Василий Андреевич Жуковский.
Некий час, отданный прочтению книги стихов и баллад В.А. Жуковского, прошел.
В его поэзии – есть та «пленительная сладость», о которой говорят золотые буквы, выбитые на постаменте его памятника в Александровском саду у Адмиралтейства в Петербурге.
Несомненно, надо хорошо знать поэзию Лермонтова, чтобы понять, что Жуковский – его прямой предшественник, а также, предшественник и Пушкина. Анализ поэзии В.А. Жуковского прост – это классические размеры, безупречное богатство языка и смысловая, и художественная нагрузка его рифм, создающие, вкупе с «золотым», радостным, заинтересованным в своем материале, настроением, некую картину «словоткания», которая перекликается по форме и жизни стиха с XVIII веком, а темы несет эпохи «романтизма», т.е. начала века XIX-го.
Обаяние этой поэзии – это обаяние той старины, той двухсотлетней давности эпохи и того дворянского мира России, где с томиком сидела девушка в белом платье в стиле ампир у окна, в красивом дворце, и где звенели шпоры царя Александра, а после, и Николая.
Старинность этой поэзии – ее достоинство – это золотая цветочная вязь на беломраморной основе мировой культуры.
Основа русской поэзии – это М.Ю. Лермонтов и А.С. Пушкин, позже, Ахматова и Цветаева. Особняком – радужная земля Есенина. Памятью - «Прелестные двойчатки» Мандельштама.
А вот Жуковский – это редкость, «выкопанная» из глубин литературного сундука современной русской поэзии. Он - ключ той эпохи, где царствовал Ломоносов и несчастный Тредиаковский, там, где шелестело платье королевы Марии-Антуанетты, взирал с немою царственною приветливостью дворец Елисаветы Петровны, и далее, уже к тому пласту истории, на котором отпечатался красный каблук XVII века…
Jardin du poesie.
Зайдите в Александровский сад Адмиралтейства. Там вы найдете не только круг муз у блестящего фонтана: бюст Гоголя, бюст победителя Бисмарка канцлера и дипломата Горчакова (да-да!), бюст задумчивого Глинки и гордое лицо таинственного, неприступного М.Ю. Лермонтова, наверное, думающего о Кавказе и своей поэме «Последний сын вольности» (Об эпическом герое – славянском воине Вадиме времен Рюрика. У Жуковского тоже есть!). Ближе к Дворцовой, обращенный к ней лицом – задумчивый мыслитель, в красивом галстуке, окруженный петербургской осенью – прекрасный поэт, чьи стихи и баллады – музыка старины, музыка уже времени, бывшем два столетия назад. Это – В.А. Жуковский. Лицо его мягко и красиво, и как-будто, чем-то озарено…
Необыкновенная тишина стоит в его приделе… В десяти метрах – шум автомобилей и сверкающих новизной автобусов, желто-зеленое гранитное море Дворцовой площади, Александровская колонна, возведенная Монферраном, которую венчает ангел подъятой рукой и крестом – символом Веры и Времени. А вот здесь: отдыхает на скамье петербургский академик, играют крошечные детки – воспитанники детского сада в ярких «безопасных» жилетах, разговаривают пышные деревья…
Замешанный на крови XX век и начало XXI-ого, которому мы свидетели, отступают. Остается поэзия и тишина. Но тишина ровная, теплая, скользящая.
Если музыку Куперена перенести в рифму и строку – получился бы остов поэзии В.А. А вот прекрасное чувство – чувство красоты и свечения – это то, что дает сама поэзия этого редчайшего, красноречивого поэта.
В небольшом томе – издания 1989 года, который приютился на полке в моем шкафу рядом со стихами Леонида Филатова – сокровищница поэзии, ее самые золотые и щедрые залежи и истоки.
В томе стихов Василия Андреевича Жуковского.
«О Жуковском», Виталия Пак, Петербург, 24 октября 2013 года.