I
Минуло пять лет. Даже немногим более того…
Павел и Вера расписались, обвенчались, стали законными супругами. Приобрели добротную квартиру в одном из тихих и уютных городков Подмосковья. И мечту свою осуществили – посетили скандинавскую Норвегию по приглашению издательства "NGRF+", когда оно выпустило в свет роман "Нескандинавская история". У местной читающей публики книга имела колоссальный успех. Пожалуй, этим можно объяснить появление ещё двух изданий романа, вышедших уже под названием "Орден Сутулова". Однако не только норвежцы могли ознакомиться с эпохальным произведением российского писателя Духова. Книга была переведена на другие языки и триумфально растиражирована в Германии, Швеции, Финляндии, Нидерландах, Франции, Италии, Дании. Семья Голубевых основное время проводила теперь за границей, откликаясь на многочисленные приглашения иностранных оргкомитетов по культуре провести презентацию нашумевшего бестселлера в их муниципалитетах.
Между тем Павлом были написаны ещё два романа, которые также вышли в крупных зарубежных издательствах и были тепло приняты нерусскоязычной аудиторией читателей. Очередной поездкой за бугор для Веры, Павла и Любашки стало литературное турне по Италии, организованное местным обществом книголюбов при поддержке глав провинциальных образований. Последние три дня обозначенная семья находилась в местечке Пескара, расположенном на живописном побережье Адриатического моря…
II
Запыхавшаяся Любочка молнией влетела в гостиничный холл. По привычке подняла глаза на экран плазменного телевизора, работающего над головой портье. Однако ожидаемого мультсериала там не увидела.
– Жа-аль… – разочарованно протянула она и обернулась к вошедшим следом родителям. – А мы включим в номере видик? Хочу мультяшки поглазеть…
– Прямо сейчас? – поинтересовалась мама Вера.
– Конечно!
– Нет, Любань. Мы щас душик примем и заляжем баиньки. Извини, но… Время фиесты…
– Ох-хо-хох… – притворно вздохнула Любашка. – Опять дрыхнуть?.. Ну ладно… А после фиесты? Посмотрим?
– Возможно. Когда посмотрим на твоё поведение… – откликнулся папа Павел, забирая у портье ключ от номера.
– Одну секундочку, мистер! – вежливо произнёс тот по-английски и протянул Голубеву почтовый конверт. – Просили вам передать…
– Благодарю! – кивнул Паша, бегло взглянул на лицевую сторону конверта и вместе с домочадцами потянулся к лифту.
…В прибранных горничной апартаментах мужчина первым делом ознакомился с посланием. На бланке с красивыми орнаментами и многочисленными вензелями по-русски было напечатано:
Уважаемый господин Духов!
А также его супруга и дочь!
С нескрываемым интересом прочёл Ваш роман "Орден Сутулова". Замечательная книга. Поучительная. Сочту за честь познакомиться с талантливым русским писателем поближе. Пользуясь случаем, приглашаю Вас и Вашу семью посетить мою скромную резиденцию "Белая каравелла", расположенную в четырёх милях от отеля, где Вы остановились. Жду Вас сегодня, 12 августа, на ланч в 17-00. О своём согласии дайте знать по телефону………… За Вами будет прислан автомобиль.
До встречи. Джованни Разетти
– Ну, что там? – бросила на ходу Верочка, отправляя дочь в ванную комнату.
– Честно говоря, не совсем понял, – отозвался Павел. – Похоже, какой-то местный магнат приглашает нас в своё поместье.
– Зачем? – удивилась Вера.
– Роман ему мой понравился, – усмехнулся мужчина. – Впрочем, читай сама… – он протянул жене приглашение.
Кирсанова бегло пробежала глазами по листку и с гордостью взглянула на супруга:
– Неплохо… Если уж такие тузы начали тебя читать, то… Ты как? Поедем?
– Как хочешь… По правде сказать, я не знаю, с кем имею дело…
– А ты позвони портье. Может, он в курсе?
Немного поколебавшись, Павел поднял трубку внутретренней связи и набрал номер холла. Гостиничный служащий не заставил долго ждать. Из диалога с ним Голубев понял, что Разетти – нелюдимый старикан-бизнесмен, живущий отшельником на своей закрытой вилле. Имеет приличную яхту, поле для гольфа, недоступный пляж лагунного типа и добрый арсенал охранников. Появился в здешних краях лет десять назад на волне «перестроечной» эмиграции из Восточной Европы. По слухам, не отличается крепким здоровьем и тяготеет к спиртному.
Поблагодарив всезнающего портье, Пашка положил трубку, хмыкнул и… со всеми подробностями "слил" информацию супруге.
– Занятно… – искренне рассмеялась она и уточнила. – У нас сегодня вечер свободный?
– Почти… – ответил муж. – В восемь встреча со студентами в слайд-клубе…
– Успеем… – Кирсанова посмотрела на часы. – Я предлагаю кемарнуть пару часиков, а потом съездить к этому чудаку-затворнику. Давай уж порадуем дедушку своим визитом. А то разобидится, в прессу начнёт трезвонить…
– Согласен, – подмигнул жене Павел и хлопнул её по мягкому месту. – Кто знает? Может, этот Джованни сущий клад? На предмет бывалого рассказчика. Такого навспоминает, что, глядишь, новым фолиантом разрожусь…
– Тогда звони ему… – улыбнулась Вера, снимая бикини и обнажая загорелые бёдра. – Предупреди, что будем. Ровно в пять…
III
Ярко-синий "Феррари", пропетляв по горным серпантинам с четверть часа, осторожно въехал на территорию "Белой каравеллы" и остановился у роскошной трёхэтажной виллы. Водитель Франческо услужливо кивнул на главный вход, откуда навстречу гостям вышла миловидная девушка в униформе горничной.
– Здравствуйте! Синьор Джованни ждёт вас, – на безупречном русском языке обратилась она к Павлу, Вере и Любочке, вышедшим из авто. – Пожалуйста, пойдёмте со мной…
Миновав несколько холлов и коридоров, служанка привела посетителей в красиво обставленную комнату, где на широком диване восседал достаточно крупный седоволосый мужчина лет семидесяти. Одет он был по-простому: обыкновенная рубашка с короткими рукавами и белые брюки х/б. Из-под тонированных очков на гостей вяло взглянули два глаза формата "play off". В посеребрённых усах и аккуратной бородке растворилась ни о чём не говорящая блуждающая ухмылка.
– Спасибо, Мариш! – кивнул мужчина служащей и жестом пригласил вошедших занять места напротив себя. – Добрый вечер! Прошу вас, господа. Располагайтесь…
Внимательно оглядев гостей, он радушно улыбнулся.
– Ну вот… Теперь можно и познакомиться… Надеюсь, вы уже догадались, что перед вами – автор сегодняшнего послания, Джованни Разетти. Владелец этой резиденции… В свою очередь мне не трудно сообразить, что вы… – он взглянул на Павла. – …и есть тот русский писатель Вениамин Духов. А это – ваши супруга Вера и дочка. М-м… Как зовут это милое дитя?
– Люба, – не растерялась школьница.
– Очень приятно! – ещё сильнее расплылся в улыбке Джованни. – Любовь, значит?
– Ну да…
– Замечательно! Хм… Вас, наверное, удивляет, что я в совершенстве владею русским языком? Дело в том, что моя юность и даже часть зрелости прошли на территории Западной Украины, в предместьях Львова. Так что и польский, и молдавский, и, конечно же, русский – мои вторые языки. Сюда можно прибавить английский с итальянским, но… в меньшей степени. Поэтому – выбирайте. На какой мове вам удобнее изъясняться?
– На родном, естественно… – ответил за всех Голубев и тут же смутился. – Я имел в виду русский…
– Отлично! – без колебаний согласился Разетти и ткнул пятернёй в сторону небольшого столика. – Я здесь по-домашнему… Попросил что-нибудь накрыть… Так, небольшой ужин в славянском стиле. Не стесняйтесь, кушайте… Для начала давайте поднимем бокалы за знакомство. Перекусим. А потом уж пообщаемся…
…Игристое вино пошло на пользу. Первая волна скованности постепенно развеялась, гости и владелец виллы зачирикали в более дружеских тональностях. Джованни интересовался в основном современной жизнью России и творческими планами Духова. Дотошно расспрашивал о ценах на жильё, бензин, продукты и шмотки в пределах СНГ. Однако ответных мемуарных воспоминаний диссидента не последовало. Наоборот – обозначив тему, Разетти тут же затихал, предпочитая слушать, а не говорить. Так что новых литературных находок Павлу, к сожалению, наскрести не удалось.
По прошествии часа, когда покончили с десертом, хозяин встал, подошёл к встроенному шкафчику и извлёк оттуда какие-то свёртки. Оказалось – подарки. Паше был вручен шикарный паркер вкупе с канцелярскими принадлежностями. Вере с Любочкой – цветы и парфюмерные наборы. Расстрогавшись, Голубев достал из прихваченного с собой дипломата компьютерный диск. На нём едва успела "высохнуть" свежая вёрстка с новыми, ещё не опубликованными рассказами. Вздохнув, автор вручил пластиковую коробочку владельцу дома.
– Хочу, чтоб вы стали первым читателем моей малой прозы, – пояснил он. – Надеюсь, она вас так же порадует, как и роман…
– О-о! Большое спасибо! Очень тронут! – раскланялся Джованни и вновь присел на диван. – Простите меня великодушно, Павел. Я могу попросить вас об одной услуге?
– Да, конечно…
– У меня здесь, за домом, есть великолепный пляж. Он закрытый, специально оборудованный только для обитателей "Белой каравеллы". Я создал его в виде огороженной скалами бухточки и назвал Лагуной Мудрости. По вечерам люблю посидеть там на берегу и поразмышлять о своём, бренном… Не будете ли вы так любезны пройти туда с дочкой? Отдохнуть, покупаться. Погода сегодня – чудо… А я пока с супругой вашей перекинусь парой фраз. Не переживайте! Речь пойдёт исключительно о литературе. Хочу жене писателя дать несколько полезных советов. И старческих нравоучений… Это не займёт много времени. Минут через пятнадцать Верочка вернётся к вам. Договорились?
– Ну-у… – замялся Голубев. – Если вы так настаиваете… Я, в принципе, не против…
– Вот и чудненько! – повеселел Разетти и нажал кнопку электронного вызова. – Маришка! – обратился он к подошедшей служанке. – Проводи моих гостей до Лагуны Мудрости. Папу и дочку…
– Хорошо, – пискнула девушка и, мило улыбнувшись, увела за собой Павла с Любочкой…
IV
В помещении воцарилась гнетущая тишина. Подойдя к окну, Верочка смущённо посмотрела на притихшего дедочка, ожидая вопросов. Но тот, казалось, уснул, опустив лицо к полу и тихо сопя в обе ноздри. Кирсанова приглушённо кашлянула и нерешительно приблизилась к столу.
– Да ты садись, садись, Верунчик. В ногах-то правды нет. Да ещё в таких стройных… – словно очнувшись, пробормотал Разетти и, тяжело вздохнув, устало провёл ладонью по бородке.
– М-м, вот как? – удивилась молодая женщина. – Разве мы перешли на "ты"? Или мне послышалось?
– Да нет, лапонька, не почудилось. Просто ты немного запамятовала. Ведь мы знакомы с тобой добрый десяток лет. Если не больше…
– Хм… Что-то не припоминаю… – насторожилась Вера.
– Не терзайся, – ухмыльнулся собеседник. – Достаточно вспомнить один милый августовский вечер. В трёхэтажном доме на улице Питерской. Что имеется в провинциальном городишке Захолмске… Ну как, теплее?.. А чтобы окончательно прояснилось, вот тебе ещё парочка наводок. Брусничная настойка на медицинском спирте. И твоя просьба относительно спонсирования нового романа Вересова… Андестенд?
– Ой-й… Бо-оже! – у Кирсановой глаза полезли на лоб, от страха она зажала рот ладонью. – Неужели?.. Вы-ы??.. Кх-х… Иван Михалыч?!.. Но… Вас же… похоронили много лет назад… Там, в Захолмске…
– Как раз об этом мне и хотелось поговорить с тобой, землячка… Да не пужайся ты так! В жизни всякое бывает… Действительно, Господь сподобил выжить. И из Завьялова сотворил Разетти. Только это всё эмоции… Понимаю, что тебе трудно прийти в себя. Однако ты уж постарайся, родненькая. Не от праздной затеи прошу, не куража ради. А просто дело уж слишком серьёзное. Деликатное… Я этого момента, почитай, десять лет ждал. Пойми меня, старого. Мне по сути обратиться больше не к кому…
– Фух… – девушка обессиленно плюхнулась в кресло. – У меня сейчас крышу снесёт… Дожила. С покойниками начала разговаривать…
– Да не мёртвый я! – цыкнул на неё Джованни. – Если не веришь, то вкратце могу поведать, как оказался здесь, в Италии. Может, тогда в себя придёшь?
– Да уж… Вы… Это… Будьте любезны, объяснитесь…
– Добро… – Разетти выпил из рюмочки остатки ликёра. – Слушай… Хм-м… Насколько мне помнится, в тот злополучный вечер ты спустилась к себе в подвал. За какими-то там соленьями, маринадами…
– Угу… Было дело…
– Минут через десять в дверь квартиры позвонил Петро, мой шофёр. Царство ему небесное… Я открыл входную дверь. Петька прошёл на кухню с картонным ящиком, в котором лежали продукты. Купленные к столу… Потом я ушёл в комнату, а он, кажется, закурил. Там же, на кухне. И начал выкладывать харчи на стол. Не без выпивки, конечно. Пятизвёздочной…
– Может, упустим подробности? – поморщилась Вера. – Прежде всего меня интересуют факты вашего воскрешения…
– Минутку терпения. Классная опера всегда начинается с достойной увертюры. Хе-хе… – Завьялов налил ещё одну рюмку и отпил из неё. – Когда раздался взрыв, я подумал, что произошло покушение. На меня… Вскочив с дивана, дёрнулся было к кухне, но там… В полу дымилась огромная дыра, плита провалилась. Тут же начался пожар. Сообразив, что Петро сыграл в ящик, я интуитивно подался к балкону и выскочил на него. Ухватившись за ветки стоящего рядом тополя, перебрался к стволу и, сильно поранившись, спустился-таки на землю. Пригнувшись и придерживая рукой рану, обежал дом вокруг и рванул к своей "Ауди". Благо, в кармане имелись ключи-дубликаты… С ходу завёл тачку и… Не обращая внимания на зевак и шумиху, газанул на всю катушку…
– Куда вы тогда делись? Вас искала вся районная милиция. Вместе с московской ФСБ…
– Гм… Не помню уже как, но оказался я среди ночи на каком-то лесном озере. Всё боялся погони и выстрелов из-за кустов… Немного очухавшись, перебинтовал руку и предплечье, используя медикаменты из аптечки. А потом… После всего случившегося я глубоко призадумался. Всю ночь гонял невесёлые мыслишки и пришёл наконец к выводу, что всё произошедшее – это шанс. Шанс начать новую жизнь, о которой мечтал уже лет восемь. Если не больше…
– Издалека заходите, Иван Михалыч. А покороче можно?
– Боже, какие вы, молодые, нетерпеливые! Уф-ф… Ну ладно. Обрисую без деталей… Утром я написал якобы предсмертную записку, чтобы увести ментов по ложному следу. Оставил её в бардачке. Потом бросил машину, поскольку меня наверняка уже искали. Возможно, с собаками… Поначалу хотел податься на ближайшую железнодорожную станцию, чтобы умотать в сторону Прибалтики. Там у меня свои люди были. Надёжные. Через них я и хотел осуществить свой план. Однако вовремя спохватился – в билетной кассе пришлось бы показывать паспорт, а это зацепка для УГРО… Почесав в затылке, отправился к малолюдному шоссе. Там и поймал попутку до Пскова. Очень повезло, надо сказать…
– И-и?
– Водитель тормознувшей семёрки оказался сверстником – где-то моих лет мужчиной. В дороге разговорились. Он поведал о своей работе, о семье. Я тоже кое-что о себе рассказал. Самое смешное: мы оба заметили и согласились с тем, что отчасти похожи друг на друга. Особенно внешне. Чуть ли не братья родные. Как потом выяснилось, данное обстоятельство сыграло мне на руку. Будто Фортуна за руку вела…Хм… Ближе к вечеру, когда ехали уже по Псковской губернии, с моим попутчиком беда стряслась. Сердечко прихватило. Он едва успел на обочине притормозить и прошептать: "Нитроглицерин…" Я попытался помочь мужику, кинуля к аптечке, но…Всё тщетно. Тот, не проронив больше ни слова, испустил дух…
– Умер?
– Ага. Бывает же такое… Долго я в себя приходил. Не знал, как поступить дальше. Потом судьба опять меня надоумила… Когда совсем стемнело, я кое-как вытащил холодеющее тело из кабины и отволок в поле, за дорогу. В голове крутилась мысль вызвать ментов и медиков, однако желание добраться до намеченной цели пересилило остальные позывы. Короче – я уже завёлся, запрограммировал себя на побег из родных палестин…
– А дальше?
– Как в заправском детективе, милочка… Пользуясь внешней схожестью, я решил воспользоваться тачкой умершего. Достал у него все документы из карманов, а на их место положил своё удостоверение. Служебное. Чтобы больше запутать следы. Заодно сообразил, что под чужим именем легче будет добраться до своих людей в Эстонии. В общем – опять шанс… Попросив прощения у Бога и у покойника, я оставил труп в поле, а сам сел за руль и, мысленно перекрестившись, погнал в нужном направлении…
– Теперь, я кажется, догадываюсь, чем всё закончилось, – задумчиво протянула Кирсанова.
– А тут большого ума не надо, – усмехнулся Завьялов-старший. – Я благополучно добрался до своих корешей в Прибалтике, сделал загранпаспорт, перевёл денежные вклады в Европу и… Укатил сначала в Суоми, потом в Германию, затем во Францию, а дальше уж и в Италии обосновался. Осел на этой вот вилле. Благо, средств хватило на весь, так сказать, круиз. И хлопоты. Ещё и осталось малёк…
Верочка щёлкнула зажигалкой и закурила.
– А зачем вам всё это, Иван Михалыч? – с неприязнью спросила она. – Зачем роскошный особняк? Яхта? Пляж? Деньги? Слуги?.. Куда это всё одному, да ещё на старости лет? К тому же вы и так не хило жили в Захолмске. Ни в чём не нуждались…
– Видишь ли, золотко… – смягчился мужчина. – Одно дело – обретаться зависимым чинушей в постсовковом захолустье, и совсем другое – быть свободным гражданином у лазурного берега итальянского "сапога". Но главное в другом. Я давно мечтал скопить деньжат и слинять от муда… прости… от дебильной своры из захолмской администрации. А заодно уйти из семьи – от сына-балбеса и жены-вертихвостки. Как они все мне обрыдли!.. Долго терпел, но… Решился наконец оставить дремучий совок и достойно дожить в тишине, спокойствии, роскоши и философических раздумьях…
– Ну и как? Надумали что-нибудь? Достойное?
– Да… Я ни о чём не жалею. Даже о вынужденном одиночестве. Посуди сама – сынок погиб. По глупости. Жена и трёх месяцев без мужика не просидела, выскочила за очередного… в штанах. Утешилась. Этого, в принципе, и следовало ожидать… Меня гнетёт другое…
– Что?
– Если быть откровенным, то я все эти годы держал руку на пульсе России. Знал до мельчайших подробностей, что происходит во власти, в экономике страны. И даже чем живёт наш задрипанный Захолмск. Потому что друзья и агентура не давали почувствовать себя в полной изоляции… Однако с течением лет многие из оных агентурщиков и приятелей почили в бозе. Мои связи постепенно нарушились и вконец оборвались. Я и о тебе с мужем узнал только из местной прессы. А прочитав "Орден Сутулова", сообразил, о ком идёт речь. И кто скрывается под псевдонимом Духов. Тогда и принял решение пригласить вас в "Белую каравеллу". За последнюю соломинку ухватился. Больше шансов у меня не было… – Завьялов снова приложился к рюмочке. – А душа-то болит. И совесть гложет…
– Считаете, что я подхожу на роль жилетки? Тайного вспоможителя? Хм… А не боитесь, что я выдам вас с потрохами, господин Завьялов? Ведь денежки, на которые вы тут шикуете, не в поте лица заработаны? У тех же задрипанных россиян и натырены. Так?
– Угадала, милая… – осклабился мнимый Разетти. – Вот только… Пупок надорвёшь, доказывая это. К тому ж лично тебе от этого добра всё равно ничего не перепадёт. Завещаньице составлено, много лет назад. А играть в дутый патриотизм дураков сегодня не осталось. Я прав?
– Нет, конечно… Только мы не для этого здесь сидим, правда? Вы ведь другое хотели сообщить?
– Верно… Фух… По-человечески хочу обратиться к тебе, девочка. Без обид. Исполни, голубушка, последнюю волю старика. Пожалуйста!.. Мне недолго протянуть осталось. Врачи говорят – не больше года. Так что, Верунчик, мы видимся последний раз… с тобой…
– Вот только на жалость не надо давить! – резко оборвала его женщина. – Что вы хотите?
– Когда меня не станет, тебе мои слуги дадут знать о моей кончине. Христом Богом заклинаю – получив скорбную весточку, перешли во Псков этот конверт… – Иван Михалыч достал из-под полы небольшой пакет и протянул его собеседнице. – Это для родственников того попутчика. Который в машине умер. Его Ярославом Сергеевичем звали. А фамилия – Семибратов. Я тут всё написал на конверте. И адрес тоже… Пусть родня его наконец узнает, что на городском кладбище Захолмска покоится не зам мэра Завьялов, а пропавший без вести их папка, муж и дед… Сделай, Верунечка, благое дело. Господь тебе зачтёт. А мне легче помирать будет, если ты согласишься…
Кирсанова недоверчиво взяла в руки зеленоватый пакет.
– А почему бы тем же вашим слугам не выполнить эту просьбу? – растерянно спросила она. – Я-то здесь при чём?
– Понимаешь… Если я доверюсь чужим людям, моя тайна перевоплощения обязательно всплывёт… Рано или поздно. А мне это надо? Или родственникам? Вот то-то и оно… Ты же, Верочка, я уверен, всё сделаешь так, как надо. Или твой собеседник плохо разбирается в людях. Н-да… К тому же я могу хорошо заплатить. И никто об этом не узнает…
– Мы не бедные! – вспыхнула Вера и убрала конверт в сумочку. – Сами зарабатываем. Вполне легально… И-и… – она взглянула на часы. – Мне пора. Я слишком засиделась у вас, синьор Джованни. Муж с дочкой, наверное, уже волнуются…
– Не переживай! – привстал Разетти и потянулся к рядом стоящему шкафчику. – Маришка сейчас проводит тебя… Гм… А от меня… Прими, пожалуйста, маленький презент. Это просто так, на память. О старике-самодуре…
Пожилой мужчина протянул девушке небольшую бархатную коробочку.
– Что это? Зачем? – фыркнула Кирсанова. – Пардон, но мне от вас ничего не надо. Спасибо!
– Ну пожалуйста! – взмолился Завьялов. – Я от чистого сердца!.. Это всего лишь колечко с сапфиром. Перстенёк золотой… Уважь деда! Возьми! В подарок. Очень тебя прошу! Ведь мы больше не увидимся… Если не понравится, дочке подаришь. Или подруге какой… Ну? Держи…
Не успела гостья опомниться, как вишнёвая коробочка оказалась у неё в ладони.
– Вот и славно! – облегчённо улыбнулся заметно уставший Разетти. – И последнее, дочка… Пусть наша с тобой беседа останется для всех тайной. Хотя бы до моей смерти. А ждать осталось недолго… Договорились?
– Я пойду… – тихо пробормотала визитёрша, опустив глаза к полу.
– Ступай, родная… – голос старика дрогнул и скатился на высокие октавы. – Ступай… с Богом… Маришка уже ждёт… в дверях…
– До свидания…
– Прощай… Прощай и… живите с миром…
V
Спускаясь по мраморным ступенькам к Лагуне Мудрости, Вера с нескрываемым отчуждением и даже с какой-то брезгливостью осматривалась по сторонам. "Неплохо окопался тут наш землячок, – с неприязнью думала она, глядя на каменные беседки в стиле ренессанса, на розовые статуи полуобнажённых женщин, на клумбы с экзотическими растениями и на фонтанчики с разноцветными чашами из прозрачного пластика. – Всем бы так остаток лет дотягивать!.. И откуда только бабки такие раздобыл? Когда успел наворовать, хорёк?.. Помнится, на первый Пашкин роман у него, видите ли, денег было совсем в обрез. Бедным чиновником прикинулся. А как для себя, любимого, так целые особняки в Италии скупаем. На одно рыло. Неумытое… Тьфу, ненавижу!.."
Миновав кипарисовую аллею, молодая женщина вышла к роскошному песчаному пляжу. Оборудованный по последнему писку современного дизайна, комплекс для отдыха у воды поразил Кирсанову не столько изысками, сколько чистотой и домашним уютом. Метрах в тридцати от неё у кромки берега задорно плескались в морской лазури супруг с дочкой. Подойдя ближе, Вера присела на мягкое кресло под просторным зонтом и, улыбаясь, стала наблюдать за Пашкино-Любашкиными закидонами. Не замечая созерцающей мамочки, они, радостно хохоча, дружно ныряли под воду, упирались руками в дно и, вытягивая ноги над водой, делали акробатические стойки, пытаясь ступнями лягнуть друг друга. Затем со смехом опять выныривали, чтобы, отдышавшись, вновь погрузиться в прозрачную синь Лагуны.
"Интересно. Где-то я это уже видела, – пряча улыбку в уголки губ, вспоминала бывшая медсестра и никак не могла сосредоточиться. – Помню такое же чистое море, предзакатную полоску в небе, шелестящие камешки у воды. Голубев с дочурой на руках плещется на тихих волнах. Кажется, они меня даже водой облили потом. Выскочили из моря и обрызгали. Но… Где и когда это было? Или я всё придумала?.. Не знаю…"
Павел и Любашка наконец-то заметили маму. Взвизгнув, первой из воды вылетела дочь и помчалась к тенту.
– Мамуль! Смотри, какие ракушки нашёл папа на глубине! – протянула она Вере небольшие серые раковинки. – Там ещё есть. Много… Давай раздевайся. Пошли плавать. И нырять. Я тебе покажу это место…
Любанька снова бросилась к морю и, постанывая от восторга, окунулась в зеленоватую гладь Лагуны Мудрости. К Верочке, пофыркивая, подошёл Павел.
– Ну что, красивая, поехали купаться? – улыбнулся он. – Вода – чудо!
– Извини. Не тянет что-то. Вы уж без меня… как-нибудь…
– У-у… Похоже, наш дедок тебя чем-то расстроил. И весьма… Что случилось? Колись!
Вера смутилась, опустив глаза долу.
– Да нет, ничего особенного… – вяло произнесла она. – Просто… так уж…
– Ну… договаривай…
– Знаешь… Я полагаю, твой "Орден Сутулова" в очередном издании должен претерпеть некоторые изменения. Особенно в финале книги.
– Да-а?!.. Что-то ты загадками говоришь, дорогая. Поясни…
– Видишь ли… Я дала слово. И пока сказать ничего не могу. Об этом меня слёзно просил Ив… В общем, Разетти… Потерпи, родной. Думаю, довольно скоро ты обо всём узнаешь. Вернее, узнаешь о нашем с ним разговоре…
– Вот как? Тайна синьора Джованни для тебя важнее спокойствия мужа? Хм… Не ожидал…
– Да не дуйся ты, Господи! Перестань! – Кирсанова потрепала Пашку по взъерошенной голове. – Я клянусь, что ничего от тебя не скрою. Когда придёт черёд объясниться.
– Утешила. Хых… А когда он придёт, твой черёд? – хитровато прищурил глаза Голубев.
– Пока не знаю. Но обещаю, что открою все карты. Даже козырные.
– Н-да… Жа-аль… Так ведь и загнуться можно. Не дождавшись…
– Ничего, сдюжишь… – откликнулась супруга и кисло поморщилась, вспомнив, что "загнуться" надумал их бывший "слуга народа" – господин Завьялов. Старший.
Павел вздохнул и повернулся к морю, где барахталась Любашка.
– Хорошо, – смиренно выдохнул он. – Будем ждать…
– Правильно…
– А хочешь, я достану со дна кораллы? – встрепенулся муж. – Там, у скал, их целые заросли.
– Для меня?
– Конечно!
– Ну… Я, пожалуй, не против…
– Это мы мигом! – Павел бросился к кромке берега и с разбега нырнул в освежающую гладь воды. – Я сейчас! – он помахал супруге рукой и поплыл к извилистой гряде скал.
Невольное упоминание об Иване Михалыче заставило Верочку нахмуриться и глубоко призадуматься. Она и не заметила, как её пальцы самопроизвольно нащупали в сумке коробочку с перстнем. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, молодая женщина осторожно извлекла подарок на свет Божий, как следует разглядела колечко с камушком и досадливо фыркнула: "Хорошо, что перстенёк не с изумрудом. А то бы сразу в морду этому старпёру швырнула. Работничку мэровскому. Будь он трижды…"
В порыве внезапно накатившей ненависти Кирсанова нагнулась, достала из-под ног плоский морской камешек и втиснула его в коробку с презентом. Затем встала, отошла немного в сторону, приблизилась к кромке воды и, резко размахнувшись, швырнула бархатную упаковку далеко в море. Когда та благополучно булькнула в тёмную бездну Лагуны, Вера с облегчением выдохнула и, сделав вид, что помыла в воде ножки, неторопливо вернулась к креслу под тентом. Перевела дух, закурила. Через пару минут к ней подковылял Голубев, протягивая из-за спины… Нет, это были не кораллы, а какие-то причудливые морские водоросли. Но и им Верочка несказанно обрадовалась.
– Ой, какая прелесть! – всплеснула она руками. – Боже! Даже цветочки есть. Жёлтенькие. Или даже оранжевые. Чу-удо!.. Спасибо, Пашуль! Я очень тронута…
Кирсанова чмокнула мужа в щёчку.
– К сожалению, эти цветочки долго не протянут, – вздохнул мужчина и тоже закурил. – Завянут через полчаса…
– Ты так думаешь?
– Практически уверен. Это ж подводная флора. Аки рыба на суше…
– Ну и ладно, ничего… Всё равно приятно. Мерси-с!
– На здоровье…
В этот момент Любочка выбралась наконец из воды и с визгом устремилась к родителям.
– Маму-уль! Папу-уль! – радостно залопотала она. – Смотрите, что я нашла!
На ладонях у девочки красовалась… тёмно-вишнёвая бархатная коробочка. Увлечённо сопя, Люба раскрыла её. Внутри на алой подушечке лежал золотой перстень с тёмно-синим сапфиром.
– Ба! Где это ты отыскала? – удивился отец.
– А там… – Любашка махнула рукой в направлении Лагуны. – Ныряла-ныряла… Потом смотрю… Что-то красненькое на глубине маячит. Но не ракушка… Я подплыла поближе. Воздуху набрала… Вот, еле достала… В коробке ещё камень был. Рядом с колечком лежал… Я его выбросила…
На несколько секунд воцарилось общее молчание.
– Может, кто-то хотел избавиться от этой вещицы? – подала голос мама. – Поэтому и камешек вложил. Чтоб уж наверняка… утопить…
– Не исключено, – поддакнул Павел. – Только… Из открытого моря во время прибоя сюда вряд ли чего нанесёт. Скалы не дадут… Стало быть, украшение утопили в Лагуне. С берега или с лодки. Умышленно. Скорее всего, кто-то из обитателей "Белой каравеллы"…
– А зачем? – взволнованно прошептала Любочка.
– Пардон. Не имею понятия… – развёл руками папа.
Все трое переглянулись.
– Гм… Давайте сделаем так… – после паузы предложила Вера. – Коли эта вещь утеряна жителями виллы, то они найдут её, если мы оставим коробочку здесь, под тентом. Прямо на этом столике.
– А если от перстня избавились намеренно? – спросил Паша. – На кой ляд тогда его оставлять? Глаза мозолить людям. Ещё о нас подумают плохо…
– А присвоить драгоценность себе – это хорошо? – не унималась мама.
– М-м-м… – обиженно промычала Любашка. – Ну пажалста! Давайте оставим колечко себе. Оно такое красивое… Зря я, что ли, ныряла? Посинела вся…
– Предлагаю компромисс! – поднял руку отец. – Ты, дочка, забираешь перстень себе. Он – твоя добыча. Но… Если кто-то из "Каравеллы" заявит о пропаже кольца, мы сразу вернём находку на место. То есть утопим. Здесь. Желательно незаметно, ночью… Идёт? Кто "за"?
Первой молниеносно подняла руку счастливая Любка. К ней, вздохнув, присоединилась мама. Павел на правах автора идеи замкнул голосование.
– Единогласно! – подытожил он и отряхнул с ног песок, давая понять, что инцидент исчерпан…
…Когда семья Голубевых оделась, сверху их окликнул Франческо – водитель синьора Разетти.
– О! А нас, оказывается ждут, – заметно повеселел Павел и махнул в ответ рукой. – Я совсем забыл о тачке нашего дедули. И о слайд-клубе… Поторапливайтесь, барышни! Омнибус ждать не будет…
– Пап, а что такое омнибус? – поинтересовалась дочка.
Отец вздохнул и на ходу начал пространно объяснять Любочке происхождение этого слова. А Вера… Она лишь украдкой усмехнулась, подумав, что если уж колечко с сапфиром само пришло в руки плутовки-дочери, то пусть оно и останется с ней. Навсегда. На память об Италии…
VI
Среди ночи Кирсанова пробудилась от постороннего звука. Ей послышалось, будто в комнате Любочки кто-то тихонько ударил в металлический колокольчик. Полежав с полминуты, женщина зевнула, накинула на плечи халатик и пошла проверить, в чём там дело.
Подойдя к кровати дочери, Вера сразу всё поняла. Во сне девочка разжала стиснутую в кулаке заветную коробочку с перстнем, и тот, выскользнув в щель, скатился с кровати на пол. Упал как раз посредине серебристого пятна, образованного полной луной, мерцающей за окнами. Верочка нагнулась и подняла кольцо. Чернильно-аквамариновый сапфир таинственно блеснул в обрамлении золотой оправы. Осторожно взяв из ладони Любашки приоткрытую бархатную коробку, Вера вложила в неё перстень и поставила на прикроватную тумбочку. Улыбнувшись, поцеловала дочку в чуть влажный лоб. Та слегка поморщилась, хмыкнула во сне и перевернулась лицом к стене.
"Эх, лапонька моя. Заюшка тёпленькая, – умилилась мама, глядя на волнистые завитки за ушками дочери. – Знала бы ты, родненькая, как досталась мне. Как вы оба мне с папкой достались!" Женщина смахнула со щеки непрошенную слезу и, глубоко вздохнув, задумалась. Перед её глазами, как на киноплёнке с ускоренной проекцией, пронеслись кадры из относительно недавнего прошлого. Особенно впечатлил эпизод мучительных тюремных родов. Кирсановой предлагали тогда перебраться в городскую клинику. С соответствующей подпиской и надзором. Но она гордо отказалась. По тем же соображениям – хотела свой грех искупить по полной. И ни с кем из родни не видеться. Оттого и рожала прямо на зоне, в тюремной больничке.
Роды, к несчастью, оказались тяжёлыми, осложнёнными. В какой-то из моментов, когда Вере сунули под нос нашатырь, она "поплыла" и потеряла сознание. Похоже, начала медленно уходить в небытие, поскольку в туманной дымке привиделись ей ангелы, парящие у изголовья в розовато-белых одеждах. Все такие чистенькие, кудрявые, с румяными щёчками. Но без крыльев. Она запомнила, как один из них сказал тогда про крест, который ей, грешнице, следует нести до конца. Как бы тяжело ни было. И ещё добавил, что крест этот куда как тяжелее пресловутого ордена Сутулова. Ибо даётся не по страстям нашим, не по прихоти и даже не в наказание, а исключительно во искупление содеянных грехов и для очищения души запятнанной.
Верочке в тот день невероятно повезло. Врачи-реаниматоры вытащили её практически из преисподней. И дочку спасли – она родилась крепенькой, три пятьсот весом. Кирсанова, после того, как окончательно пришла в себя, поставила в тюремной церкви огромную свечу и заказала молебен о здравии. После чего долго молилась в благодарность Всем Святым. И в первую очередь – Спасителю и Богородице…
…Молодая женщина встряхнулась, отогнала от себя обрывки тревожных воспоминаний, поправила на спящей Любочке одеяло и, жизнерадостно улыбнувшись, тихо вышла на балкон. Ночной воздух благоухал ароматами экзотической южной флоры. Лёгкий ветерок заигрывал с ветвями раскидистых итальянских сосен. По всей округе звенели неутомимые цикады. А на небе рассыпалось столько ярких созвездий, что Верочка невольно ахнула от великолепия этой космической палитры. Прямо над собой она узрела странную галактическую туманность, очертания которой напомнили ей некое подобие правильного многогранника. Точнее – переливающийся огнями предмет, очень похожий на ювелирную брошь с драгоценными камнями. Или медальон.
– Боже! – еле слышно прошептала Кирсанова. – Вот так, наверное, и выглядит классический орден Сутулова. Который достался нам с Пашкой. Один на двоих… Только вручили его нам не за напрасные труды. А за страдания, которые перенесли мы в горьких разлуках. Вдалеке друг от друга. И за смирение, за то, что дождались наконец окончательной встречи… Спасибо тебе, Господи! Спасибо, что не оставил нас в беде…
Вера ещё раз с гордостью взглянула на созвездие-орден и лукаво подмигнула ему. Как ей показалось, в ответ оно засияло ещё ярче. В этот миг из спальни мужа раздался приглушённый звонок мобильника. После чего заспанный Пашкин голос пробубнил что-то в трубку. Прошло минуты три. Или чуть больше. Верочка хотела уже вернуться в свою комнату, но тут ей навстречу вышел из темноты Голубев. Прошептав что-то под нос, он неуверенно шагнул на балкон.
– Вот ты где-е?! – удивлённо протянул он. – А почему не спим? Время-то не детское…
– А ты чего бродишь? – приглушённо ответила жена. – Не спится? Или… Тебе кто-то звонил?
– Слышала? – Павел усмехнулся и обнял супругу за плечи. – Держись крепче, родная. А то упадёшь…
– Что… что такое? Какие-то проблемы?
– Нет, дорогая… Это мне сейчас Москва звонила. Вернее, редактор одного из московских издательств. Книжных…
– Да-а?.. Он бы ещё в пять утра позвонил…
– Прости его, замотанного. Он хотел как лучше. Сказал, что днём и вечером дозвониться не мог…
– А в чём дело?
– Представляешь… – Павел сделал "паузу мастера". – Гм… Мне предложили приехать и подписать контракт. На издание романа "Орден Сутулова". В русскоязычном варианте. И на очень приемлемых условиях…
– О-о! Ну надо же! В каком это дворе Бобик сдох?.. – встрепенулась Верочка. – А как… как называется издательство? Солидное хоть?
– Забыл… – смущённо улыбнулся Голубев. – Там у меня… на столике… Записано в бумажке…
– Фух-х! – облегчённо выдохнула супруга. – Даже не верится. Наконец-то тебя и на родине признали… И вообще… День сегодня замечательный. Счастливый… Вернее, не день, а ночь… Какая-то вся праздничная. Добрая…
– Почему? – не понял Пашка.
– А вон, взгляни… – Кирсанова указала пальцем на знакомое созвездие. – Там, на небе, я увидела… Ой, уже не вижу… Странно…
Верочка поискала глазами пресловутое звёздное скопление. Однако его нигде не было.
– Ничего не понимаю! – развела она руками.
Ещё раз всмотревшись в потемневший купол, женщина наконец догадалась, что это из-за гор просочились на небосвод лёгкие ночные облака. И спрятали от любопытных взоров созвездие Ордена Сутулова…
THE END