возвращать. Я миллионы раз говорила, что в «нас нет никакого смысла». Но ты, вероятно, думал совсем по-другому. Мне надоело. Меня это все достало. ДОСТАЛО. Я больше не желаю иметь с тобой ничего общего, ты понимаешь???!!!
Слишком много. Мне тебя в моей жизни было слишком много!
Гоша смотрит на меня грустно-страдальческим взглядом, я встаю со скамейки, дрожащими пальцами вытаскиваю сигарету из пачки, пытаюсь прикурить…Он бросается ко мне, хватает за локти, прижимает к себе, заламывает мне шею и говорит мне прямо в лицо, как только он это любит.
-Я хочу быть с тобой. Я хотел быть с тобой. И я буду с тобой тогда, когда мне это понадобится!
Я сбрасываю его руки, толкаю в грудь, в моих глазах стоят слезу горечи и очередной боли…. и в этот момент слышу голосок…
-Мама!
И все вокруг растворяется. Будто бы ничего и не было. Я теряюсь во времени и эмоциях. Я оглядываюсь на Гошу…И обращаю свой взор на сына…
Глебушка выбрался из машины, благо она очень низкая и бежит по ковру желтых листьев к нам. Он спотыкается, я бросаюсь к нему и подхватываю буквально на лету.
Коновалов застыл. Его взгляд медленно перемещается от меня к Глебу и обратно…Его глаза блестят и он сам обретает настолько недоуменный вид, что мне становится его искренне жалко. Он заметно сглатывает и охрипшим толи от волнения, толи от холода голосом проговаривает…
-Оля….А чей это ребенок?
Я словно ястреб, пойманный на охоте, бросаю взгляд на Гошу.
-Коновалов, ты разве не заметил? Это не просто ребенок…Это мой СЫН, - мои глаза метают молнии. Я держу Глеба в объятьях и вполоборота наблюдаю за Гошей..
-Я заметил…Очень хорошо заметил…Но у твоего сына, наверное, должен быть отец. НЕ так ли?
Я вижу, как Гоша злится. Как внутри его терзает что-то, чего , возможно мне не понять никогда….Увидеть своего ребенка. Своего четырехлетнего ребенка, который уже никогда не будет твоим…
-Вероятно…Ты как всегда гениален. Этого у тебя не отнять. Но о чем, собственно, идет речь?
-Оля, не язви, я умоляю. Чей это сын? Я еще раз тебя спрашиваю…, - И он подлетает ко мне, хватает меня за лицо, смотрит в глаза….Которые просто разрывает негодование, страх, потеря….Одновременно ТАКАЯ встреча….- Умоляю, скажи мне….
-Это мой сын. Мой. И точка. Тока. Точка Точка. Он больше ничей..! Тебе это ясно?- я вырываюсь из его объятий, обиженно прижимаю руки к груди, надуваю губы и не понимаю….Зачем? Зачем, сейчас я вновь чувствую то, что чувствовать не должна. Не имею права….
Глебушка же порой очень любознательный. Он высвобождается из моих объятий и идет навстречу Гоше. Затем протягивает к нему руки и выдает
-Привет!
Я кажется онемела. Я вижу это. Два лица. Будто сошли с одной картинки. Два обожаемых мною лица. Они совершенно идентичны. Глаза, губы, нос…С каждым годом Глеб все больше становится похож на Гошу. Мне не подвластно это изменить. Он истинный сын своего отца. Это не печалит меня. Это меня изъедает порой изнутри…
Коновалов кажется потерянным. Он садится перед Глебом на корточки и протягивает ему руку. Глеб жмет ее, улыбается и заливается радушным смехом счастливого ребенка. Я только лишь замечаю, как слезы катятся по моим щекам. Я зло вытираю их тыльной стороной ладони и бурчу себе под нос.
-Глеб, мальчик мой, нам пора…
-Оля…Подожди….Ну пожалуйста…
-Коновалов, отвали, – я отмахиваюсь и отхожу в сторону, - Пожалуйста, я умоляю. Отстань от меня. Исчезни наконец из моей жизни. ИЗЧЕЗНИ! Ведь раньше, у тебя это здорово получалось…Только я не умела отпускать…Я пачками жрала успокоительное…Я потратила кучу денег на психоаналитиков. Но никто! Никто не мог мне помочь. Потому что я не понимала главного. Я тебе не нужна…
-Оля!!!
-Глеб, иди в машину, сынок…, - Глебушка испуганно бросает на меня взгляд и идет к Селике. – Что , Гоша? Что еще ты мне не сказал. Что еще для нас я не сделала??
-Если ты меня так сильно ненавидишь, если хочешь…Чтобы я исчез…То зачем это? Зачем эта книга, которую ты писала?..
-Ах…книга…Вот что тебя так терзает. Тебе нужно выплатить премию за соавторство, я перешлю на твой счет…
Гоша хватает меня вновь за руку, разворачивает меня к себе…
-Я читаю ее каждую ночь. Я…
-Замолчи…Эту книгу я писала тогда, когда еще верила. Нам обоим верила. Верила, что ты сможешь сломать то, что сдерживало тебя сделать меня счастливой. Все это…воспоминания. Мгновение. То, что меня тогда держало…Эта книга меня держала возле тебя в том числе. Я жила ею…Я порой, вероятно продолжаю жить ею. Только мне ничего не нужно теперь, понимаешь. Я привыкла быть одна. Не перед кем не отчитываться, быть самой по себе. Все что мне было нужно есть у меня. Мой сын. И мое творчество.
-Оля, - Гоша вновь прижимает меня к себе, уткнувшись в мои волосы. Только один вечер. Только одна ночь. Дай мне шанс…Дай…
-Дай…какое хорошее слово…А если я не хочу?
И в этот момент Коновалов сдергивает меня. Он еще сильнее сжимает меня и целует. И я чувствую как всё. Всё, что я так долго пыталась убить, забыть, сломать. Все это бурлит и вырывается наружу. Разум, сердце, чувства…..Все словно в кипятке варится….Рушится….Плавится…Я плавлюсь….Я как и раньше, чуть отталкиваю его ладонью от себя….и выговариваю насколько это возможно…Потому что у меня нет сил не на что…
-Вечером я позвоню, если буду свободна. А сейчас оставь меня….
Я иду к машине, не оборачиваясь. Глеб внимательно смотрит на меня, но даже не капризничает. Я завожу машину. Опустив глаза смотрю на руль…Коновалов подходит к окну, стучит. Я приоткрываю его чуть-чуть, не глядя на него самого.
-Я буду ждать. Я буду тебя очень ждать, Оля.
Я жму на газ, моя малышка рвется в путь. Я уезжаю. Оставляя Гошу со своими мыслями и чувствами в куче листьев и дорожной пыли.