Люда лежала на диване с ноутбуком, писала другу письмо, ей хотелось пить чаю, но было лень вставать. А ведь она вроде как не признает западного образа жизни. Паша держал в своих руках букет белых роз и говорил о том времени, когда люди не знали никакого компьютера, но знали хорошо костер в пещере и охоту на мамонтов. Все живущие в те дни были так довольны своей жизнью, что никто не хотел думать о прогрессе. Люда спорила с ним, говорила, что тот каменный век был безумен и скучен, ибо вот в эпоху постиндустриальную она лишь может ощутить, что информации полно, а вот те дикари совсем не знали столько о мире, сколько, например, знает она. Паша ей возразил:
- Тебе ж недавно стало очень плохо! А все потому, что проводишь все время за компьютером. Как встанешь в час дня, так и сидишь за ним до шести утра. Это разве нормально?
- Ибо думы тяжкие не дают ей сна, - ответила она в свое оправдание весело.
- Ты бы в спортзал сходила! Там тело твое будет работать, - советовал ей муж, - там бы таскала штанги и ела мясо, дабы мышцы росли.
- Эх, нет! Это все напрасно. Ничего не поможет мне, ибо я общаюсь с людьми, мне теперь без общения виртуального тяжко живется, - тоскливо ответила жена.
- Тебе бы в Тундру поехать жить! – снова советовал муж, - там температура за сорок, северное сияние, там бы тебе было бы лучше, ты хоть бы от экрана отвыкла!
Люда отложила ноутбук на пол, встала с дивана, подошла к окну, глянула в окна многоквартирного дома напротив, села на диван и поняла, что ей надо думать о себе иначе, но ведь сложно изменить свое мышление! Она, глядела на свои руки, которые были все в морщинах, а пальцы в суставах все время болели от многолетней переписки и сидения в Сети. Это ее тело так постарело от дикого образа жизни, а ведь ей и тридцати нет, а волосы уже все седые, а желудок болит постоянно, ибо почти ничего не ест – нет аппетита!
Вдруг звонок в дверь, но кто бы это мог быть в такой трудный для нее час? Ага, как оказалось, то зашли в комнату ее соседи, которые пришли сюда по случаю дня рождения Людмилы. Они сели возле окна на диван и стали обсуждать кризис бытия.
Шура была когда-то ее лучшей подругой, но потом Люда ушла в виртуальную реальность и прекратила общаться с Шурой, ибо та любила ездить в деревню к своей матери и жить там по полгода, но в селе не было интернет. Шура все равно все время мыла ступеньки на втором этаже, где жила Люда с мужем. Носила ей почтовые извещения об оплате за квартиру и интернет. Шура была очень доброй женщиной. Она была белокурой, с тонкими красными губами, свежим личиком. Любила говорить о том, что человек ныне измельчал. Любила также молчать ночами, сидя у моря, когда алые звезды падают прямо в холодную воду, думать о своей жизни, хотелось ей быть лучше.
Люда так хотела побороть свою зависимость от интернета, но это было не просто. Вдруг из-под дубового стола, что стоял у дивана, вышел черный кот Бегемот. Он побродил около шкафа, прыгнул на подоконник, но неудачно, ибо был чрезвычайно неуклюж. Проказник! Взял, да и перевернул цветы, стоящие на подоконнике в горшках. Они с грохотом упали, упали на ковер, но все равно разбились в дребезги горшки: земля на полу теперь лежала.
- Это карма такая у них! Я их уже неделю не поливала! – сказала Люда мужу без эмоций.
Шура без всякой критики помогла убрать землю с паласа и предложила сем соседям выпить черного чаю. Паша достал из шкафа коробку с шахматами. Он предложил сыграть Шуре партию. Первую партию проиграл, а вторую выиграл.
- Павел, а вы знаете об общей идеи, о которой писал в своих работах Николай Федоров? – спросила его Шура.
- Конечно, он был противником западного образа жизни, когда люди были сами по себе, атомами, так сказать, чего уж тут говорить. Запад пал и хочет погубить Россию!
- Они критикует Ницше и Канта, ибо они не смогли ничего сделать для людей, - ответила им Люда.
- Людочка, зря ты каждый день проводишь в интернете, - тревожно говорил ей муж, - ты даже за город уже лет пять не выбиралась. Забыла ты о природе! Проводишь время в интернете, совсем не видишь белого света!
Люда была очень тихой этим вечером. Она сидела на полу с грустным видом в черном длинном платье, худое лицо, длинные руки, тонкие плечи. Она все время повторяла тихим голосом одну и ту же фразу: «Ничто не истинно – все позволено. Если Бога нет, то все позволено».
- Философом будешь, Людмила! А вот Ницше не смог покончить с собой – сошел с ума, а вот Делёз прыгнул в окно! – пыталась пошутить Шура.
- Когда-то я страстно мечтала о свободе все дни напролет, - тихо заговорила Люда, - свобода будет лишь тогда, когда мы покинем языческий мир Платона, который утверждал, что бытие есть благо. Сатана хозяин мира сего, правителей он ставит себе тех, которые угодны его хитрым замыслам. Пророки пришли в этот мир, чтобы скинуть со своих мест жрецов, фараонов, царей, которые были ориентированы на язычество. Да, такое время, когда надо с автоматом наперевес идти расстреливать пособников западной идеологи. Взрывать статуи Будд! Поклонники Золотого тельца пусть будут снесены с лица земли. Смотрю на современный мир и понимаю, что он мне чужд. Мрак моих глаз застилает все игрушечные постройки постмодернистов, плетущую свою ризомическую текстуру, да поможет нам Бог в этой битве с князем мира сего! Уж не жду от жизни ничего я. Да, здравствует смерть!
Шура решила, что надо нарушить тишину, а потому и рассказала вкратце про одного парня, который в деревне, сидя с удочкой у реки, говорил ей о своей жизни в городе: «Да, я страстно хотел одно время совершить суицид. Я был смешон! Я, сидящий на красном коне, кричащий в пустоту диким от экстаза голосом: «Скажи-ка мне, дружище, откуда красота рождается!». Я был юн и глуп, мне казалось, что я не могу найти себя в этом торгашеском мире, где нет места поэтам и героям. Но теперь я понял, что я стану угрозой для этого мира».
Утром все соседи ушли. Им уже не сиделось. Устали слушать рассказы Шуры о том, как она жила в деревне. Рассвет встретил Паша отдельно от жены и подруги. Он, выйдя на балкон, понял, что надо менять свою жизнь. Вдруг увидел он, как Бегемот точит острые коготки об высокий орешник, кот, заметив стаю воробьев, что сидели у лужи, стал выгибать спинку, чтобы приготовиться к прыжку и скушать хотя бы одну птичку. «Вот в лес бы Люду сводить, в Тайгу бы, там бы общалась с оленями» - думал грустно Паша.
Шура вышла на балкон и сказала Паше легко и просто:
- Слушай, если бы я у вас жила, то смогла бы спасти Люду. Я ей бы сказки говорила на ночь, отобрала бы ее ноутбук. А ведь могу! А там бы увела за руку к ручью лесному, пошли бы к ущелью, скалы которого поросли густым мхом. У меня сложилось мнение, что Люда хотела бы вести нормальный образ жизни, но ей просто нечем заняться, вот и сидит годами в интернете. Да, я помню, как еще в школе, Людочка любила мне говорить о том, что этот мир слишком мал для нее, что ей скучно жить в этом городишке, он хочет в Италию вслед за Гоголем ехать. Но, судя по всему, она боится уехать из города, ибо привыкла к экрану. Я вам как сестра, Паша, так что слушайте меня внимательно.
- Шура, оставайтесь жить у нас, ведь Люда поправится благодаря вашим усилиям, вот увидите! – уверял Паша.
Шура с Пашей ходят на рынок за продуктами, Люда сидит в интернете и ведет переписку с друзьями. К ночи она бросается на кухню пить чай, ведет беседу с мужем и подругой насчет высшей материи. Шура подымает с пола Бегемота, гладит его пушистую шерсть. Паша идет в свою комнату читать «Обломова». К нему заходит Шура и говорит: «Спасибо вам, Паша за то, что вы добры ко всем, кто любит войну против мира сего. Ведь война есть благо для людей».
Люда читает письмо друга из Италии, а после хохочет, щекочет себя, дурачится, бежит в кухню за куском торта, быстро съедает его, запивает кофе и снова садится к компьютеру. От сладкой истомы ее лицо делается сияющим. Она быстро пишет ответ другу. В это время на кухне Паша говорит Шуре.
- Глупцы те, кто отрицают дух, ибо они выбирают материю. Нигилизм порождает веру в абсурдность человеческого существования, конечно, если Бога нет, то все позволено. Бытие не есть благо. Мы не эллины. Любой «хрустальный замок» счастья и гармонии будет мне ненавистен. Страшный рассказ Льва Толстого «Люцерн» обнажает кошмары европейского мира. В буйстве берсеркера проявляется нежное спокойствие аскета.
В кухне ярко горит ночник, отряд насекомых кружится над ним, кот лежит стуле и разглядывает их хаотичное кружение. Люда стоит у дверей. Ей хочется о чем-то поведать мужу и подруге. Паша сидит в центре кухне на кресле. «А ведь Люда почти ничего не ест уже три месяца, говорит, что нет аппетита. Она влюблена, должно быть, в своего нового товарища из Италии. Люда же, стоя у двери, глядела на свое отражение в зеркале прихожей. Но отражение вдруг исчезло. Вдруг она тихонько заплакала. Слезы лились на ее синее бархатное платье, она была похожа на херувимчика, вся такая утонченная, вся такая очаровательная. Она зашла в кухню и сказала: «Друзья! Я устала от виртуальных романов. Хочется уехать к морю, бродить по горам. Хватит мучить себя этой виртуальной жизнью!». Шура потушила ночник. Выключила свет в коридоре, зашла в кухню, села у плиты и сказала строго:
- Люда, а мой отец в твои годы работал вроде каторжного, разгружал вагоны на центральном вокзале ночами темными, чтобы добыть кусок хлеба мне и матери. Ты бы работу нашла, а то проводишь свою жизнь в виртуальном кошмаре.
- Знаю, ты права, я уже многое обдумала, - ответила Люда.
- Наши одноклассники уже давно машину купили и детей родили, родителям помогают на старости лет. А мы живем ради войны! Ведь кто, если не мы! Мой отец в пятнадцать лет уже сам себя обеспечивал, сам жил в незнакомом городе и понял, что такое жизнь, что такое выживание. Ты ведь читала «Оседлать тигра» Эволы?
- Читала! – ответил за нее Паша.
- Конечно, читала, я с ним полностью солидарна. Кризис бытия, сознания и человека очевиден. Да, все верно. Ладно, а что в деревне еще было?
- Там тоже своих проблем хватает. Мать сумки отца позабирала на дачу к бабке, а обратно их не привезла. А мой дед сам выпил дыхание своих костей. Отцу кошку мертвую соседи под забор кинули. Люда, а ты здесь бьешься, как в тесной печурке огонь. Поехали ко мне в деревню! Там церковники оккупировали источник с водой, что за озером находится, и теперь машины с баками набирают эту воду и везут ее в город продавать за бешеные деньги прихожанам. Свет отключать на даче стали. Вечер на носу, а без света не привычно сидеть как-то. Отец говорит, что вроде как сгорел счетчик, но нет, не сгорел, все-таки отключили свет везде. Во всем дачном поселке отключили. Я же тогда стала ночевать в лесу. Развела костер, упала на траву под сосной, а муравьи ползают по моему телу. Хорошо-то как!
- Извини, перебью тебя, - сказала Люда, - вспомнила одну вещь: я вот когда Пашу встретила, то сразу поняла, что он мой, что он создан для меня лишь одной. А вот после встречи с Пашей, ко мне стали приходить сны, в которых моя мать умирала. Ладно, продолжай, Шура, прошу тебя, рассказывай дальше!
- Так вот, недавно ежик облевал порог домика. Отец ворчал на ежика. Пустые соседи снова труп кота ему подкинули, но в этот раз на чердаке нашла я его первая. Я сначала думала, что кот дремлет. Подошла, а он на меня вообще никак не реагирует. Рукой я пошевелила его, думала, авось вдруг вскочит и живо в окно выброситься. Может быть, думаю, кот кубло устроил себе на чердаке. Закопала в вишневом саду. Ржавые листы у сарая обрыгал ежик. А недавно большого рыжего кота увидела возле груши. Я взяла вилы, думала, что снова мертвый кот, хотела убрать его на свалку, а он деру дал. Весело там живется, гораздо веселей, чем в этих коробках.
- Хочу в село уехать из этого кошмарного городка! – произнесла бодро Люда.
- Собирай вещи! – велел ей муж.