ТРОПА.
Тропа вилась вдоль оврага, огибая уступы и струясь между упрямыми зарослями молодняка и могучими стражами чащи, закрывающими небосвод. Пройдя уже значительный путь, они не торопились, продвигаясь по утрамбованному насту. Сугробы искрились отраженьем звезд, мигающих сквозь просветы ветвей. Безмолвие изредка нарушал лишь сухой треск заиндевелой коры на отживающих свой век исполинах. Как всегда, холодная белизна нагрянула внезапно. Еще вчера, в пьянящей прели, пространство кружило и шелестело разноцветьем, трепетало, - словно прислушиваясь к своему дыханию. Как все изменилось. Раньше они просто шли рядом, и даже отдаляясь, чувствовали и понимали друг друга, как самих себя. Эту дорогу она знала гораздо лучше спутника и, как бы ненароком, оповещала о неожиданных поворотах и крутых спусках. Глубокий тембр ее голоса звучал уверенно и мелодично, сопровождая непринужденный ритм движения. А сегодня, в нахлынувшей тишине она молчала. Может она почувствовала, что опека раздражает, перебивая нехитрые, но важные для него рассуждения. А может быть потому, что в потоке его излияний ощутила закравшуюся неискренность. Теперь она просто слушала, иногда улыбаясь над противоречивыми умозаключениями спутника. Но чаще воспринимала его речь с грустью. Осознав ее молчаливое неприятие, голос осекался. Где то в глубине, рядом с сердцем, щемило, обволакивала тяжесть сомнения, и тогда Рассудок искал прореху в рассуждениях. - "Что с тобой, моя Душа? "...
Только музыка способна отобразить то, что у человека на Душе.
А сознание не способно расшифровать этот внутренний калейдоскоп образов. Но иногда оно отдыхает рядом с порхающей Душой. Нужно только прислушаться.