И про что же мне написать? Чего только не передумал, что только не вызывало интерес в моей пустой голове за последнее время - всё и ничего. Мозгов нет совсем.
Редкие мыслишки мечутся внутри черепной коробки, врезаются в стенки и гулкое эхо вторит им, пока не будет поглощено очередной "гениальной идеей", которой суждено также вот метаться, греметь в голове и уйти как пар из трубы паровоза. Куда идёт паровоз сказать трудно, но кажется, что машинист стал слишком много спать и постепенно теряет всякий интерес к управлению. Кто-то там за пределами, из внешнего мира, переводит стрелки, не даёт остановиться или уйти под откос, но верно ли направление задаваемое невидимой рукой (?)
Машинист заленился, он обрюзг и перестал мечтать. А может и не перестал, но вот только путей осуществления, воплощения в жизнь, своих идей он не видит.
Можно, конечно, накопить силёнок, набраться решимости, встряхнуться, очнуться и ринуться вверх; карабкаться в гору по извилистой тропинке, поддавая угля в топку, но...
Кто сказал, что там за поворотом откроется то, чего он так ждал, так жаждал достичь, постичь, к чему хотел прикоснуться и где хотел бы сделать остановку (?); кто пообещает отдохнуть, набраться сил для нового пути, а может быть даже остаться, остаться навсегда, чтобы жить (?)
Не факт ведь, что откроется оно, это самое "то".
Паровозик ещё молодой: краска яркая не запылилась и, когда светит солнце, на обшивке играют его лучи и танцуют солнечные зайчики; фонарь не разбит и освещает путь промозглыми осенними ночами. Был дождь и ветер, был снег и холода — много чего было — но он ещё силён, он может побороться и добиться многого...
Чего многого?
В него верят; говорят, что верят те кто когда-то отпустил его в этот мир, кто учил его, тогда ещё игрушечного, на маленькой настольной железной дороге без шлагбаумов и семафоров. Без этих противных семафоров, которые теперь так не вовремя, когда он только-только набрал скорость, и, кажется, вот-вот.. отправляют в тупик - тупик, где нет запасных путей, где миллион путей и все ни туда. Только отчаяние.
Раньше он бегал по кругу и мог себе позволить ни о чём не думать; просто учился бежать. Мог упасть, мог растратить весь завод ещё совсем слабенького и примитивного своего механизма, но всё это было не страшно. Сильные и заботливые руки всегда возвращали его на рельсы, всегда помогали, убирая неожиданные преграды с пути.. бежать и не думать.. и он научился.
Теперь всё стало не так. Теперь он был один на большой дороге - дороге, которая может привести куда угодно.
Так думали все они - паровозики))) Сколько перегонов и станций за спиной!; сколько ещё будет..! Может тысячи, а может ни одного полустанка.
Паровоз тащит за собой вагоны, он уже не паровоз - целый экспресс; вагончики неотъемлемая его часть. Много их должно быть, а может мало (?) — кто ему скажет.
Вот один из вагонов — здесь поселились мечты. Сейчас он полупустой, а когда-то пассажирам приходилось ехать чуть ли не стоя; когда-то в этом пространстве бурлила жизнь. Но вот кто-то вышел в заброшенном отстойнике, (говорят, он умер тихо и без боли, во сне) а кто-то перебрался в другой вагон - вагон разочарований. Разочарованная публика весьма разнообразна: прибывшие из предыдущего вагона - потрёпанные и жалкие; по соседству толкаются, играют в карты и весело галдят, аборигены - местные завсегдатаи, которые почти прописались на этих засаленных затёртых сиденьях - часто ездят и не прогонишь их, и даже если билет не продашь, они всё равно тут как тут - чудеса в решете. Им здесь вполне себе хорошо.
Есть вагон знаний и глупости; вот в этом едут друзья, а в следующем враги; в тамбуре жмётся совесть. Состав длинный, вагонов много.
Вращаются колёса и работают механизмы. Впереди новые открытия и встречи, города и пассажиры, зелёный свет и препятствия...
Куда?
Зачем?
Надо.
Ты только не спи, машинист, пожалуйста, не спи. Встрепенись! Проще всего сказать, что всё зря; что ты один и слишком слаб, чтобы раскачать этот неправильный мир, что-то менять в нём.. и всё зря.. всё напрасно.
Как должно быть?
Как надо?
Надо так, как ты считаешь нужным.
До этого момента ты не знал как жить, ведь ты умел только бегать и тебя всегда убеждали, что этого более чем достаточно. Ты устал. Отдохни. Пусть они уходят вперёд — на кольцевой кто последний, тот и первый. На круг. И никакой суеты. Ничего не меняй, пока не поймёшь, что же надо изменить именно тебе. А сейчас просто не спи.
Эй, не спи, слышишь!
Давай.
Возьми лопату и вперёд, разгоняй свой паровозик. Ты должен расти как грибы после хорошего тёплого дождичка, а не как заводские трубы и многоквартирные скотомогильники городских окраин.
Ты не должен быть серой электричкой на бесконечных ветках наших дорог.
Ты не будешь стоять, сиротливо пропуская скорые. Ты сам один из них.
Давай, дружище! Уж лучше мы сорвёмся в пропасть, не успев сбросить скорость на повороте; лучше будем мало летать, чем далеко ползать — пусть трудно, пусть невысоко, но зато по-человечески.
И вообще, кто сказал, что рождённый стоять в неудобной позе не разогнётся?! Кому ноги, кому хвосты, роги, а кому и крылья! Тебе, естественно, крылья)))
Крылья!
Ты слышишь?!
Мы все когда-то ползали на коленях и смотрели снизу вверх на этот мир, но мы встали с колен: пошли, побежали, поехали.. пошли... Я слышал, что люди умели летать.. значит надо вспомнить.. надо верить.. постараться и пошире раскинуть руки. Нет, неправда - крылья. Крыльями можно больше загрести под себя, но это гребля, ребята, так не взлетишь.
Зато и не разобьешься.
Попробуй: греби, беги, ползи.. ты всё ещё ползешь, человек, и все вокруг ползут. Паровозики))), а этот рассказ про самолёт!
Но не каждый истребитель...
Понял ли ты меня, мечтающий о заоблачных высотах и далёкой звезде?
Не каждый истребитель - самолёт.