ГЛАВА 4
Как ни странно, но в секс никого не попёрло. За исключением американцев. Часов в одиннадцать все стали укладываться спать, причём дам уложили в середину хижины, вокруг дам улеглась мужская половина, а командир Джон устроился возле входа в хижину, прикрытую пологом из двух сшитых чехлов самолётных кресел. Супруга флегматичного немца оказалась заядлой рукодельницей и повсюду таскала с собой специальную корзинку с шитьём, спицами, иглами и прочими принадлежностями. И эта корзинка оказалась как нельзя кстати.
Спустя минут двадцать после того, как потерпевшие авиакатастрофу улеглись, раздался первый мощный храп. Кто-то недовольно прокомментировал данное «музыкальное» явление, но вскоре повсеместное шушуканье и перешёптыванье стихло, и вместо него послышалось посапывание, похрапывание, причмокивание и так далее. Пассажиры изрядно таки намаялись за день, пережить им тоже пришлось немало, и их всех сморил закономерный сон. Катя, пожалуй, заснула позже всех. Её молодой здоровый организм не так-то легко было утомить, поэтому она лежала без сна, прислушивалась к ворчанию Чарльза, заступившего по жребию на первую смену ночной вахты. Судя по звукам, он топтался возле кубовой хижины, где непреклонный капитан Джон спрятал виски. Конечно, выпить англичанину хотелось, но он был человеком дисциплинированным и ограничивался одним лишь ворчанием, не решаясь на самовольное вторжение в заветную хижину, чтобы дополнительно промочить горло. А промочить хотелось. Ведь кругом, чёрт побери, такая дикая первозданная романтика под небесным куполом с огромными, словно выпученными от изумления, звёздами. А какие звуки издавали под этим куполом океан и джунгли. Океан вздыхал так, словно объелся на ужин вечерним бризом и теперь не мог заснуть, но ворочался, ворочался, ворочался. А джунгли свистели, хрюкали и плакали. Иногда плач прерывался истеричным хохотом, и в беспросветном небе возникал шорох пролетающих над головой Чарльза то ли летучих мышей, то ли призраков.
- Чёрт возьми! – с чувством сказал Чарльз и потопал в обход кубовой хижины.
«Охраняла ты наш», - машинально подумала Катя и услышала, как завозились американцы. Они легли противно установленному регламенту. То есть, не отдали свою подругу в общую центральную кучу, где поместились женщины, но уложили её между собой в укромном, насколько это представлялось возможным, уголке жилой хижины. Они оказались воспитанными молодыми людьми, поэтому дождались, когда народ заснёт, и только потом принялись (что ж, дело молодое), окучивать свою подружку.
«Однако трахаются они как кролики, - констатировала Катя, прослушав один за другим два половых акта, каждый по минуте с четвертью, не больше. – Но Лизка хороша!»
Американцев звали Рики, Майки и Лиза. Мысленно похвалив общую подружку юных сёрферов, Катя имела в виду её неприхотливость по отношению к краткосрочности половых актов, поскольку успела, судя по характерным звукам, кончить и под Рики, и под Майки. Затем они немного пошептались, похихикали и заснули.
Катя прислушалась к своим внутренним ощущениям, каковые после своеобразной эротической провокации должны были возбудиться в сторону желания, но ничего похожего не почувствовала. То ли половая возня юных сёрферов показалась ей карикатурной, то ли был свеж в памяти последний её бой-хрен. Который не просто кинул свою подругу, но ещё и поимел её на крупные бабки. А ведь она кормила, поила, одевала и ублажала в постели этого альфонса, прикидывающегося свободным художником, почти год.
Мысли в Катиной голове плавно тормозили и расплывались. Сначала она про себя похихикала над треугольной вознёй заокеанских хлопчиков с их дивчиной, потом в голове пошли всякие заусеницы и занозы в теме козлового бой-хрена, затем образовался предсонный ступор под фонограмму одной приятной мысли о том, что здесь – на этом экзотическом острове – совсем нет комаров. Или москитов?
«Да, какая между ними разница?» - протяжно подумала Катя и заснула.
Капитан Джон проснулся без четверти час. Впрочем, он толком и не спал, а дремал в полглаза. Ему показалось, что кто-то копошится в кубовой хижине. Капитан чутко замер, прислушиваясь к звукам вне жилой хижины, но кто-то (если Джону не померещилось), словно почуяв опасность, тоже замер.
«Надо выйти посмотреть, - решил бдительный китаец, - а заодно проверить мистера Чарльза. Что-то он себя подозрительно тихо ведёт…»
Лётчик неслышно поднялся со своего импровизированного ложа, на котором спал одетым, накинул лётную куртку и осторожно вышел из хижины. Он поправил за собой полог и огляделся. Но видно было едва-едва, а фонарь капитан включать не хотел. Лётчик проверил пистолет в потайной кобуре под рубахой навыпуск и пошёл в обход кубовой хижины. Пистолет капитану полагался по службе, но о его наличии он никому не сказал, чтобы зря не волновать публику, которой и так досталось беспокойства. Впрочем, никто об оружии его не спросил. Или просто не догадался. То, что пистолет на борту один, что это вообще в данном коллективе на текущий момент единственный огнестрельный ствол, капитал знал наверняка. Не знать об этом он просто не мог, поскольку являлся командиром чартера, перед посадкой в который, как и в другие самолёты ответственных компаний, принимались самые крайние меры безопасности. Предусматривающие, в частности, запрет на пронос в самолёт любого огнестрельного оружия.
- Ну и темень, - чуть слышно проворчал Джон и, наконец, увидел Чарльза. Тот сидел возле входа в кубовую хижину, прислонившись к стене, и, по всему видимому, крепко спал.
«Неужели он посмел взять без спросу виски?» - возмущённо подумал Джон и приблизился к Чарльзу.
- Эй, мистер! – тихонько позвал лётчик. В общем, он мог и не церемониться и более грубо обойтись с беспечным стражем, однако Джон помнил, что данный беспечный страж ещё и клиент их компании.
- Эй, мистер! – чуть громче повторил лётчик и склонился над Чарльзом. Оба, и англичанин, и китаец, имели одинаково большой рост много выше среднего. Поэтому лётчику пришлось сесть на четвереньки, чтобы заглянуть в лицо англичанину.
- Эй, мистер! – в третий раз повторил лётчик и машинально приблизил своё лицо к лицу Чарльза. И тотчас с ужасом отшатнулся. Дело в том, что англичанин вовсе не спал, а, судя по выпученным глазам и открытому рту, был мёртв
- Что такое? – растерянно спросил сам себя капитан. Он встал на колени, вытащил из кобуры пистолет, а свободной рукой принялся ощупывать Чарльза. Вскоре Джон наткнулся на что-то липкое, отдёрнул руку и вскочил на ноги. Судя по всему, он обнаружил смертельную рану на груди англичанина.
- Как же так? Что случилось? И что теперь делать? – продолжил задавать вопросы совсем потерявшийся китаец. Ситуация оказалась вне пределов его лётной компетенции, и он реагировал на неё вполне адекватно. Будь на месте Джона полицейский или просто военный, он не забыл бы о подозрительном шорохе в кубовой хижине, который и побудил выйти капитана чартера на проверку.
Пока китаец растерянно топтался возле убитого англичанина, совершенно машинально почёсывая стволом пистолета правый бок, полог кубовой хижины стремительно распахнулся, и из хижины на волю не менее стремительно метнулась чья-то фигура. Китаец, растерявшись ещё больше, случайно прянул наперерез фигуре, начисто забыв о пистолете, и оказался на пути у таинственного посетителя кубовой хижины. Тот оказался более проворным, чем рослый лётчик. Ночной визитёр приподнял правую руку и сделал неуловимо быстрое движение слева направо на уровне горла китайца. Лётчик кашлянул, сделал шаг вперёд, захрипел и рухнул ничком головой к входу в кубовую хижину. А неизвестный проворно уклонился от падающего тела и молниеносно исчез в тропической ночи.
Утром следующего дня после авиакатастрофы Катя Малеева проснулась без четверти пять. Её разбудила помощница капитана Мэри Ли. Девушка неслышно пробиралась на выход из жилой хижины, где продолжали мирно храпеть, сопеть и причмокивать во сне бывшие пассажиры рейса «Гонолулу – Пуэрто-Банос».
«В туалет, наверно, - машинально подумала Катя, - пожалуй, мне тоже надо прогуляться туда же…»
Она села на подстилке хижины, сработанной из подручных материалов в виде травы и накрытой сшитыми кусками разной материи, и невольно огляделась по сторонам. Сквозь неплотно прикрытый полог входа в хижину проникал утренний свет, а обитатели острова шумели в недалёких джунглях так, словно их всех обещали с утра покормить, но забыли.
- Однако в хижине не хватает Чарльза и Джона, - чуть слышно пробормотала Катя, определяя «недостачу» своим намётанным взглядом, - а Шарль, который должен был сменить Чарльза, храпит, как ни в чём не бывало. И Лоренцо дрыхнет, как пшеницу продавши …
Договорить она не успела. Имея отменный слух, равно как и другие органы чувств, Катя услышала сквозь вопли невидимых тропических птиц негромкий вскрик Мэри Ли. После вскрика последовало короткое молчание, сменившееся причитаниями на китайском языке.
«Что такое?» - напряглась Катя, бесшумно оторвалась от подстилки и также бесшумно покинула хижину. В нос шибануло свежестью тропиков, омываемых бескрайним океаном, Катя поспешила в сторону импровизированного сортира и за кубовой хижиной обнаружила Мэри Ли. Она сидела на корточках рядом с Джоном и чуть слышно плакала, приговаривая на родном языке. Рядом с ними лежал на боку Чарльз. Судя по всему, первоначально Джон лежал строго лицом вниз, но его новая поза свидетельствовала о том, что Мэри Ли пыталась его повернуть. «Самочувствие» обоих, Джона и Чарльза, не могло вызвать никаких медицинских разночтений: оба были мертвы, и это Катя поняла сразу.
Она подошла к помощнице покойного капитана и тронула её за плечо. Мэри Ли вздрогнула, вскочила на ноги, обернулась к Кате и судорожно схватила её за руку. И сразу же вымазала кровью, которой испачкалась, пытаясь повернуть Джона.
- Они убиты! – простонала китаянка.
- Вижу, - сухо возразила Катя.
Она властно отстранила девушку в сторону, и сама присела над убитыми. Не трогая ничего руками, Катя молча минуты три разглядывала картину двойного убийства. Затем, не оборачиваясь, спросила Мэри Ли, продолжающую всхлипывать и что-то приговаривать на родном языке.
- Ты трогала только Джона?
- Да, - ответила девушка.
- Когда ты его увидела, он лежал лицом вниз, вытянувшись в сторону входа в хижину?
- Да.
- Блин, на хрена его было трогать! – в сердцах по-русски воскликнула Катя.
- Что вы сказали? – переспросила Мэри Ли. Она, наконец, взяла себя в руки и перестала всхлипывать.
- Я сказала, что не надо его было трогать, - перевела Катя.
- Но он лежал такой неподвижный, я его позвала, а он не ответил, вот я и захотела посмотреть, - начала оправдываться девушка.
- Ладно, живо в туалет и обратно, - велела Катя, - надо пообщаться наедине, пока народ спит.
- Да, хорошо, - послушно сказала Мэри Ли и поспешила по своим делам.
- Так, картина преступления ясна до очевидности, - пробормотала Катя Малеева. Она сорвала какую-то твёрдую былинку и потрогала запёкшуюся кровь на груди англичанина и горле китайца. На первый взгляд, кровь запеклась и на том и на другом одинаково. Но это только на первый взгляд, к тому же взгляд непрофессионала. А профессионал мог вполне определить, что Джона убили минут на двадцать позже, чем Чарльза. Впрочем, о данном факте свидетельствовала не одна только кровь.
- Я уже, - слегка дрожащим голосом напомнила о себе вернувшаяся Мэри Ли. Она достаточно оправилась от шока, о чём свидетельствовали её чисто вымытые руки, ещё недавно вымазанные в крови командира.
- Тогда стой здесь, никуда не уходи и ничего не трогай, - приказала Катя. – Мне тоже надо…
- Простите, вы ведёте себя как полицейский, - неуверенно заметила китаянка. Опытный дознаватель по интонациям девушки мог легко догадаться, что её неуверенность имеет несколько причин. По крайней мере, две. Первая – это закономерное удивление по поводу довольно странного поведения почти незнакомого человека, который по идее и половому признаку должен был устраивать истерику на пару с помощницей убитого пилота. Но делать этого не стал, а повёл себя как опытный сыщик. Вторая причина крылась в каком-то проступке Мэри Ли, успевшей его совершить в период между обнаружением трупов и появлением русской девушки. Проступке, который не одобрил бы ни один сыщик.
- Да, я была полицейским, - просто ответила Катя и направилась в сортир, что находился за подходящей россыпью валунов. По пути она сделала небольшой крюк, подошла к ручью и вымыла в нём руки.
Екатерина Фёдоровна Малеева, 1982 года рождения, русская, уроженка Московской области, выросла в небогатой семье. Её воспитывала мать, поскольку папаша бросил семью ещё на заре перестройки, году эдак в восемьдесят пятом. Поэтому Кате, когда ей исполнилось семнадцать лет, не оставалось выбора, и она поступила в высшую школу милицию. По окончании школы девушка честно три года работала в органах следователем. Одновременно Катя терпеливо совершенствовала знание двух языков, английского и немецкого. Если честно, к милицейской работе Катя никогда не испытывала тёплых чувств, и поступала она в школу милиции не для того, чтобы потом стать министром внутренних дел. Поэтому, честно отработав положенный после распределения срок, Катя ушла в одну торговую экспортную фирму, там заработала минимальный стартовый капитал и открыла собственное брачное агентство. Сначала её дела пошли в гору, Катя купила отдельную квартиру, затем тачку, но потом… В общем, что стало потом – известно, зато теперь, имея «на руках» два свежих трупа и первого свидетеля, чего-то скрывающего от условного следствия, Катя была, как говорится, почти на коне. Ведь даже занимаясь бизнесом, она не утратила своих следовательских навыков, но, напротив, ещё больше их усовершенствовала. Потому что российский бизнес, это такая хитрая штука, которая…
- Ну, что ж, пока остальные спят, мы займёмся составлением протокола, - предложила Катя, исподтишка очень внимательно следя за поведением Мэри Ли. У той, кстати, в нагрудном кармане форменной рубашки Катя приметила блокнот и шариковую ручку.
- По вашему виду и не скажешь, что вы были полицейским, - заметила Мэри Ли. Гипнотизируемая взглядом Кати, китаянка достала из кармана блокнот с ручкой. И хотя английский язык не подразумевал различия между личными местоимениями «ты» и «вы», было заметно по интонации, что китаянка обращалась к Кате на «вы», а та к ней – на «ты».
- Вчера по их виду тоже вряд ли кто-нибудь догадался, что они будут мертвы, - мрачно пошутила Катя, раскрыла блокнот и приготовилась записывать. Среди личных вещей у неё имелся простенький фотоаппарат для «моментальной» съёмки. Профессиональный криминалист с таким работать никогда бы не стал, но на безрыбье, как говорится, и рак на горе свистнет.
- Ах, Джон! – невольно воскликнула Мэри Ли и по этому её восклицанию Катя поняла, что командира и второго пилота связывали более тёплые отношения, чем чисто служебные.
- Вы сразу заметили трупы? – спросила Катя, записав на чистом листке блокнота время начала дознания.
- Да.
- Что ты сделала после того, как увидела?
Мэри Ли рассказала, как она кинулась к неподвижному Джону, как развернула его лицом к себе, как увидела перерезанное горло, кровь и как в этой крови она тотчас вымазалась.
«Однако нервишки у неё в порядке, - мысленно констатировала Катя, - коль от такого зрелища она не зашлась в истерике и не хлопнулась в обморок. Но что-то эта девушка не договаривает…»
- Скажи, у командира вашего чартера имелось какое-нибудь оружие? – в лоб спросила Катя, записав рассказ девушки.
- Нет, - не моргнув глазом, возразила китаянка.
«Врёт», - подумала Катя и в упор посмотрела на девушку. Но та успела привести мысли с чувствами в порядок, и теперь её китайское лицо было таким же бесстрастным, как китайская стена.
- Быть такого не может, чтобы самолёт отправлялся в рейс без единой единицы оружия, - ворчливо заметила Катя.
- Ну почему же? – невинно возразила Мэри Ли. – Сейчас при посадке пассажиров принимаются самые беспрецедентные меры безопасности, поэтому некоторые чартерные компании, и наша, в частности, запрещают наличие у экипажа любого оружия.
- Что ты говоришь? – переспросила Катя.
- Я говорю правду, - упёрлась Мэри Ли.
- Ну, что ж, - не стала спорить Катя. Она уже успела оценить внешний вид китаянки и определить, что на себе Мэри Ли пушку не держала. Если, конечно, пушка вообще имелась. И была найдена китаянкой возле убитого Джона. После чего, скорее всего, Мэри Ли успела пушку куда-то спрятать. А может, пушку взял тот, кто убил Джона. То есть, обыскивать китаянку не имело смысла дважды. Поэтому Катя сходила в хижину за фотоаппаратом, но перед тем, как продолжить свои следственные мероприятия, велела Мэри Ли встать на стрёме у жилой хижины и, если кто-нибудь поползёт на выход, предупредить её. Мэри Ли послушно встала там, где ей велели, а Катя вернулась к месту преступления, сделала несколько «обзорных» снимков и снова присела над трупами. Она очень скоро нашла на Джоне потайную кобуру и сняла её с пояса убитого. Проверив кобуру, Катя обнаружила в ней помимо следов свежей смазки, два тщательно сложенных листа формата А-4. Она не стала подробно изучать их, но сунула их в задний карман джинсов. А кобуру молодая женщина спрятала под одним из камней, прижимающих матерчатые стены кубовой хижины к земле. Затем Катя тщательно обследовала место преступления, ходя кругами вокруг трупов и склоняясь почти к самой траве. Так она кружила, постепенно увеличивая радиус поиска, минут пятнадцать. Затем посмотрела время – 5.30. – и тихонько свистнула Мэри Ли.
- Всё тихо? – на всякий случай поинтересовалась она.
- Да, - сказала китаянка, - спят и даже не подозревают…
- Пусть спят, - перебила её Катя, - давай войдём в кубовую хижину, посмотрим, всё ли здесь на месте.
Они вошли и сразу обратили внимание на полный разгром. А несколько картонных коробок с галетами были изодраны в клочья. Эти пакеты пассажиры под руководством Джона сложили на верху штабеля из металлических банок с консервами и упаковок с безалкогольными напитками. В основании штабеля стоял ящик с выпивкой покрепче, бутилированной в стеклянной таре.
- Всё ясно, - буркнула по-русски Катя.
- Что вы сказали? – поинтересовалась Мэри Ли.
- Я говорю, теперь понятно, почему местные звери не объели трупы, - объяснила Катя.
- Ой! – вздрогнула китаянка.
- Когда убили Чарльза и Джона, звери смогли беспрепятственно проникнуть в кубовую хижину. Они пришли сюда на запах и, как следует, закусили галетами…
- Да, они почти всё испортили, - заметила Мэри Ли.
- Вот именно, - сказала Катя. – Сначала, скорее всего, звери попробовали на зуб некоторые банки, но вскоре оставили это бесперспективное занятие и добрались до галет. В общем, картина погрома и мародёрства налицо. Штабель развален, коробки с галетами изгрызены и размётаны. И даже если что-то из кубовой пропало в виде отдельной консервы или коробки с галетами, установить данный факт уже невозможно.
- Пропало? – удивилась Мэри Ли.
- Ну, да. Звери, удравшие из кубовой, когда заслышали ваше приближение, не могли так разметать довольно компактный штабель. Неизвестный, убивший Чарльза ударом спереди в сердце остро отточенным ножом с длинным обоюдоострым лезвием, несомненно, побывал в хижине. Вопрос: зачем? Я уверена, что не затем, чтобы произвести инвентаризацию наших съестных припасов. Что-то ему в этой хижине понадобилось. Далее. Неизвестный стал искать это что-то среди припасов, которые мы накануне аккуратно сложили. Очевидно, он произвёл шум, разбудивший Джона. Джон вышел из хижины, увидел Чарльза, скорее всего, решил, что тот спит, сидя на земле и привалившись спиной к стене хижины, нагнулся над ним и понял, что Чарльз мёртв. В это же время неизвестный, услышав появление Джона, выскакивает из хижины и ударом своего ножа наотмашь перерезает Джону горло. Джон падает ничком головой к входу в хижину и умирает. А неизвестный убегает вон в том направлении…
Катя показала рукой и посмотрела на Мэри Ли. Та утратила свою китайскую бесстрастность и выглядела удивлённой.
- Вы так рассказываете, как будто присутствовали при убийстве, - заметила она.
- Я не присутствовала, я всего лишь реконструировала преступление по обнаруженным следам, - терпеливо объяснила Катя и подумала, кто же стянул пистолет, который Джон держал в потайной кобуре, Мэри Ли или неизвестный убийца? Вероятней всего, Джон пистолет из кобуры вынул, а затем просто выронил. И его потом кто-то подобрал.
- Но как? Я, например, никаких следов не вижу, - возразила Мэри Ли.
- Это потому, что тебя учили на пилота, а меня на следователя, - сказала Катя. – Поэтому ты при всём своём желании не сможешь определить по положению тела Чарльза и по следам крови, которые упали с лезвия ножа после его убийства, где он находился в момент этого убийства. Я же могу предположить, что он стоял возле входа в кубовую. Очевидно, хотел выпить, но не решался самовольно взять бутылку виски. Наверно, он услышал приближение неизвестного, обернулся к нему и получил удар ножом в область сердца. Убийца отошёл назад, а умирающий Чарльз встал на четвереньки, перекрывая проход в кубовую хижину. Убийца попытался его отодвинуть и невольно прислонил Чарльза к стене хижины. В такой позе англичанин, скорее всего, и умер. Какое-то время Чарльз продолжал сидеть на земле, привалившись спиной к стене хижины. Позже англичанин свалился на бок. Об этом тоже свидетельствуют капли крови.
- А как вы определили, что сначала убили Чарльза, а потом Джона? – спросила Мэри Ли.
- Элементарно, Ватсон, элементарно, - по-русски ответила Катя и прислушалась. В жилой хижине образовалось движение, послышались голоса и кто-то, кряхтя, полез на выход.
- Что вы сказали? – в очередной раз переспросила китаянка, невольно оборачиваясь к жилой хижине.
- Я говорю, по качеству в разное время запёкшейся крови и, опять же, по логике развития ситуации, - объяснила Катя и увидела рыжего галантного француза Шарля.
ГЛАВА 5
- Доброе утро, юные леди, - приятно осклабился француз, молодцевато выпячиваясь при виде женщин и приветственно взмахивая окорокоподобной веснушчатой рукой. Он вырядился в светлые летние брюки из лёгкой хлопчатобумажной материи и футболку-безрукавку. На его голове красовалась непременная для всякого отдыхающего француза панама.
- Доброе утро, - процедила Катя, внимательно ожидая реакции француза при виде трупов. Мэри Ли ничего не ответила на приветствие, лишь натянуто улыбнулась.
Шарль, очутившись в «поле зрения» покойников и моментально определив их окончательный «статус», словно споткнулся о невидимую преграду и встал, как вкопанный. Затем стащил с головы панаму и промычал:
- Э-э, м-м-м, что это такое? Они, м-м-м, неживые?
- Совсем мёртвые, - сказала Катя. – Кроме вас ещё кто-нибудь проснулся?
- Моя жена, - растерянно пробормотал француз. – Бедная Жанна! Какое её ожидает потрясение…
- Вы, кажется, шли в туалет? – спросила Катя.
- Да, с вашего позволения, - без всякой иронии подтвердил француз.
- Идите и возвращайтесь, - велела Катя, - мне надо задать вам пару вопросов.
- Ах, да, вы же говорили, что вы юрист, - вспомнил француз и, уже не изображая из себя бравого парня, поплёлся в клозет.
- Мэри Ли, - попросила китаянку Катя, - встаньте снова возле входа в жилую хижину и, если кто-нибудь из дам захочет выйти в туалет, проведите её так, чтобы она не видела покойников.
- Хорошо, - согласилась девушка и покинула место преступления.
- Так что здесь случилось? – спросил Шарль, возвращаясь из-за валунов специального назначения.
- Двойное убийство, - пожала плечами Катя.
- Вижу, что не тройное, - проворчал француз. Он довольно быстро пришёл в себя и теперь ничего, кроме любопытства, не испытывал. Разве что продолжал переживать за жену, которой предстояло пережить шок от довольно неприятного известия.
Катя вкратце рассказала Шарлю всё, что ей удалось установить. Затем спросила:
- Вы ночью ничего не слышали?
- Нет, чёрт побери, - огрызнулся француз. – Кроме того безобразия, каким занимались эти американские щенки со своей подружкой. Пижоны!
- Хотите сказать, что затем крепко заснули? – снова спросила Катя.
- Да. Я думал, меня разбудят. Но…
- Ясно.
- Что, чёрт возьми, вам ясно?! – вспылил Шарль. – Кто этот неизвестный и что ему было нужно в хижине, которая по замыслу нашего дорогого, но уже, увы, покойного, капитана предназначалась для приготовления пищи? И в которой мы сложили на хранение наши съестные припасы? Неужели этот неизвестный убил двух человек, чтобы стянуть бутылку виски, пачку галет или банку с консервированными анчоусами?
- Понятия не имею, - возразила Катя. – Знаю лишь одно: неизвестный побывал в хижине. А что он хотел стянуть, банку ли с консервированными анчоусами, или банку с чем-то другим, замаскированным под анчоусы, я пока не знаю.
- Ага, замаскированным! – ещё больше разозлился Шарль. – Бред какой-то! И вообще, всё это смахивает на плохой английский детектив с убийством на острове, где среди разношёрстной компании совершенно случайно оказывается детектив. И не просто детектив, а детектив женского пола. Мисс Марпл, чёрт бы её побрал со всеми остальными англичанами!
Мсье Шарль с такой злостью поминал англичан, как будто это они придумали очередной криминальный сюжет, одной из центральных фигур в котором могла оказаться какая-то русская женщина, а жертвой - супруга винодела.
- Я не мисс Марпл, - с достоинством возразила Катя, - а профессиональный сыщик. Поэтому…
- Чёрт, это моя жена! – перебил Катю Шарль и метнулся к хижине, где Мэри Ли уговаривала Жанну идти в туалет окольным путём. На что подозрительная и опытная француженка стала требовать, чтобы ей немедленно предъявили мужа.
- Вы совершенно напрасно беспокоитесь, - пыталась успокоить Жанну Мэри Ли.
- Дорогая, я здесь! – подбежал к супруге Шарль, обнял её, повёл-таки окольным путём и стал объясняться с ней по-французски. Судя по возгласам, издаваемым супругой винодела, гибель командира чартера и британского подданного она пережила сравнительно легко. Видно, смерть чужих ей людей оказалась не такой страшной на фоне пережитого подозрения в очередной измене любвеобильного мужа.
В 7.15 утра в жилой хижине началось резкое всеобщее пробуждение. Народ потянулся на свежий воздух, лишь американцы продолжали спать. К этому времени Катя, Мэри Ли, Мэри Хо (её Мэри Ли разбудила раньше), Шарль и Жанна кое-как договорились о стратегии своего совместного поведения на фоне случившегося по отношению к тем, кто ещё был не в теме. Жанну Катя убедительно рекомендовала опекать овдовевшую миссис Эрмитейдж, ей в помощь придавалась опытная Мэри Хо (стюардесса, в отличие от второго пилота, пережила гибель Джона более стоически), Шарлю предписывалось осуществлять всеобщий надзор над реакцией коллектива, а Катя приготовилась объясняться как профессионал, исследовавший место преступления и обнаруживший некоторые следы. Она уже посвятила в результаты своих изысканий тех, кто проснулся раньше всех, утаив лишь одну деталь. О данной детали Катя решила сказать лишь тогда, когда соберутся все пассажиры, после того, как они переварят первоначальное известие о факте гибели их командира и товарища по отдыху. Пришлось даже разбудить американцев. Сначала вдове показали труп мужа, а потом Жанна и Мэри Хо увели плачущую миссис Эрмитейдж к ручью за северной стороной жилой хижины. Затем Шарль согнал волнующихся пассажиров в одну боле менее компактную кучу, и Катя рассказала им о своих изысканиях. Затем она неожиданно попросила их всех разуться.
- Это ещё зачем? – недовольно проворчал Мортимер. Ему совсем не нравилась роль француза, назначенного Катей для присмотра за «отдыхающими».
- Мадемуазель здесь единственная, кто смыслит в сыскном деле, - не преминул вступиться за Катю Шарль, снисходя говорить по-английски, коль скоро некоторые неучи не удосужились изучить французский.
- Вас я тоже прошу разуться, - огорошила француза Катя.
- Вот именно, - повеселел Мортимер и скинул с ног кроссовки.
- Моей жене тоже надо разуваться? – спросил Лоренцо.
- Нет, не надо, - мельком глянув на ступни Джины, поместившиеся в тапочках-маломерках.
- А моя супруга? – не преминул поинтересоваться флегматичный Ганс. Он воспринял случившееся так невозмутимо, как будто привык по утрам обнаруживать возле своей постели свежих покойников. Его жена также не выразила никаких эмоций?
- Какие приказания относительно моей супруги? – иронически спросил француз по имени Гюстав.
- Моей старухе тоже разуться? – грубовато осведомился Мортимер.
Катя молча обошла группу «отдыхающих», оценила размеры ступней Марты, Виктори, Лизы и Лили и разрешила им не разуваться.
- Нет, ну почему же! – воскликнула Лили, с которой вчера случилась истерика. – Я готова предъявить к досмотру свои ноги!
- Как хотите, - пожала плечами Катя и принялась осматривать мужские ступни, но и среди них не обнаружила того размера и той конфигурации, которые…
- А зачем вам это? – полюбопытствовал Шарль, снова влезая в свои кроссовки, когда своеобразный досмотр закончился.
- Пойдёмте, - кратко предложила Катя, и первая пошла на северо-восток. В этом направлении остров чувствительно приподнимало. И тропические заросли, особенно густые в юго-западной части острова (куда рухнул самолёт), также ползли вверх соответственно рельефу. Но прекращали свои «поползновения» там, где они упирались в каменистую стену неприступных островных гор. Кое-где среди них поблёскивали водопады, затем они согласно геологической логике трансформировались в ручьи и устремлялись к океану. А Катя привела группу к одной из немногочисленных излучин того ручья, что протекал рядом с их лагерем. Здесь ручей был неглубоким, и в его русле виднелось несколько плоских валунов. На одном из них, ближнем к тому берегу, откуда должен был убегать таинственный убийца, отчётливо виднелся кровавый след правой ноги босого человека. Причём ноги размера не менее сорок пятого, если говорить о размерах обуви «по-русски».
- Фантастика! – воскликнул Шарль, первый разглядевший зловещий след. – Почему вы сразу мне об этом не рассказали? Неужели не видно, что у меня нога гораздо меньше?
- У нас говорят: не верь глазам своим, - возразила Катя. Она могла бы ещё добавить, что настоящий сыщик вообще должен быть крайне подозрительным. В силу чего не стал бы откровенничать с человеком, хоть в малой степени подозреваемым в причастности к убийству. Но Катя не стала напрягаться на многословие. Впрочем, публика скучать ей не дала. Вернее – молчать.
- Чёрт, судя по следу, это какой-то Кинг-Конг! – азартно воскликнул Рики.
- Невероятно большая ступня! – с не меньшим азартом поддержал его Майки. Странно, но сегодня эти парни совсем не испытывали никакого страха.
- А не кажется ли вам подозрительным, мисс, - осторожно поинтересовалась Виктори, супруга рыжего Мортимера, - что этот таинственный ночной убийца оставил такой красочный, ну, просто вызывающий след?
- Как вы его обнаружили, чёрт возьми? – не замедлил поддержать жену Мортимер.
- Кажется, - ответила на вопрос Виктори Катя. – А обнаружила я этот след просто, - повернулась она в сторону Мортимера. – Когда я исследовала место преступления, то заметила, что лужа крови, вытекшая из раны Чарльза, слегка размазана. Джон в эту кровь не наступал, это очевидно по его обуви, значит… Я стала искать возможные пути бегства убийцы, наступившего в кровь, и вычислила его по характерным признакам: кое-где я обнаружила капельки крови, кое-где сломанные сухие стебли травы.
- А вам не кажется странным, мисс, - снова выступила Виктори, - что, проделав путь в два десятка ярдов по траве и щебёнке, убийца должен был окончательно стереть кровь с ноги, после того, как он в ней якобы вымазался?
- Кажется, - снова согласилась с бдительной англичанкой Катя.
- Да, это очень странно! – вразнобой зашумели присутствующие. – Как вы это объясните?
- Я это могу объяснить следующим образом, - возразила Катя, - убийца сильно хромал на правую ногу. Наверно потому, что она у него не совсем в порядке. Обратите внимание, ведь след не совсем обычный.
«Отдыхающие» снова уставились на плоский камень, и первая ахнула бдительная Виктори:
- Пресвятые угодники! Да у него не хватает большого пальца!
- Похоже на то, – уклончиво сказала Катя. – Очевидно, процесс передвижения для убийцы весьма болезнен. Поэтому убийца должен ходить, наступая на землю либо внутренней стороной ступни правой ноги, либо внешней. В воду с берега ручья он спрыгнул на левую ногу. Наверно, остерегаясь поранить больную ногу о невидимое дно ручья. А затем, не удержав равновесия, встал на валун правой ногой во всю ступню.
- Какого чёрта тогда вы приказали нам разуться? – недовольно проворчал Мортимер. – Неужели так не видно, что хромых среди нас нет?
- При современной ортопедии, - пожала плечами Катя, - вполне возможно носить специальную обувь с накладками вместо пальцев и совершенно при этом не хромать.
- Совершенно верно! – принялся отчаянно жестикулировать темпераментный Лоренцо. – У мужа моей двоюродной сестры мафиози отрезали ухо. Он им задолжал три тысячи долларов и не хотел отдавать. Так вот, Джузеппе заказал себе специальную шляпу…
- Причём здесь шляпа? – недовольно перебил Лоренцо Мортимер.
- Да, но шляпа надевалась на голову вместе с ухом! – продолжал горячиться Лоренцо. – Так же, как ортопедическая обувь с накладными пальцами.
- Не надо перебивать моего мужа! – неожиданно вступилась за супруга Джина. Катя невольно обратила внимание на женщину и отметила, что та нет-нет, да и бросает какой-то странный взгляд на кровавый след. Ещё раньше Катя заметила, как Джина с каким-то мазохистским сладострастием разглядывала убитых Чарльза и Джона.
«Всё это очень интересно, - подумала она, - и совершенно невероятно. Стоило тащиться в такую даль, чтобы возобновить свои следственно-оперативные занятия? Нет, надо было остановиться в Гонолулу или на прилегающих к нему Гавайях. А тут… А тут какая-то полная фигня с совершенно кровавой попыткой слямзить что-то из кубовой хижины, да ещё этот след, больше смахивающий на неумелую обманку, чем на настоящий. Да…»
- Это не настоящий след, - словно прочтя её мысли, заявила Виктори. – Это какая-то игра!
- Вполне возможно, - не стала спорить Катя. – Во всём этом деле много непонятного и мне предстоит ответить ещё на массу вопросов.
- Так отвечайте, чёрт вас побери! – рявкнул Мортимер.
- Да, пожалуйста, мы вас очень просим! – подала голос Лили. – А то просто как-то жутко не по себе!
- Не вздумай хлопнуться в обморок, дорогая, - предупредил её Гюстав. – Не забывай, мы не на Ривьере.
- Неужели это муляж? – заволновались Рики и Майки. – Чёрт, кто-то из нас завалил несчастных Джона с Чарльзом, а затем изобразил непонятного хромого босого убийцу с невероятно большим размером стопы. Неужели он рассчитывал, что мы клюнем на эту туфту?
Нетерпеливый Рики даже залез в ручей и нагнулся над камнем, на котором виднелся след. Затем он перешёл ручей, по очереди наклоняясь ещё к двум камням, условно соединяющим два берега, и снова вернулся к первому. Снова над ним нагнулся, послюнил палец, потёр след, попробовал на вкус и замер.
- Это кровь, я уже проверяла, - сказала Катя. После такого её утверждения туристы загомонили пуще прежнего.
- Значит, муляж, приближённый к реальности, - безапелляционно заявил Рики.
- Но зачем он всё-таки их убил, кто бы он ни был? – спросила подружка сёрферов Лиза.
- Чёрт его знает! Надо выяснить! – ещё больше заволновались американские хлопцы. Рики вылез на берег, и они с Майки принялись оживлённо переговариваться на слэнге, не обращая внимания на остальных «отдыхающих».
«Ни фига не понимаю, - подумала Катя, - хотя американский разговорный учила прилежно».
- Эй, вы что затеяли? – спросил американских хлопцев Мортимер. К тому времени «отдыхающие» разбились на семейные пары и продолжили переговорный процесс, но в более узких кругах. Мортимер с супругой ближе всех стоял к сёрферам и лучше других слышал, о чём те беседуют.
- Надо прогуляться к самолёту, посмотреть: может, и там есть какие-нибудь следы? А если есть, установить: нет ли связи между теми, которые обнаружатся, и этими?
- Никуда вы не пойдёте! – рявкнул Шарль. Его половина в это время отсутствовала, и ему не с кем было делиться свежими впечатлениями. Поэтому он так неожиданно консолидировал с Мортимером. Надо сказать, француз недолюбливал англичан из-за их высокомерного соседства, но ещё большую антипатию он испытывал к американцам. Наверно, потому, что американцы зачастую предпочитали пить собственное вино, нежели покупать его у французов.
- А кто нам может приказывать? – задорно возразил Рики.
- Кстати, неплохо подумать о назначении главного в нашей команде, - вспомнил Мортимер, - ведь Джона уже нет.
- Главной будет Мэри Ли, - заявила Катя.
- А я думал, вы назначите себя, - саркастически отозвался Шарль.
- Я, с вашего позволения, продолжу расследование, - возразила Катя.
- Но почему Мэри Ли? – возмутился Мортимер.
- Ради Бога, успокойтесь! Я ведь ещё не всё сказала, - возразила Катя. – Я хотела предложить кандидатуру Мэри Ли в качестве ответственного за всё наличное наше хозяйство, продукты, инструменты и прочее. А все остальные вопросы коммуникационного характера мы должны решать коллегиально. Возражений нет?
- Что ж, можно, пожалуй, согласиться, - проворчал Мортимер.
- Да, пожалуй, - не стал спорить Шарль.
- О чём речь? – заинтересовались Лоренцо и Гюстав. Ганс интереса не проявил. Он продолжал о чём-то переговариваться со своей женой по-немецки. Не подозревая о наличии в их компании человека, понимающего немецкий, Ганс не очень-то понижал голос, поэтому Катя отчётливо слышала, о чём говорят супруги. В частности, флегматичный немец выговаривал своей терпеливой жене, словно это она была виновата, за отсутствие мобильной телефонной связи. Ведь даже если и имела место быть магнитная буря, то не могла же она продолжаться сутки кряду в таком своём магнитном качестве, что продолжали молчать (беспомощно фонить) все без исключения сотовые телефоны.
- Йа, йа, мейн херц, - отвечала немка, - телефоны должны были либо окончательно выйти из строя, либо, спустя определённое время, автоматически восстановить свои технические параметры по умолчанию.
Катя, прислушиваясь к разговору между немцами, вскоре выяснила, что Марта довольно таки сведуща в вопросах радиосвязи и прочей сопутствующей физики, потому что её старший брат владел небольшой сотовой компанией, а сама Марта имеет долю в «хозяйстве». Она даже в своё время получила специальное образование.
«Вот не подумала бы! – мысленно изумилась Катя. – Этакая ходячая вязальщица утеплённых подгузников для любителей мочегонного пива…»
- Так вы нам коллегиально прикажете, чтобы мы не ходили к самолёту? – не отставали американские хлопцы.
- Обязательно сходим вместе, - пообещала Катя, мотая на ус разговор педантичных немцев. – Но пока надо определиться, куда мы денем покойников.
- Как – куда? – удивился Лоренцо. – Предать земле.
- Боюсь, что заниматься окончательным погребением мы не компетентны, - возразила Катя, - ведь следствие, которое провожу я, не имеет официального статуса. То есть, мы должны будем предъявить тела новому следствию. Понимаете?
- А-а! – глубокомысленно протянул Лоренцо, совсем немного пожестикулировал и замолчал.
ГЛАВА 6
В 8.45. утра мужчины во главе с Катей тщательно «запаковали» тела Джона с Чарльзом и закопали их в северо-восточной части условной поляны (или плато). Для этой цели была выдолблена неглубокая могила. Тела, завёрнутые в подручный материал, завалили камнями и щебнем. Женщины в это время занимались овдовевшей Энн и приготовлением завтрака. Завтрак прошёл в довольно мрачной обстановке. Радоваться, впрочем, причин не было. Одни лишь американцы продолжали оживлённо шушукаться, да Ганс доставал свою Марту по вопросам телефонизации. Из чего Катя поняла, что Ганс подозревает какие-то внешние силы в преднамеренной авиакатастрофе. На что Марта вполне соглашалась, несколько раз подтвердив своё мнение о том, что телефоны, судя по всему, из строя окончательно не вышли, но продолжают бездействовать в силу какой-то необъяснимой помехи конкретного технического свойства. Ещё ученая владетельница доли телефонного «хозяйства» брата предположила, что данная помеха конкретного технического свойства как была включена где-то в регионе авиакатастрофы в момент её совершения, так до сих пор продолжает работать.
- Послушайте, герр! – недовольно бурчал Шарль. – Говорите, пожалуйста, по-английски! Я ведь говорю…
- Наш личный разговор не есть предмет всеобщее достояние, - флегматично парировал немец.
- Чёрт бы тебя побрал, - ворчал Шарль, не забывая тщательно закусывать. Перед завтраком Мэри Ли, объявленная на должность, выдала по случаю поминовения недавно преставившихся по двести граммов виски. Веселей от этого не стало, но аппетит появился. Вдову в выпивке предполагалось не ограничивать. Она, в общем, и не отказывалась.
В 9.30. Катя предложила распорядок дня и план мероприятий. Но вначале она настоятельно рекомендовала «отдыхающим» держаться компактной группой. Или хотя на виду друг у друга. И ни в коем случае не совершать самостоятельных вылазок за пределы плато. Сама Катя записала все подробности расследования в блокнот, отдельно пометила графу «личное оружие пилота» и поставила напротив неё жирный вопрос. При этом она не переставала удивляться тому факту, что никто из пассажиров не проявил никакого любопытства к данной «горячей» теме. Впрочем, не обнаружь Катя на трупе Джона потайной кобуры, она сама вряд ли задалась бы подобным вопросом.
- Ну, на виду, это ещё куда ни шло, - продолжал недовольно бурчать Шарль. – Но компактная группа – увольте! Почему я должен торчать в тесной компании незнакомых мне людей?
- Я тоже не собираюсь сидеть на одном месте, - заявил темпераментный Лоренцо. – Я не могу позволить, чтобы моя жена скучала от однообразия.
- Послушайте, по острову может разгуливать неизвестный маньяк-убийца, - стала увещевать Катя. – Так неужели кому-нибудь из вас хочется стать его очередной жертвой?
- Что вы говорите! – как-то ненатурально изумился Лоренцо. Так ненатурально, что всего лишь укусил себя за ладонь, но шеи себе сворачивать не стал.
- Да, майн Гот, надо держаться хотя бы расстояние видимость друг друга, - согласился немец.
- Да, чёрт возьми! – спохватился Шарль. – А я как-то совсем забыл о факторе опасности.
- Если эта опасность не среди нас самих, - с американской прямолинейностью брякнул Рики.
- Тем более необходимо быть на виду друг друга, - повторила Катя.
- Мы, кажется, собирались прогуляться к самолёту? – напомнил Кате Майки.
- Да, сейчас пойдём.
- Кто именно пойдёт? – поинтересовался Лоренцо.
- Я, Майки и Рики, - сказала Катя.
- Что ж, идите, - проворчал Шарль.
- А я? – спросила Лиза.
- Сиди здесь, - ухмыльнулся Рики, - ты нам живая нужна.
- Возьмите ваши ножи, - велела Катя.
Поход через джунгли отнял у быстрых на ноги молодых людей минут пятнадцать, не больше. Двигаясь на юго-запад, в сторону, почти противоположную движению солнца, Катя в очередной раз подивилась отсутствию змей, которые по идее в этих местах просто должны были кишеть. Ещё она констатировала, что даже при плохом знании зоологии ей показалось странным довольно скудное разнообразие фауны тех видов (или подвидов), которые должны были бегать по земле. Обезьяны не в счёт. Этих рыжих тварей на острове водилось в достаточном количестве. Они нет-нет, да и показывались на пути «туристов», перепрыгивая с дерева на дерево, с ветки на ветки. При этом обезьяны издавали ужасные вопли и корчили непристойные физиономии. Иногда из-под ног путешественников выскакивал пушистый зверёк размером с кролика. Скорее всего, это его сородичи разорили ночью кубовую хижину. Похожего перед вчерашним обедом поймал Лоренцо. Как поймал, так и отшвырнул от себя подальше. Потому что зверёк брызнул такой пахучей секрецией, что Лоренцо потом ругала вся публика. Вот и сейчас, когда группа молодых людей натыкалась на совершенно безбоязненных вонючих зверьков, те не спешили ретироваться, а производили потрясающе защитную вонь, после чего хоть святых вон. Не говоря уже о тесном общении с представителями местной островной фауны.
«Хорьки, что ли? – вспоминала Катя, топая за Рики, который шёл впереди и воинственно размахивал своим ножом, попутно срубая мешающие ходьбе ветки. – Нет, на хорьков они не похожи. А может, скунсы? Вроде есть такая порода. Только я что-то не припомню, похожи ли они на этих…»
Соображая так, Катя совершенно случайно пришла к оригинальному, на первый взгляд, выводу: «съедобные» звери вроде кроликов, оленей, антилоп и прочих кабанообразных отсутствовали, зато под ногами постоянно путались неизвестные Кате вонючие твари, которых не ели, наверно, даже самые неприхотливые хищники. Змеи, годные в пищу, отсутствовали также. Следовательно…
- Вижу останки нашего бедного чартера! – доложил Рики.
- Может, мы сгоняем к океану, посмотрим, нет ли на горизонте какого-нибудь корабля? – предложил Майки и вышел из арьергарда. – А вы пока здесь без нас осмотритесь?
- Сначала вместе осмотримся здесь, а там видно будет, - уклончиво возразила Катя.
Осмотр совместными усилиями занял у молодых людей часа полтора. Рики с Майки управились бы быстрее, но Катя не давала им делать работу спустя рукава и строго контролировала каждого. Рутина парням не понравилась и они стали роптать.
- Долго мы ещё тут будем топтаться? – ныли американские хлопцы, сантиметр за сантиметром исследуя салон, рубку и даже отвалившиеся крылья самолёта. – Какие могут быть улики здесь, в двух милях от места преступления?
- Вы противоречите себе, - неуступчиво возражала Катя. – Вы же первые предложили осмотреть самолёт?
Сама она лазала по земле, осмотрела фюзеляж, хвостовое, даже пыталась разобрать одно из отвалившихся шасси. Попутно она сделала больше десяти снимков. Освещение, правда, оставляло желать лучшего, но качество изображений, тем не менее, получилось удовлетворительным.
- Что мы ищем?! – наконец не выдержал и повысил голос Рики.
- Какие-нибудь следы, похожие на следы ночного преступления, - коварно объяснила Катя. Сама она искала любую вещь, способную после включения вывести из строя электронику самолёта и все сотовые телефоны. А американских пацанов Катя взяла с собой в целях обеспечения безопасности: юные янки выглядели достаточно крепкими для сооружения обороны от возможного нападения и были достаточно наивны для совершения кровавого преступления. А если вспомнить подслушанный разговор немецкой пары и предположить, что перед совершением двойного примитивного убийства было совершено ещё одно преступление – целенаправленное выведение из строя того и этого – то дело становилось совсем тёмным. И уж совсем не таким, на какое могли сподобиться эти жизнерадостные ограниченные экстремалы. Хотя, даже учитывая всё вышесказанное, Катя не решалась посвящать во все свои планы юных спутников. Тем более что между разговорами она уже успела выяснить их профпригодность. То есть, она знала: американские пацаны изучают гостиничный маркетинг, к хакерству и авиации отношения не имеют и так же, как сама бывший российский следователь, не смогут отличить электронный гироскоп от горизонтального руля. Не то, что помогут ей, Кате Малеевой, обнаружить среди обломков самолёта какой-то инородный прибор, который после включения вырубил самолётную электронику вкупе с сотовыми телефонами.
- Послушайте, мы идём к океану, - заявил Майки, переглянувшись с Рики. Им окончательно надоело ползать в самолёте и вокруг него, выискивая то, сам не знаю что.
- Проваливайте, - по-русски разрешила Катя и по-английски добаваила: - Только оставьте мне один нож.
- С какой стати, - чисто по-джентльменски закочевряжился Рики.
- Тогда никуда не пойдёте, - отрезала Катя.
- Вы нас не пустите? – изобразил комический ужас Майки.
- Козлы, - процедила Катя, подошла к Майки и, не говоря лишних слов, уронила его на землю с помощью подсечки. Пока она училась в школе милиции, а затем работала следователем, Катя помимо иностранных языков постоянно занималась в секции единоборств, где довольно прилично освоила боевое самбо и рукопашный бой.
- Ш-шит! – ругнулся Майки и попытался встать. Но Катя применила болевой и дюжий гарный американский хлопец взвыл, как малое дитя, но басом.
- Эй, ты что делаешь? – вступился за приятеля Рики и неосмотрительно подошёл к русской женщине.
- Козлы, - повторила Катя и, не выпуская поверженного подвывающего Майки, ногой накатила Рики точно в подбородок. Другой дюжий гарный американский хлопец отлетел назад и прилёг на землю.
- Ты отпустишь меня, фак ю? – прошипел Майки.
- Вставай, подай мне нож и проваливай, - велела Катя.
Майки послушно подал ей нож, потёр ушибленные место и неожиданно расхохотался. Ему вторил пришедший в себя Рики. Парни оказались с юмором, это понравилось Кате, и она расхохоталась вместе с ними.
Американцы отвалили ровно в 11.00. Катя задумчиво посмотрела им вслед, некоторое время машинально любовалась на колышущиеся по ходу движения рослого беспечного Майки ветки тропического кустарника, и снова полезла в разбитый самолёт. Надо сказать, Джон довольно удачно посадил «сессну» и почти вся аппаратура, несмотря на смятую в гармошку «кабину», уцелела.
- Становится довольно жарко, - пробормотала Катя, вытирая пот с лица полой футболки. Она проследовала через раскуроченный добровольцами салон и влезла в рубку. Села в кресло пилота, положила нож на подлокотник и достала из кармана джинсов бумажные листы, найденные в потайной кобуре убитого Джона. – Так, что тут у нас? – сама себя спросила бывшая российская бизнесменша. Раньше у неё просто не было ни времени, ни возможности ознакомиться с данной находкой. Теперь, когда они с американцами осмотрели самолёт и ничего подозрительного не нашли, и когда она наконец осталась одна, Катя могла спокойно посмотреть листы и поразмышлять на тему увиденного и происшедшего. Можно было, конечно, попытаться покопаться в аппаратуре самолёта и попытаться отыскать в ней какой-нибудь инородный предмет, приведший к авиакатастрофе после выхода из строя полётной автоматики, но Катя не стала этого делать. Впрочем, начинала она поиски исключительно в надежде на дурную удачу. А не с твёрдой надеждой обнаружить какой-то инородный предмет между, скажем, дросселем и индукционной катушкой. Между предметами, известными бывшему следователю понаслышке, а не по техническому описанию, конструкционным характеристикам и прочим более «ощутимым» идентификационным признакам. Катя, в общем, никогда не интересовалась ни умными железками, ни прочими замороченными механизмами. Она и в свою-то машину никогда не заглядывала, лишь гоняла на ней, предоставляя копаться в двигателе и прочих механических потрохах специалистам. Один раз, правда, под руководством очередного ухажёра Катя «переобула» тачку с летней резины на зимнюю. А один раз за два года самостоятельно поменяла масло.
- Так, что тут у нас? – повторила она и развернула листы.
На поверку оказалось, что один лист представлял собой уменьшенную ксерокопию некоей карты-схемы, обозначавшей маршруты движения судов и самолётов в квадрате таком-то. Долгота в градусах, минутах и, соответственно, широта присутствовали. Второй лист был рукописной копией первого. На первый взгляд. Потому что, изучив оба листа, как следует, Катя с удивлением обнаружила, что графики движения судов с самолётами на двух листах, ксерокопии и рукописном, в одном и том же географическом квадрате значительно разнятся.
- Что за ерунда? – проворчала она. – И на фига это надо?
Она снова принялась изучать первый лист и вспомнила рассказ командира чартера о четырёх островах, чьи названия впечатлили молодую женщину своей певучей романтичностью. Дело в том, что на карте-схеме присутствовали именно эти острова. А один из них, так называемый остров «Поющих черепах», был помечен крестиком. Судя по линиям маршрутов на ксерокопии, остров находился в пределах визуальной видимости пилотов самолётов и капитанов судов, которые с разной периодичностью следовали мимо данного острова. Катя тщательно проштудировала расписание маршрутов с привязкой к помеченному крестиком острову и вычислила, что хотя бы два раза в сутки мимо острова пролетал какой-нибудь самолёт или проплывало какое-нибудь судно.
- Выходит дело, что мы упали аккурат на остров «Поющих черепах», - сказала она сама себе, - если, конечно, я не ошибаюсь, и кто-то пометил крестом именно этот остров. Но почему – кто-то? Очевидно, это сделал Джон. Однако зачем ему вторая рукописная копия с «неправильным» расписанием? Неужели для того, чтобы…
В это мгновение её насторожило постороннее движение. Ей показалось, что в кустах справа от фонаря рубки самолёта мелькнул силуэт, напоминающий человеческий. Фонарь, покрывшийся сеткой трещин, тем не менее, оставался целым, но видимость за ним оставляла желать лучшего. Катя машинально напрягла слух, но ничего подозрительного не услышала. Все звуки джунглей доходили до неё в сильно приглушенном режиме, и посторонний звук среди них определить было просто невозможно. Поэтому Катя положила руку на нож, прислонилась носом к фонарю и сквозь сетку трещин более внимательно посмотрела туда, где ей померещилось движение. Но ничего, разумеется, не увидела. Невидимые в зарослях зверьки и обезьяны иногда шевелили кое-какие ветки, однако подозрительное движение больше не повторялось. Если бы не её опыт работы следователем в условиях ещё более диких джунглей, чем эти, Катя вполне могла бы списать свою обострённую настороженность по статье «чисто повышенная женская эмоциональность». Однако какая там эмоциональность, когда налицо наработанное профессиональное чутьё. И оно подсказывало, что компания копошащихся в густых тропических зарослях мелких зверьков увеличилась на одну более крупную особь. Возможно человеческую.
«Какого хрена?» - стрёмно подумала Катя и слезла с кресла, держа наготове нож. Она присела на корточки возле сравнительно целой, не украшенной сетью трещин, секции фонаря и продолжила вглядываться в джунгли. Очевидно, интуиция её не обманула, потому что в подозрительном месте как-то странно замолкли «производители» естественных звуков. И образовался некий участок локальной тишины с нечётко обозначенной границей, за которой писк, крик и гомон усилились. Очевидно, по причине соседства с кем-то таким, кто мог вспугнуть местное пернатое и мохнатое население. Подобные звуковые нюансы, разделённые, условно говоря, территориально, могли быть доступны человеку только с отменным слухом. Но Катя на слух не жаловалась стопроцентно. Так же, как на остальные органы чувств.
«Зря я туда пялюсь, - наконец решила Катя и, согнувшись, полезла на выход, - всё равно в этих зарослях ни черта не видно…»
Рики и Майки проследовали к побережью по дорожке, проделанной самолётом во время приземления. Надо сказать, покойный Джон выбрал единственно правильный путь во время аварийной посадки. Он не рискнул сажать самолёт на прибрежную песчаную полосу, поскольку она была слишком короткой даже для изящной «сессны». Эта полоса представляла собой вогнутую в остров дугу, замкнутую с двух сторон каменистыми утёсами. А утёсы принадлежали единой горной системе, занимающей чуть меньше половины территории острова и практически замкнувшей «ровную» часть суши кольцом не совсем правильной формы. Вернее говоря, совершенно неправильной, потому что в одном месте каменистые горы наступали почти до середины острова, а в другом стояли вдоль берега практически в виде крепостной стены. Песчаный же берег неглубокой бухты являлся как бы продолжением ровной части острова и как бы соединял джунгли с примыкающим к нему плато с океаном.
Что касается джунглей, то в них, невзирая на их многоярусную конституцию, совершенно отсутствовали твёрдые породы деревьев. Иначе, как уже говорилось выше, посадка чартера не была бы такой удачной, а живых пассажиров вместе с экипажем могло остаться гораздо меньше.
Другими словами, сначала Рики и Майки двигались сравнительно легко по пути, проделанному самолётом сквозь мягкую поросль островных многоярусных джунглей. А когда «тормозной» путь кончился, им пришлось прорубаться сквозь них. Тем не менее, через двадцать минут после того, как они расстались с русской девушкой по имени Кэт, американцы вышли на берег.
- Ура! – крикнул Рики, ускорился, на ходу разделся и нырнул в набежавшую волну. Он был отменным пловцом, побывал со своим сёрфом в разных краях и не боялся лезть в воду даже в самых экзотических местах, где водились не только акулы, но даже смертоносные медузы.
- Ура! – поддержал его Майки и хотел последовать за другом, но его внимание отвлёк посторонний предмет. Предмет валялся на берегу возле каменной осыпи одного из береговых утёсов, которые словно двумя клыками вгрызались в пенящийся прибой. Майки поднял с песка нож, брошенный Рики и, даже не пытаясь позвать друга, направился в направлении странного предмета. Предмет блестел на солнце и Майки, приблизившись к нему, увидел, что это всего лишь пустая банка из-под свиного паштета. Банка была из тех, что имелись в запасе авиакомпании, перевозившей желающих из Гонолулу в Пуэрто-Банос. На ней отсутствовали этикетки, но все «реквизиты» значились в виде своеобразных барельефов. Поэтому она так блестела и, судя по почти первозданному фабричному блеску, была опорожнена совсем недавно.
- Так это всего лишь банка, - разочарованно проворчал Майки, даже не задавшись вопросом, а откуда здесь недавно использованная тара из-под паштета? Он хотел вернуться к песчаной полосе, чтобы затем составить компанию бултыхающемуся в пене прибоя Рики, но вдруг услышал всамделишный человеческий храп.
- Чёрт возьми! – воскликнул Майки и пошёл на звук, сжимая в руке огромный туристический нож. Он приблизился к неглубокому лазу внутрь каменной осыпи, причудливо расположившей свои фрагменты в виде неких построений, и заглянул внутрь.
- Ш-шит! – совершенно непроизвольно рявкнул он и разбудил храпуна. – Так это ты, скотина, зарезал…
Договорить Майки не успел. Несомненно, он был смелым парнем, но храпун оказался сильнее и проворнее упитанного янки. Поэтому Майки лишь крякнул, когда его схватили за руку, в которой смелый американец держал огромный нож, и, словно невесомого, буквально вдёрнули под прохладную сень естественного грота.
В это время Рики решил уточнить, почему рядом с ним нет верного друга Майки, который в воде всегда норовил подшутить над Рики, и то хватал его за ноги, то пытался стянуть плавки.
- Эй, Майки, ты где?! – крикнул Рики, поднимаясь на гребне очередной прибойной волны. – Чёрт, куда он пропал? – озабоченно пробормотал юный сёрфер и поплыл к берегу. Выйдя на сушу, Рики повертел головой и тоже заметил блестящий предмет. Рики быстро идентифицировал предмет, хотя пустая банка валялась метрах в двадцати от береговой кромки. Рики стал всматриваться по сторонам более внимательно и скоро увидел нож, оброненный его приятелем возле камней в тот момент, когда на него напали изнутри грота.
- Что за чертовщина? – пробормотал Рики и поспешил к каменной осыпи. Он тоже был смелым, но не больше. Мозгами, во всяком случае, юный сёрфер ещё не успел обрасти.
- Эй, Майки, ты где, чёрт бы тебя побрал? – безбоязненно выкрикивал Рики, подходя к печально известному гроту. Он поднял с песка нож, наклонился в сторону грота и с облегчением рассмеялся: - Так вот ты где, шутник! Разыграть меня решил? Майки, вставай, придурок, не изображай из себя покойника. Слышишь? Майки, чёрт…
В самое последнее мгновение смелый Рики увидел какую-то тень, метнувшуюся навстречу ему сверху и сбоку. Рики даже не успел разглядеть, кто или что это было, настолько стремительно двигалась тень.
- Чёр… - хотел снова чертыхнуться юный сёрфер, но в ту же секунду рухнул поверх Майки с перерезанным горлом. Последнее, что успело зафиксировать умирающее сознание бедного сёрфера, это пустую и, судя по свежему запаху, недавно употреблённую бутылку виски. Бутылка валялась в головах Майки.