…В шестнадцать часов рыбацкая артель закинула невод. Ветер, мешавший утром, стих и вместе с ним пропало солнце. Байкал посерел, выровнялся, оставив у берега мелкую, беспокойную волну. Кустик, отмечавший мотню, был едва различим далеко в море. Сеть не малая - шестьсот метров. Баркас с сильно разваленными бортами, густо обмазанными черным варом, подошел к мелководью. Пять или шесть рыбаков спрыгнули с него в воду. Один из них - плотный, пожилой бурят со смуглым, потрескавшимся от морщин, лицом, экипированный в резиновый оранжевый комбинезон, стоя по пояс в воде, воткнул в дно кол впритык к лодке и, навалившись на него всем телом, не давал волнам гнать лодку к берегу; остальные в это время крепили якоря и протягивали через блок лебедки на корме веревку невода, сцепляя ее с валом трактора, стоявшего на берегу. Один рыбак оставался в баркасе у лебедки. Другая бригада рыбаков проделывала тоже самое с другим концом невода, метрах в ста отсюда, только там вместо трактора был грузовик. Наладив и запустив лебедку, рыбаки, тяжело ступая по мокрому и вязкому песку , развороченному гусеницами, отошли к месту, где на песчаной косе был навален топляк , и развалившись на бревнах, закурили. Все были русскими, кроме того единственного бурята, и все молодые, лет тридцати. Молча курили, глядя на море, на , видневшийся вдали, гористый Ольхон; кто-то задремал. Рядом шумела тайга, тарахтела лебедка, медленно выбирая туго натянутую веревку с падающими с нее каплями. Дело долгое, пройдет часа полтора, пока сеть подтянется к берегу.
А тем временем на берегу собирались другие участники лова. Они подъезжали на машинах с иркутскими номерами - семьи отдыхающих из ближайших пансионатов, туристы, и местные из окрестных деревень, с Оймура. Толпа в полсотни человек поджидала невод и пока неприкаянно маялась под начавшимся дождиком. Когда сеть подошла, лебедку заглушили, и рыбаки, зайдя по колени в воду, стали тянуть невод вручную, вот тут и объявились непрошенные помощники. Мужчины из толпы на берегу, кто раздевшись до плавок, кто в одежде, ссыпались в воду и, облепив собой сеть, стали помогать рыбакам тащить, хотя никакой нужды в этом не было. Поначалу сеть шла пустой, потом показалась одна, зависшая в ячее, рыбина, потом другая…но еще редко. На рыбу набрасывались, удачливый отбегал от сети и , кинув омуля жене или напарнику, ожидавшим на берегу, возвращался за новой добычей. Проворно и воровато женщины подбирали рыб с песка и прятали в пластиковые пакеты под плащами на животе. Рыбаки не обращали внимания на эти хищения. Их безучастность вызывала недоумение - ради чего они стараются, вся эта техника, трактор, грузовик, баркасы? У них же растащат весь улов. Между тем рыба попадалась все чаще, азарт нарастал и уже некогда было даже для вида помогать тянуть невод; тут не зевай - ведь это же омуль! За ним соленым выстраиваются огромные очереди в магазинах, а тут живой, «на халяву», а в этом не знают люди удержу. Но кончилось, наконец, терпенье рыбаков. Стоявший дальше других по воде, бурят злобно крикнул что-то парню в ватнике, который просто повис на сети в стремлении дотянуться до рыбины. Не успокоив сердце матом, старик выдернул из воды увесистую жердь - веху, и что есть силы с размаху перепаял ею парня по спине. Хорошо телогрейка смягчила удар… Наказанный, видимо, сознавая свою вину, безропотно перебрался на другое место. Ветка на мотне все ближе подплывала к берегу, края невода сближались, как гнус налетели орущие чайки и люди-чайки приготовились накинуться на главную добычу в, ставший уже вполне обозримым, сетевой загон с испуганно бурлящей водой. Но шалишь… не тут-то было; вот она разгадка кажущегося легкомыслия рыбаков… на самом деле все продумано и предусмотрено. Угрожающе взревел мотор, и грузовик по кромке берега ринулся на толпу, отсекая ее от воды, закрыв собой горловину невода. Внутри невода остались только рыбаки, которые сачками стали кидать омуля в кузов грузовика. Трепещущие, серебряные снопы тяжело переваливались через борт. Рыбак, стоявший в кузове, нагнулся и, найдя среди омуля осетра, швырнул его обратно в море. Потом также влетел сазан, другой… порода, имевшая бронь. Не унимались люди-чайки, насквозь мокрые, продрогшие, таскали омуля из-под колес грузовика и швыряли, швыряли рыб подругам, ждавшим поодаль на берегу. Не унимались и голодные птицы, истошно крича от зависти и бессилья. Когда все кончилось, иссякло, пошел сильный дождь. Рыбаки отобрали себе на уху десяток хвостов покрупнее. Захлопали дверцами отъезжающие машины. Очистился от гомона берег. На сегодня все. Никого не задавили. Только сеть намотало на кардан. Пришлось рубить ее топором, мать их…