На ней был красный берет.
Под ним скрывался ворох рыжих кудрявых волос. Огонь пронзил мое сердце, засел где-то между ребрами, как подлый нож предателя Брута.
Она чертовски привлекательна. Ведьма из средневековья, растерзанная временем и обидами.
Я не вижу ее глаз, не слышу ее голоса. В ее ушах зеленые серьги-гвозди и мне хочется сейчас, чтобы она вбила их в крышку моего гроба.
Я смотрел, как она медленными движениями поправляет волосы и кутается в свой красный шарф.
Она – мое пятно на сердце, моя незримая рана. Мое внутреннее кровотечение, от которого я медленно умираю.
Она дотрагивается до стекла автобуса и пальцем проводит тонкую линию. Словно общается с невидимым миром, словно познает видимый мир.
Мне хочется коснуться ее щеки, поцеловать ее тонкое запястье и крикнуть миру, что нам, мне и этой девушке с копной рыжих волос, нужно срочно убраться из этого мира. Мы бы просили у Бога покой и тишину. Мы бы слушали самую лучшую музыку и цеплялись за каждое мгновение, проведенное вдвоем.
Она на секунду обернулась. У нее голубые глаза. Я разглядел ее губы. Ее тонкие яркие губы. Бледная кожа, папирусная, тонкая. На ее щеке глубокий шрам.
Мне хочется сейчас прижаться к ней всем сердцем, чтобы она согрела меня и излечила от моего нескончаемого одиночества.
Она шепчет что-то. Тихо напевает какую-то красивую песню. Боже, не выпускай ее из моего поля зрения.
Наблюдать за огнем можно вечно…
Объявляют следующую станцию. Она поднимается и спешит к выходу. Снова оборачивается, и я замечаю тонкую улыбку. Я беспокоен. Я потерян. Ждет ли она меня? Подумала ли она обо мне? Когда мне нужно выходить?
Что я делаю среди этой толпы ненужных мне людей?
Кто я есть и почему я жив?
И почему я сейчас не с ней, и прижимаюсь к какому-то старику?
Она выходит, и мое смятение швыряет меня вперед, выталкивает из вагона и несет куда-то вдаль.
Мое тело не слушается меня.
О Бог, я погиб.
Я чувствую, как мои ноги становятся деревянными, сердце колотиться, словно ожидает чего-то большего, чем вся моя жизнь, чем само чудо появления на этот свет.
Я не выпускаю ее из вида. Она плывет, как яркий парусник, рассекая большие волны.
Я не одинок. Она везде. Она окружает меня, мой призрак, мой погибший Титаник.
Она резко оборачивается и хватает меня за руку:
- Следите за мной?
Я смиренно повинуюсь ее взгляду и киваю.
Я молчу. Я ошеломлен ее силой и наглостью.
Ее сердце теперь мое сердце и я дышу ее легкими.
- Хватит смотреть на меня. Кто вы?
Я молчу. Я пытаюсь произнести хоть слово, но она крепко держит меня за руку.
Она отталкивает меня.
Я хочу сказать ей что-то, но она отворачивается и снова торопится куда-то.
Я спешу за ней, пытаясь наконец-то собраться с духом и объяснить ей все. Сказать ей, что последние полчаса нашей совместной поездки я только и думаю, что о ней.
Она ждет меня у выхода из метро. Кто-то позвонил ей, и она что-то громко кричит в трубку. Наверное, ее муж или отец. Женщины так громко общаются только с мужчинами, словно пытаясь криком убедить их в своей правоте. Я подхожу к ней и говорю, что люблю ее.
Указательными пальцами обеих рук сначала два раза под ключицами, потом два раза в ее направлении.
Она смотрит на меня и недоумевает. Она говорит мне, что я сумасшедший и что верно я издеваюсь над ней.
Я не понимаю ее. Я пытаюсь сказать ей, чтобы она простила меня.
Прижимаю левую ладонь к сердцу и провожу по ней правой, слегка касаясь ее указательным пальцем.
Она смотрит на меня. Она не моргает. Я говорю ей, что она красивая.
Она плачет, и я обнимаю ее.
После мы гуляем, и она что-то рассказывает мне. Говорит, что недавно была в Италии и что теперь мечтает туда переехать. Говорит, что учит историю искусств и что пытается выучить французский язык, так как поспорила с подругой на тысячу долларов. Рассказывает, что полгода назад попала в страшную аварию и потеряла правую ногу.
Мы долго бродим по парку, и она периодически останавливается. Ей сложно долго ходить.
Ей больно.
У нее искусственная нога, у меня пальцы вместо слов.
И я чувствую, что метро подарило мне дыхание свободы.
Я впервые заговорил с Богом. И голос мой чистый и проникновенный, ласковый и нежный.
Я говорю женским голосом, она ступает мужской ногой.
Тела влюбленных не имеют различий, они объединены общей болью и общим наслаждением. Только так и не иначе.