Легкомысленный Пютанж нередко раздражал герцогиню де Шеврез, часто забавлял, иногда бывал полезен, но придушить его ей захотелось впервые.
Совершенно не замечая, какое он производит впечатление, Пютанж уже добрый час рассказывал ей о графе де Шале. Как оказалось, граф вполне мог поспорить легкомыслием и дуростью с самим Пютанжем. Милость, оказанная ему герцогиней, лишила его той крупицы здравого смысла, на который расщедрилась природа.
Он вообразил, что герцогиня потеряла из-за него голову. Графу де Шале было вполне достаточно, что он сам верил в эту глупость, и теперь он позволял себе распространятся, как герцогиня сходит по нему с ума. Более того, вдохновленный сознанием того, что сумел вскружить голову такой непостоянной особе, он бросился проверять свои чары на других женщинах.
Пютанж как раз пришел сообщить герцогине, что она может сегодня не ждать де Шале. Тот просил передать, что никак не мог отказать герцогине де Шон – у нее сегодня бал. Не в силах больше терпеть болтовню Пютанжа, прелестная Мари весьма грубо прервала его.
- Довольно Вам, мне нет дела до Ваших глупостей. Будете развлекать этим мадам де Верней, вот уж она порадуется!
- Я уже рассказал ей, - простодушно признался Пютанж, - и она послала меня к Вам. Сказала, Вам непременно надо это знать.
Герцогиня от злости сломала веер.
- Кому еще Вы потрудились это передать?
Пютанж захлопал глазами:
- Причем тут я? Все и так знают. Вчера у герцога де Лонгвиля граф рассказывал про Вас...
- А что герцог?
- Он смеялся.
- Смеялся?!!!
- Ну да, он сказал, что… простите, мадам! Что каждая женщина когда-нибудь достигает того возраста, когда уже не она, а ей кружат голову.
- Вот как?!!!
Пютанж вжался в кресло.
- Это герцог сказал!!!
Герцогиня поискала глазами вокруг себя, но никаких подходящих предметов, чтоб запустить в Пютанжа, не обнаружила.
- Идите лучше вон!
Пютанж с готовностью вскочил.
- Нет, постойте! Вы сказали, он будет у герцогини де Шон?
- Да, мадам. И он, и герцог де Лонгвиль, и граф Холланд…
- А этот здесь при чем?
- Он тоже вчера смеялся…
На этот раз герцогиня нашла нужный предмет, и прелестная ваза разлетелась на куски, разбившись о дверь, которую Пютанж успел захлопнуть за собой.
- Смеялись! – прошипела ему вслед герцогиня. - Достигает возраста! Сам старый … - его светлость герцог де Лонгвиль был удостоен казарменного эпитета.
Она поднялась и прошла к зеркалу. Увиденное там ей не понравилось. Лицо было слишком бледным, прическа ее не красила, а злобное выражение почти уродовало. За спиной раздался шорох.
- Мадам, Вас спрашивает ше…
- Просите!!!
Герцогиня задохнулась от радости: «Шале! Сам явился!»
- Да не сюда, болван! В будуар!
Она метнулась к зеркалу, быстро взбила волосы и решила, что сойдет. Надо бы заставить его подождать, но ей не терпелось услышать его оправдания.
В будуаре герцогиня небрежно разлеглась на кушетке и придала лицу скучающее выражение.
- Просите!
Слуга ввел Арамиса.
Герцогиня поспешно прикрылась веером.
- Ша.. шевалье!
Она указала ему на кресло и, с трудом справившись с досадой, постаралась придать голосу дружелюбную ноту:
- Прошу Вас, шевалье, садитесь. Так любезно, что Вы заглянули ко мне. Чем Вы хотите меня порадовать?
- Ваша светлость удостоили меня чести обратиться с просьбой, я постарался ее исполнить.
Мари растерянно уставилась на свиток, изящно перетянутый лентой. Арамис поспешил ей на помощь.
- Для герцогини де Шон. Стихи. Вы просили.
Она развернула листок и быстро пробежала глазами написанное.
- Мило, не зря Вуатюр говорил, что иногда у Вас неплохо получается. Стихи прелестны. Вы прочтете?
Арамис посмотрел на нее как человек застигнутый врасплох.
- Прочитать Вам?
- Не бойтесь, я не Вуатюр, я буду снисходительна.
Он выдохнул так, словно с разбегу бросался в омут:
Благословен тот день, тот месяц, год счастливый,
Неделя, сутки, час, минута, краткий миг
И место, где, узрев благословенный лик,
Отверг я дар своей свободы горделивой.*
Голос звенел нежным серебристым тоном, высокий, чистый. Но безмятежность его была обманчива.
Благословен звезды полет неторопливый
И первый горький яд, что в душу мне проник,
Стрела, и лук, и боль, к которой я привык,
И рана, что ношу я в сердце терпеливо.
Серебро в голосе начало плавиться, и герцогиня почувствовала, каким пламенем наполнились строки. Голос уже не звенел, он обжигал.
Благословен в ночи тоскующий мой крик,
Воспоминаний будь благословен родник,
Стенанья, вздохи, плач над мукою моею,
Он смотрел ей в глаза, и ее сердце сбилось с ритма, а тело наполнилось непонятной слабостью. Ее непреодолимо потянуло к этим губам, которые выговаривали волшебные слова, от которых у нее перехватило дыхание.
Благословен мой лист с написанной строкой,
Благословен мой дух, утративший покой,
А также мысль моя...
Она почти коснулась его губ, предчувствуя, что они нежны не меньше, чем ее собственные и замерла, ожидая его поцелуя.
.....................................что дышит только ею...
Она ощущала его дыхание на своих губах, но он так и не осмелился их коснуться. Герцогиня отстранилась – волшебство пропало, поза была неудобной и она с легким разочарованием подумала, что опытный мужчина не упустил бы такой момент.
Арамис виновато посмотрел на нее, и она окончательно пришла в себя. «Он, бедняжка, совсем не знает, как действовать, всего боится» - снисходительно подумала она.
- Вы, шевалье, просто привели меня в трепет. Вы ни разу не видели герцогини де Шон и так написали о ней…
- Я писал это для Вас…
Герцогиня с удовлетворением прикрыла глаза. Она уже не рассчитывала, что он хоть на что-то решится. Что ж, признание в любви тоже неплохо, а все остальное… У него еще будет время научиться.
- Для меня? Что Вы такое говорите? «Мысль моя, что дышит только ею»? Вы…так ко мне неравнодушны? - ее голос упал до шепота.
- Я…люблю Вас…
Герцогиня притворно ахнула и прикрылась веером. Ей было смешно и, в то же время, она была странно растрогана. Хрупкий, нежный мальчик с такими красивыми черными глазами не мог оторвать от нее взгляд. И этот взгляд вызывал дрожь в ее сердце – взгляд беззаветно влюбленного.
Она снова ощутила слабость во всем теле и поспешила встать.
- Шевалье, Вы понимаете, что говорите? Я не должна слушать такие… признания. Я вынуждена просить Вас уйти.
По-прежнему прикрывая лицо веером, она протянула ему руку:
- Я прошу Вас!
Арамис едва коснулся ее пальцев – он еле стоял на ногах.
Оставшись одна, герцогиня с удовлетворением вздохнула и показала язык отсутствующему герцогу де Лонгвилю.
- Сам старый! Тебе-то таких стихов не напишут!
Она взяла листок и стала кружиться по комнате, напевая вслух отдельные строчки. В комнату заглянул слуга:
- Мадам звали?
- Я? Нет, это я так… хотя постой! Позови Жанну, пусть принесет муаровое платье. Да, и пусть подадут карету – я еду к герцогине де Шон.
***
После обеда гости де Тревиля начали потихоньку разъезжаться. Атос уже несколько раз пытался откланяться, но Тревиль каждый раз задерживал его под каким-нибудь предлогом. Наконец, кроме них никого не осталось.
- У меня есть вино, которое я еще не пробовал, не составите ли мне компанию? – поинтересовался капитан.
Атос по обыкновению молча пожал плечами.
- Тогда идемте.
Они расположились в небольшой комнатке, примыкавшей к кабинету Тревиля. После первых глотков сделанных в абсолютном молчании, Атос спросил:
- Так что Вы хотели мне сказать?
Тревиль принужденно засмеялся:
- А в то, что я просто хотел закончить вечер в компании с приятным человеком, Вы не верите?
Атос покачал головой:
- Я только что был у Вас на обеде. Мы видимся с Вами по сто раз на дню. Вам незачем искать моей компании.
Тревиль нервно подергал ус.
- Я понимаю теперь, что Вы должны были чувствовать, когда я обратился к Вам со своей просьбой. Теперь так себя чувствую я.
Атос нахмурился.
- Капитан, я не считаю, что Вы обязаны мне чем-то. Если это все…
Тревиль решительно выдохнул.
- К черту этикет. Вы спрашивали меня о графе де Шале. Несколько дней назад я был у герцогини де Шон. Он был там. Там же была и герцогиня де Шеврез. Она соблазнила его на глазах у всех. Холланд изошел ревностью, и его вывели. Герцог де Лонгвиль не смог сдержаться и вызвал графа на дуэль. Герцогиня подняла его на смех. Сказала, что для каждого мужчины когда-то наступает возраст, когда он уже не может кружить головы женщинам и ему остается только вызывать более удачливых соперников. Герцог де Шон еле замял этот скандал. Хорошо, что в основном они ругались в будуаре хозяйки, где застали герцогиню и графа, и этому было немного свидетелей. Я в том числе.
Тревиль выпалил это все на одном дыхании, словно боялся, что если остановится, то не найдет решимости продолжить рассказ.
- Я не знаю, для чего Вам это надо, но Вы интересовались графом. Он зачем-то нужен мадам де Шеврез, это очевидно. Только ради… ну Вы понимаете, она бы не стала так… У нее и без того довольно поклонников. Теперь Шале просто валяется у ее ног. Говорят, он не выходит из ее спальни и готов ради нее на все.
Тревиль залпом осушил бокал и покачал головой.
- Право я не знаю, зачем все это Вам рассказываю.
Атос встал:
- Капитан, я не считаю, что Вы обязаны мне чем-то. Но… я благодарю Вас и сожалею, что моя просьба имела такие последствия.
- Черт побери! Да Вы-то здесь причем? Это же не с Вас герцогиня прилюдно стащила… простите! Я уже говорю лишнее. Но ведь зачем-то он ей нужен?
Атос мрачно поглядел на капитана:
- Вот и я хотел бы знать, зачем?
Тревиль стал серьезным:
- Послушайте, я знаю Вас не первый день. У Вас должно быть веские основания интересоваться графом. И вовсе не из-за его амурных дел, не так ли? Что-то серьезное?
- Боюсь, более чем.
- Насколько?
- Я не могу сказать, я не знаю.
- Это касается Вас?
- Нет, моего друга.
- Он знаком с графом? Или…
Атос промолчал.
- Та-а-ак! – Тревиль пристально поглядел на мушкетера. – Если это то, о чем я подумал, дело может быть и впрямь серьезным.
Атос не произнес ни слова, но выражение его лица было красноречивым – «это именно то, о чем Вы подумали».
- Проклятье! Зачем же ей нужен Ваш друг… - Тревиль оборвал сам себя и, поднявшись, подошел к Атосу. – Граф, я понял Вас. Наверное, мы ошибаемся, но я буду помнить о Вашей просьбе – обещаю.
Он протянул Атосу руку. Атос, ни говоря ни слова, пожал ее и так же молча вышел.
Тревиль налил себе вина. Выражение его лица было крайне мрачным.
*Olivier de Magny. Sonnet.
Художник - Стелла Мосонжник. Иллюстрация размещена с ее разрешения.