Проект книги гражданской лирики

               




  Олег Демченко




  ГРОЗОВОЙ ФРОНТ

          

            Гражданская лирика



Реквизиты для желающих оказать помощь в издании этой книги:

Сбербанк России ОАО
Юридический адрес: 117997, г.Москва, ул. Вавилова, д.19.
Московский банк Сбербанка России
№ 9038 /1765
Почтовый адрес: г. Москва
ул. Б. Андроньевская, д. 6
Счет МФР 30302 810 1 0000 6003800  в
Сбербанке России  ОАО
кор. счет  30101 810 4 00000 6003800 в ОПЕРУ МГТУ Банка России
БИК 044525225
ИНН 770783893
КПП 775003035
ОКПО 57972160
ОКАТО 45286580000
№  личного счета 42307. 810.0. 3806. 0012604
Демченко Олег Леонтьевич



   























               
               

                Москва

                2014





БК 84 Р5         
   Д-31





Демченко Олег Леонтьевич.
Грозовой фронт. Гражданская лирика.


Олег Демченко – автор девяти поэтических сборников и многих публикаций в газетах «Советская Россия», «Литературная Россия», «Российский писатель», в журналах «Молодая гвардия», «Наш современник», «Москва» и др. Творчество его отмечено рядом литературных наград.  В новую    книгу   вошла гражданская лирика разных лет.



















Формат ….  Сдано в набор …. Подписано в печать ….. Гарнитура …. Печать офсетная. Бумага офсетная.
© Демченко О.Л. - текст, редактура, составление книги.
Охраняется  законом РФ об авторском праве.


ISBN









 Из цикла  «В ПРЕДГОРЬЕ КАВКАЗА»








*       *      *

Душа открыта, словно степь, -
ей нет конца и нет начала.
И что-то хочется мне спеть
родное, полное печали.

В душе степная тишина,
в душе степные ароматы,
и всходит полная луна
из ковылей, грозой примятых.

В моей душе такой простор,
такой размах степного ветра,
что если б руки распростёр,
то полетел бы я, наверно!

И тишина, и высота,
и воля вольная, и ветер!..
Душа сияет, как звезда,
и хочет вновь любить и верить

2008





















*    *    *

         Светлой памяти моего деда
          Ивана  Борисовича Чернозубова

Родился я в селе Самашки,
Когда была тепла земля.
Шмели шумели сквозь ромашки,
Как будто пули Шамиля.

Вершинами интеллигентно
Белел соседний Дагестан,
И речка Сунжа, как легенда,
текла в таинственный туман.

И тем таинственным туманом
Я душу всю заполонил:
Был дед казачьим атаманом,
Героем гор мой  прадед был.

Я б не склонялся к этим темам,
Но всё ж меня над тем селом,
Наверно, лермонтовский Демон
Коснулся на лету крылом.

Год пятьдесят седьмой... Чечены
Вернулись - началась резня.
“Аллах акбар ! “ - кривые тени
От них бросались на меня.

Жить стало там невыносимо.
Мы уезжали навсегда,
Я только помню, мчались мимо
Поля, селенья, города.

Мне было года три-четыре.
Объятья нам раскрыла Русь.
Но с той поры я, словно Мцыри,
Домой к себе куда-то рвусь.

И все ищу какой-то бури,
Какой-то доли неземной
в краю, где скачет в чёрной бурке
меж гор громадных прадед мой.

2001






ПОДКУМОК
                Дочери

Вы видели речку в предгорье - Подкумок?
Когда с гор потоками схлынут  снега,
Пудовые камни он катит, угрюмый,
вгрызается грязной волной в берега.

Бывает,  подмоет обрыв высоченный,
и рухнет огромная глыба, как гром.
- Почти полдвора себе срезал скаженный -
ругался отец, опасаясь за дом.

Шло лето. Подкумок притихшим казался -
входил в свое русло, коряг не тащил;
задумчиво, саблей сверкая казацкой,
о берег песчаный теченье точил.

И к августу он становился прозрачным,
местами не речка, а просто ручей.
Зато из глубин бочагов его  мрачных,
сгибая бамбук, я таскал усачей.

А осенью выйду на берег пустынный,
присяду на камень и думаю всласть
у отмели, пахнущей рыбой и тиной,
что молодость с вешней водой пронеслась,

что небо прохладной повеяло грустью,
что листьям осталось не долго кружить,
что хочешь, не хочешь, а катится к устью
моя непутевая быстрая жизнь.

И вот, что  еще я однажды подумал
под шум журавлино журчащей воды,
что сам я похож на бегущий Подкумок,
в который  вторично уже не войти;

что слишком обманно его мелководье:
весной не удержат поток берега,
и в омуты темных раздумий уводит
осенней порою любой перекат.
               
2004









*     *     *

Я припомнил детство,
что давно забылось,
оттого и сердце
радостно забилось.

...Жаворонок в небе,
в поле жеребенок;
в  переспелом хлебе
крики перепелок.

А за полем - речка,
а за речкой - поле.
Дом родной с крылечком.
Как легко на воле!

Как легко на воле
плакать и смеяться,
с диким ветром в поле
счастьем обменяться!

Обменяться счастьем  -
и в простор ковыльный
на  коне умчаться
по дороге пыльной!..

1981























*    *    *


В предгорье Кавказа
Давно устоялась
прозрачная  осень.
Отчетливо дальних  вершин
проступают  косые штрихи.
Окликнешь ушедшее лето -
и  гулкое эхо 
твой  голос  разносит
по  выцветшим склонам,
по руслу  умолкшей  реки.

В лесу облетевшем
просторно, прохладно  и  тихо ...
В  раздумчивой грусти
прошел не одну я,
наверно, версту.
Боярышник выспел,
поспела  давно облепиха,
а тёрен морозца заждался -
он  вязнет во рту.

Тепло ускользает,
и листьев рассыпанных горстка,
как ласточек стайка,
взовьется на гаснущий свет,
летит торопливо
до синих вершин Пятигорска
и дальше, и дальше -
за летом растаявшим вслед ...

(1992)






















ОТЕЦ


Отец согнулся  - шуршит, строгает,
ворчит устало - судьбу ругает.
А то забудется,
поет чуть слышно
у верстака,
под белой вишней;
отложит в сторону свои рубанки,
достанет гвозди из ржавой банки,
брусок обструганный
с бруском сбивает
и за работой
все забывает...
Весенний ветер сирень колышет.
смеется батя, мол, всё бывает.
А в волосах его
снежок колымский
который год никак не тает..

1984




























САМОВАР

Кто окликнул дни моих каникул,
светлою рукой в окно махнул?
В медной чашке варят землянику,
не смолкает пчел протяжный гул.

Смолкою душистой веют сосны,
в небе нестерпимо-яркий шар!
Рассиялся, радостнее солнца,
на твоей веранде самовар!

Генерал какой!
Его начистил
Кирпичом наш дед - блестят бока!
Привкус мёда, аромат смолистый,
в синеве, как в детстве,  - облака…

Тоненько в лугах звенят цикады -
или это  чай уже вскипел?
Угольки трещат - или по скатам
хор сухих кузнечиков запел?

Травостой запах горячим чаем,
и горит, потрескивая, жар;
и кипит упруго и серчает,
весь в медалях, круглый самовар!


1990
























*     *     *

Сквозь глухие дожди, сквозь ночные туманы
улетел я надолго в далекие страны ...

А на родине травы цветут, от которых
прозревает слепой, поднимается хворый, -
лишь заклятие надо одно прошептать.

Там на счастье находят в купавах подковы,
там встречается луг – как во сне васильковый,
там меня заждалась постаревшая мать.

Сквозь преграды пройду, сотни бед одолею!
Но когда уже выбьюсь из сил, заболею,
пусть меня отвезут в отчий дом умирать.

Там на родине травы цветут, от которых
прозревает слепой, поднимается хворый, -
может быть, и помогут  мне… на ноги встать ...

(1980)    
          



























*     *     *

Наверно, у нас все по-старому:
к зиме заготовили дров,
и к вечеру мама усталая
с работы заходит во двор.

Успеет по дому все сделать,
сходить к роднику за водой.
А ветер тихонько застелет
крылечко листвой золотой.

Мать шалью окутает плечи
и смотрит на дождь из окна
и слушает долго, как в печке
растет бормотанье огня.

И верит с несмелой улыбкой,
что в нашем опавшем саду
скрипучая всхлипнет калитка,
и я осторожно войду.

1976





























СЛИВЫ

Мать мне нарвала в саду нашем сливы.
Спелые...
Как я их в детстве любил!
Может, и был я  в те годы счастливым.
Может, и был...

Может быть,  жил на земле не напрасно.
Я невозможного вечно хотел!.
Может быть, жизнь эта вправду прекрасна,
может, я в спешке ее проглядел?

Вспомню, бывает, перроны, вокзалы...
Вижу былое - до боли,  до слез!
Может,  «люблю» ты, прощаясь, сказала,
может, признанье то ветер  унес?

Хватит об этом! Ведь все промелькнуло,
все прошумело, как бурный  поток...
Мать поседевшая робко вздохнула:
- Что ж ты не кушаешь
сливы,
           сынок?

(1980)


























*      *      *

Брат играл мой на гармони,
а ее лишь только тронь,
и вперед рванутся кони -
под копытами огонь!

И серебряные звуки
из-под клавиш полетят!
Расторопно рвутся руки
песню-птицу удержать.

А её полет размашист,
а мелодия легка!
Расцвели в мехах ромашки,
как широкие луга.

Даже веет ароматом
из распахнутых лугов,
где у каждой из ромашек
пять счастливых лепестков!..

Я хочу туда обратно!
Заросли травой пути -
ни села я там, ни брата
ни родни не смог найти.

Лишь нашел избу гнилую.
Ни души …
Печальный вид!
Вспомнил песню удалую
и поник -
душа болит…

2002
















РУССКИЕ ПЕСНИ

Люблю я песни русские,
старинные люблю.
То звонкие, то грустные.
Люблю их и пою!

То разольются Волгою, -
ну, как же их не спеть! -
а то уходят долгою
дорогой через степь.

То тройкой с колокольчиком
промчаться -
жизнь светла!
А то пройдут околицей
притихшего села.

То чей-то голос ласковый
зовет за облака,
то стоны в них бурлацкие,
то смертная тоска.

А то взметнутся, бойкие,
смахнут с щеки слезу, -
разгульные, разбойные
откликнутся в лесу!

И радость в них свободная,
и каторжная грусть -
в них вся судьба народная,
в них вся родная Русь!

1984























*    *    *

Потемневшая  баня, сарай – все как в детстве:
все тут  помню, люблю все до боли!
Но зачем я об этом? Продается наследство  -
братья требуют выплатить доли!

Здесь не жили они, а как плакали, пили,
поминая то мать, то отца!
Но  потом протрезвели, меня торопили  -
с нетерпением ждали конца!

Говорю я: «Ну, вот ваши деньги.
Забирайте...»
В пустой тишине:
«Что ж вы сделали, деточки, детки»? -
голос матери  слышится мне.

(1988)



























ДАЛЁКИЙ ГОРОДОК

И хоть близится  апрель,
Снег летит - не тает.
Разгулялася метель –
На метле летает!
В лоб бьют белые куски,
Ни любви, ни ласки –
Надоели до тоски
Эти свистопляски!
Надоели – нет житья! –
Холода да вьюги.
Где-то родина моя
Далеко на юге.
Там теплым тепло сейчас,
Луг одет цветами,
Обозначен там Кавказ
Тонкими штрихами.
Снег валит холодный тут –
Не даёт прохода.
Ну, а там – сады цветут,
Ясная погода.
Там зелёная трава,
Там у дней на донце
Рассмеялась синева,
Улыбнулось солнце!
Там среди степных дорог
С речкой по соседству
Приютился городок
Дорогого детства.
Только мама на крыльце
Там меня не встретит…
Тают слёзы на лице,
Волком воет ветер.
То, что было - всё во сне…
Я иду сквозь стужу,
Скачет снег навстречу мне,
Залетает в душу.
Заметает бурелом
С головой, с ногами
И людей и каждый дом –
Всё уж под снегами!
Заметает сто дорог,
Сто тропинок вешних
И далёкий городок,
Где цветут черешни…

2012






ДЕТСТВА РАДОСТНЫЙ РОДНИК


Постарел я – все мне снится
детства радостный родник.
Я к нему опять приник –
пью и не могу напиться.

И прозрачные стрекозы
к чистым струям так и льнут!..
А проснусь – невольно слезы
на ресницы набегут…

2006.




               

         
























               






Из цикла «ПАМЯТЬ О ВОЙНЕ»



*     *     *

Вот и закончилась в мире война.
Ласточка, весточка, счастье, весна.

Вот и вернулись с фронта мужчины.
Слезы утрите, - нет плакать причины.

Сына дождалась, измучившись, мама,
а на лице его - страшные шрамы,

а на груди у него - ордена…
Вот и закончилась в мире война.

Сколько работы в селе накопилось!
Только все это -  как Божия милость!

Надо исправить больные последствия
отбушевавшего грозного бедствия.

Сбросил солдат гимнастерку в траву, -
щурясь от солнца, глядит в синеву.

Надо поправить пробитую кровлю,
землю вспахать, обагренную кровью.

Все по плечу ему здесь, все по силам.
Здравствуй, Отчизна! Здравствуй, Россия!

Ласточка, весточка, счастье, весна…
Вот и закончилась в мире война.

Прямо под сердцем засела осколком.
Ну, а работы, работы-то сколько!


2006













*     *     *


Мы в детстве были чистыми, как боги, -
В душе поляны светлые цвели!
Когда мы шли к реке, босые ноги
едва касались утренней земли.

Жужжали пчелы в поле над гречихой
и нежно медом веяла весна,
она была счастливою и тихой, -
совсем недавно кончилась война.

Травой веселой заросли воронки,
ржавела над могилою звезда,
и пели в звонком небе жаворонки
о том, что нам доступна высота!
               
2003   



























*   *   *


Война
костей немало
наломала
и разминулась
за семь лет
со мной,
оставив едкий запах аммонала
над черною воронкою лесной.

Подбитый танк…
Не сдвинется он с места -
сквозь гусеницы травы проросли.
Из каски перевернутой немецкой
с жужжаньем выбираются шмели.

И луг цветущий майским пахнет мёдом.
Не пули ночью свищут - соловьи…
Но всё ж не говори о мёртвом -
не трогай раны старые свои.

Одни с войны пришли домой со славой,
другие -  на чужбине полегли.
А нам она досталась
миной ржавой,
которую сапёры не нашли.

…Друзья бежали в рощу за грибами
и вдруг -
рвануло в гулкой тишине!..
Всей школой
мы стояли над гробами
и думали
всей школой
о войне.

2008














*    *    *

Лето с радостным громом  вломилось в леса,
зашумело листвою, разбрызгало тучи.
Пели птахи, срывая в пылу голоса,
и восторженно день прославляли грядущий.

И жилось мне в ту пору свободно,  легко:
виноград и арбузы  и дыни  на рынке!
Предлагали  старухи купить молоко
Иль вина молодого отведать  из крынки.

Но в грязи у ворот,  где судачат, орут,
где убить могут в драке за рваную трёшку,
пел безногий матрос – во весь дых, во всю грудь:
«Эх, раскинулось море», - хрипел под гармошку.

В бескозырку швыряли ему медяки...
Он сидел под ногами у многих,
раздирающий душу свою на куски,
этот русский балтфлотец безногий.

Разрывал он гармошку – рыдало всё в нем!
Так широко в той песне раскинулось море,
что соленые брызги я стёр рукавом
со щеки,  помертвевшей от горя.

Сколько пущено судеб людских под откос,
сколько брошено лжи  в наш народ обозленной!
…А базар гомонил всё,  а лето неслось,
обдавая теплом -
                словно поезд зелённый!

(1974)



















ШЛИ БЕРЁЗЫ – НОГИ БОСЫ

В предвесенние  морозы
у дороги фронтовой
забинтованы березы
русской вьюгой горевой.
Отступление, обозы…
Был неравным жаркий бой.
Шли березы - ноги босы,
по земле брели родной.

В том сражении жестоком
горе их не  обошло:
эту ранило осколком,
эту  пулей обожгло.
А вокруг снега летели,
словно шумный эшелон.
Сквозь холодные метели
снова в  роще слышу стон.

Ах, березы, ах, березы,
что вы мечетесь  в бреду?
Верно, смахивая слезы,
вы припомнили беду.
Не войны проклятой грозы,
а раскидистой  весны
прошумят  и вам, березы,
принесут другие сны.

И весной в листве зеленной
будет долго шелестеть
голос ласковый, влюбленный,
победивший жизнью смерть.
И средь вас тот голос милый
затеряется тайком,
и над братскою могилой
встанет радуга венком.

1972













СТАЛИНГРАДСКАЯ МЕТЕЛЬ

      ( Рассказ фронтовика)

                1.
               
Ревел мотор, полуторка дрожала.
Навстречу мёл зловещий снегопад.
Снегам конца не видно и начала –
Как отыскать дорогу в Сталинград?

Повсюду степь. На ощупь фары рыщут –
Среди снегов пытаются найти
Хоть колесо, хоть старое кладбище –
Какие-нибудь признаки пути.

Да где там! Всюду степь немая,
Повсюду мёртвый безответный снег…
А что вдали торчит, напоминая
Ряд  придорожных странноватых вех?

Буран замёл  следы дороги чисто,
Но мы туда рванули наугад,
А там… обледеневшие фашисты
Вдоль трассы всей навытяжку стоят.

Проедешь метров сто - и снова немец
Стоит в снегу по пояс, неживой…
Стрелял в солдат, насиловал он пленниц
Вот этот столб застывший верстовой.

Но, в плен попав, погиб он не от пули,
А от мороза одеревенел.
Его проезжие в сугроб воткнули
Заместо вехи – в том его удел.

Здесь гнали пленных, и они, как мухи,
Едва живые пО снегу ползли…
Толкали в спину вьюги-заварухи
Больных завоевателей земли.

Валились фрицы пленные  в сугробы..
Немые немцы …  Мертвецов парад…
Мела метель – уже без всякой злобы …
К живым мы пробирались в Сталинград.

2012




                2.

Метель - по всей России!..
Эк, намело - по грудь!
Снега летят косые
и некуда свернуть.

Гляди, собьются  кони-
задаром сгинешь вдруг....
Как при Наполеоне,
снега свистят вокруг.

Снега летят, как стрелы,
как сонм стрибожьих стрел!
И ружья поржавели,
и порох отсырел!

Нет прежнего задора,
фанфар померкла медь.
Морозец гренадеров
дерет, как злой медведь.

До Франции едва ли
своей они дойдут -
сугробы их завалят,
их волки загрызут.

Их с честью не схоронят,
не  примут небеса -
голодные вороны
им выклюют глаза!

А вслед за ними фрицы
разрозненной гурьбой
бредут, понурив лица,
дорогой древней той.

По всей Руси останки
разбросаны врагов.
Примерзли насмерть танки
среди немых снегов.

Бескрайняя Россия,
метель заносит путь, -
снега летят косые
и некуда свернуть.

2001







*    *    *

Умер фронтовик в своей квартире
с холоду и голоду... Примерз
к полу... Вот такие вот картины,
вот такой диагноз и прогноз.

Все у нас давно поотбирали,
скоро будут воздух продавать!
Ветерана ломом отдирали,-
это легче, чем отогревать.

А метель мела на всю катушку.
нету сил в телеэкран смотреть:
шепелявит в микрофон старушка,
что надежда только лишь на смерть,

что в войну намного было легче,
что тогда не мерзла так страна...
Как ей объяснить, что нам на плечи
навалилась новая война?

Фронт незрим и мерзкий враг невидим,
мрет народ спокойно, без стрельбы.
Кажется, зимой, куда ни выйдешь, -
не сугробы всюду, а гробы.

Голосуйте, голосуйте, люди,
верьте в лохотроны и успех,
только не забудьте, как в Усть-Куте*
умер этот русский человек.



* Город в Иркутской области, где в 2003 г. произошел этот случай.


















ПИСЬМО ВЕТЕРАНА

«Товарищ Сталин, если бы вы видели,
что сделали с великою страной
враги народа и вредители!
Такое даже не сравнить с войной!

Отторгнута треть лучшей территории,
в Манхэттен превращается Москва,
про нас во все учебники истории
змеиным ядом вписаны слова.

Как после атомной бомбардировки,
промышленности сектор опустел,
и человек в промасленной спецовке
остался нынче как бы не у дел.

Сейчас в чести воры и спекулянты,
предатели теперь на высоте:
они все - расфуфыренные франты,
а мы живем в грязи и нищете.

Товарищ Сталин, нас осталось мало,
но прикажите - и нам хватит сил!
Отряхивая землю, генералы
на бой последний встанут из могил!»

Так ветеран писал…
Куда же это
письмо отправить? Некому служить.
И приказал он, не вскрывать конверта
и в гроб его с ним вместе положить

2010


















В ЮБИЛЕЙНЫЕ ДАТЫ

Нынче вроде легко достаются медали -
их дают старикам в юбилейные даты…
Но глядят ветераны в те суровые дали,
где им всем - восемнадцать, где они все - солдаты,
где на битву поднялась народа громада,
где «Катюшу» бойцы запевают в вагонах,
где на вражеский танк выходить им с гранатой,
где от взрыва снаряда - земля на погонах.

Там за  пядь территории  насмерть стояли,
там полки по команде вздымались с окопов,
шли в атаку сквозь визг разорвавшейся стали,
и катилось «Ура!» аж до самой Европы!..
А теперь полстраны
так… без боя, отдали -
в той земле спят убитые наши солдаты!
Пусть и вам эти были напомнят медали,
что дают старикам  в юбилейные даты.

2010





























МЕДАЛИ

Победные медали на помойку
свалили возле киевской горы.
Награды в мусоре нашёл какой-то
старик с настроем сталинской поры.

Приехали – и впрямь лежат медали
в коробочках,
и документы к ним,
в которых Ф.И.О. всех, кому не дали
медалей тех по спискам наградным.

Вот лейтенант, солдат, полковник,
что ранен был на берегу Днепра…
Какой-нибудь бандеровец-чиновник
сказал, видать: «На свалку их пора!»

Героев многих не нашли награды.
Но час пробьёт – поднимется народ:
история, как ржавая граната,
ещё в руках предателей рванёт.

2008





























ГРОЗОВОЙ ФРОНТ

Приближается фронт грозовой -
треск в приёмнике,  движутся тучи.
И опять  вспоминается Тютчев -
этот стих его  вечно живой.

Сам любил бы, наверно, грозу
в расторопности радостной мая,
если б молнии, копья ломая,
не грозили бы тем, кто внизу.

Нет, сегодня другая гроза:
и не высунешь носа из дома,
содрогаются судороги грома,
и слепит  автогеном  глаза.

За разрядом разряд - жуткий гул!
Летом  грозы такими бывают,
что людей наповал убивают,
словно в США электрический стул.

Снова  вспышка - разряд грозовой!
Гром над ухом пальнул, как из пушки, -
пошатнувшись, присели избушки…
И опять - смерч прошёл огневой!

И взрывается вновь динамит!
В небе снова решаются споры,
там сдвигаются с горами горы -
там сраженье скрежещет, гремит.

В тесной горенке стало темно.
Бабка шепчет чуть слышно молитву…
Вспоминая про Курскую битву,
дед глядит молчаливо в окно.

Разверзаются бездны в грозу,
продолжается чёрная месса,
и горит изреченье Гермеса
среди туч: «Что вверху - то внизу!»

«Что греметь? Разве это война?» -
дед, очнувшись, устало вздыхает
и махорку в чубук набивает
и на ливень плюет из окна.

2011





БРОНЗОВЫЙ СОЛДАТ


Замолкните, продажные эстонцы, -
те, кто лизали фрицам сапоги!
Вновь чёрный дым закрыл над вами солнце,
и слышатся тяжёлые шаги.

То бронзовый солдат, в безмолвном горе
застывший над могилой в тишине,
очнулся вдруг от подлых разговоров
и двинулся, угрюмый, по стране.

Завыли полицейские машины -
не прочен европейский общий дом,
и вдребезги разбитые витрины
под бронзовым скрежещут каблуком.

Забыли вы, кем были и что было.
Европа вновь по швам гнилым трещит,
та самая, которая разбила
не раз, не два башку о русский щит.

Над нею снова вспыхивают грозы,
как порох, от заморских лживых слов,
но страшен стал ей наш солдат из бронзы,
восставший на разломе двух миров.

Вот он идет, шаги его все ближе.
Шаги, как в небе гром, растут.
Они страшны, как смерть, для тех, кто лижет
сапог у новоявленных иуд.

2009

















РУССКАЯ ЯБЛОНЯ


Степь повсюду голая
И на сотни вёрст
Лишь один бурьянище
В человечий рост.

Ни села, ни хутора
Не видать окрест,
Ну откуда яблоня
Среди этих мест?

Старая, горбатая,
Чёрные сучки, -
Одичало дерево
И плоды горьки.

Следопыты шустрые
Объяснили мне:
«Кто-то похоронен здесь
в спешке на войне».

Засверкали заступы,
Кирки, топоры.
Кто прикопан наспех
Был тут до поры?

Оказалось –  немец…
Шёл он без дорог
С надписью на медной
Бляхе: «С нами Бог!»

Шёл в рогатой каске
С верою в блицкриг.
Не услышал сам он
Свой предсмертный крик.

Вот держу я череп
С пулевой дырой.
Что же ты оскалился,
Доблестный герой?

Для отваги шнапса
С фляжки пригубил
И попутно яблоком
Русским закусил.

Знать, со зрелым семечком
Проглотил куски,
Из него и выросло
Дерево тоски.

Посреди Европы
Надо, может быть,
Яблоню на память
Эту посадить.

Чтоб потомки рыцарей,
Родовых господ
Сморщились, отведав
Пораженья плод.

Чтоб сказали, вспомнив
Скорбные деньки:
«Яблоки раздора
до смерти горьки!»

2011




































ВОРОНЫЕ

                Се – последние кони!
                Юрий Кузнцов
               
Всюду подлость, согбенные выи,
вновь предательство стало с руки -
за развал, за разврат не впервые
на княженье дают ярлыки.

Словно клички в тюрьме воровские
имена инородных господ.
«Эх вы кони мои вороные», -
ветеран в переходе поёт.

На груди у него две медали -
за отвагу, за город Берлин…
Вороные давно ускакали -
не морочь ты меня, гражданин.

Вороные давно уже сдохли,
Мерседесы не вытащат Русь,
ну а я к буржуинам в оглобли
запрягаться уже не берусь.

Не терзай меня аккордеоном!
Смолк старик…
А  вокруг всё равно
вороные летят эскадроном,
словно в кадрах немого кино…

2012




















Из цикла «ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С РОССИЕЙ?»




*     *     *

Что случилось с Россией?
Куда мы идем?
Состраданье и ненависть
в сердце моем.
Где ж она, президент,
всесоюзная  власть?
Кровь народа на лбу
у тебя запеклась!

Закрутилась рулеткой
лихая пора,
проходимцы повсюду,
воры, шулера,
проститутки, бандиты, рвачи -
каждый рад ,
каждый скажет из них,
что и он  демократ.

А  во тьме переходов
народец  другой -
там старушки
с протянутой скорбной рукой,
там, сутулясь, стоят
в стороне старики,
песней там инвалид
душу рвет на куски!..

Разбрелась по Руси
иностранная речь:
началась распродажа
чего, мол, беречь?
Под чужие мотивы
сбирается сброд
и знамена Отчизны своей
продает.

1992









*     *     *

Теперь все видят свет свободы явной,
а у меня в квартире лампа в 40 ватт
да на столе солдатик оловянный, -
такой наивный, новенький солдат.

Он молчалив.  Мне перед ним неловко,
как будто все - пустая болтовня!
Стоит он смирно, на плече - винтовка, -
он ждет приказа, жаждет он огня!

Присяге верный, горестный молчальник,
он рад служить ... А я уже устал.
Я взял его и, раскалив паяльник,
расплавил олово - и чайник запаял.

Солдат, солдат, попал ты в переделку ...
Сижу у печки, пью горячий чай.
Трещат дрова, устроив перестрелку,
летит дымок, как чьи-то души в рай.

И мысли все уносятся куда-то  -
к тем разоренным русским рубежам,
к тем новобранцам, мальчикам-солдатам,
которых стыдно убивать врагам... 

1992
























ПОСЛЕ ПРАЗДНИКА

Рассвет с перерезанным горлом
в луже лежит за городом.
Утро, глаза открывши,
дохнуло похмельной отрыжкой.
Дворник  рвоту скребет, матерясь.
Флагов подмок материал
(от дождя ли, от крови ли?)
Цинком покрытые кровли
блестят, как гробы из Афгана,
гигантских размеров достигшие...
Зубоскалят с плакатов
                двустишия.
И, точно шприц наркомана,
телебашня торчит из тумана.

(1984)



































МИТИНГ  НА ТВЕРСКОМ

         «Боже, как грустна наша Россия» !
             А.С .Пушкин при чтении “Мертвых душ “
               

Здесь все кричат:
Ноздрев и Плюшкин,
и Собакевич здесь кричит...
Лишь Александр Сергеич Пушкин,
склонивши голову, молчит.

Сплав обомшелой царской меди,
мы все пришли к твоим ногам.
Каких еще трагикомедий
не приходилось ставить нам?

Сквозь сон глухих веков, наверно,
ты  слышишь нас на том краю
свистящей бездны, где навечно
закован в музыку свою.

Ты слышишь ропот одичанья?
Ты слышишь гром
грядущих дней?..
О, командор! Твое молчанье
все тяжелей и тяжелей.

(1985)























*    *     *

Там, где бор стоял лежат опилки.
Не споткнись – пеньки  торчат вокруг.
Ночь придет – осколок от бутылки
светляком оборотится вдруг.

Не тянись к нему  - поранишь пальцы.
Доброты в проезжих людях нет:
эти проходимцы, постояльцы,
натворят непоправимых бед .

Им-то что? Загнать бы подороже
кубометры, горы сосняка!..
Милостыню просит подорожник -
вся в прожилках скорбная рука.

Что ж вы, братцы, продали Россию!
Там где бор шумел – торчат пеньки,
да ещё остались три осины,
а на них – верёвки из пеньки.

(1991) 
 



























*    *    *

Нынче водки не меряно –
хоть залейся рекой
под портретами Ленина,
под простертой рукой.

Черт кричит отрибуненный:
«Распродажа знамен!
Покупай атрибутику
оттрубивших времен!

Пей, Россия, без просыпа,
ничего не жалей, -
посмотри, всюду россыпи
отшумевших рублей».

Протрезвеешь, Рассеюшка, -
а тебя уже нет,
дым сражений рассеялся.
Все исчезло, как бред.

Смолкли крики протяжные.
Эх, едрит твою мать!
Всюду рожи продажные –
ничего не видать!

1991

























*    *    * 


Страна моя!
Великая Россия!
Очнись –
ты в колдовском, тяжелом сне:
захочешь крикнуть –
и не хватит силы,
и задохнешься
в страшной тишине.
Вперед  рванешься –
неподвластны ноги,
рванешься в бой –
и не поднять руки.
И  все пути, и все твои дороги
ведут неотвратимо в тупики!
Опять в яругах волки стали рыскать,
опять вокруг звучит чужая речь.
И голову, шальную, богатырскую,
тебе снесли соломинкою с плеч.
И чужеродцам власть твою раздали,
и города твои разделены,
и женщины здесь больше не рождают,
и гибнут  без войны твои сыны ...

1993

























*    *    *

Промчалась осень, как татары по Руси:
обугленные, чёрные деревья,
и колесо тележное в грязи,
и птиц последних долгие кочевья,
и запустенья русских деревень,
и заблудившийся в глухом тумане день,
и безысходный тихий-тихий дождь -
везде тоска, везде одно и то ж…
Уйди! Умри под нищенской рогожей! -
все это вызывает дрожь,
как у коня, идущего под нож,
когда он чует гибель всею кожей.

1993




































СВЯТЫНИ

Когда народ плюет в свои святыни,
прольется горе горькою рекой:
нагрянет мор,
и закрома пустые
откроет смерть костлявою рукой.

И на страну слетятся иноверцы
со всех сторон, как стаи воронья,
и вздрогнет  разум,
оборвется сердце
от наглых криков, подлого вранья.

Чтобы не жить
среди руин в пустыне,
чтобы друг друга нам не убивать,
не отвергайте отчие святыни:
другим, -
поверьте, -
больше не бывать!

(1995)





























ЗАБЫТЫЙ ХРАМ


Ступени замшелые в оспинах.
Торчат из расщелин ромашки...
Зашел я –
и галки - о Господи! -
вспорхнули, черны, что монашки.

Глумлений следы, горы хлама
И надпись кривая: «Здесь были,..».
Не жаль  разорённого храма,
Но  жалко, что Бога забыли!

Вдруг ветер, тревожный и резкий,
ворвался: «Сейчас всё разрушу!»…
А строгие древние фрески
сквозь вечность глядят прямо в душу.

1977































*    *    *
                А.С. Зайцу

Где вы, русские базары -
смех, гармошка, перепляс?
Налетели, как хазары,
люди черные на нас.

По-джигитски за прилавки
уцепились крепко тут:
от России до булавки -
все, что хочешь, продадут!

Эй ты, дэвушка красывый,
покупай мой баклажан!
Вах, вах, какой он сыний!
Приэзжай в Азэрбайджан!

Выпьем мы отравы-водки,
стиснем зубы, сжав кулак,
и глядим на них, как волки:
«Проходимцы, мать их так!»

А столица им ни слова -
у нее свои дела:
блещут лысиной Лужкова
синагогьи купола.

1996



























*     *     *

                Памяти погибших от терактов
                в Каспийске, Буйнакске, Москве,
                Волгодонске...


Взорвался дом, и пыль осела,
и догадались мы тогда,
что никому до нас нет дела,
что смерть с войны пришла сюда,

что все давно решает рубль,
что только доллару почет,
и что уже не нефть  по трубам,
а наша кровушка течет.

1999

































ВЫБОРЫ

По всем необъятным просторам
Россию рвут взрывы на части.
Как шпалы -  гробы, по которым
дорога проложена к власти.

На выборы черные тени
безмолвно идут с похорон,
и галочки из бюллетеней
взвиваются стаей ворон.

И рты в удивленье разинув,
глядим им растерянно вслед...
Смотри, проворонишь Россию -
другой у нас родины нет.

1999

































*     *     *

Я вышел прочь... Ручей журчал в овраге.
Ночь с каждым шагом делалась черней.
И начали мерещиться во мраке
кривые рожи суетных чертей.

Я в них узнал политиков знакомых,-
они делили доллары и власть,
чтобы потом на основании законном
спокойно насосаться крови всласть.

- О Господи! Когда же прекратится
весь этот шабаш? - произнес я вслух.
И грянул гром! И я перекрестился.
Разверзлась твердь - и все исчезло вдруг.
       
1999



































*    *    *


Куда глядели вы, доверчивые русы?
Вас обманули, вас ведут на смерть.
За безделушки, за пластмассовые бусы
купили ваши золото и нефть.

Забрав страну, вам ваучер вручили.
Чего еще взамен хотите вы?
Детей разврату ваших научили
и обокрали с ног до головы.

И флаг трехцветный, флаг торговый,
Затрепетав, вознесся над Кремлем.
«Все купим!» - значил он. Теперь в нем новый
смысл  обретен: «Все продаем!».

Все продается: танки, революции,
рабсила, тайны, тени на стене!..
Какие песни пошлые поются,
какой разгул безудержный в стране!

Колокола гремят - зовут молиться,
колокола давно не бьют набат.
И охраняет сытая милиция
тех, кто нас продал, тех, кто стал богат.

1999























*     *     *

Не был бы русским,
не был бы грустным,
не был бы бедным,
не был бы  бледным.

Не убивал никого,
не обвесил,
не обсчитал.
Что ж я нынче не весел?

Что ж  по стране всей
дымятся руины?
Что ж наливаются
кровью рябины?..

Свесясь башкой,
бормочу в чёрный вечер:
“Слишком доверчив я,
слишком доверчив...”

1999





























*     *     *

Радуйтесь великим переменам! -
спекулянт крутым стал бизнесменом,
пресса приукрасила пороки,
чтобы лишней не было мороки:
извращенцы – геи, голубые,
проститутки - бабочки ночные,
самые заметные страницы
занимают киллеры - убийцы.
А рабочий? Он в чести не очень -
настороженно относятся к рабочим.
Что-то они нынче не в почете.
Где, скажите, вы о них прочтете?

2000





































*    *    *

Чем громче трубы победные,
тем ниже гнутся горбатые, -
хлеба просят бедные,
требуют зрелищ богатые.

Все разграничено тонко,
чтоб не было нам обидно:
у одних - на груди картонка,
в руках у других - дубинка.

И все соблюдают  порядок,
все ждут какую-то квоту,
и так, разнесчастные, рады,
если найдут работу.

2000

































*    *    *

Их темное дело, их шапки горят.
"Чем хуже, тем лучше, "- они говорят.

Ищи их свищи под землею в аду.
Ан вот они все, как один, на виду!

С экранов глядят и с публичных газет.
Как призраки: тронь - и простынет их след.

Тут шутит, наверное, сам сатана .
Куда подевалась, скажите, страна?

Попробуй припомни, кто родом ты, чей?
Броди, как потерянный, в мраке ночей.

Закроешься дома - стоит у дверей
и просит напиться толпа упырей.

"Имейте же совесть!"- они говорят
и в двери железным прикладом стучат.
               
2000




























*     *     *

Пожалуй, в любой деревенской избе,
хоть старенький, есть телеящик,
и смотрит народ, усмехаясь себе,
на импортной жизни образчик.

Он смотрит с усмешкой на эту грызню
господ инородных у власти,
на это бесстыдство, на эту возню,
на ор и продажные страсти.

И благо еще созерцатель не зол
и юмор имеет здоровый:
вон по двору бегает Клинтон - козел,
и Моника бродит - корова.

Чубайс - рыжий кот - заскочил на сарай,
урчит в ожиданье момента;
и машет облезлым хвостищем Шахрай,
как будто узрел президента...

Нет, русские - это не быдло, не скот,
как думают те, кто вещает.
Покамест выходит все наоборот -
народ их в скотов превращает.

2001




















*    *    *


Российская осень,
кровавая дата.
Гранату бы бросить
в окно плутократа!

Авось, хоть да это
напомнит о людях,
живущих без света,
от голода лютых.

Черны и носаты,
как все ваххабиты,
враги от досады,
от кровной обиды

кричат в предвкушенье
богатой поживы,
не скрыв огорченья,
что мы еще живы.

Аферы все круче:
теракты... атаки...
Тяжелые тучи
ползут, точно танки.

Последним усильем
срывайтесь с распятий,
спасайте Россию,
славянские братья!

2001

















СВОБОДА

«Все можно! - прокаркал злодей,-
Свобода пришла - веселитесь!»
И с криками в души людей
несметные бесы вселились.

Отключены свет и вода-
все можно! - и стыд забываем,
и режем свои провода,
и братьев своих убиваем.

Наркотики, водка и СПИД
идут на страну, как цунами...
Сказал мне сосед-инвалид:
«Мы все скоро станем бомжами».

Сосед матерится и пьет,
грозит костылями кому-то,
зовет обнищалый народ
опять собираться в коммуны.

Опять горемычная голь
за вилы возьмется, возможно.
Какая великая боль
вот в этом веселом «Все можно!»

«Все можно!» - ликуют воры.
«Все можно!» - визжат проститутки...
И смех из трущобы-дыры
порою доносится жуткий.

2001


















*    *    *

На шумных торгах площадей,
на митингах, в пути
ищу людей среди людей
и не могу найти.

В толпе безликой светлым днем
многомучительно молчу,
хожу с зажженным фонарем
и человека я ищу.

Не видно лиц, а рыл полно,
не слышно слов – повсюду рык.
Мне среди бела дня темно,
к насмешкам подлым я привык.

Все дураки теперь умны –
перстом указывают вслед…
Ищу страну среди страны,
которой больше нет

2002






























БРАТОУБИЙСТВО

Белый дом, черный дым - наши танки
бьют по нашим - почти что в упор!
Ночью вывезут тайно останки
на барже  и сожгут, будто сор.

Ну а в прошлом что было? Припомни -
и в глазах твоих станет темно:
обалдело обрушатся кони -
то Буденый, то батько Махно...

Сотни лет кровь славянская льется,
и, взойдя на былинный бугор,
хан поганый и сытый смеется,
поощряя безбожный раздор.

И в разгар наших междоусобиц,
превращая поля в пустыри,
к непонятным делам приспособясь,
богатеют средь нас упыри.

И глазами Бориса и Глеба
в каждый братоубийственный час
с высоченного синего неба
смотрят древние предки на нас.

2003


























ТЕРАКТ В МЕТРО

6 февраля 2004 года

Взорвалась дьявольская сила-
враз весь вагон разворотила!
Тела людские - на куски!
И запах серы ...  боль тоски...

А те, что чудом уцелели,
вдыхая горький смертный смог,
бредут по черному туннелю,
и кровь ручьем течет у ног.

Я опоздал на полминуты
на этот поезд - повезло.
Пускай и вас, друзья, минует
такой кошмар, такое зло!

Страшнее нашей нет  привычки!
Закону преданный народ
смиренно  дремлет в электричке,
что в преисподнюю идет.

2004


       





















УРОК БЕСЛАНА

сентябрь 2004 года
    
Хоронят детей в Беслане.
Теракты прошли чередой.
За похороны бесплатные
спасибо стране родной.

Капают прямо на сердце
слезы... Народ молчит.
Лица угрюмые, серые -
каждый горем убит.

Плач  по отрогам горным.
Свеча над гробом горит.
Кто-то по горло в чёрном
что-то там говорит.

Дескать, мы люди слабые...
Слезы на образах.
А мальчики-то кровавые
в глазах у него, в глазах.

Дети с радостью ждали,
когда прозвенит звонок,   –
изверги преподали
школьникам первый урок.

Маленьких расстреляли...
Словно в лицо удар, -
кровавые листья упали
на траурный тротуар!

2004


   















РУБЕЖИ

На выход посмертного сборника стихов
А. С. Зайца («Вся жизнь», М.,2004)

Вот поэт -
Анатолий Семенович Заяц.
В этой книге стихов 
слышен плач окарины.
Он в последние дни, 
смертной мукой терзаясь,
дотянуться хотел до родной Украины.

А страна, как и он, -
вся синела рубцами!
Все под нож -
от столицы  до дальней станицы!
От Курил до Карпат
пролегли между нами,
как надрезы по телу, больные границы.

Рубежи, рубежи -
незажившие раны.
Зашумело враждою славянское поле,
и ударило  горе
в перекрестие рамы,
и душа содрогнулась от боли.

Один режет поэта,
другой - государство, -
все ножом по живому, все больно...
Анатолий Семеныч,
Вам небесное царство,
на земле Вы всего натерпелись.
Довольно!

Как живется теперь Вам 
в заоблачной куще?
Что останется нам 
от  былой Украины
в этой жизни  болезненной,
быстротекущей?
Только Ваши стихи,
только плач окарины.

2004






СТРАНА ГОСПОД

Ну, что глядишь ты, как Шойгу на трупы?
Союза нет, кругом сплошной развал.
Вчера прорвало в нашем доме трубы:
"Система сгнила", - слесарь мне сказал.

Ни света, ни воды теперь не будет…
Здесь, что ни день, то новая беда -
подлодки тонут, вымирают люди,
и в преисподнюю уходят поезда.

Здесь всюду слёзы, кровь и стоны,
кругом пожаров, катастроф блиц-криг!
Здесь из-под рухнувшей плиты бетонной
под аквапарком раздаётся крик.

В один конец здесь продают билеты
на обречённый самолет иль теплоход...
Здесь нищетой задавлены поэты,
и в быдло превратить хотят народ.

Могильник ядерный, подобье ада -
страна господ. Всё несуразно в ней.
Здесь дом взорвут твой, здесь из автомата
стреляют в школе маленьких детей!

Здесь оборотни-милиционеры
тебя ограбят или же убьют;
бомжей, бандитов и миллиардеров,
быстрей грибов, количества растут.

Здесь русским головы чеченцы режут
иль, как собак, их держат на цепи,
здесь слышится зубовный, злобный скрежет
и чье-то жутко-тихое «терпи».

Здесь вычеркнули прочь понятье «нация»,
здесь водку пополам с отравой пьют.
А кто у власти, те в глобализацию -
в объятия антихриста, ползут.

На мирных митингах народ орущий
друг с другом спорит - жадно, горячо...
И не дают здесь гражданам оружья,
дабы не вышло что-нибудь еще.

2004



КУЛЬТ СМЕРТИ

Культ смерти в стране процветает. –
Кладбище, гробы в новостях,
И запах тлетворный витает –
Здесь всё на крови, на костях.

Приспущены в трауре флаги,
И пресса – что стая ворон! –
Опять налетает в отваге
На дьявольский пир похорон.

Процессия… Гроб крупным планом…
Вот речь президент говорит
Над «Курском», потом над Бесланом…
Конца, видно, этому нет!

«Булгария», «Лошадь хромая» …
В стране за бедою беда!
Круша на пути всё, сметая,
На Крымск покатилась вода!

А телеканалы до рвоты
Вещают – до горестных слёз,
Как бьются в стране самолёты,
Летят поезда под откос…

Пылают деревни и склады…
Текут триллионы с казны,
Но всюду сидят казнокрады,
«Козлов» подпирают «козлы».

И слышится голос утробный
Откуда-то  из-под земли:
«Подобное станет подобным –
вы смерть над страной возвели.

Когда-то был культ  человека,
Здоровья, труда и семьи,
А ныне в стране – культ калеки,
Культ смерти, насилья, тюрьмы.

Взрываются ваши жилища,
Сужается жертвенный круг,
И Кремль превратился в кладбище –
Могилы, могилы вокруг»…

2012.


    


*    *    *
               
               
Все бело. Полей печален вид.
Разгулялась сельская метель.
Кандалами целый день гремит
над   колодцем старый журавель.

Но когда он закурлычет вдруг,
и, расплескивая воду из бадьи,
в небеса рванется из-под рук, -
сердце обрывается в груди!

Снег валит - деревни не видать,
не найти тропинок поутру!
Буду здесь, тоскуя, зимовать,
как журавль, прикованный к ведру.

Буду чувства чистые таскать
из глубоких недр души своей.
Отпусти меня, моя тоска,
догонять высоких журавлей!

(1974, 2004)











.

















*    *    *

И музыка зимой
струится потаённая,
И воды под землёй
Текут незамутнённые,
И вёдра русских вдов
Скрипят на коромысле,
Налиты до краёв,
Как тягостные мысли.

2012







































СНЕГИРЬ

До свиданья, снегирь. Вот и кончились сроки
снеговой канители, морозной мороки.

Открывает просторы великие солнце.
Прилетел ты проститься ко мне под оконце.

Как мы славно с тобою, снегирь, зимовали!
Были хлебные крошки – всей гурьбой пировали!

Я чуть свет поднимался на твой свист удалой.
Ты скакал по сугробам, как солдат молодой!

И навстречу друзья твои, малые птахи, -
нараспашку летят - в русской красной  рубахе!

А метель как завоет по выстывшим трубам!
Мол, сейчас я озноба поддам жизнелюбам!

Ну и что? Мы от родины не отреклись,
только крепче характером добрым сошлись.

Мы в беде научились беду забывать.
Было весело нам у окна горевать!

1994

























*     *     *

Уж сколько искалечено, убито
людей по всем российским городам,
и машет целый день теледубина,
молотит бедных граждан  по мозгам.

Не видно танков, а снаряды рвутся...
Да что там танков - нет броневика!
Но всюду производит революции
неведомая, скрытая рука.

И нет борьбы, а только ходят слухи,
что чип всем скоро в голову вошьют,
что к нам пришли антихристовы слуги
и вешаться веревки выдают.
               
2005

































*    *    *

На троне в законе убийцы и воры,
и каждый степенно там что-то  речёт.
Мундир в орденах, позументов узоры –
чем больше угробит, тем выше почет.

Чем больше сворует, тем выше построит
дворец дорогому себе самому.
Куда нам до них! Подражать им не стоит –
убьют, упекут за копейку в тюрьму!

Для нас, для простого народа, - законы,
да  труд поневоле и завтра и днесь,
да водка в бутылке, да в церкви иконы
и царствие наше – на небе… не здесь.

2005



































БЕСПРЕДЕЛ

У воров теперь охрана,  офисы и банки, -
коли нужно, на подмогу  власть пригонит танки
или деньги из стабфонда, чтоб не чрез оффшоры,
а хоть раз раздали честно - ведь на то и воры.
Воры многие при власти - в чинодральей шкуре,
потому и по закону всё у них, в натуре.
А в кичман теперь всё больше попадает быдло:
кто спёр булку с голодухи иль кусочек мыла,
или кто пошёл на митинг против этой власти.
По башке его дубиной!
Во какие страсти!
Паханы собрали сходку: «Что творится, братцы!
Беспредел повсюду полный! Надо б разобраться!»

2010



































*    *    *

Над умирающей Россией ржет «Аншлаг»,
ржут мужики, напялив бабьи юбки,
и власовский вознесся флаг
над нами, видно, тоже - ради шутки.

Заткнешь себя руками, чтобы срам
не видеть и не слышать больше,
и  думаешь: «Доколе нам,
доколе нам терпеть все это, Боже?»

Средь нищеты поёт, пирует  тварь –
в том механизме черт завел пружины.
Но ты очнись - и в колокол ударь
и разбуди победные дружины!

И в шлемах - наподобие ракет,               
полки восстанут, и, врагов смятенных
повергнув в ужас, полыхнет рассвет
над Русью грозной от щитов червленых.

Сверкнув штыками, под Бородино
поднимутся убитые солдаты,
и оборвется подлое кино
и смеха идиотского раскаты.

На полуслове смолкнет депутат
проплаченный, прокрученный, проклятый…
И во весь рост поднимется сержант,
как в сорок первом, и пойдет с гранатой.

И грянет неподкупный, грозный суд!
За чемоданы схватятся «семейства»,
но их уже ни банки не спасут,
ни бункеры…
Ну, что ж вы?
          Смейтесь!
         
2005















РА$WRАТ

Семья – ячейка государства:
священен церкви в ней обряд ,-
как гниль, разваливались царства,
когда в них приходил разврат.

- Его Величество!- раскрылись
в сиянье створки. Он идет!
- Что за стгана, дгузья?
- Россия –
смешной, доверчивый народ.

На чем настаивали зелье?
Что нам подсыпали в табак?
Лет через десять протрезвели –
друг друга не узнать никак!

Утрат не счесть теперь по пальцам:
в металлолом цеха сдают,
вокруг проворные китайцы,
да горцы хитрые снуют…

Страну свою пропили даром.
Какие, брат, мы дураки!..
А рядом с нами бьют фанфары,
По бабьи пляшут мужики.

2006





















*    *    *

За каждым богатством стоит  преступление,
А может быть,  десять, а может быть,  сто…
Но сколько богатств было, скажем, у Ленина?
Костюм да простреленное пальто.

Но сколько богатств, скажем, было у Сталина?
Поношенный китель да пара  штиблет.
Зато им  держава потомкам  оставлена,
Которой на свете прекраснее нет.

Но сколько потом к нам масонами присланных
Пришло казнокрадов, лгунов, подлецов!..
И как ты историю не переписывай,
Но истина вот она –
      Вся налицо!


     2013
































*    *    *

Сдать бы этот мир в починку –
все в нем, господи, не так:
небо кажется с овчинку
от больших кровавых драк.

Друг у друга мы воруем
и друг друга предаем.
Жизнь никто не даст вторую.
Что ж мы так себя ведем?

Звон раздался с колоколен,
собирается народ…
Мир давно и страшно болен.
Кто же, кто его спасет?

2006



































*    *    *
                «…и не служи ему»
              Библия

Мрак опустился над Россией.
Спят мерчандайзеры босые.

Топ-менеджеры - надо ж! - спят;
как в трубы брокеры  храпят.

Спят оптом опытные дилеры,
мейджмекеры, убийцы-киллеры.

Забросив галстук под комод
спит декларант, забыв дрейз-код.

Политиканы, депутаты
уснули… Их будить не надо!

Электорат вповалку спит.
Ему, наверно, снится СПИД.

Во что вы превратились, люди?
Доколь служить вам чуде-юде?

А в небе ангелы летят
и тихо просят: «Пусть поспят».

2006





















ОТ МОСКВЫ ДО ПЕТЕРБУРГА

От Распутина до Путина
ничего-то не распутано,
паутиной перепутаны
на Руси пути-распутия.

Пауки во тьму попрятались,
попадешься в сеть упырью их –
будут медленно подтягивать
и говорить тебе, что принято.

А в дубах сидят разбойнички,
как присвистнут бурей-вьюгою,-
так в снегу лежат покойнички
от Москвы до Петербурга.

Будто бешеные, лошади
сквозь леса несутся в страхе
от одной до другой площади,
от одной до другой плахи.

По Сенатской Петр расхаживает,
а по Красной – Иван Грозный,
и палач топор потачивает, -
скоро суд грядет сурьезный.

Разбазарили империю –
будет вам расправа лютая…
В кабаке Лаврентий Берия
водку с горя пьет с Малютою.

2006

















ВОЙНА КОРНЕЙ

Ни криков раненых, ни топота коней,
ни выстрелов, ни грома артиллерии, -
там, под землей, идет война корней
и передавливает втихаря артерии.

В подвалах Вия ведьмина трава,
культурным злакам жизни укорачивая,
вращает тяжко корни-жернова,
на дыбу тянет, руки выворачивая.

Не ссорятся меньшинства-сорняки -
вот образец глобальной толерантности!
Но под землею и они враги -
друг друга давят с чувством  зверской радости.

Вверху - цветочки, а внизу - борьба
за жизненную территорию…
Там не стучат призывно в барабан
и не кричат на всю аудиторию…

2009































НАШЕСТВИЕ

Будто бы нашествие Мамая
прут они – несметная орда:
вековой уклад Руси ломая,
мирно занимают города.

Перепродают, перекупая,
сыто ухмыляются в усы…
Правосудье – статуя слепая –
тянет на их торг свои весы.

Чаша – как настроенная мина…
Взвешивай – нет силы больше ждать!
Кто-то за два грамма героина
полстраны готов уже продать!

2006



































*   *   *


Железкой хряпнули узбека -
башка в крови, пробита кость…
Зачем убили человека,
зачем на нем сорвали злость?

У неприступных стен качалась
та злоба, выхода ища,
и не ему предназначалась,
да подвернулся сгоряча.

В столицу «братьев» гонит голод,
углы снимают здесь оглы…
Но тут их ждут не серп и молот -
а двухголовые орлы.

Гостей не встретят с хлебом-солью.
Того гляди, совсем убьют…
А я их спрашиваю с болью:
«А как там  русские живут?»

Пошла страна большая юзом,
съезжает в грязь, в помойный ров…
Как флаг Советского Союза,
из-под узбека льется кровь.

2007.




















МОСКОВСКАЯ ПРОПИСКА

И я когда-то не без риска
в столицу прибыл как поэт,
и за московскую прописку
потом горбатился пять лет!

Не состоял я в комсомоле, -
как вол, волок свою судьбу.
Ругался сварщик дядя Коля:
«А ну давай, тащи трубу!»

Как добросовестный рабочий
на этих улицах кривых
я был прописан каждой строчкой
тяжёлых будней трудовых.

И вот я выбрался из штольни -
из беспросветно трудных лет.
Не потому ль сегодня больно
смотреть  на этот яркий свет?

Все выше здесь возводят башни,
и всё тесней торговый ряд….
Столпотворение!..
Мне страшно -
на всех наречьях говорят!

Китайцы, турки и грузины…
Как будто чёрт мешал в котле!
В Москве средь этой мешанины
всё меньше места на земле.

Азербайджанцы и узбеки…
Не то чтоб нам угля дают -
они выписывают чеки
и чебуреки продают.

И от столицы до окраин -
до самых северных морей,
проходит каждый, как хозяин, -
таджик, чеченец и еврей…

Был в церкви -
слёзы на иконе!..
Молил спасти нас Божью мать…
Но, видно, в новом Вавилоне
друг друга людям не понять.

2008


БЕЗДОМНАЯ РОССИЯ

Заглядывая  в баки,
что ищут здесь, скажи,
бездомные собаки,
бездомные бомжи.

Избитые, обросшие,
двадцатый год подряд
копаются в отбросах.
Ты видишь, демократ?

Они нашли друг друга:
повязаны бедой,
спят вместе, если вьюга,
и делятся едой.

Смирны собачьи взоры,
но бомж шепнет им «Фас!»  -
и бешеною сворой
набросятся на вас.

И случаи бывали:
пуская в ход клыки,
прохожих разрывали
всей стаей на куски.

Здесь не собаки - волки,
страшней волков - народ:
глаза, точно двустволки,
и перекошен рот.

Они властям не верят,
они дичают тут -
все скоро озвереют,
и в клочья вас порвут!

Конечно, Бог не в силе,
но гляньте вот сюда:
во что вы превратили
народ свой, господа!

2008










КОХАНА

Стало слышно в потёмках далёкий ручей.
Всё весеннею силой наволгло…
От столичного шума, от подлых речей
отдохнуть я приехал сюда ненадолго.

Твоя хата тут с краю, и ты молода, -
как вот эта весна, засветилась невестой.
То ли вишня цветёт, то ли это фата,
то ль качнулась в окошке твоем занавеска.

Выходи в переулок, кохана моя, -
я тебе подарю черевички!..
Украина!..
До боли родные края!
Позабытые Богом кулички.

То, что было нам близко, теперь далеко.
Но пока делят Крым, делят Раду,
сад сбежал, как на кухне твоей молоко,
белой пеной в овраг сквозь ограду.

Соловейко запел где-то возле ручья.
Как свежа гроздь сирени тугая!
Выходи за калитку, кохана моя!
Что делить нам с тобой, дорогая?

2008

























ТРУБА

Великое дело в стране -
затихло, затухло на свалке,
лишь слышно в глухой тишине,
как  чавкают нефтекачалки.

Качают и ночью и днём
последнюю кровь из народа…
Хоронят дельцы нас живьём.
Всё меньше вокруг кислорода.

Давно наше дело - труба
диаметром более метра,
и всё утекает туда -
пространства, финансы и недра.

Ни фабрик вокруг, ни мостов -
окрестность уже стала нищей,
и только всё больше крестов
на местном безмолвном кладбище.

Хватаем мы воздух рукой,
а им - триллионы на блюдце, -
им прямо в карманы рекой,
шурша, нефтедоллары льются.

Мы  вылетим скоро в трубу.
За что ж мы тогда воевали?
Плакат старый: «Слава труду!»
в насмешку торчит средь развалин.


2008


















ЦАРЬ И КАЗАК

                Посвящается разоруженцам

Царь дверью спертый полумрак
откинул и вошел в кабак,
там пьяные шумели казаки.
Сарынь на кичку! Набекрень мозги!
И лишь один не двигался никак
верхом на бочке. Был он наг,
но с саблей на боку…

И Петр обратился к казаку:
- Что ж голым здесь торчишь ты на виду?
- Все заложил проклятому жиду:
жупан, коня, рубаху и штаны -
сильны соблазны сатаны!
Прости, царь-батюшка, я пьяным был.
- А что ж тогда ты саблю не пропил?
Каменьями сияет рукоять.
Ты отхватил бы за нее червонцев пять!
- Э, государь, я саблю не отдам
на поругание жидам -
добуду саблей и одежду и коня.
Не искушай, пожалуйста, меня!

За эту преданность, веселье и печаль
царь Петр утвердил печать
Донского войска. С тех времен
на ней казак  тот самый - он
на бочке голый с саблей на боку
сидит угрюмый.
Честь и слава казаку!

2009

















ИЗ ПИСЬМА ГАСТАРБАЙТЕРА

Мне трудно живётся в столице, дружок.
Едва встанет серое утро,
навстречу летит уже мелкий снежок,
как с щёк проституткиных пудра.

Иду на работу.
Протиснусь в метро
и, если не вывернут ногу,
вагон не взорвут, не сломают ребро,
доеду, дойду на работу.

А там на боку спит гигантский завод,
в пустынных цехах воет ветер,
и ждёт третий месяц зарплату народ -
кричит, митингует,  не верит.

Но выйдет директор:
«Опять денег йок», -
и скроется снова в берлогу…
Мне трудно живётся в столице, дружок, -
пришли тысяч пять на дорогу.


2009


























РАСТРЕЛ С ВЕРТОЛЁТА

Кипит в крови адреналин,
вертушка скачет над горами.
- Опять ты промахнулся, блин!
Пали очередями!

Архаров с вертолета бьют!
А кто-то спрыгнул, горло режет -
они их кровь из кружки пьют,
покуда свежая.

Силен неутомимый бег
архаров рыжих,
но выстрел грянул - кровь на снег
струею брызжет!

Двадцатый гибнет на снегу,
глазами гаснет плавно.
Хочу кричать - и не могу,
как под гипнозом фавна.

Архаров бьют, и кровь течет,
и сочтены их миги….
А все они  наперечет -
из Красной книги!

Архаров безнаказно бьют,
очередями с автомата!
С вертушки бьют, а в ней поют
и кроют бога матом.

Вот он,
чиновников разгул!
Для них и мы - бараны.
Все ближе вертолета гул.
…и  кровоточат раны.

Гульба взвилась под облака,
и пляшет сверху дуло.
Вдруг от внезапного рывка
барыгу ветром сдуло

и понесло в винтоворот -
на лопасть мясорубки!
И рухнул пьяный вертолет!
Где голова, где руки?..

По материалам СМИ:

«Вертолет Ми-171 разбился 9 января 2009 года в горах Республики Алтай. В результате крушения, по официальным данным, семь человек погибли, в том числе и полпред президента в Госдуме РФ Александр Косопкин. Четверым удалось выжить. Расследование дела о крушении вертолета было засекречено. По данным представителей алтайских общественных организаций, чиновники убили на охоте  28 горных баранов, что составляет около 15 процентов  мировой популяции краснокнижных животных.
К месту катастрофы никого не пускали. Тело Каймина, главного природоохранника Республики Алтай, выпавшего при стрельбе с вертолета, было страшно изрублено и разбросано, часть головы так и не нашли. Только после того как трупы и туши архаров погрузили в первый вертолет, неизвестные люди в штатском на джипах дали команду омоновцам подняться на склон и зачистить кровь на снегу. По их рассказам, снег был забрызган  животной кровью вперемешку с людской. Смотреть на нее без содрогания было невозможно!»

Вот ненасытности итог.
Такой вот случай вышел.
Так все же есть, наверно, Бог,
и Суд Его -  всех выше.

2009






























*    *   *

В столице много сникирснутых:
отец их -
Даллес, может быть.
А скольких орденом Иуды
сегодня надо наградить!

Журнал откроешь ли, газету -
за них правительство горой!
Что ни политик, то Мазепа,
что ни предатель, то герой.

2009





































*   *   *

Телевизор - замочная скважина:
ну, такой, ну, такой там интим!
Неудобно смотреть стало дАже нам.
Но привыкли - что делать? - глядим.

Там семейные кланы -
родители,
дети, внуки и бабушки их…
Там такие сидят развратители,
что съезжают мозги у иных.

В новостях - лишь гробы, да аварии, -
мол, пора уж и вам помереть.
Сколько можно, скажите, товарищи,
нам на всю эту пакость смотреть?

Где свершенья, дела настоящие?
Там такое плохое кино,
что мне хочется взять телеящик
да и выбросить на хрен в окно!

2009






























ПРОСТИТУТ КА

В порту стамбульском плачет проститутка,
ссутулив плечи - два поломанных крыла:
сегодня ей невыносимо жутко,
вчерашней девочке из русского села.

Хозяин-турок строг и беспощаден:
чуть что не так - наотмашь молча бьёт.
Ну, а гостей  он - чаем угощает,
кальян с поклоном медный подаёт.

Ударит в бубен - выходи на дело,
забудь, кто ты, забудь, что есть душа, -
в восточном танце вздрагивает тело,
дымясь, дурманит разум анаша.

В родном селе качаются рябины,
а здесь, где все ругаются и пьют,
её, продав обманом в секс-рабыни,
по целым дням насилуют и бьют.

Как ты могла, великая Россия,
пустить к святыням чуть ли не чертей?
Ты видишь, продают твоих красивых
и самых лучших  дочерей?

Ты видишь, девочка рыдает возле рамы?
Пусть ангелы слезу её смахнут,
и вознесутся, как ракеты, храмы,
и эту нечисть чёрную сметут!

2010
















ПРОДАЖНЫЕ ПОЭТЫ

Стали поэты почётными:
званий - не перечесть,
премий у них до чёрта,
любят сытно поесть.
Должности - трехэтажные.
Отдали дьяволу честь.
Это и  есть продажные,
это они и есть.

В книжки их залежалые
гляну брезгливо порой,
но вижу,
как Полежаева
тащат солдаты сквозь строй,
и по спине шпицрутенами, -
братцы за что же? -
бьют!
Истина - дело трудное,
невыносимый труд!

Истиной не разжалобить
паразитический класс:
сразу в солдаты разжалуют-
и под ружьё на Кавказ!
Гнали поэтов в ссылки -
к пропасти, к смерти в пасть!..
Нынче ими не сильно
интересуется  власть.

С личностными печалями -
вот уж мартышкин труд! -
сами себя напечатают,
сами себя прочтут.
Что ни стихотворение -
прёт на передний план
самоудовлетворение
или самообман.

Стали поэты слабыми -
сплетников целый рой.
Им бы возиться с бабами,
им бы играть с детворой.
Звания удостоены…
Задом глядят наперёд.
Трусы, Аники-воины,
предавшие народ.

2009.



ВАРЛАМ ШАЛАМОВ

В шестидесятых в шламе
печатных шумных слов
блеснул Варлам Шаламов
подборками стихов.

Он истины посланник -
полжизни жил во мгле,
прижавшись, словно стланик,
к простуженной земле,

и  верил, что расправит
живые ветви стих,
и что рассказов правда
подымится из книг.

Под каждою страницей
он поджигал запал,
слов золотых крупицы,
согнувшись, промывал.

Он не солгал ни разу,
но смёрзся правды грунт -
«Колымские рассказы»
посмертно издадут.

И лишь  тогда  Шаламов
стал обретать черты,
вытаивать, как мамонт,
из вечной мерзлоты.

2011





















МОИ РОДНЫЕ

Судили вас,  родимые мои,
за дело или не за дело?..
Нет, не найти в стране семьи,
которую бы  пуля не задела.

Кто лёг в сырую землю на войне,
кто был прострелен,
но добрался, выжил;
кто брал Берлин, горел в огне
и невредимым  вышел.

А дома их, по правде говоря,
тех, кто хотел, чтоб люди жили лучше,
сорвав медали, гнали в лагеря -
сердца им рвали проволокой колючей.

Скажите мне, мои родные,
как вы сквозь это адище прошли,
дворы какие проходные
к надеждам светлым вас  вели?

Молчит, лицо склоняя, мама,
кропит слезами ветхое шитьё,
а у отца - косые шрамы
перечеркнули всё житьё!

Одним - свои в тюрьме стреляли в спину,
Другим -  враги в  бою стреляли в грудь…
Что я скажу сегодня сыну?
Люби Отчизну, добрым будь?

Те в сапогах - по снегу,  те - босые…
Так снова будет, может быть?
Молчит  бескрайняя Россия -
ей страшно
                правду
                говорить.

2010








НА ПРОВОДЫ 2010 ГОДА


Что было припомните в этом году.
Мы жили всё лето в каком-то аду:
горели торфяники, сёла, леса,
и дым выедал горожанам глаза -
мы все задыхались в проклятом дыму
на улицах, в парках, в метро и в дому!
Хотелось кричать нам, но не было сил -
и жизни людские тот дым уносил.
И засуха всюду сжигала поля,
смятенье и смуту, и голод суля.
Все ждали спасенья, все ждали дождей,
молились Христу и ругали вождей,
но засуха длилась… 
                Зато торгаши
нажились на горе людском от души.

Что было, припомните,  в этом году.
Играли в московских верхах в чехарду,
разбился с поляками вдрызг самолёт,
лупили дубинами бедный народ
менты возле стен  знаменитых кремля,
чтоб знали порядок, чтоб помнили, бля…

Но чем же закончился всё-таки год?
Москву и окрестность сковал гололёд!
Обрушилась с неба дождями вода,
ударил мороз, и от  тяжкого льда
сломались опоры подгнившие ЛЭП -
и мир Подмосковья внезапно ослеп.
Зря ёлке  кричали детишки  «Зажгись!».
Такая теперь у нас новая жизнь:
с водой, без воды - всё  одно нам беда.
Спасибо, что терпите нас, господа!


2010












КАКАЯ ВЛАСТЬ – ТАКИЕ ПЕСНИ

Сказал ведь кто-то: «Если пушки
В пылу войны заговорят,
То Музы - будь ты, брат, хоть Пушкин, -
Как на допросе, замолчат».

А я скажу: «Не правда это!»
Была  Великая война.
Духовной силою поэта
Страна в те годы спасена.

С лихвой всё было у фашистов -
Снаряды, крылья и броня, -
Но не было лишь песни чистой
С порывом честного огня.

Мы шли - Вставай, страна огромная! -
одна винтовка на троих -
С немецкой силой биться тёмною
И побеждали всё же их!

За скромный синенький платочек,
За раскудрявый звонкий клён
Строчил советский пулемётчик -
Был беспощаден к фрицам он!

«Землянку»  пели на ночлеге,
и шли под утро в бой опять!..
Рейхстага строгие стратеги
В чём дело,  не могли понять.

Кумекал туго фюрер мудрый:
«Дойчланд найн  шлягер ни одной!»
Мычали фрицы:  «Вольга мутер», -
Да где с гармошкой им губной!..

Какой размах, какая удаль! -
Поёт Русланова бойцам!
Ах, эти песни  - что за чудо! -
И нынче б пригодились нам.

Но нет! - старательно забыли:
Певцы такие - «не формат»,
Их заживо похоронили,
А в песнях пошло пляшет блат.

Теперь поют все в новом вкусе,
Поют у древних стен Кремля
На три прихлопа - «Туси-пуси»,
На два притопа - «Ты моя!»

Какая власть - такие песни!
Они дурачат молодёжь,
Они бы  были интересней,
Когда б не дьявольская ложь.

Привозят к нам из-за границы
И рок  и реп… Гремят они -
И содрогаются гробницы
среди церковной тишины..


2011








































ВУРДАЛАКИ

Ночью позднею во мраке
На кладбище из могил
Вылезают вурдалаки,
Чтоб набраться свежих сил.
Кровь живых даёт им силы.
И смекай, коль не дурак,
Если девка шепчет «милый»,
То она - твой вурдалак.
Весь покусанный, помятый
Доберёшься кое-как
До жены…
- Где был, проклятый?
- Не поверишь! Вурдалак
Затащил в кустарник ночью.
Еле вырвался чуть свет.
Посмотрел – рубаха в клочья,
И в карманах денег нет.
Впрочем, есть средь вурдалаков
И другие – мужики.
Ходят в смокингах, во фраках,
Носят важно пиджаки.
Вот коньяк для них на блюде.
Глянут рюмочку на свет,
Выпьют, чмокнут…
Вроде люди
Лишь души в них что-то нет.
Эти кровь пьют из народа –
Из всего, из всей страны!
Такова уж их порода –
Всё же слуги сатаны.
И, свои раскинув чресла,
В учрежденье вурдалак
Так порой врастает в кресло,
Что не вытащишь никак.
Присосался, в должность впился
И не чувствует вину…
Не имперской, а вампирской
Надо б эту звать страну…
Ах, о чём я? Вурдалаки.
Да, конечно это бред,
Да, конечно, эти враки
Просто выдумал поэт.
Вообщем, верьте, да не очень.
Ну, а, может, это так.
Кто там в дверь стучится ночью?
Неужели вурдалак?

2011



В КРУГОВОРОТЕ

"...бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам"
А.С. Пушкин


Во тьму кромешную - вперед
Состав по стыкам полетел.
Грохочет мусоропровод –
московский метрополитен.

Мы под землёю в царстве тьмы!
Вот крУги ада, человек,
где круговой порукой мы
друг с другом скованы навек!

И кто мне голову вскружил,
какой идеей, боже мой?
В каком я веке страшном жил,
как возвратиться мне домой?

Нам словоблудья не избыть,
мы в центрифуге лет и зим
не можем прямо говорить –
вокруг да около мудрим.

Кружит нас бешено метро,
и мысли кружатся хулой,
нам скоро вывернет нутро
круговращенье под землёй.

И наверху лицом к лицу
(держись за поручни, а то...)
нас автотрасса по  кольцу
вращает день и ночь в авто.

Летит, вращается Земля
и звёзды - кругом голова!
Аптека, улица, семья.
Санкт-Петербург, Нью-Йорк, Москва.

Порви скорей порочный круг,
круг наших "завтра" и "вчера",
попробуй вырваться из рук
невидимого гончара.

И я хотел бы напрямик,
и я хотел бы напролом,
но не могу, но не привык
с размаху в стену биться лбом!

Свистят секунды и века,
проходят миллиарды лет.
О,  центробежная тоска,
ужель тебе исхода нет?

   2011
















































РАСКАЗ ОРНИТОЛОГА

             «Вороне где-то бог послал кусочек сыра»
             Иван Крылов


Вороны не жили в Москве так  свободно -
селились по паре одной на слободку,
старались в начале минувшего века
глухой стороной облетать человека.
Но время прошло и вороны-мутанты
в диаспоры сбились. Сердиты, лохматы,
с утра под окном дискутируют, серые,
а тем, кто их гонит,  - на головы серут.
- Кыш, кыш! - машут люди.  Да разве разгонишь,
да разве  злодеев теперь урезонишь!
Уж поздно - вы слишком вражин расхвалили,
и выпавший сыр их напрасно  схватили.
- Украли, украли! - кричали вороны.
Собрались, мол, в стаи мы для обороны.
О, подлые твари! На самом же деле
на детские ясли они налетели.
Пикируя с криком,  детишек клевали,
и взрослым прохода весь день не давали,
пока не примчались пожарные в касках
и, будто драконов дерущихся в сказках,
они не прогнали струёй из брандспойта
орду черномазую тварей разбойных.

…Рассказ поучителен твой, орнитолог, -
процесс адаптации, видно, не долог…
Я шёл по Москве, было пасмурно, сыро,
и пахла столица похищенным сыром,
светил полумесяц  вверху мусульманский,
как призрак империи новоосманской.

2011


* Стихотворение написано на основе реального происшествия














ЛЮДИ И РЕКИ

Прозрачные чистые реки,
Когда в них водились бобры,
Текли по Руси, и навеки
Здесь люди, казалось,  добры.

Теперь же –
Не ради ли денег? –
Отравлена в реках вода,
И мёртвую рыбу на берег
Приносят порой невода.

Здесь люди покорно молчали,
О прошлом пытались забыть,
И многие так обмельчали,
Что стыдно о них говорить.

1999


































*    *    *

Бесследно минуло довольство летнее
Чертоги осени вконец разграблены,
Ветров нашествие спешит последнее
Содрать с оборванной продрогшей яблони.

В отребьях вербы с рукой протянутой
Стоят вдоль вымерших дорог изогнутых…
Не скоро в сердце начнёт протаивать
Подснежник радости, от счастья вздрогнувший.

Невыносимы поборы осени,
Дождей  тоскующих шарманка нудная,
И даже птицы нас
с презреньем бросили
В минуту скорбную, в минуту трудную.

А где роскошество лугов цветущее?
Исчезли радуги и пенья райские,
И только чувство растёт гнетущее,
И тучи движутся на город адские…

Все тучи – чёрные линкоры Англии
И вооружённые суда Америки…
Спаси нас, Господи!  Метелью ангельской
Просторы родины укрой безмерные.


























*     *      *

Вечерней порою летят журавли,
Роняя курлыканье грустно.
Они пропадут, растворяясь вдали,
И, может, весной не вернутся.

С бурлацкой тоской, выбиваясь из сил,
Летят журавли в тишине листопада,
И всё тяжелее взмах траурных крыл
В багряном сполохе заката.

Россия!…
Бескрайний могучий простор
С дорогой сибирскою длинной,
Где каждая церковь и каждый острог
Омыты слезою невинной.

Народное горе несут журавли
Из края, где судят бездушно и строго…
Уже их неслышно с безмолвной земли –
Они улетели в объятия Бога.

2001

























ВСТРЕЧНЫЙ ВЕТЕР

В лицо мне хлещет встречный ветер,
и осень льнёт к окну вагона,
и снова надо ждать и верить,
но мир в огне весь, мир в агонии.

Полуразрушены березы,
полуразрушена Россия,
селенья, фабрики, колхозы…
Как флаги митинга - осины.

Срывает листья встречный ветер, -
и судеб сонм летит вдогонку,
их сила чертовая вертит
вслед за несущимся вагоном!

Кричу в провал пустой: «Прощайте,
друзья и недруги родные,
дрожат стихи о вас на сайте
небесной выстывшей гордыни!»

Прощайте, прошлые раздоры!
За всю тоску и боль на свете
пускай в распахнутых просторах
навзрыд трепещет встречный ветер!

(2008)























*     *     *

Во мне звездой сияла гордость
За достижения страны…
Но был надежд разрушен город
Волной предательской войны.

Какой раскол, какие драмы
Взорвались  вдруг в моей стране!
Иуды возводили храмы,
Молясь украдкой сатане;

Витии били в барабаны
Пустых, натянутых речей,
Вкруг них крутились басурмане
И шли во власть – кто половчей;

В добре и зле искали сходство;
Греша, святынями клялись;
И целомудрие и скотство
У них в  хлеву  переплелись;

И мудрость с глупостью смирилась,
И с ложью истина сошлась,
И нравственность в нужде  на милость
Насилью с плачем отдалась…

В дыму вранья блуждавший много,
Я всё же истину постиг,
Узрев в пропащих людях Бога,
Что иногда восходит в них…

Непостижимый, светлый,  чистый!..
Не в небе Он  воюет – в нас…
И даже в  строгом  атеисте
Пробьётся луч Его подчас,

Сверкнёт  мечом над головами,
Чтоб супостатов мерзких жечь,
Казнить железными словами:
«Я вам не мир принёс, а – меч!»*

Промчатся смерчи меж домами,
Взмахнёт архангела крыло,
И остриё блеснёт над нами –
И рассечёт добро и зло!

2013

Примеч. Слова Иисуса Христа: « Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч». (Евангелие от Матфея).

КРЕМЛЁВСКИЕ СТЕНЫ

Я смотрю на кремлевские стены.
Эх, наш батюшка царь Иоанн,
от врагов, от боярской измены
крепко ты огораживал стан!

Только враг затаился средь близких,
и, минуя осиновый кол,
приспособился ирод-Бориска
на златой государев престол.

Только вор вероломный и хитрый
то бьёт  рабским челом, то - копьём:
следом ставленник польский – Лжедмитрий,
примостился на троне твоём.

А другой тать - с трубою подзорной -
зрел отсель на пожары и дым,
а узрел, что ему до позора
шаг от славы остался один…

Пораженья, победы, как тени,
пронеслись - и пропали вдали…
Не под эти ль высокие стены
стяги  рейха безвольно  легли?

Нынче, слушая звоны курантов,
духу предков  бессмертных молюсь,
проклинаю  в сердцах оккупантов,
истоптавших священную  Русь.

За ордой вслед - пылают пожары,
траур стелят, сгорая, поля…
Повернитесь вновь,
Минин с Пожарским,
к древним стенам глухого Кремля!

Поднимите царь-колокол медный
и ударьте, качнувши до звёзд,
чтобы звон разлетелся победный
от России на тысячи вёрст!

Да пальните в простор из царь-пушки
пеплом наших заклятых врагов,
чтобы радость из каждой избушки
долетела до самых верхов!

2008







*    *    *

                “Все расхищено, предано, продано,
                Черной смерти мелькнуло крыло”
                Анна  Ахматова.

Поля травой заросшие, а в них - дорога дальняя.
Селения заброшены - страна многострадальная.

Все предано, все продано, крылом взмахнула смерть.
Готов ли ты за Родину сегодня  умереть?

Путей нет к отступлению, - куда ни бросишь взгляд,
в нас першинги нацелены...  А может быть, - летят!

А вслед - в ботинках кованных каратели идут
(не  в НАТО ль застрахованы коттеджи всех иуд?)

Не зря мы деньги тратили, -  кричит их вся урла, -
и вправду демократия на землю к нам пришла.

Все  предано, все  продано, крылом взмахнула смерть.
Готов ли ты за Родину, братишка, умереть?

Взлетает пыль с обочины - пыль фронтовых дорог.
Под нами - гробы отчие, над нами - только Бог.

2004

























ЖУРАВЛИ

Промчалось лето и растаяло вдали
раскатистым, веселым, звонким эхом.
И вот  летят над Русью журавли,
а вслед за ними - все заносит снегом.

От мертвых пастбищ и суровых вьюг,
преодолев последнюю усталость,
умчатся птицы на счастливый юг,
а я один среди полей останусь.

Лишь на прощанье прямо в душу мне
они с небес обронят голос грустный,
и, нарастая в гулкой тишине,
он зазвучит тоскливой песней русской.

Но грусть пройдет и радостно весна
вонзит в снега лучи свои косые!
И вот тогда, воспрянув ото сна,
раздольно рассияется Россия!

И вскрикнешь ты: "Над нами журавли!
Как широко раскинуты их крылья!
Над вольными просторами земли
они летят почти что без усилья!

Они поднялись высоко в зенит,
они летят на родину в сиянье!"
И голос русский, вздрогнув, зазвенит
мелодией любви и ликованья!

1999



















СТАРЫЙ  ДОМ

Слегка подрагивает дом,
когда проходит поезд.
Писатель в старом доме том
слагал  о прошлом повесть.

Жужжит оконное стекло,
в шкафу звенит посуда.
А  в доме тихо и тепло –
везде следы уюта.

Но подступает к сердцу мрак,
входя из переулка,
едва затихнет товарняк
в ночи, сырой и гулкой.

В сознанье плавают стихи,
как рыбы в тесной верше,
и различаются шаги
людей, давно умерших.

Нет в старом доме никого,
тишь, как вода, стоит в нем ровно…
И слышно, как скрипят его,
под грузом лет, сухие бревна.

Здесь явь загадочней, чем сны,
и веет Русью древней,
и звездной россыпью полны
за рамами деревья.

1999











БОГАТЫРЬ

Взгляните вверх:
тяжелый и угрюмый,
железной кроной дуб восходит в облака.
Вы видите? -
объят он гордой думой
на годы долгие, на долгие века.

Что вспомнил он?
Татарские набеги,
хрип табунов,
пожаров горький дым?
Его поили кровью печенеги
и русичи справляли пир под ним.

О чем молчит он?
И луга, и пашни
молчат...
Молчит на взгорке монастырь...
Как будто бой вчера был рукопашный
и вот...
один остался богатырь.

Придет пора -
и новые побеги
дуб вознесет и шире, и  шумней ...
И грянет гром!
И праздновать  победы
вновь племя русских
сядет у корней!

(1995)


      















ГИМН

Воспрянь в торжестве, рассияйся, Россия!
Пусть славы славянской светило взойдет!
Да здравствует русская доблесть и сила!
Да здравствует русский великий народ!

Славься, отечество непобедимое,
славься народов российских семья,
славься прекрасная, славься любимая,
славься бескрайняя наша земля!

От Черного моря до Белого моря,
от Балтики грозной до гордых Курил
Россия простерлась на вольном просторе
под сенью орлиных раскинутых крыл.

Знамена овеяны дымом сражений,
великою славой, великих побед,
мы с ними взойдем к небывалым свершеньям,
и новый воскреснет над Русью рассвет!

Славься, отечество непобедимое,
славься народов российских семья,
славься прекрасная, славься любимая,
славься бескрайняя наша земля!

7.12. 2000


























КРАТКИЕ ПОЭМЫ И ВЕНОК СОНЕТОВ
               



ВЕРБА

                1
   
“Где твоя молодость? Где твоя сила?
С вешней водою, видать, унесло?..
Где твое счастье? “ - верба спросила.
Я возвращался  в родное село.
Верба похожа была на старушку,
что в крайней хате когда-то жила.
Сел я на берег. Слушал кукушку.
Тихо вода подле вербы текла...
Верба листвою едва шелестела,
словно забылась она в полусне,
словно сказать еще что-то хотела
о позабытой далекой весне.
Грустно мне стало, стало обидно:
Сколько скитался - чего я хотел?
Что впереди?.. Ничего мне не видно.
Верно, я счастье свое проглядел...

Вот промелькнул полинялый платочек -
мама идет к роднику за водой!
Я подошел к ней - узнала: «Сыночек!»
Веяло поздних предчувствий бедой.
Как постарела - совсем уж старушка...
Руки дрожат. Улыбнулись глаза.
Взгляд опустила, внезапно потухший.
«Мама, не плачь. Здесь не надо. Нельзя»…
Взял я ведро, вот подходим мы к дому,
в дворик наш тихий калитку открыл:
слива, черешня, сарай - все знакомо,
я лишь отвык от них, но не забыл.
В комнате темной давно все не мыто,
нет изменения ярких следов,
в банке стеклянной сметана  накрыта
блеклым  листком рукописных стихов.
Я  их читаю, а сам улыбаюсь:
много мечтать мне и верить пришлось,

многое сделал, во многом я каюсь,
многое в жизни еще не сбылось.
Мать на меня только глянет и плачет:
«Как похудел ты. Весь вышел в отца».
Мама не может, наверно, иначе -
слезы с улыбкой не сходят с лица.
Только душа моя что-то затмилась.
Лучше пойду поброжу за рекой.
К вербе пришел я, а верба склонилась -
всюду забывчивый, древний покой.
Речка журчит, Дремлет верба-старушка.
В сене шуршит  осторожная мышь.
Долгую жизнь обещает кукушка,
да шелестит еле слышно камыш.
               
                2

Родина милая и васильковая!
В странах чужих я тебя не забыл!
В травах сырых поржавела подкова.
Может быть, конь ее мой обронил .
Детство мое здесь промчалось в ночное.
Кажется мне, я смотрю ему вслед:
может, бывает счастье иное...
Может, бывает... а может, и нет...
Долго сидел я ...
                Однако стемнело -
мне уж домой возвращаться пора.
Счастье? Какое до счастья мне дело?
Завтра виднее будет с утра.


               
                3

Мать напекла мне румяных оладьей.
Рада  старушка - вернулся сынок!
С  длинным ухватом никак все не сладит,
я подсобляю ей снять чугунок.
Вешаю плащ на забеленный гвоздик -
я его сам вот сюда забивал.
Что ж сам к себе приезжаю я в гости?
Что же о матери я забывал?
Мать наливает горячего чаю.
Все суетится - да что ж я не пью?
Я ей порю не то  отвечаю,
я ей порою не то говорю.

               



                4               

Спал я, как в детстве,   на сеновале.
Поднял ресницы - светлели поля,
ласточки  в синем пространстве сновали,
да улыбались вокруг тополя.
Сняв у порога с сучка полотенце,
к речке бегу я лицо сполоснуть.
Лен  синеглазый глазами младенца
в  сердце пытается мне заглянуть!
Розовый шар, легковесно взлетая,
все озарил на родимой земле.
Листья блестят - верба как молодая!
Жить у нее научиться бы мне:
в отчую землю впустить  свои корни
и шелестеть бы листвой молодой,
наперекор всей судьбе своей черной,
здесь, над прозрачной, студённой водой...

(1977)








































ЧКАЛОВ


                1

Рукоплесканья! Мировая слава!
Цветы взлетали и оркестр трубил, -
приветствовала сокола держава -
он подвигом эпоху окрылил!
Ликуй, встречай, столица, хулигана,
что вылетел из-под моста реки
и пересек меридианы,
моря, границы и материки!
В нем Русь гремела! В нем звенел Гагарин -
он  облететь вокруг Земли мечтал!
Все им гордились: “Свой советский парень!”
В лицо его любой рабочий знал!
Уже о нем слагать легенды стали
в народе: “ Он не человек - кремень!”
Когда его внезапно вызвал Сталин:
“Где Чкалов? Срочно  - в Кремль!”
Вождь был в тени, в дыму “Герцеговины”,
шаги глушили мягкие ковры.
К нему входили гордецы с повинной,
пред ним склоняли головы миры.
-Ви, Чкалов, человек  известный.
Внутри страны враги сплетают  сеть, -
и Сталин, трубкой указав на место,
велел герою на диван присесть -
вождь не любил, чтоб  кто-нибудь был выше,
торчал над ним, как в тучах каланча...
Он  взвешенную речь вел тише,  тише
и предложил ему... роль палача.
- Нет, я , -  привстал внезапно Чкалов , -
НКВД возглавить не могу!
Мой долг - летать!  Я  сделал еще мало.
-Ви действуете на руку врагу, -
так  вождь сказал,  как будто отрубил.
И  Чкалов, хлопнув дверью,  вышел.
Ну, вот и все. Похоже, оттрубил.
...Вождь не любил, чтоб  кто-нибудь был выше.


               
               
                2

Безлунной, мрачной ночью не спалось.
Как под крылом, мелькали детство... Волга...
О чем мечтал я, все почти сбылось,
но не могло так продолжаться долго.
Всегда найдется  подлая  змея,
которая тебя  тайком ужалит.
Они уже добрались до  меня , -
сошлись со  всех сторон, к стене прижали.
За мною смерть  крадется  по  пятам,
она меня подстерегает всюду,
подсматривает, прячась по углам.
Куда ни гляну - вижу я Иуду.
Уже семь раз они исподтишка
меня угробить, подлые, пытались.
Чья это тень ползет из-под куста?
Чьи в  тишине шаги раздались?
               
                3

Наутро вызвали на  аэродром,
где самолет, как гроб обледенелый
краснел в сугробах.
- Сделаешь на нем
полет, ты это должен сделать.
Таков приказ.
Взревел мотор - и снег
поднялся наподобие метели.
По  взлетной полосе разбег -
и нет земли,  и - полетели!
“Лети, лети  в полет последний свой,
а я  попью  “Киндзмараули ”,  -
кивнул внизу Лаврентий головой,
и стекла льдинками в пенсне блеснули.
А Чкалов думал: “В небе хорошо -
нет ни интриг, ни морд постылых.
Навстречу - белый  порошок
да всплески вьюг ангелокрылых.”
Он выполнил задание. Летит
обратно над заснеженной столицей.
Мотор немного что-то барахлит  -
замерз, видать, - морозище под тридцать.
Шалишь, брат, дотяну я до земли!
До полосы - всего полкилометра.
Но отказали начисто рули,
рвет самолет  сопротивленье  ветра,
летит навстречу дровяной сарай.
Секунда, две - и взрыв потряс окрестность!..
Герою распахнул ворота рай
под траурные возгласы оркестра.

……………………………….
У нас умеют чисто хоронить:
кто виноват - не разберешь конкретно.
У нас умеют подлости хранить
в  тяжелых папках  с грифами  “Секретно”.


2004


         











































             ПОЭТЫ

       (венок сонетов)
               
                "Что ж? веселитесь..."
                Михаил Лермонтов

Толпой безумною растерзан Грибоедов,
и Пушкин насмерть раненый упал,
и Лермонтов за ним сражен был следом,
и Гумилева изверг расстрелял,

Есенин в петлю ловчую попал,
сгиб Маяковский, полыхнув рассветом;
убит Борис Корнилов, оклеветан;
убит Васильев Павел наповал,

в тюрьме погиб невинный Петр Орешин,
в тюрьме погибли Клюев и Клычков;
удавкой плач Цветаевой утешен,

и Кедрина зарезали  без слов.
Нечистой силой Прасолов повешен,
любимой женщиной убит Рубцов...


                1

Толпой безумною растерзан Грибоедов,
безумным ум не нужен - горе от ума,
Толпа затаптывает в грязь живых поэтов,
а после смерти превозносит их сама.

И издает тяжелые тома
из их тетрадок тощих... И ответов
наивно ждет от  улетевших ветров,
сходя от слова каждого с ума.

Гроб Грибоедова везут в арбе скрипучей
через угрюмый горный перевал...
Который век кивают все на случай,

а он заранее о смерти знал…
В комедии трагизм есть неминучий -
и Пушкин насмерть раненый упал.


               




                2

И Пушкин насмерть раненый упал
с неутоленной жаждой мести.
Как он мучительно, как долго умирал!
А вы... Да, что вы знаете о чести?

Да, что смогли бы на его вы месте?
Его внесли - в крови жилетка - в зал.
Чтоб не пугать жену, он не стонал.
Но чернь ждала уж траурных известий.

На Черной речке черная дуэль
со сплетней сплетена была всем светом,
ее хотела замести метель,

но пуля полетела рикошетом,
пошла гулять, опять попала в цель -
и Лермонтов за ним сражен был следом.

               
                3


И Лермонтов за ним сражен был следом -
сын Соломона, выспренний подлец,
в подножье Машука горячим летом
почти в упор вогнал в него свинец.

И гром, как гроб, обрушил вдруг Творец.
Саднило адом дуло пистолета,
убившего великого поэта.
И с гор гроза сорвалась, наконец!

И демон пролетел над бездной, черен.
Промчалось все, о чем поэт писал:
Максим Максимыч, Белла и Печорин,

Тамань, Кавказ и маскарадный бал...
Шло время. Новый век приполз, тлетворен,
и Гумилева изверг расстрелял.
               
    
                4

И Гумилева изверг расстрелял,
желая кровью  русскою упиться.
Столп огненный на месте казни встал, -
не вздрогнул, не раскаялся убийца.


Толпой тупой вампиры похмелиться
пришли, растеребили трибунал
и требуют, чтоб больше убивал.
О Господи! Что на Руси творится?

Грохочут распри, гибнут миллионы,
в Кремле вовсю свирепствует кагал
неумолимый, кровожадный, разозленный:

“Нет русских - есть интернационал!”
Копытами растоптаны иконы,
Есенин в петлю ловчую попал.


                5

Есенин в петлю ловчую попал, -
как соловей, захлестнутый силком,
рванулся - и ушел во тьму  зеркал,
и Русь качнулась пьяным кабаком.

Обрушился воспоминаний шквал
и смолк трусливо, и тайком,
чтоб не заметил - не дай бог! - партком
народ поэта русского читал.

Но в черных кожанках нетопыри
кровь свежую искали по приметам,
а их слова - не спорь, - как топоры

с тяжелым сталинским приветом,
и не от них ли - вспомни - до поры
сгиб Маяковский, полыхнув рассветом?


                6

Сгиб Маяковский, полыхнув рассветом.
Внезапно точку в ста томах партийных
последнюю поставил револьвером -
писать противно, жить противно!

В мещанском быте, революций разверстом,
богатырей обволокло рутиной -
бюрократическою тайной тиной,
и, разминувшись нехотя с арестом,

стал Маяковский дымным пароходом, -
оглохшей от гудков, свернул на курс заветный.
Не написать  поэмы про плохое -


на эту тему наложили вето,
а жизнь хорошая, как острова, проходит -
убит Борис Корнилов, оклеветан.


                7

Убит Борис Корнилов, оклеветан.
А хор гремит: «Вставай, кудрявая",
и расхватали соловьихи по куплетам
его стихи шальные, и со славою

встает на встречу дня страна советов -
веселая, отважная, картавая,
и, как рубаху русскую, кровавую,
флаг водружает над комбедом.

Собрали всех: "Да здравствуют колхозы!
Долой, долой кулацких подпевал!
Кто по лицу размазывает слезы?

Мы всех сошлем, чтоб каждый место знал!"
Молчи, молчи, плакучая, береза, -
убит Васильев Павел наповал.


               
                8

Убит Васильев Павел наповал,
убит поэт веселый, златоглавый
за то, что шел и песни распевал,
за то, что жизнь и молодость прославил.

Убит, убит, убит Васильев Павел!
Его скрутили, бросили в подвал,
палач его ногами избивал,
весь пол бетонный окровавил

и выбил Павлу синие глаза.
Но был поэт, как ветер, безудержен,
и перед ним разверзлись небеса,

плачь их весенних ливней безутешен,
слышны в них и  другие голоса -
в тюрьме убит невинный Петр Орешин.

               
               


               
                9

В тюрьме убит невинный Петр Орешин -
поэт крестьянский, русский до корней.
Скажите, в чем же был он  грешен,
в чем провинился перед родиной своей?

Душою чист и, как ребенок, нежен,
он для вампиров – враг, предатель и злодей.
Они поэтов не считают за людей
и смотрят в них, сдержав зубовный скрежет.

И только смерть его освободила
навеки от ненавистных оков...
Власть не насытилась и, озверев, решила

перестрелять всех русских мужиков.
Коса траву кровавую косила -
в тюрьме погибли Клюев и Клычков.

   
                10

В тюрьме погибли Клюев и Клычков.
Расстрелянные здесь поочередно,
они ушли под звон колоколов
в сорочье царство, в Китеж-град свободный.

Они в гостях у журавлей... Из облаков
им не видать уже страны голодной,
где дьявол правит волею народной,
сгребая убиенных в общий  ров.

А в храмах - склады, лагерь - в Соловках,
и Божья правда, как и прежде,
работает у черта в батраках.

Дымят заводы, пекло ада брезжит,
и там, где мир построен на костях,
удавкой плач Цветаевой утешен.
               
               
                11

Удавкой плач Цветаевой утешен.
Хотела быть как стебель, быть как сталь,
а стала Золушкою к сроку не успевшей, -
слезой сиротской башмачка блестит хрусталь.

Цыганкою, все песни спевшей,
Ушла, бездомная, в рыдающую даль...


Рябина - горькогроздая печаль,
Марина - лик иконы потемневшей.

Как серый волк, глотая версты,
она неслась к России из лесов!
Но мрак плеснул в нее водою мертвой -

и ни могилы, ни цветов...
Промчался год, другой... четвертый -
и Кедрина зарезали без слов.


                12

И Кедрина зарезали без слов.
Он говорил, что в счастья день желанный
за откровенье русское стихов
ударит смерть в него нежданно.

И смерть ударила. От поездов
земля в тот вечер содрогалась странно,
казалась кровоточащею раной
сырая осень с близорукою звездой.

Все! Отствистали жаворонки всласть!
Всей кожей каждый чувствует - зарежет
тебя, коль надо, как скотину, власть.

Простор небес пустынен, неизбежен.
Вновь болью в нем  душа отозвалась -
нечистой силой Прасолов повешен.

               
                13

Нечистой силой Прасолов повешен.
Сей Баратынский наших дней
был осужден официально и повержен,
мерцал звездою на озерном дне.

Как перстень на руке русалки вешней,
сверкнул - и сразу стало вдруг видней,
и сразу вдруг закапало с ветвей!..
О чем ты плачешь, маленький подснежник?

Оборотясь лицом ко всей вселенной,
он перед солнцем был уже готов
сказать всю правду - ярко, вдохновенно! -



и задохнулся - не хватило слов.
Настал закат поэзии нетленной -
любимой женщиной убит Рубцов.


                14

Любимой женщиной убит Рубцов.
Метель завыла, словно волк в неволе,
зловещей мглой зияла глубь лесов,
когда не стало в этой жизни Коли.

А по холмам отчизны звон подков
рассыпался и стих в морозном поле.
Иль просто сердце занялось от боли
прозреньем горестным в конце концов?

Теперь он - памятник над Вологдой рекой.
Поэты пьют под ним и, отобедав,
зачем-то камень трогают рукой

и думают, что их удел таков
с тех давних пор, как был в стране чужой
толпой безумною растерзан Грибоедов.

2005



 

Примечания:

4 - "Столп огненный" - название последней книги Н.Гумилева, вышедшей посмертно.
7. "Что ж ты не рада... вставай, кудрявая...
встает на встречу дня страна" - перефразированные слова из популярной песни Корнилова, которую продолжали петь в стране после его расстрела, но имя автора стихов уже не сообщали.
8 - "и выбил Павлу синие глаза" - сын Свердлова выбил П.  Васильеву на допросе глаза.
10 - у Клюева и Клычкова была общая тема и общая судьба. В дореволюционном творчестве воспевали китежскую Русь, мужицкий рай  ( "Сорочье царство" - по Клычкову). После революции раскрыли тему торжества  власти дьявола в России и гибели крестьянского рая.
"В гостях у журавлей" - название последней книги стихов Клычкова.
" правда работает у черта в батраках" - строка из прозы Клычкова.
11- "быть как стебель, быть как сталь", " серый волк, глотая версты" - строки из Цветаевой.
"ни могилы, ни цветов" -  точное местонахождение могилы Цветаевой неизвестно.
Цветаева повесилась на веревке, которой Пастернак перевязал ее дорожные вещи и при этом сказал о веревке: "Крепкая - все выдержит, хоть вешайся!"
12 - " в счастья день желанный ударит смерть в него нежданно" - перефразированные строки Кедрина ("Глухарь").
"Отсвистали жаворонки всласть" - дословная строка Кедрина.
13 - Прасолов, как и Баратынский, был осужден за воровство. Оба этих поэта создавали философскую лирику.
"Оборотясь лицом ко всей вселенной" - дословная строка Прасолова.














































НА ОБЛОМКАХ ИМПЕРИИ
            

Попрощайтесь с Советским Союзом –
С дружбой разных народов, с пожатием братской руки.
Что осталось теперь? День развала отметить салютом
Иль, рубаху рванув, голой грудью пойти на штыки?
Попрощайтесь, друзья, с Украиной и Крымом…
Пол страны за бортом, и дымится войною Кавказ.
Возвышалась Москва, назвалась третьим Римом,
Да империи пир, видно, был не про нас.
Пролегли, точно трещины от сотрясенья, границы
По великой стране – разделили народ…
Мишка Меченный пал, а Беспалый вовсю веселится –
Загогулины кажет, калинку танцует урод.
Проутюжили улицы враз тупорылые танки,
Расстреляли парламент у праздных зевак на виду…
Ночью вывезли тайно на барже людские останки,
И живёт с этих пор вся страна, как в аду.
Вымирает народ: каждый год миллионы
Убивает невидимый кто-то советских людей.
Кто-то ваучер выдумал и на продукты талоны,
Кто-то дал нам свободу: «Воруй всё, что хочешь, наглей!»
Безработные часто бросались под поезд на рельсы,
Умирали рабочие, труд стопудовый на плечи взвалив…
Словно ворон плешивый, вопрос закружился еврейский
Над простором российских костями засеянных нив.
А в столицу всё едут и едут таджики, кавказцы, узбеки,
Казахстанцы, калмыки  – ну, вообщем, Советский Союз.
Жить без русских не могут – мы вместе, как видно, навеки.
Только  братьями нынче уже называть их боюсь.
Обсчитают, обвесят, отравят, зарэжут.
Ничего не хочу я от них, ничего я не жду.
Посмотрю – и на сердце почувствую скрежет:
Кто-то сеет незримый меж нами вражду.
Со своими уставами едут навечно к нам в гости.
Им почти на перроне порой выдают паспорта:
Мол, работать здесь некому – все на погосте.
И восходит  миграции  выше и выше черта.
Гастарбайтеры, голь перекатная…
Исхлестала нужда их, пригнала в Москву,
И для  многих закрыта дорогая обратная –
Здесь родились их дети, «Здесь, - они говорят, - мой живу».
Потеснитесь - они покупают уже рестораны
И танцуют у стен неприступных Кремля.
Для них русские просто  рабы и бараны.
А за стенами тоже поют труй-ля-ля.
Проходимцы теперь по земле моей ходят, как Боги:
Всё скупили в России и нас помыкают они.
Видно, мало одной небольшой Кандапоги.
Стих пожар, но повсюду блуждают  огни.
И правительство тоже подсыпало перца:
Разбомбило Чечню и грузинам решило под гузно поддать…
А в Прибалтике НАТО. И словно иголка у сердца,
Возле нашей границы в Европе ракеты торчат.
А в Москве разрываются бомбы в вагонах,
И жилые взрываются вместе с жильцами дома,
Вся страна задыхается тяжко в агонии,
Слабонервные граждане  сходят порою с ума…
Кровь течёт по земле, как по лысому лбу Горбачёва,
Кровь расстрелянных в школе Беслана детей.
Приспустите в знак траура флаг свой торговый
И минуту молчания вставьте в поток новостей!..
Нет! Трещит – сотни слов изрыгает в минуту
Теледиктор, как будто в смертельном  бою автомат.
Стало грустно от этих речей почему-то,
Словно сам я во всем, что творится в стране, виноват.
Да, не скоро опомнится наша столица.
Здесь блуждают на улицах стаи  блудниц.
Я глазами скольжу по толпе разнолицой
И не вижу, как прежде, приветливых лиц:
Всюду грязные склоки, скандалы и  драмы,
Всюду властвуют жадность, насилье, разврат,
Оскверняют святыни и русские древние храмы,
И мечом сатанинским священников русских казнят.
И покуда бубнит изощрённый поэт под берёзкой -
Выдает «патриот» кренделя о единой великой стране,
В новостях говорят, что бомжа изловили подростки
И сожгли с потрохами на Вечном огне.
А ещё в новостях говорят каждый день про бандитов,
Про воров, проституток и прочую мерзкую шваль,
И пред взором всплывают всю ночь сотни граждан убитых,
И на сердце ложится плитою могильной печаль.
А кому я повем ту печаль, если рожи продажные всюду?
Щелкопёры у них на подхвате всегда под рукой –
Поглядишь, писуны те  возносят  до неба  Иуду,
Угождая владельцам своей фарисейской строкой.
Нынче подлое время:  вожди подаются в торговцы:
Хоть Россию, смеясь, продадут, хоть народ,  хоть Христа.
Что  им люди простые? – бандерлоги,  покорные овцы -
состригают купоны с них,  будто комбайном с куста!
Стариков и старушек они добродушно ограбят до нитки
и на яхтах своих белогрудых в заморские страны плывут,
где народная боль в золотые спрессована слитки,
где их ждёт, улыбаясь, довольный  Махмуд.
Деньги – власть и послушно согнутые рабские спины,
тех, кто властью унижен, кто голоден, нищ или бос.
Сомневаетесь вы? Поглядите, какие  на праздник дубины
приготовил для ваших горбов уважаемый босс…
Нефть, алмазы  отсюда везут, древесину,
а сюда - наркоту…
                Вот такой оборот.
Как они ненавидят православную нашу Россию!

Им бы вытравить напрочь великий славянский народ!
Проходимцы, дельцы,  шулера, бизнесмены, -
паразиты, шуршащие мерзкой валютой во мгле…
Как не рухнут на них обветшалые русские стены,
как их  терпит Господь на облитой слезами  земле!
Поднимайся, Ярила, – славянское древнее солнце!
Встань червленым щитом! Пусть на них твои брызнут лучи!
Я видал ещё в детстве, как в страхе от света несётся
Богомерзкая тварь, что тайком шебуршала в ночи.
Забиваются мыши летучие в  тёмные щели,
Гады разные в норы поглубже вползают свои.
Содрогнулись бы  люди, когда б их при свете узрели,
Растоптали б, убили, забыв о Господней любви!
Сколько мерзких от света бежит насекомых:
Кровь попили, погадили вволю – ищи их свищи.
Узнаю в этих мелких букашках известных знакомых –
Тараканы, клопы, пауки и клещи…
Поднимай, в нас великую ярость светило!
Об одном только Богу сегодня сквозь слёзы молюсь,
Чтобы ты, засияв, наконец, на заре разбудило
Чародеями в сон погружённую светлую Русь.
Чтобы ты осветило сияньем от края до края
Злой травой-татарвой полонённые тайно поля,
Чтоб проснулась, прогнившие путы срывая,
Богатырская русская наша земля!


























Содержание




Из цикла «В предгорье Кавказа»

Душа открыта, словно степь……………………….…..…...3
Родился я в селе Самашки………………………….…...…..4
Подкумок……………………………………….……..….….5
«Я припомнил детство»………………………………..…....6
«В предгорье Кавказа»……………………………….…...…7
Отец…………………………………………………….….....8
Самовар……………………………...…………………….....9
«Сквозь глухие дожди»…………………………………….10
«Наверно, у нас всё по-старому»…………………………..11
Сливы………………………………………………………..12
«Брат играл мой на гармони»……………...……………….13
Русские песни…………………………………………...…..14
«Потемневшая  баня, сарай – все, как в детстве»…...…….15
Далёкий городок……………………………………...……..16
Детства радостный родник……………………………...….17.

Из цикла «Память о войне»

«Вот и закончилась в мире война»…………………….……18
«Мы в детстве были чистыми, как боги»…………………...19
«Война костей немало наломала»…………………………...20
«Лето с радостным громом»…………………………………21
Шли берёзы – ноги босы……………………………………..22
Сталинградская метель………………………………………23
«Умер фронтовик в своей квартире»………………………..25
Письмо ветерана…………………………………………...…26
В юбилейные даты………………………...…………...…….27
Медали………………………………………...…………....…28
Грозовой фронт…………………………………………...…..29
Бронзовый солдат………………………………...…………..30
Русская яблоня………………………………………….….…31
Вороные…………………………………………..………...…32

Из цикла «Что случилось с Россией?»

«Что случилось с Россией?» …………………………….…...34
«Теперь все видят свет свободы явной»……………….…....35
После праздника………………………………...………..…...36
Митинг на Тверском……………………………………….....37
«Там, где бор шумел, гниют опилки»…………….……..…..38
«Нынче водки не меряно»………………………………...….39
«Страна моя! Великая Россия!»………………………..….…40
«Промчалась осень, как татары по Руси»…………..…….…41
Святыни……………………………………………  …….…..42
Забытый храм…………………………………………….….43
«Где вы, русские базары»…………………………….…….44
«Взорвался дом, и пыль осела»………………………….…45
Выборы……………………………………………………....46
«Я вышел прочь... Ручей журчал в овраге»………    ……..47
«Куда глядели вы, доверчивые русы?»……………………48
«Не был бы русским»……………………………………….49
«Радуйтесь великим переменам!»………………………….50
«Чем громче трубы победные»………………………...…..51
«Их темное дело, их шапки горят»……………………...…52.
«Пожалуй, в любой деревенской избе»……………………53
«Российская осень»…………………………………………54
Свобода……………………………………...………………55
«На шумных торгах площадей»……………………………56
Братоубийство………………………………………………57
Теракт в метро………………………………………………58
Урок Беслана………………………………………………..59
Рубежи…………………………………...……………….….60               
Страна господ……………………………………………….61
Культ смерти………………………………………………...62
«Всё бело. Полей печален вид»………………………...….63
«И вёдра русских вдов»…………………………………….64
Снегирь…………………………………………...…………65
«Уж сколько искалечено, убито»………………………….66
«На троне в законе убийцы и воры»………………………67
Беспредел……………………………………………………68
«Над умирающей Россией ржет «Аншлаг»…………...…..69
Ра$врат………………………………………………………70
«За каждым богатством стоит преступление»…....………71
«Сдать бы этот мир в починку»……………………...…....72
«Мрак опустился над Россией»……………………………73
От Москвы до Петербурга…………………………………74
Война корней………………………………...……………..75
Нашествие…………………………………………………..76
«Железкой хряпнули узбека»……………………..    ….…77
Московская прописка…………………………………....…78
Бездомная Россия………………………….………………..79
Кохана……………………………………………………….80
Труба……………………………………………...…………81
Царь и казак……………………………………………...…82
Из письма гастарбайтера…………………………………..83
Расстрел с вертолёта……………………………………….84
«В столице много сникирснутых»…………………….…..86
«Телевизор - замочная скважина»……………………   …87
Проститутка…………………………………………...……88
Продажные поэты………………………………………….89
Варлам Шаламов…………………………………...………90
Мои родные………………………………………………...91
На проводы 2010 года……………………………………...92
Какая власть - такие песни…………………………...……93
Вурдалаки……………………………………………….….95
В круговороте……………………………………………....96
Рассказ орнитолога…………………………………..….…98
Люди и реки…………………………………………….….99
«Бесследно минуло довольство летнее»…………...…….100
«Вечерней порою летят журавли»…………………….….101
«Во мне звездой сияла гордость»………………………...102
Встречный ветер…………………………………………..103.
Кремлевские стены………………………………….….....104
«Поля травой заросшие, а в них – дорога дальняя»….... 105
Журавли…………………...……………………………   ..106
Старый дом…………………………………….……….....107
Богатырь……………………………………………....  .…108
Гимн………………………………………..….….…...…..109

Краткие поэмы и венок сонетов

Верба…………………………………………………..…....110
Чкалов………………………………...……..…………..….113
Поэты (венок сонетов)..………………...………..……..…116
На обломках империи………………………………..……124











                Олег Демченко




  ГРОЗОВОЙ ФРОНТ

          

            Гражданская лирика







   























               
               

                Москва

                2014





БК 84 Р5         
   Д-31





Демченко Олег Леонтьевич.
Грозовой фронт. Гражданская лирика.


Олег Демченко – автор девяти поэтических сборников и многих публикаций в газетах «Советская Россия», «Литературная Россия», «Российский писатель», в журналах «Молодая гвардия», «Наш современник», «Москва» и др. Творчество его отмечено рядом литературных наград.  В новую    книгу   вошла гражданская лирика разных лет.



















Формат ….  Сдано в набор …. Подписано в печать ….. Гарнитура …. Печать офсетная. Бумага офсетная.
© Демченко О.Л. - текст, редактура, составление книги.
Охраняется  законом РФ об авторском праве.


ISBN









Из цикла  «В ПРЕДГОРЬЕ КАВКАЗА»








*       *      *

Душа открыта, словно степь, -
ей нет конца и нет начала.
И что-то хочется мне спеть
родное, полное печали.

В душе степная тишина,
в душе степные ароматы,
и всходит полная луна
из ковылей, грозой примятых.

В моей душе такой простор,
такой размах степного ветра,
что если б руки распростёр,
то полетел бы я, наверно!

И тишина, и высота,
и воля вольная, и ветер!..
Душа сияет, как звезда,
и хочет вновь любить и верить

2008





















*    *    *

         Светлой памяти моего деда
          Ивана  Борисовича Чернозубова

Родился я в селе Самашки,
Когда была тепла земля.
Шмели шумели сквозь ромашки,
Как будто пули Шамиля.

Вершинами интеллигентно
Белел соседний Дагестан,
И речка Сунжа, как легенда,
текла в таинственный туман.

И тем таинственным туманом
Я душу всю заполонил:
Был дед казачьим атаманом,
Героем гор мой  прадед был.

Я б не склонялся к этим темам,
Но всё ж меня над тем селом,
Наверно, лермонтовский Демон
Коснулся на лету крылом.

Год пятьдесят седьмой... Чечены
Вернулись - началась резня.
“Аллах акбар ! “ - кривые тени
От них бросались на меня.

Жить стало там невыносимо.
Мы уезжали навсегда,
Я только помню, мчались мимо
Поля, селенья, города.

Мне было года три-четыре.
Объятья нам раскрыла Русь.
Но с той поры я, словно Мцыри,
Домой к себе куда-то рвусь.

И все ищу какой-то бури,
Какой-то доли неземной
в краю, где скачет в чёрной бурке
меж гор громадных прадед мой.

2001






ПОДКУМОК
                Дочери

Вы видели речку в предгорье - Подкумок?
Когда с гор потоками схлынут  снега,
Пудовые камни он катит, угрюмый,
вгрызается грязной волной в берега.

Бывает,  подмоет обрыв высоченный,
и рухнет огромная глыба, как гром.
- Почти полдвора себе срезал скаженный -
ругался отец, опасаясь за дом.

Шло лето. Подкумок притихшим казался -
входил в свое русло, коряг не тащил;
задумчиво, саблей сверкая казацкой,
о берег песчаный теченье точил.

И к августу он становился прозрачным,
местами не речка, а просто ручей.
Зато из глубин бочагов его  мрачных,
сгибая бамбук, я таскал усачей.

А осенью выйду на берег пустынный,
присяду на камень и думаю всласть
у отмели, пахнущей рыбой и тиной,
что молодость с вешней водой пронеслась,

что небо прохладной повеяло грустью,
что листьям осталось не долго кружить,
что хочешь, не хочешь, а катится к устью
моя непутевая быстрая жизнь.

И вот, что  еще я однажды подумал
под шум журавлино журчащей воды,
что сам я похож на бегущий Подкумок,
в который  вторично уже не войти;

что слишком обманно его мелководье:
весной не удержат поток берега,
и в омуты темных раздумий уводит
осенней порою любой перекат.
               
2004









*     *     *

Я припомнил детство,
что давно забылось,
оттого и сердце
радостно забилось.

...Жаворонок в небе,
в поле жеребенок;
в  переспелом хлебе
крики перепелок.

А за полем - речка,
а за речкой - поле.
Дом родной с крылечком.
Как легко на воле!

Как легко на воле
плакать и смеяться,
с диким ветром в поле
счастьем обменяться!

Обменяться счастьем  -
и в простор ковыльный
на  коне умчаться
по дороге пыльной!..

1981























*    *    *


В предгорье Кавказа
Давно устоялась
прозрачная  осень.
Отчетливо дальних  вершин
проступают  косые штрихи.
Окликнешь ушедшее лето -
и  гулкое эхо 
твой  голос  разносит
по  выцветшим склонам,
по руслу  умолкшей  реки.

В лесу облетевшем
просторно, прохладно  и  тихо ...
В  раздумчивой грусти
прошел не одну я,
наверно, версту.
Боярышник выспел,
поспела  давно облепиха,
а тёрен морозца заждался -
он  вязнет во рту.

Тепло ускользает,
и листьев рассыпанных горстка,
как ласточек стайка,
взовьется на гаснущий свет,
летит торопливо
до синих вершин Пятигорска
и дальше, и дальше -
за летом растаявшим вслед ...

(1992)






















ОТЕЦ


Отец согнулся  - шуршит, строгает,
ворчит устало - судьбу ругает.
А то забудется,
поет чуть слышно
у верстака,
под белой вишней;
отложит в сторону свои рубанки,
достанет гвозди из ржавой банки,
брусок обструганный
с бруском сбивает
и за работой
все забывает...
Весенний ветер сирень колышет.
смеется батя, мол, всё бывает.
А в волосах его
снежок колымский
который год никак не тает..

1984




























САМОВАР

Кто окликнул дни моих каникул,
светлою рукой в окно махнул?
В медной чашке варят землянику,
не смолкает пчел протяжный гул.

Смолкою душистой веют сосны,
в небе нестерпимо-яркий шар!
Рассиялся, радостнее солнца,
на твоей веранде самовар!

Генерал какой!
Его начистил
Кирпичом наш дед - блестят бока!
Привкус мёда, аромат смолистый,
в синеве, как в детстве,  - облака…

Тоненько в лугах звенят цикады -
или это  чай уже вскипел?
Угольки трещат - или по скатам
хор сухих кузнечиков запел?

Травостой запах горячим чаем,
и горит, потрескивая, жар;
и кипит упруго и серчает,
весь в медалях, круглый самовар!


1990
























*     *     *

Сквозь глухие дожди, сквозь ночные туманы
улетел я надолго в далекие страны ...

А на родине травы цветут, от которых
прозревает слепой, поднимается хворый, -
лишь заклятие надо одно прошептать.

Там на счастье находят в купавах подковы,
там встречается луг – как во сне васильковый,
там меня заждалась постаревшая мать.

Сквозь преграды пройду, сотни бед одолею!
Но когда уже выбьюсь из сил, заболею,
пусть меня отвезут в отчий дом умирать.

Там на родине травы цветут, от которых
прозревает слепой, поднимается хворый, -
может быть, и помогут  мне… на ноги встать ...

(1980)    
          



























*     *     *

Наверно, у нас все по-старому:
к зиме заготовили дров,
и к вечеру мама усталая
с работы заходит во двор.

Успеет по дому все сделать,
сходить к роднику за водой.
А ветер тихонько застелет
крылечко листвой золотой.

Мать шалью окутает плечи
и смотрит на дождь из окна
и слушает долго, как в печке
растет бормотанье огня.

И верит с несмелой улыбкой,
что в нашем опавшем саду
скрипучая всхлипнет калитка,
и я осторожно войду.

1976





























СЛИВЫ

Мать мне нарвала в саду нашем сливы.
Спелые...
Как я их в детстве любил!
Может, и был я  в те годы счастливым.
Может, и был...

Может быть,  жил на земле не напрасно.
Я невозможного вечно хотел!.
Может быть, жизнь эта вправду прекрасна,
может, я в спешке ее проглядел?

Вспомню, бывает, перроны, вокзалы...
Вижу былое - до боли,  до слез!
Может,  «люблю» ты, прощаясь, сказала,
может, признанье то ветер  унес?

Хватит об этом! Ведь все промелькнуло,
все прошумело, как бурный  поток...
Мать поседевшая робко вздохнула:
- Что ж ты не кушаешь
сливы,
           сынок?

(1980)


























*      *      *

Брат играл мой на гармони,
а ее лишь только тронь,
и вперед рванутся кони -
под копытами огонь!

И серебряные звуки
из-под клавиш полетят!
Расторопно рвутся руки
песню-птицу удержать.

А её полет размашист,
а мелодия легка!
Расцвели в мехах ромашки,
как широкие луга.

Даже веет ароматом
из распахнутых лугов,
где у каждой из ромашек
пять счастливых лепестков!..

Я хочу туда обратно!
Заросли травой пути -
ни села я там, ни брата
ни родни не смог найти.

Лишь нашел избу гнилую.
Ни души …
Печальный вид!
Вспомнил песню удалую
и поник -
душа болит…

2002
















РУССКИЕ ПЕСНИ

Люблю я песни русские,
старинные люблю.
То звонкие, то грустные.
Люблю их и пою!

То разольются Волгою, -
ну, как же их не спеть! -
а то уходят долгою
дорогой через степь.

То тройкой с колокольчиком
промчаться -
жизнь светла!
А то пройдут околицей
притихшего села.

То чей-то голос ласковый
зовет за облака,
то стоны в них бурлацкие,
то смертная тоска.

А то взметнутся, бойкие,
смахнут с щеки слезу, -
разгульные, разбойные
откликнутся в лесу!

И радость в них свободная,
и каторжная грусть -
в них вся судьба народная,
в них вся родная Русь!

1984























*    *    *

Потемневшая  баня, сарай – все как в детстве:
все тут  помню, люблю все до боли!
Но зачем я об этом? Продается наследство  -
братья требуют выплатить доли!

Здесь не жили они, а как плакали, пили,
поминая то мать, то отца!
Но  потом протрезвели, меня торопили  -
с нетерпением ждали конца!

Говорю я: «Ну, вот ваши деньги.
Забирайте...»
В пустой тишине:
«Что ж вы сделали, деточки, детки»? -
голос матери  слышится мне.

(1988)



























ДАЛЁКИЙ ГОРОДОК

И хоть близится  апрель,
Снег летит - не тает.
Разгулялася метель –
На метле летает!
В лоб бьют белые куски,
Ни любви, ни ласки –
Надоели до тоски
Эти свистопляски!
Надоели – нет житья! –
Холода да вьюги.
Где-то родина моя
Далеко на юге.
Там теплым тепло сейчас,
Луг одет цветами,
Обозначен там Кавказ
Тонкими штрихами.
Снег валит холодный тут –
Не даёт прохода.
Ну, а там – сады цветут,
Ясная погода.
Там зелёная трава,
Там у дней на донце
Рассмеялась синева,
Улыбнулось солнце!
Там среди степных дорог
С речкой по соседству
Приютился городок
Дорогого детства.
Только мама на крыльце
Там меня не встретит…
Тают слёзы на лице,
Волком воет ветер.
То, что было - всё во сне…
Я иду сквозь стужу,
Скачет снег навстречу мне,
Залетает в душу.
Заметает бурелом
С головой, с ногами
И людей и каждый дом –
Всё уж под снегами!
Заметает сто дорог,
Сто тропинок вешних
И далёкий городок,
Где цветут черешни…

2012






ДЕТСТВА РАДОСТНЫЙ РОДНИК


Постарел я – все мне снится
детства радостный родник.
Я к нему опять приник –
пью и не могу напиться.

И прозрачные стрекозы
к чистым струям так и льнут!..
А проснусь – невольно слезы
на ресницы набегут…

2006.




               

         
























               






Из цикла «ПАМЯТЬ О ВОЙНЕ»



*     *     *

Вот и закончилась в мире война.
Ласточка, весточка, счастье, весна.

Вот и вернулись с фронта мужчины.
Слезы утрите, - нет плакать причины.

Сына дождалась, измучившись, мама,
а на лице его - страшные шрамы,

а на груди у него - ордена…
Вот и закончилась в мире война.

Сколько работы в селе накопилось!
Только все это -  как Божия милость!

Надо исправить больные последствия
отбушевавшего грозного бедствия.

Сбросил солдат гимнастерку в траву, -
щурясь от солнца, глядит в синеву.

Надо поправить пробитую кровлю,
землю вспахать, обагренную кровью.

Все по плечу ему здесь, все по силам.
Здравствуй, Отчизна! Здравствуй, Россия!

Ласточка, весточка, счастье, весна…
Вот и закончилась в мире война.

Прямо под сердцем засела осколком.
Ну, а работы, работы-то сколько!


2006













*     *     *


Мы в детстве были чистыми, как боги, -
В душе поляны светлые цвели!
Когда мы шли к реке, босые ноги
едва касались утренней земли.

Жужжали пчелы в поле над гречихой
и нежно медом веяла весна,
она была счастливою и тихой, -
совсем недавно кончилась война.

Травой веселой заросли воронки,
ржавела над могилою звезда,
и пели в звонком небе жаворонки
о том, что нам доступна высота!
               
2003   



























*   *   *


Война
костей немало
наломала
и разминулась
за семь лет
со мной,
оставив едкий запах аммонала
над черною воронкою лесной.

Подбитый танк…
Не сдвинется он с места -
сквозь гусеницы травы проросли.
Из каски перевернутой немецкой
с жужжаньем выбираются шмели.

И луг цветущий майским пахнет мёдом.
Не пули ночью свищут - соловьи…
Но всё ж не говори о мёртвом -
не трогай раны старые свои.

Одни с войны пришли домой со славой,
другие -  на чужбине полегли.
А нам она досталась
миной ржавой,
которую сапёры не нашли.

…Друзья бежали в рощу за грибами
и вдруг -
рвануло в гулкой тишине!..
Всей школой
мы стояли над гробами
и думали
всей школой
о войне.

2008














*    *    *

Лето с радостным громом  вломилось в леса,
зашумело листвою, разбрызгало тучи.
Пели птахи, срывая в пылу голоса,
и восторженно день прославляли грядущий.

И жилось мне в ту пору свободно,  легко:
виноград и арбузы  и дыни  на рынке!
Предлагали  старухи купить молоко
Иль вина молодого отведать  из крынки.

Но в грязи у ворот,  где судачат, орут,
где убить могут в драке за рваную трёшку,
пел безногий матрос – во весь дых, во всю грудь:
«Эх, раскинулось море», - хрипел под гармошку.

В бескозырку швыряли ему медяки...
Он сидел под ногами у многих,
раздирающий душу свою на куски,
этот русский балтфлотец безногий.

Разрывал он гармошку – рыдало всё в нем!
Так широко в той песне раскинулось море,
что соленые брызги я стёр рукавом
со щеки,  помертвевшей от горя.

Сколько пущено судеб людских под откос,
сколько брошено лжи  в наш народ обозленной!
…А базар гомонил всё,  а лето неслось,
обдавая теплом -
                словно поезд зелённый!

(1974)



















ШЛИ БЕРЁЗЫ – НОГИ БОСЫ

В предвесенние  морозы
у дороги фронтовой
забинтованы березы
русской вьюгой горевой.
Отступление, обозы…
Был неравным жаркий бой.
Шли березы - ноги босы,
по земле брели родной.

В том сражении жестоком
горе их не  обошло:
эту ранило осколком,
эту  пулей обожгло.
А вокруг снега летели,
словно шумный эшелон.
Сквозь холодные метели
снова в  роще слышу стон.

Ах, березы, ах, березы,
что вы мечетесь  в бреду?
Верно, смахивая слезы,
вы припомнили беду.
Не войны проклятой грозы,
а раскидистой  весны
прошумят  и вам, березы,
принесут другие сны.

И весной в листве зеленной
будет долго шелестеть
голос ласковый, влюбленный,
победивший жизнью смерть.
И средь вас тот голос милый
затеряется тайком,
и над братскою могилой
встанет радуга венком.

1972













СТАЛИНГРАДСКАЯ МЕТЕЛЬ

      ( Рассказ фронтовика)

                1.
               
Ревел мотор, полуторка дрожала.
Навстречу мёл зловещий снегопад.
Снегам конца не видно и начала –
Как отыскать дорогу в Сталинград?

Повсюду степь. На ощупь фары рыщут –
Среди снегов пытаются найти
Хоть колесо, хоть старое кладбище –
Какие-нибудь признаки пути.

Да где там! Всюду степь немая,
Повсюду мёртвый безответный снег…
А что вдали торчит, напоминая
Ряд  придорожных странноватых вех?

Буран замёл  следы дороги чисто,
Но мы туда рванули наугад,
А там… обледеневшие фашисты
Вдоль трассы всей навытяжку стоят.

Проедешь метров сто - и снова немец
Стоит в снегу по пояс, неживой…
Стрелял в солдат, насиловал он пленниц
Вот этот столб застывший верстовой.

Но, в плен попав, погиб он не от пули,
А от мороза одеревенел.
Его проезжие в сугроб воткнули
Заместо вехи – в том его удел.

Здесь гнали пленных, и они, как мухи,
Едва живые пО снегу ползли…
Толкали в спину вьюги-заварухи
Больных завоевателей земли.

Валились фрицы пленные  в сугробы..
Немые немцы …  Мертвецов парад…
Мела метель – уже без всякой злобы …
К живым мы пробирались в Сталинград.

2012




                2.

Метель - по всей России!..
Эк, намело - по грудь!
Снега летят косые
и некуда свернуть.

Гляди, собьются  кони-
задаром сгинешь вдруг....
Как при Наполеоне,
снега свистят вокруг.

Снега летят, как стрелы,
как сонм стрибожьих стрел!
И ружья поржавели,
и порох отсырел!

Нет прежнего задора,
фанфар померкла медь.
Морозец гренадеров
дерет, как злой медведь.

До Франции едва ли
своей они дойдут -
сугробы их завалят,
их волки загрызут.

Их с честью не схоронят,
не  примут небеса -
голодные вороны
им выклюют глаза!

А вслед за ними фрицы
разрозненной гурьбой
бредут, понурив лица,
дорогой древней той.

По всей Руси останки
разбросаны врагов.
Примерзли насмерть танки
среди немых снегов.

Бескрайняя Россия,
метель заносит путь, -
снега летят косые
и некуда свернуть.

2001







*    *    *

Умер фронтовик в своей квартире
с холоду и голоду... Примерз
к полу... Вот такие вот картины,
вот такой диагноз и прогноз.

Все у нас давно поотбирали,
скоро будут воздух продавать!
Ветерана ломом отдирали,-
это легче, чем отогревать.

А метель мела на всю катушку.
нету сил в телеэкран смотреть:
шепелявит в микрофон старушка,
что надежда только лишь на смерть,

что в войну намного было легче,
что тогда не мерзла так страна...
Как ей объяснить, что нам на плечи
навалилась новая война?

Фронт незрим и мерзкий враг невидим,
мрет народ спокойно, без стрельбы.
Кажется, зимой, куда ни выйдешь, -
не сугробы всюду, а гробы.

Голосуйте, голосуйте, люди,
верьте в лохотроны и успех,
только не забудьте, как в Усть-Куте*
умер этот русский человек.



* Город в Иркутской области, где в 2003 г. произошел этот случай.


















ПИСЬМО ВЕТЕРАНА

«Товарищ Сталин, если бы вы видели,
что сделали с великою страной
враги народа и вредители!
Такое даже не сравнить с войной!

Отторгнута треть лучшей территории,
в Манхэттен превращается Москва,
про нас во все учебники истории
змеиным ядом вписаны слова.

Как после атомной бомбардировки,
промышленности сектор опустел,
и человек в промасленной спецовке
остался нынче как бы не у дел.

Сейчас в чести воры и спекулянты,
предатели теперь на высоте:
они все - расфуфыренные франты,
а мы живем в грязи и нищете.

Товарищ Сталин, нас осталось мало,
но прикажите - и нам хватит сил!
Отряхивая землю, генералы
на бой последний встанут из могил!»

Так ветеран писал…
Куда же это
письмо отправить? Некому служить.
И приказал он, не вскрывать конверта
и в гроб его с ним вместе положить

2010


















В ЮБИЛЕЙНЫЕ ДАТЫ

Нынче вроде легко достаются медали -
их дают старикам в юбилейные даты…
Но глядят ветераны в те суровые дали,
где им всем - восемнадцать, где они все - солдаты,
где на битву поднялась народа громада,
где «Катюшу» бойцы запевают в вагонах,
где на вражеский танк выходить им с гранатой,
где от взрыва снаряда - земля на погонах.

Там за  пядь территории  насмерть стояли,
там полки по команде вздымались с окопов,
шли в атаку сквозь визг разорвавшейся стали,
и катилось «Ура!» аж до самой Европы!..
А теперь полстраны
так… без боя, отдали -
в той земле спят убитые наши солдаты!
Пусть и вам эти были напомнят медали,
что дают старикам  в юбилейные даты.

2010





























МЕДАЛИ

Победные медали на помойку
свалили возле киевской горы.
Награды в мусоре нашёл какой-то
старик с настроем сталинской поры.

Приехали – и впрямь лежат медали
в коробочках,
и документы к ним,
в которых Ф.И.О. всех, кому не дали
медалей тех по спискам наградным.

Вот лейтенант, солдат, полковник,
что ранен был на берегу Днепра…
Какой-нибудь бандеровец-чиновник
сказал, видать: «На свалку их пора!»

Героев многих не нашли награды.
Но час пробьёт – поднимется народ:
история, как ржавая граната,
ещё в руках предателей рванёт.

2008





























ГРОЗОВОЙ ФРОНТ

Приближается фронт грозовой -
треск в приёмнике,  движутся тучи.
И опять  вспоминается Тютчев -
этот стих его  вечно живой.

Сам любил бы, наверно, грозу
в расторопности радостной мая,
если б молнии, копья ломая,
не грозили бы тем, кто внизу.

Нет, сегодня другая гроза:
и не высунешь носа из дома,
содрогаются судороги грома,
и слепит  автогеном  глаза.

За разрядом разряд - жуткий гул!
Летом  грозы такими бывают,
что людей наповал убивают,
словно в США электрический стул.

Снова  вспышка - разряд грозовой!
Гром над ухом пальнул, как из пушки, -
пошатнувшись, присели избушки…
И опять - смерч прошёл огневой!

И взрывается вновь динамит!
В небе снова решаются споры,
там сдвигаются с горами горы -
там сраженье скрежещет, гремит.

В тесной горенке стало темно.
Бабка шепчет чуть слышно молитву…
Вспоминая про Курскую битву,
дед глядит молчаливо в окно.

Разверзаются бездны в грозу,
продолжается чёрная месса,
и горит изреченье Гермеса
среди туч: «Что вверху - то внизу!»

«Что греметь? Разве это война?» -
дед, очнувшись, устало вздыхает
и махорку в чубук набивает
и на ливень плюет из окна.

2011





БРОНЗОВЫЙ СОЛДАТ


Замолкните, продажные эстонцы, -
те, кто лизали фрицам сапоги!
Вновь чёрный дым закрыл над вами солнце,
и слышатся тяжёлые шаги.

То бронзовый солдат, в безмолвном горе
застывший над могилой в тишине,
очнулся вдруг от подлых разговоров
и двинулся, угрюмый, по стране.

Завыли полицейские машины -
не прочен европейский общий дом,
и вдребезги разбитые витрины
под бронзовым скрежещут каблуком.

Забыли вы, кем были и что было.
Европа вновь по швам гнилым трещит,
та самая, которая разбила
не раз, не два башку о русский щит.

Над нею снова вспыхивают грозы,
как порох, от заморских лживых слов,
но страшен стал ей наш солдат из бронзы,
восставший на разломе двух миров.

Вот он идет, шаги его все ближе.
Шаги, как в небе гром, растут.
Они страшны, как смерть, для тех, кто лижет
сапог у новоявленных иуд.

2009

















РУССКАЯ ЯБЛОНЯ


Степь повсюду голая
И на сотни вёрст
Лишь один бурьянище
В человечий рост.

Ни села, ни хутора
Не видать окрест,
Ну откуда яблоня
Среди этих мест?

Старая, горбатая,
Чёрные сучки, -
Одичало дерево
И плоды горьки.

Следопыты шустрые
Объяснили мне:
«Кто-то похоронен здесь
в спешке на войне».

Засверкали заступы,
Кирки, топоры.
Кто прикопан наспех
Был тут до поры?

Оказалось –  немец…
Шёл он без дорог
С надписью на медной
Бляхе: «С нами Бог!»

Шёл в рогатой каске
С верою в блицкриг.
Не услышал сам он
Свой предсмертный крик.

Вот держу я череп
С пулевой дырой.
Что же ты оскалился,
Доблестный герой?

Для отваги шнапса
С фляжки пригубил
И попутно яблоком
Русским закусил.

Знать, со зрелым семечком
Проглотил куски,
Из него и выросло
Дерево тоски.

Посреди Европы
Надо, может быть,
Яблоню на память
Эту посадить.

Чтоб потомки рыцарей,
Родовых господ
Сморщились, отведав
Пораженья плод.

Чтоб сказали, вспомнив
Скорбные деньки:
«Яблоки раздора
до смерти горьки!»

2011




































ВОРОНЫЕ

                Се – последние кони!
                Юрий Кузнцов
               
Всюду подлость, согбенные выи,
вновь предательство стало с руки -
за развал, за разврат не впервые
на княженье дают ярлыки.

Словно клички в тюрьме воровские
имена инородных господ.
«Эх вы кони мои вороные», -
ветеран в переходе поёт.

На груди у него две медали -
за отвагу, за город Берлин…
Вороные давно ускакали -
не морочь ты меня, гражданин.

Вороные давно уже сдохли,
Мерседесы не вытащат Русь,
ну а я к буржуинам в оглобли
запрягаться уже не берусь.

Не терзай меня аккордеоном!
Смолк старик…
А  вокруг всё равно
вороные летят эскадроном,
словно в кадрах немого кино…

2012




















Из цикла «ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С РОССИЕЙ?»




*     *     *

Что случилось с Россией?
Куда мы идем?
Состраданье и ненависть
в сердце моем.
Где ж она, президент,
всесоюзная  власть?
Кровь народа на лбу
у тебя запеклась!

Закрутилась рулеткой
лихая пора,
проходимцы повсюду,
воры, шулера,
проститутки, бандиты, рвачи -
каждый рад ,
каждый скажет из них,
что и он  демократ.

А  во тьме переходов
народец  другой -
там старушки
с протянутой скорбной рукой,
там, сутулясь, стоят
в стороне старики,
песней там инвалид
душу рвет на куски!..

Разбрелась по Руси
иностранная речь:
началась распродажа
чего, мол, беречь?
Под чужие мотивы
сбирается сброд
и знамена Отчизны своей
продает.

1992









*     *     *

Теперь все видят свет свободы явной,
а у меня в квартире лампа в 40 ватт
да на столе солдатик оловянный, -
такой наивный, новенький солдат.

Он молчалив.  Мне перед ним неловко,
как будто все - пустая болтовня!
Стоит он смирно, на плече - винтовка, -
он ждет приказа, жаждет он огня!

Присяге верный, горестный молчальник,
он рад служить ... А я уже устал.
Я взял его и, раскалив паяльник,
расплавил олово - и чайник запаял.

Солдат, солдат, попал ты в переделку ...
Сижу у печки, пью горячий чай.
Трещат дрова, устроив перестрелку,
летит дымок, как чьи-то души в рай.

И мысли все уносятся куда-то  -
к тем разоренным русским рубежам,
к тем новобранцам, мальчикам-солдатам,
которых стыдно убивать врагам... 

1992
























ПОСЛЕ ПРАЗДНИКА

Рассвет с перерезанным горлом
в луже лежит за городом.
Утро, глаза открывши,
дохнуло похмельной отрыжкой.
Дворник  рвоту скребет, матерясь.
Флагов подмок материал
(от дождя ли, от крови ли?)
Цинком покрытые кровли
блестят, как гробы из Афгана,
гигантских размеров достигшие...
Зубоскалят с плакатов
                двустишия.
И, точно шприц наркомана,
телебашня торчит из тумана.

(1984)



































МИТИНГ  НА ТВЕРСКОМ

         «Боже, как грустна наша Россия» !
             А.С .Пушкин при чтении “Мертвых душ “
               

Здесь все кричат:
Ноздрев и Плюшкин,
и Собакевич здесь кричит...
Лишь Александр Сергеич Пушкин,
склонивши голову, молчит.

Сплав обомшелой царской меди,
мы все пришли к твоим ногам.
Каких еще трагикомедий
не приходилось ставить нам?

Сквозь сон глухих веков, наверно,
ты  слышишь нас на том краю
свистящей бездны, где навечно
закован в музыку свою.

Ты слышишь ропот одичанья?
Ты слышишь гром
грядущих дней?..
О, командор! Твое молчанье
все тяжелей и тяжелей.

(1985)























*    *     *

Там, где бор стоял лежат опилки.
Не споткнись – пеньки  торчат вокруг.
Ночь придет – осколок от бутылки
светляком оборотится вдруг.

Не тянись к нему  - поранишь пальцы.
Доброты в проезжих людях нет:
эти проходимцы, постояльцы,
натворят непоправимых бед .

Им-то что? Загнать бы подороже
кубометры, горы сосняка!..
Милостыню просит подорожник -
вся в прожилках скорбная рука.

Что ж вы, братцы, продали Россию!
Там где бор шумел – торчат пеньки,
да ещё остались три осины,
а на них – верёвки из пеньки.

(1991) 
 



























*    *    *

Нынче водки не меряно –
хоть залейся рекой
под портретами Ленина,
под простертой рукой.

Черт кричит отрибуненный:
«Распродажа знамен!
Покупай атрибутику
оттрубивших времен!

Пей, Россия, без просыпа,
ничего не жалей, -
посмотри, всюду россыпи
отшумевших рублей».

Протрезвеешь, Рассеюшка, -
а тебя уже нет,
дым сражений рассеялся.
Все исчезло, как бред.

Смолкли крики протяжные.
Эх, едрит твою мать!
Всюду рожи продажные –
ничего не видать!

1991

























*    *    * 


Страна моя!
Великая Россия!
Очнись –
ты в колдовском, тяжелом сне:
захочешь крикнуть –
и не хватит силы,
и задохнешься
в страшной тишине.
Вперед  рванешься –
неподвластны ноги,
рванешься в бой –
и не поднять руки.
И  все пути, и все твои дороги
ведут неотвратимо в тупики!
Опять в яругах волки стали рыскать,
опять вокруг звучит чужая речь.
И голову, шальную, богатырскую,
тебе снесли соломинкою с плеч.
И чужеродцам власть твою раздали,
и города твои разделены,
и женщины здесь больше не рождают,
и гибнут  без войны твои сыны ...

1993

























*    *    *

Промчалась осень, как татары по Руси:
обугленные, чёрные деревья,
и колесо тележное в грязи,
и птиц последних долгие кочевья,
и запустенья русских деревень,
и заблудившийся в глухом тумане день,
и безысходный тихий-тихий дождь -
везде тоска, везде одно и то ж…
Уйди! Умри под нищенской рогожей! -
все это вызывает дрожь,
как у коня, идущего под нож,
когда он чует гибель всею кожей.

1993




































СВЯТЫНИ

Когда народ плюет в свои святыни,
прольется горе горькою рекой:
нагрянет мор,
и закрома пустые
откроет смерть костлявою рукой.

И на страну слетятся иноверцы
со всех сторон, как стаи воронья,
и вздрогнет  разум,
оборвется сердце
от наглых криков, подлого вранья.

Чтобы не жить
среди руин в пустыне,
чтобы друг друга нам не убивать,
не отвергайте отчие святыни:
другим, -
поверьте, -
больше не бывать!

(1995)





























ЗАБЫТЫЙ ХРАМ


Ступени замшелые в оспинах.
Торчат из расщелин ромашки...
Зашел я –
и галки - о Господи! -
вспорхнули, черны, что монашки.

Глумлений следы, горы хлама
И надпись кривая: «Здесь были,..».
Не жаль  разорённого храма,
Но  жалко, что Бога забыли!

Вдруг ветер, тревожный и резкий,
ворвался: «Сейчас всё разрушу!»…
А строгие древние фрески
сквозь вечность глядят прямо в душу.

1977































*    *    *
                А.С. Зайцу

Где вы, русские базары -
смех, гармошка, перепляс?
Налетели, как хазары,
люди черные на нас.

По-джигитски за прилавки
уцепились крепко тут:
от России до булавки -
все, что хочешь, продадут!

Эй ты, дэвушка красывый,
покупай мой баклажан!
Вах, вах, какой он сыний!
Приэзжай в Азэрбайджан!

Выпьем мы отравы-водки,
стиснем зубы, сжав кулак,
и глядим на них, как волки:
«Проходимцы, мать их так!»

А столица им ни слова -
у нее свои дела:
блещут лысиной Лужкова
синагогьи купола.

1996



























*     *     *

                Памяти погибших от терактов
                в Каспийске, Буйнакске, Москве,
                Волгодонске...


Взорвался дом, и пыль осела,
и догадались мы тогда,
что никому до нас нет дела,
что смерть с войны пришла сюда,

что все давно решает рубль,
что только доллару почет,
и что уже не нефть  по трубам,
а наша кровушка течет.

1999

































ВЫБОРЫ

По всем необъятным просторам
Россию рвут взрывы на части.
Как шпалы -  гробы, по которым
дорога проложена к власти.

На выборы черные тени
безмолвно идут с похорон,
и галочки из бюллетеней
взвиваются стаей ворон.

И рты в удивленье разинув,
глядим им растерянно вслед...
Смотри, проворонишь Россию -
другой у нас родины нет.

1999

































*     *     *

Я вышел прочь... Ручей журчал в овраге.
Ночь с каждым шагом делалась черней.
И начали мерещиться во мраке
кривые рожи суетных чертей.

Я в них узнал политиков знакомых,-
они делили доллары и власть,
чтобы потом на основании законном
спокойно насосаться крови всласть.

- О Господи! Когда же прекратится
весь этот шабаш? - произнес я вслух.
И грянул гром! И я перекрестился.
Разверзлась твердь - и все исчезло вдруг.
       
1999



































*    *    *


Куда глядели вы, доверчивые русы?
Вас обманули, вас ведут на смерть.
За безделушки, за пластмассовые бусы
купили ваши золото и нефть.

Забрав страну, вам ваучер вручили.
Чего еще взамен хотите вы?
Детей разврату ваших научили
и обокрали с ног до головы.

И флаг трехцветный, флаг торговый,
Затрепетав, вознесся над Кремлем.
«Все купим!» - значил он. Теперь в нем новый
смысл  обретен: «Все продаем!».

Все продается: танки, революции,
рабсила, тайны, тени на стене!..
Какие песни пошлые поются,
какой разгул безудержный в стране!

Колокола гремят - зовут молиться,
колокола давно не бьют набат.
И охраняет сытая милиция
тех, кто нас продал, тех, кто стал богат.

1999























*     *     *

Не был бы русским,
не был бы грустным,
не был бы бедным,
не был бы  бледным.

Не убивал никого,
не обвесил,
не обсчитал.
Что ж я нынче не весел?

Что ж  по стране всей
дымятся руины?
Что ж наливаются
кровью рябины?..

Свесясь башкой,
бормочу в чёрный вечер:
“Слишком доверчив я,
слишком доверчив...”

1999





























*     *     *

Радуйтесь великим переменам! -
спекулянт крутым стал бизнесменом,
пресса приукрасила пороки,
чтобы лишней не было мороки:
извращенцы – геи, голубые,
проститутки - бабочки ночные,
самые заметные страницы
занимают киллеры - убийцы.
А рабочий? Он в чести не очень -
настороженно относятся к рабочим.
Что-то они нынче не в почете.
Где, скажите, вы о них прочтете?

2000





































*    *    *

Чем громче трубы победные,
тем ниже гнутся горбатые, -
хлеба просят бедные,
требуют зрелищ богатые.

Все разграничено тонко,
чтоб не было нам обидно:
у одних - на груди картонка,
в руках у других - дубинка.

И все соблюдают  порядок,
все ждут какую-то квоту,
и так, разнесчастные, рады,
если найдут работу.

2000

































*    *    *

Их темное дело, их шапки горят.
"Чем хуже, тем лучше, "- они говорят.

Ищи их свищи под землею в аду.
Ан вот они все, как один, на виду!

С экранов глядят и с публичных газет.
Как призраки: тронь - и простынет их след.

Тут шутит, наверное, сам сатана .
Куда подевалась, скажите, страна?

Попробуй припомни, кто родом ты, чей?
Броди, как потерянный, в мраке ночей.

Закроешься дома - стоит у дверей
и просит напиться толпа упырей.

"Имейте же совесть!"- они говорят
и в двери железным прикладом стучат.
               
2000




























*     *     *

Пожалуй, в любой деревенской избе,
хоть старенький, есть телеящик,
и смотрит народ, усмехаясь себе,
на импортной жизни образчик.

Он смотрит с усмешкой на эту грызню
господ инородных у власти,
на это бесстыдство, на эту возню,
на ор и продажные страсти.

И благо еще созерцатель не зол
и юмор имеет здоровый:
вон по двору бегает Клинтон - козел,
и Моника бродит - корова.

Чубайс - рыжий кот - заскочил на сарай,
урчит в ожиданье момента;
и машет облезлым хвостищем Шахрай,
как будто узрел президента...

Нет, русские - это не быдло, не скот,
как думают те, кто вещает.
Покамест выходит все наоборот -
народ их в скотов превращает.

2001




















*    *    *


Российская осень,
кровавая дата.
Гранату бы бросить
в окно плутократа!

Авось, хоть да это
напомнит о людях,
живущих без света,
от голода лютых.

Черны и носаты,
как все ваххабиты,
враги от досады,
от кровной обиды

кричат в предвкушенье
богатой поживы,
не скрыв огорченья,
что мы еще живы.

Аферы все круче:
теракты... атаки...
Тяжелые тучи
ползут, точно танки.

Последним усильем
срывайтесь с распятий,
спасайте Россию,
славянские братья!

2001

















СВОБОДА

«Все можно! - прокаркал злодей,-
Свобода пришла - веселитесь!»
И с криками в души людей
несметные бесы вселились.

Отключены свет и вода-
все можно! - и стыд забываем,
и режем свои провода,
и братьев своих убиваем.

Наркотики, водка и СПИД
идут на страну, как цунами...
Сказал мне сосед-инвалид:
«Мы все скоро станем бомжами».

Сосед матерится и пьет,
грозит костылями кому-то,
зовет обнищалый народ
опять собираться в коммуны.

Опять горемычная голь
за вилы возьмется, возможно.
Какая великая боль
вот в этом веселом «Все можно!»

«Все можно!» - ликуют воры.
«Все можно!» - визжат проститутки...
И смех из трущобы-дыры
порою доносится жуткий.

2001


















*    *    *

На шумных торгах площадей,
на митингах, в пути
ищу людей среди людей
и не могу найти.

В толпе безликой светлым днем
многомучительно молчу,
хожу с зажженным фонарем
и человека я ищу.

Не видно лиц, а рыл полно,
не слышно слов – повсюду рык.
Мне среди бела дня темно,
к насмешкам подлым я привык.

Все дураки теперь умны –
перстом указывают вслед…
Ищу страну среди страны,
которой больше нет

2002






























БРАТОУБИЙСТВО

Белый дом, черный дым - наши танки
бьют по нашим - почти что в упор!
Ночью вывезут тайно останки
на барже  и сожгут, будто сор.

Ну а в прошлом что было? Припомни -
и в глазах твоих станет темно:
обалдело обрушатся кони -
то Буденый, то батько Махно...

Сотни лет кровь славянская льется,
и, взойдя на былинный бугор,
хан поганый и сытый смеется,
поощряя безбожный раздор.

И в разгар наших междоусобиц,
превращая поля в пустыри,
к непонятным делам приспособясь,
богатеют средь нас упыри.

И глазами Бориса и Глеба
в каждый братоубийственный час
с высоченного синего неба
смотрят древние предки на нас.

2003


























ТЕРАКТ В МЕТРО

6 февраля 2004 года

Взорвалась дьявольская сила-
враз весь вагон разворотила!
Тела людские - на куски!
И запах серы ...  боль тоски...

А те, что чудом уцелели,
вдыхая горький смертный смог,
бредут по черному туннелю,
и кровь ручьем течет у ног.

Я опоздал на полминуты
на этот поезд - повезло.
Пускай и вас, друзья, минует
такой кошмар, такое зло!

Страшнее нашей нет  привычки!
Закону преданный народ
смиренно  дремлет в электричке,
что в преисподнюю идет.

2004


       





















УРОК БЕСЛАНА

сентябрь 2004 года
    
Хоронят детей в Беслане.
Теракты прошли чередой.
За похороны бесплатные
спасибо стране родной.

Капают прямо на сердце
слезы... Народ молчит.
Лица угрюмые, серые -
каждый горем убит.

Плач  по отрогам горным.
Свеча над гробом горит.
Кто-то по горло в чёрном
что-то там говорит.

Дескать, мы люди слабые...
Слезы на образах.
А мальчики-то кровавые
в глазах у него, в глазах.

Дети с радостью ждали,
когда прозвенит звонок,   –
изверги преподали
школьникам первый урок.

Маленьких расстреляли...
Словно в лицо удар, -
кровавые листья упали
на траурный тротуар!

2004


   















РУБЕЖИ

На выход посмертного сборника стихов
А. С. Зайца («Вся жизнь», М.,2004)

Вот поэт -
Анатолий Семенович Заяц.
В этой книге стихов 
слышен плач окарины.
Он в последние дни, 
смертной мукой терзаясь,
дотянуться хотел до родной Украины.

А страна, как и он, -
вся синела рубцами!
Все под нож -
от столицы  до дальней станицы!
От Курил до Карпат
пролегли между нами,
как надрезы по телу, больные границы.

Рубежи, рубежи -
незажившие раны.
Зашумело враждою славянское поле,
и ударило  горе
в перекрестие рамы,
и душа содрогнулась от боли.

Один режет поэта,
другой - государство, -
все ножом по живому, все больно...
Анатолий Семеныч,
Вам небесное царство,
на земле Вы всего натерпелись.
Довольно!

Как живется теперь Вам 
в заоблачной куще?
Что останется нам 
от  былой Украины
в этой жизни  болезненной,
быстротекущей?
Только Ваши стихи,
только плач окарины.

2004






СТРАНА ГОСПОД

Ну, что глядишь ты, как Шойгу на трупы?
Союза нет, кругом сплошной развал.
Вчера прорвало в нашем доме трубы:
"Система сгнила", - слесарь мне сказал.

Ни света, ни воды теперь не будет…
Здесь, что ни день, то новая беда -
подлодки тонут, вымирают люди,
и в преисподнюю уходят поезда.

Здесь всюду слёзы, кровь и стоны,
кругом пожаров, катастроф блиц-криг!
Здесь из-под рухнувшей плиты бетонной
под аквапарком раздаётся крик.

В один конец здесь продают билеты
на обречённый самолет иль теплоход...
Здесь нищетой задавлены поэты,
и в быдло превратить хотят народ.

Могильник ядерный, подобье ада -
страна господ. Всё несуразно в ней.
Здесь дом взорвут твой, здесь из автомата
стреляют в школе маленьких детей!

Здесь оборотни-милиционеры
тебя ограбят или же убьют;
бомжей, бандитов и миллиардеров,
быстрей грибов, количества растут.

Здесь русским головы чеченцы режут
иль, как собак, их держат на цепи,
здесь слышится зубовный, злобный скрежет
и чье-то жутко-тихое «терпи».

Здесь вычеркнули прочь понятье «нация»,
здесь водку пополам с отравой пьют.
А кто у власти, те в глобализацию -
в объятия антихриста, ползут.

На мирных митингах народ орущий
друг с другом спорит - жадно, горячо...
И не дают здесь гражданам оружья,
дабы не вышло что-нибудь еще.

2004



КУЛЬТ СМЕРТИ

Культ смерти в стране процветает. –
Кладбище, гробы в новостях,
И запах тлетворный витает –
Здесь всё на крови, на костях.

Приспущены в трауре флаги,
И пресса – что стая ворон! –
Опять налетает в отваге
На дьявольский пир похорон.

Процессия… Гроб крупным планом…
Вот речь президент говорит
Над «Курском», потом над Бесланом…
Конца, видно, этому нет!

«Булгария», «Лошадь хромая» …
В стране за бедою беда!
Круша на пути всё, сметая,
На Крымск покатилась вода!

А телеканалы до рвоты
Вещают – до горестных слёз,
Как бьются в стране самолёты,
Летят поезда под откос…

Пылают деревни и склады…
Текут триллионы с казны,
Но всюду сидят казнокрады,
«Козлов» подпирают «козлы».

И слышится голос утробный
Откуда-то  из-под земли:
«Подобное станет подобным –
вы смерть над страной возвели.

Когда-то был культ  человека,
Здоровья, труда и семьи,
А ныне в стране – культ калеки,
Культ смерти, насилья, тюрьмы.

Взрываются ваши жилища,
Сужается жертвенный круг,
И Кремль превратился в кладбище –
Могилы, могилы вокруг»…

2012.


    


*    *    *
               
               
Все бело. Полей печален вид.
Разгулялась сельская метель.
Кандалами целый день гремит
над   колодцем старый журавель.

Но когда он закурлычет вдруг,
и, расплескивая воду из бадьи,
в небеса рванется из-под рук, -
сердце обрывается в груди!

Снег валит - деревни не видать,
не найти тропинок поутру!
Буду здесь, тоскуя, зимовать,
как журавль, прикованный к ведру.

Буду чувства чистые таскать
из глубоких недр души своей.
Отпусти меня, моя тоска,
догонять высоких журавлей!

(1974, 2004)











.

















*    *    *

И музыка зимой
струится потаённая,
И воды под землёй
Текут незамутнённые,
И вёдра русских вдов
Скрипят на коромысле,
Налиты до краёв,
Как тягостные мысли.

2012







































СНЕГИРЬ

До свиданья, снегирь. Вот и кончились сроки
снеговой канители, морозной мороки.

Открывает просторы великие солнце.
Прилетел ты проститься ко мне под оконце.

Как мы славно с тобою, снегирь, зимовали!
Были хлебные крошки – всей гурьбой пировали!

Я чуть свет поднимался на твой свист удалой.
Ты скакал по сугробам, как солдат молодой!

И навстречу друзья твои, малые птахи, -
нараспашку летят - в русской красной  рубахе!

А метель как завоет по выстывшим трубам!
Мол, сейчас я озноба поддам жизнелюбам!

Ну и что? Мы от родины не отреклись,
только крепче характером добрым сошлись.

Мы в беде научились беду забывать.
Было весело нам у окна горевать!

1994

























*     *     *

Уж сколько искалечено, убито
людей по всем российским городам,
и машет целый день теледубина,
молотит бедных граждан  по мозгам.

Не видно танков, а снаряды рвутся...
Да что там танков - нет броневика!
Но всюду производит революции
неведомая, скрытая рука.

И нет борьбы, а только ходят слухи,
что чип всем скоро в голову вошьют,
что к нам пришли антихристовы слуги
и вешаться веревки выдают.
               
2005

































*    *    *

На троне в законе убийцы и воры,
и каждый степенно там что-то  речёт.
Мундир в орденах, позументов узоры –
чем больше угробит, тем выше почет.

Чем больше сворует, тем выше построит
дворец дорогому себе самому.
Куда нам до них! Подражать им не стоит –
убьют, упекут за копейку в тюрьму!

Для нас, для простого народа, - законы,
да  труд поневоле и завтра и днесь,
да водка в бутылке, да в церкви иконы
и царствие наше – на небе… не здесь.

2005



































БЕСПРЕДЕЛ

У воров теперь охрана,  офисы и банки, -
коли нужно, на подмогу  власть пригонит танки
или деньги из стабфонда, чтоб не чрез оффшоры,
а хоть раз раздали честно - ведь на то и воры.
Воры многие при власти - в чинодральей шкуре,
потому и по закону всё у них, в натуре.
А в кичман теперь всё больше попадает быдло:
кто спёр булку с голодухи иль кусочек мыла,
или кто пошёл на митинг против этой власти.
По башке его дубиной!
Во какие страсти!
Паханы собрали сходку: «Что творится, братцы!
Беспредел повсюду полный! Надо б разобраться!»

2010



































*    *    *

Над умирающей Россией ржет «Аншлаг»,
ржут мужики, напялив бабьи юбки,
и власовский вознесся флаг
над нами, видно, тоже - ради шутки.

Заткнешь себя руками, чтобы срам
не видеть и не слышать больше,
и  думаешь: «Доколе нам,
доколе нам терпеть все это, Боже?»

Средь нищеты поёт, пирует  тварь –
в том механизме черт завел пружины.
Но ты очнись - и в колокол ударь
и разбуди победные дружины!

И в шлемах - наподобие ракет,               
полки восстанут, и, врагов смятенных
повергнув в ужас, полыхнет рассвет
над Русью грозной от щитов червленых.

Сверкнув штыками, под Бородино
поднимутся убитые солдаты,
и оборвется подлое кино
и смеха идиотского раскаты.

На полуслове смолкнет депутат
проплаченный, прокрученный, проклятый…
И во весь рост поднимется сержант,
как в сорок первом, и пойдет с гранатой.

И грянет неподкупный, грозный суд!
За чемоданы схватятся «семейства»,
но их уже ни банки не спасут,
ни бункеры…
Ну, что ж вы?
          Смейтесь!
         
2005















РА$WRАТ

Семья – ячейка государства:
священен церкви в ней обряд ,-
как гниль, разваливались царства,
когда в них приходил разврат.

- Его Величество!- раскрылись
в сиянье створки. Он идет!
- Что за стгана, дгузья?
- Россия –
смешной, доверчивый народ.

На чем настаивали зелье?
Что нам подсыпали в табак?
Лет через десять протрезвели –
друг друга не узнать никак!

Утрат не счесть теперь по пальцам:
в металлолом цеха сдают,
вокруг проворные китайцы,
да горцы хитрые снуют…

Страну свою пропили даром.
Какие, брат, мы дураки!..
А рядом с нами бьют фанфары,
По бабьи пляшут мужики.

2006





















*    *    *

За каждым богатством стоит  преступление,
А может быть,  десять, а может быть,  сто…
Но сколько богатств было, скажем, у Ленина?
Костюм да простреленное пальто.

Но сколько богатств, скажем, было у Сталина?
Поношенный китель да пара  штиблет.
Зато им  держава потомкам  оставлена,
Которой на свете прекраснее нет.

Но сколько потом к нам масонами присланных
Пришло казнокрадов, лгунов, подлецов!..
И как ты историю не переписывай,
Но истина вот она –
      Вся налицо!


     2013
































*    *    *

Сдать бы этот мир в починку –
все в нем, господи, не так:
небо кажется с овчинку
от больших кровавых драк.

Друг у друга мы воруем
и друг друга предаем.
Жизнь никто не даст вторую.
Что ж мы так себя ведем?

Звон раздался с колоколен,
собирается народ…
Мир давно и страшно болен.
Кто же, кто его спасет?

2006



































*    *    *
                «…и не служи ему»
              Библия

Мрак опустился над Россией.
Спят мерчандайзеры босые.

Топ-менеджеры - надо ж! - спят;
как в трубы брокеры  храпят.

Спят оптом опытные дилеры,
мейджмекеры, убийцы-киллеры.

Забросив галстук под комод
спит декларант, забыв дрейз-код.

Политиканы, депутаты
уснули… Их будить не надо!

Электорат вповалку спит.
Ему, наверно, снится СПИД.

Во что вы превратились, люди?
Доколь служить вам чуде-юде?

А в небе ангелы летят
и тихо просят: «Пусть поспят».

2006





















ОТ МОСКВЫ ДО ПЕТЕРБУРГА

От Распутина до Путина
ничего-то не распутано,
паутиной перепутаны
на Руси пути-распутия.

Пауки во тьму попрятались,
попадешься в сеть упырью их –
будут медленно подтягивать
и говорить тебе, что принято.

А в дубах сидят разбойнички,
как присвистнут бурей-вьюгою,-
так в снегу лежат покойнички
от Москвы до Петербурга.

Будто бешеные, лошади
сквозь леса несутся в страхе
от одной до другой площади,
от одной до другой плахи.

По Сенатской Петр расхаживает,
а по Красной – Иван Грозный,
и палач топор потачивает, -
скоро суд грядет сурьезный.

Разбазарили империю –
будет вам расправа лютая…
В кабаке Лаврентий Берия
водку с горя пьет с Малютою.

2006

















ВОЙНА КОРНЕЙ

Ни криков раненых, ни топота коней,
ни выстрелов, ни грома артиллерии, -
там, под землей, идет война корней
и передавливает втихаря артерии.

В подвалах Вия ведьмина трава,
культурным злакам жизни укорачивая,
вращает тяжко корни-жернова,
на дыбу тянет, руки выворачивая.

Не ссорятся меньшинства-сорняки -
вот образец глобальной толерантности!
Но под землею и они враги -
друг друга давят с чувством  зверской радости.

Вверху - цветочки, а внизу - борьба
за жизненную территорию…
Там не стучат призывно в барабан
и не кричат на всю аудиторию…

2009































НАШЕСТВИЕ

Будто бы нашествие Мамая
прут они – несметная орда:
вековой уклад Руси ломая,
мирно занимают города.

Перепродают, перекупая,
сыто ухмыляются в усы…
Правосудье – статуя слепая –
тянет на их торг свои весы.

Чаша – как настроенная мина…
Взвешивай – нет силы больше ждать!
Кто-то за два грамма героина
полстраны готов уже продать!

2006



































*   *   *


Железкой хряпнули узбека -
башка в крови, пробита кость…
Зачем убили человека,
зачем на нем сорвали злость?

У неприступных стен качалась
та злоба, выхода ища,
и не ему предназначалась,
да подвернулся сгоряча.

В столицу «братьев» гонит голод,
углы снимают здесь оглы…
Но тут их ждут не серп и молот -
а двухголовые орлы.

Гостей не встретят с хлебом-солью.
Того гляди, совсем убьют…
А я их спрашиваю с болью:
«А как там  русские живут?»

Пошла страна большая юзом,
съезжает в грязь, в помойный ров…
Как флаг Советского Союза,
из-под узбека льется кровь.

2007.




















МОСКОВСКАЯ ПРОПИСКА

И я когда-то не без риска
в столицу прибыл как поэт,
и за московскую прописку
потом горбатился пять лет!

Не состоял я в комсомоле, -
как вол, волок свою судьбу.
Ругался сварщик дядя Коля:
«А ну давай, тащи трубу!»

Как добросовестный рабочий
на этих улицах кривых
я был прописан каждой строчкой
тяжёлых будней трудовых.

И вот я выбрался из штольни -
из беспросветно трудных лет.
Не потому ль сегодня больно
смотреть  на этот яркий свет?

Все выше здесь возводят башни,
и всё тесней торговый ряд….
Столпотворение!..
Мне страшно -
на всех наречьях говорят!

Китайцы, турки и грузины…
Как будто чёрт мешал в котле!
В Москве средь этой мешанины
всё меньше места на земле.

Азербайджанцы и узбеки…
Не то чтоб нам угля дают -
они выписывают чеки
и чебуреки продают.

И от столицы до окраин -
до самых северных морей,
проходит каждый, как хозяин, -
таджик, чеченец и еврей…

Был в церкви -
слёзы на иконе!..
Молил спасти нас Божью мать…
Но, видно, в новом Вавилоне
друг друга людям не понять.

2008


БЕЗДОМНАЯ РОССИЯ

Заглядывая  в баки,
что ищут здесь, скажи,
бездомные собаки,
бездомные бомжи.

Избитые, обросшие,
двадцатый год подряд
копаются в отбросах.
Ты видишь, демократ?

Они нашли друг друга:
повязаны бедой,
спят вместе, если вьюга,
и делятся едой.

Смирны собачьи взоры,
но бомж шепнет им «Фас!»  -
и бешеною сворой
набросятся на вас.

И случаи бывали:
пуская в ход клыки,
прохожих разрывали
всей стаей на куски.

Здесь не собаки - волки,
страшней волков - народ:
глаза, точно двустволки,
и перекошен рот.

Они властям не верят,
они дичают тут -
все скоро озвереют,
и в клочья вас порвут!

Конечно, Бог не в силе,
но гляньте вот сюда:
во что вы превратили
народ свой, господа!

2008










КОХАНА

Стало слышно в потёмках далёкий ручей.
Всё весеннею силой наволгло…
От столичного шума, от подлых речей
отдохнуть я приехал сюда ненадолго.

Твоя хата тут с краю, и ты молода, -
как вот эта весна, засветилась невестой.
То ли вишня цветёт, то ли это фата,
то ль качнулась в окошке твоем занавеска.

Выходи в переулок, кохана моя, -
я тебе подарю черевички!..
Украина!..
До боли родные края!
Позабытые Богом кулички.

То, что было нам близко, теперь далеко.
Но пока делят Крым, делят Раду,
сад сбежал, как на кухне твоей молоко,
белой пеной в овраг сквозь ограду.

Соловейко запел где-то возле ручья.
Как свежа гроздь сирени тугая!
Выходи за калитку, кохана моя!
Что делить нам с тобой, дорогая?

2008

























ТРУБА

Великое дело в стране -
затихло, затухло на свалке,
лишь слышно в глухой тишине,
как  чавкают нефтекачалки.

Качают и ночью и днём
последнюю кровь из народа…
Хоронят дельцы нас живьём.
Всё меньше вокруг кислорода.

Давно наше дело - труба
диаметром более метра,
и всё утекает туда -
пространства, финансы и недра.

Ни фабрик вокруг, ни мостов -
окрестность уже стала нищей,
и только всё больше крестов
на местном безмолвном кладбище.

Хватаем мы воздух рукой,
а им - триллионы на блюдце, -
им прямо в карманы рекой,
шурша, нефтедоллары льются.

Мы  вылетим скоро в трубу.
За что ж мы тогда воевали?
Плакат старый: «Слава труду!»
в насмешку торчит средь развалин.


2008


















ЦАРЬ И КАЗАК

                Посвящается разоруженцам

Царь дверью спертый полумрак
откинул и вошел в кабак,
там пьяные шумели казаки.
Сарынь на кичку! Набекрень мозги!
И лишь один не двигался никак
верхом на бочке. Был он наг,
но с саблей на боку…

И Петр обратился к казаку:
- Что ж голым здесь торчишь ты на виду?
- Все заложил проклятому жиду:
жупан, коня, рубаху и штаны -
сильны соблазны сатаны!
Прости, царь-батюшка, я пьяным был.
- А что ж тогда ты саблю не пропил?
Каменьями сияет рукоять.
Ты отхватил бы за нее червонцев пять!
- Э, государь, я саблю не отдам
на поругание жидам -
добуду саблей и одежду и коня.
Не искушай, пожалуйста, меня!

За эту преданность, веселье и печаль
царь Петр утвердил печать
Донского войска. С тех времен
на ней казак  тот самый - он
на бочке голый с саблей на боку
сидит угрюмый.
Честь и слава казаку!

2009

















ИЗ ПИСЬМА ГАСТАРБАЙТЕРА

Мне трудно живётся в столице, дружок.
Едва встанет серое утро,
навстречу летит уже мелкий снежок,
как с щёк проституткиных пудра.

Иду на работу.
Протиснусь в метро
и, если не вывернут ногу,
вагон не взорвут, не сломают ребро,
доеду, дойду на работу.

А там на боку спит гигантский завод,
в пустынных цехах воет ветер,
и ждёт третий месяц зарплату народ -
кричит, митингует,  не верит.

Но выйдет директор:
«Опять денег йок», -
и скроется снова в берлогу…
Мне трудно живётся в столице, дружок, -
пришли тысяч пять на дорогу.


2009


























РАСТРЕЛ С ВЕРТОЛЁТА

Кипит в крови адреналин,
вертушка скачет над горами.
- Опять ты промахнулся, блин!
Пали очередями!

Архаров с вертолета бьют!
А кто-то спрыгнул, горло режет -
они их кровь из кружки пьют,
покуда свежая.

Силен неутомимый бег
архаров рыжих,
но выстрел грянул - кровь на снег
струею брызжет!

Двадцатый гибнет на снегу,
глазами гаснет плавно.
Хочу кричать - и не могу,
как под гипнозом фавна.

Архаров бьют, и кровь течет,
и сочтены их миги….
А все они  наперечет -
из Красной книги!

Архаров безнаказно бьют,
очередями с автомата!
С вертушки бьют, а в ней поют
и кроют бога матом.

Вот он,
чиновников разгул!
Для них и мы - бараны.
Все ближе вертолета гул.
…и  кровоточат раны.

Гульба взвилась под облака,
и пляшет сверху дуло.
Вдруг от внезапного рывка
барыгу ветром сдуло

и понесло в винтоворот -
на лопасть мясорубки!
И рухнул пьяный вертолет!
Где голова, где руки?..

По материалам СМИ:

«Вертолет Ми-171 разбился 9 января 2009 года в горах Республики Алтай. В результате крушения, по официальным данным, семь человек погибли, в том числе и полпред президента в Госдуме РФ Александр Косопкин. Четверым удалось выжить. Расследование дела о крушении вертолета было засекречено. По данным представителей алтайских общественных организаций, чиновники убили на охоте  28 горных баранов, что составляет около 15 процентов  мировой популяции краснокнижных животных.
К месту катастрофы никого не пускали. Тело Каймина, главного природоохранника Республики Алтай, выпавшего при стрельбе с вертолета, было страшно изрублено и разбросано, часть головы так и не нашли. Только после того как трупы и туши архаров погрузили в первый вертолет, неизвестные люди в штатском на джипах дали команду омоновцам подняться на склон и зачистить кровь на снегу. По их рассказам, снег был забрызган  животной кровью вперемешку с людской. Смотреть на нее без содрогания было невозможно!»

Вот ненасытности итог.
Такой вот случай вышел.
Так все же есть, наверно, Бог,
и Суд Его -  всех выше.

2009






























*    *   *

В столице много сникирснутых:
отец их -
Даллес, может быть.
А скольких орденом Иуды
сегодня надо наградить!

Журнал откроешь ли, газету -
за них правительство горой!
Что ни политик, то Мазепа,
что ни предатель, то герой.

2009





































*   *   *

Телевизор - замочная скважина:
ну, такой, ну, такой там интим!
Неудобно смотреть стало дАже нам.
Но привыкли - что делать? - глядим.

Там семейные кланы -
родители,
дети, внуки и бабушки их…
Там такие сидят развратители,
что съезжают мозги у иных.

В новостях - лишь гробы, да аварии, -
мол, пора уж и вам помереть.
Сколько можно, скажите, товарищи,
нам на всю эту пакость смотреть?

Где свершенья, дела настоящие?
Там такое плохое кино,
что мне хочется взять телеящик
да и выбросить на хрен в окно!

2009






























ПРОСТИТУТ КА

В порту стамбульском плачет проститутка,
ссутулив плечи - два поломанных крыла:
сегодня ей невыносимо жутко,
вчерашней девочке из русского села.

Хозяин-турок строг и беспощаден:
чуть что не так - наотмашь молча бьёт.
Ну, а гостей  он - чаем угощает,
кальян с поклоном медный подаёт.

Ударит в бубен - выходи на дело,
забудь, кто ты, забудь, что есть душа, -
в восточном танце вздрагивает тело,
дымясь, дурманит разум анаша.

В родном селе качаются рябины,
а здесь, где все ругаются и пьют,
её, продав обманом в секс-рабыни,
по целым дням насилуют и бьют.

Как ты могла, великая Россия,
пустить к святыням чуть ли не чертей?
Ты видишь, продают твоих красивых
и самых лучших  дочерей?

Ты видишь, девочка рыдает возле рамы?
Пусть ангелы слезу её смахнут,
и вознесутся, как ракеты, храмы,
и эту нечисть чёрную сметут!

2010
















ПРОДАЖНЫЕ ПОЭТЫ

Стали поэты почётными:
званий - не перечесть,
премий у них до чёрта,
любят сытно поесть.
Должности - трехэтажные.
Отдали дьяволу честь.
Это и  есть продажные,
это они и есть.

В книжки их залежалые
гляну брезгливо порой,
но вижу,
как Полежаева
тащат солдаты сквозь строй,
и по спине шпицрутенами, -
братцы за что же? -
бьют!
Истина - дело трудное,
невыносимый труд!

Истиной не разжалобить
паразитический класс:
сразу в солдаты разжалуют-
и под ружьё на Кавказ!
Гнали поэтов в ссылки -
к пропасти, к смерти в пасть!..
Нынче ими не сильно
интересуется  власть.

С личностными печалями -
вот уж мартышкин труд! -
сами себя напечатают,
сами себя прочтут.
Что ни стихотворение -
прёт на передний план
самоудовлетворение
или самообман.

Стали поэты слабыми -
сплетников целый рой.
Им бы возиться с бабами,
им бы играть с детворой.
Звания удостоены…
Задом глядят наперёд.
Трусы, Аники-воины,
предавшие народ.

2009.



ВАРЛАМ ШАЛАМОВ

В шестидесятых в шламе
печатных шумных слов
блеснул Варлам Шаламов
подборками стихов.

Он истины посланник -
полжизни жил во мгле,
прижавшись, словно стланик,
к простуженной земле,

и  верил, что расправит
живые ветви стих,
и что рассказов правда
подымится из книг.

Под каждою страницей
он поджигал запал,
слов золотых крупицы,
согнувшись, промывал.

Он не солгал ни разу,
но смёрзся правды грунт -
«Колымские рассказы»
посмертно издадут.

И лишь  тогда  Шаламов
стал обретать черты,
вытаивать, как мамонт,
из вечной мерзлоты.

2011





















МОИ РОДНЫЕ

Судили вас,  родимые мои,
за дело или не за дело?..
Нет, не найти в стране семьи,
которую бы  пуля не задела.

Кто лёг в сырую землю на войне,
кто был прострелен,
но добрался, выжил;
кто брал Берлин, горел в огне
и невредимым  вышел.

А дома их, по правде говоря,
тех, кто хотел, чтоб люди жили лучше,
сорвав медали, гнали в лагеря -
сердца им рвали проволокой колючей.

Скажите мне, мои родные,
как вы сквозь это адище прошли,
дворы какие проходные
к надеждам светлым вас  вели?

Молчит, лицо склоняя, мама,
кропит слезами ветхое шитьё,
а у отца - косые шрамы
перечеркнули всё житьё!

Одним - свои в тюрьме стреляли в спину,
Другим -  враги в  бою стреляли в грудь…
Что я скажу сегодня сыну?
Люби Отчизну, добрым будь?

Те в сапогах - по снегу,  те - босые…
Так снова будет, может быть?
Молчит  бескрайняя Россия -
ей страшно
                правду
                говорить.

2010








НА ПРОВОДЫ 2010 ГОДА


Что было припомните в этом году.
Мы жили всё лето в каком-то аду:
горели торфяники, сёла, леса,
и дым выедал горожанам глаза -
мы все задыхались в проклятом дыму
на улицах, в парках, в метро и в дому!
Хотелось кричать нам, но не было сил -
и жизни людские тот дым уносил.
И засуха всюду сжигала поля,
смятенье и смуту, и голод суля.
Все ждали спасенья, все ждали дождей,
молились Христу и ругали вождей,
но засуха длилась… 
                Зато торгаши
нажились на горе людском от души.

Что было, припомните,  в этом году.
Играли в московских верхах в чехарду,
разбился с поляками вдрызг самолёт,
лупили дубинами бедный народ
менты возле стен  знаменитых кремля,
чтоб знали порядок, чтоб помнили, бля…

Но чем же закончился всё-таки год?
Москву и окрестность сковал гололёд!
Обрушилась с неба дождями вода,
ударил мороз, и от  тяжкого льда
сломались опоры подгнившие ЛЭП -
и мир Подмосковья внезапно ослеп.
Зря ёлке  кричали детишки  «Зажгись!».
Такая теперь у нас новая жизнь:
с водой, без воды - всё  одно нам беда.
Спасибо, что терпите нас, господа!


2010












КАКАЯ ВЛАСТЬ – ТАКИЕ ПЕСНИ

Сказал ведь кто-то: «Если пушки
В пылу войны заговорят,
То Музы - будь ты, брат, хоть Пушкин, -
Как на допросе, замолчат».

А я скажу: «Не правда это!»
Была  Великая война.
Духовной силою поэта
Страна в те годы спасена.

С лихвой всё было у фашистов -
Снаряды, крылья и броня, -
Но не было лишь песни чистой
С порывом честного огня.

Мы шли - Вставай, страна огромная! -
одна винтовка на троих -
С немецкой силой биться тёмною
И побеждали всё же их!

За скромный синенький платочек,
За раскудрявый звонкий клён
Строчил советский пулемётчик -
Был беспощаден к фрицам он!

«Землянку»  пели на ночлеге,
и шли под утро в бой опять!..
Рейхстага строгие стратеги
В чём дело,  не могли понять.

Кумекал туго фюрер мудрый:
«Дойчланд найн  шлягер ни одной!»
Мычали фрицы:  «Вольга мутер», -
Да где с гармошкой им губной!..

Какой размах, какая удаль! -
Поёт Русланова бойцам!
Ах, эти песни  - что за чудо! -
И нынче б пригодились нам.

Но нет! - старательно забыли:
Певцы такие - «не формат»,
Их заживо похоронили,
А в песнях пошло пляшет блат.

Теперь поют все в новом вкусе,
Поют у древних стен Кремля
На три прихлопа - «Туси-пуси»,
На два притопа - «Ты моя!»

Какая власть - такие песни!
Они дурачат молодёжь,
Они бы  были интересней,
Когда б не дьявольская ложь.

Привозят к нам из-за границы
И рок  и реп… Гремят они -
И содрогаются гробницы
среди церковной тишины..


2011








































ВУРДАЛАКИ

Ночью позднею во мраке
На кладбище из могил
Вылезают вурдалаки,
Чтоб набраться свежих сил.
Кровь живых даёт им силы.
И смекай, коль не дурак,
Если девка шепчет «милый»,
То она - твой вурдалак.
Весь покусанный, помятый
Доберёшься кое-как
До жены…
- Где был, проклятый?
- Не поверишь! Вурдалак
Затащил в кустарник ночью.
Еле вырвался чуть свет.
Посмотрел – рубаха в клочья,
И в карманах денег нет.
Впрочем, есть средь вурдалаков
И другие – мужики.
Ходят в смокингах, во фраках,
Носят важно пиджаки.
Вот коньяк для них на блюде.
Глянут рюмочку на свет,
Выпьют, чмокнут…
Вроде люди
Лишь души в них что-то нет.
Эти кровь пьют из народа –
Из всего, из всей страны!
Такова уж их порода –
Всё же слуги сатаны.
И, свои раскинув чресла,
В учрежденье вурдалак
Так порой врастает в кресло,
Что не вытащишь никак.
Присосался, в должность впился
И не чувствует вину…
Не имперской, а вампирской
Надо б эту звать страну…
Ах, о чём я? Вурдалаки.
Да, конечно это бред,
Да, конечно, эти враки
Просто выдумал поэт.
Вообщем, верьте, да не очень.
Ну, а, может, это так.
Кто там в дверь стучится ночью?
Неужели вурдалак?

2011



В КРУГОВОРОТЕ

"...бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам"
А.С. Пушкин


Во тьму кромешную - вперед
Состав по стыкам полетел.
Грохочет мусоропровод –
московский метрополитен.

Мы под землёю в царстве тьмы!
Вот крУги ада, человек,
где круговой порукой мы
друг с другом скованы навек!

И кто мне голову вскружил,
какой идеей, боже мой?
В каком я веке страшном жил,
как возвратиться мне домой?

Нам словоблудья не избыть,
мы в центрифуге лет и зим
не можем прямо говорить –
вокруг да около мудрим.

Кружит нас бешено метро,
и мысли кружатся хулой,
нам скоро вывернет нутро
круговращенье под землёй.

И наверху лицом к лицу
(держись за поручни, а то...)
нас автотрасса по  кольцу
вращает день и ночь в авто.

Летит, вращается Земля
и звёзды - кругом голова!
Аптека, улица, семья.
Санкт-Петербург, Нью-Йорк, Москва.

Порви скорей порочный круг,
круг наших "завтра" и "вчера",
попробуй вырваться из рук
невидимого гончара.

И я хотел бы напрямик,
и я хотел бы напролом,
но не могу, но не привык
с размаху в стену биться лбом!

Свистят секунды и века,
проходят миллиарды лет.
О,  центробежная тоска,
ужель тебе исхода нет?

   2011
















































РАСКАЗ ОРНИТОЛОГА

             «Вороне где-то бог послал кусочек сыра»
             Иван Крылов


Вороны не жили в Москве так  свободно -
селились по паре одной на слободку,
старались в начале минувшего века
глухой стороной облетать человека.
Но время прошло и вороны-мутанты
в диаспоры сбились. Сердиты, лохматы,
с утра под окном дискутируют, серые,
а тем, кто их гонит,  - на головы серут.
- Кыш, кыш! - машут люди.  Да разве разгонишь,
да разве  злодеев теперь урезонишь!
Уж поздно - вы слишком вражин расхвалили,
и выпавший сыр их напрасно  схватили.
- Украли, украли! - кричали вороны.
Собрались, мол, в стаи мы для обороны.
О, подлые твари! На самом же деле
на детские ясли они налетели.
Пикируя с криком,  детишек клевали,
и взрослым прохода весь день не давали,
пока не примчались пожарные в касках
и, будто драконов дерущихся в сказках,
они не прогнали струёй из брандспойта
орду черномазую тварей разбойных.

…Рассказ поучителен твой, орнитолог, -
процесс адаптации, видно, не долог…
Я шёл по Москве, было пасмурно, сыро,
и пахла столица похищенным сыром,
светил полумесяц  вверху мусульманский,
как призрак империи новоосманской.

2011


* Стихотворение написано на основе реального происшествия














ЛЮДИ И РЕКИ

Прозрачные чистые реки,
Когда в них водились бобры,
Текли по Руси, и навеки
Здесь люди, казалось,  добры.

Теперь же –
Не ради ли денег? –
Отравлена в реках вода,
И мёртвую рыбу на берег
Приносят порой невода.

Здесь люди покорно молчали,
О прошлом пытались забыть,
И многие так обмельчали,
Что стыдно о них говорить.

1999


































*    *    *

Бесследно минуло довольство летнее
Чертоги осени вконец разграблены,
Ветров нашествие спешит последнее
Содрать с оборванной продрогшей яблони.

В отребьях вербы с рукой протянутой
Стоят вдоль вымерших дорог изогнутых…
Не скоро в сердце начнёт протаивать
Подснежник радости, от счастья вздрогнувший.

Невыносимы поборы осени,
Дождей  тоскующих шарманка нудная,
И даже птицы нас
с презреньем бросили
В минуту скорбную, в минуту трудную.

А где роскошество лугов цветущее?
Исчезли радуги и пенья райские,
И только чувство растёт гнетущее,
И тучи движутся на город адские…

Все тучи – чёрные линкоры Англии
И вооружённые суда Америки…
Спаси нас, Господи!  Метелью ангельской
Просторы родины укрой безмерные.


























*     *      *

Вечерней порою летят журавли,
Роняя курлыканье грустно.
Они пропадут, растворяясь вдали,
И, может, весной не вернутся.

С бурлацкой тоской, выбиваясь из сил,
Летят журавли в тишине листопада,
И всё тяжелее взмах траурных крыл
В багряном сполохе заката.

Россия!…
Бескрайний могучий простор
С дорогой сибирскою длинной,
Где каждая церковь и каждый острог
Омыты слезою невинной.

Народное горе несут журавли
Из края, где судят бездушно и строго…
Уже их неслышно с безмолвной земли –
Они улетели в объятия Бога.

2001

























ВСТРЕЧНЫЙ ВЕТЕР

В лицо мне хлещет встречный ветер,
и осень льнёт к окну вагона,
и снова надо ждать и верить,
но мир в огне весь, мир в агонии.

Полуразрушены березы,
полуразрушена Россия,
селенья, фабрики, колхозы…
Как флаги митинга - осины.

Срывает листья встречный ветер, -
и судеб сонм летит вдогонку,
их сила чертовая вертит
вслед за несущимся вагоном!

Кричу в провал пустой: «Прощайте,
друзья и недруги родные,
дрожат стихи о вас на сайте
небесной выстывшей гордыни!»

Прощайте, прошлые раздоры!
За всю тоску и боль на свете
пускай в распахнутых просторах
навзрыд трепещет встречный ветер!

(2008)























*     *     *

Во мне звездой сияла гордость
За достижения страны…
Но был надежд разрушен город
Волной предательской войны.

Какой раскол, какие драмы
Взорвались  вдруг в моей стране!
Иуды возводили храмы,
Молясь украдкой сатане;

Витии били в барабаны
Пустых, натянутых речей,
Вкруг них крутились басурмане
И шли во власть – кто половчей;

В добре и зле искали сходство;
Греша, святынями клялись;
И целомудрие и скотство
У них в  хлеву  переплелись;

И мудрость с глупостью смирилась,
И с ложью истина сошлась,
И нравственность в нужде  на милость
Насилью с плачем отдалась…

В дыму вранья блуждавший много,
Я всё же истину постиг,
Узрев в пропащих людях Бога,
Что иногда восходит в них…

Непостижимый, светлый,  чистый!..
Не в небе Он  воюет – в нас…
И даже в  строгом  атеисте
Пробьётся луч Его подчас,

Сверкнёт  мечом над головами,
Чтоб супостатов мерзких жечь,
Казнить железными словами:
«Я вам не мир принёс, а – меч!»*

Промчатся смерчи меж домами,
Взмахнёт архангела крыло,
И остриё блеснёт над нами –
И рассечёт добро и зло!

2013

Примеч. Слова Иисуса Христа: « Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч». (Евангелие от Матфея).

КРЕМЛЁВСКИЕ СТЕНЫ

Я смотрю на кремлевские стены.
Эх, наш батюшка царь Иоанн,
от врагов, от боярской измены
крепко ты огораживал стан!

Только враг затаился средь близких,
и, минуя осиновый кол,
приспособился ирод-Бориска
на златой государев престол.

Только вор вероломный и хитрый
то бьёт  рабским челом, то - копьём:
следом ставленник польский – Лжедмитрий,
примостился на троне твоём.

А другой тать - с трубою подзорной -
зрел отсель на пожары и дым,
а узрел, что ему до позора
шаг от славы остался один…

Пораженья, победы, как тени,
пронеслись - и пропали вдали…
Не под эти ль высокие стены
стяги  рейха безвольно  легли?

Нынче, слушая звоны курантов,
духу предков  бессмертных молюсь,
проклинаю  в сердцах оккупантов,
истоптавших священную  Русь.

За ордой вслед - пылают пожары,
траур стелят, сгорая, поля…
Повернитесь вновь,
Минин с Пожарским,
к древним стенам глухого Кремля!

Поднимите царь-колокол медный
и ударьте, качнувши до звёзд,
чтобы звон разлетелся победный
от России на тысячи вёрст!

Да пальните в простор из царь-пушки
пеплом наших заклятых врагов,
чтобы радость из каждой избушки
долетела до самых верхов!

2008







*    *    *

                “Все расхищено, предано, продано,
                Черной смерти мелькнуло крыло”
                Анна  Ахматова.

Поля травой заросшие, а в них - дорога дальняя.
Селения заброшены - страна многострадальная.

Все предано, все продано, крылом взмахнула смерть.
Готов ли ты за Родину сегодня  умереть?

Путей нет к отступлению, - куда ни бросишь взгляд,
в нас першинги нацелены...  А может быть, - летят!

А вслед - в ботинках кованных каратели идут
(не  в НАТО ль застрахованы коттеджи всех иуд?)

Не зря мы деньги тратили, -  кричит их вся урла, -
и вправду демократия на землю к нам пришла.

Все  предано, все  продано, крылом взмахнула смерть.
Готов ли ты за Родину, братишка, умереть?

Взлетает пыль с обочины - пыль фронтовых дорог.
Под нами - гробы отчие, над нами - только Бог.

2004

























ЖУРАВЛИ

Промчалось лето и растаяло вдали
раскатистым, веселым, звонким эхом.
И вот  летят над Русью журавли,
а вслед за ними - все заносит снегом.

От мертвых пастбищ и суровых вьюг,
преодолев последнюю усталость,
умчатся птицы на счастливый юг,
а я один среди полей останусь.

Лишь на прощанье прямо в душу мне
они с небес обронят голос грустный,
и, нарастая в гулкой тишине,
он зазвучит тоскливой песней русской.

Но грусть пройдет и радостно весна
вонзит в снега лучи свои косые!
И вот тогда, воспрянув ото сна,
раздольно рассияется Россия!

И вскрикнешь ты: "Над нами журавли!
Как широко раскинуты их крылья!
Над вольными просторами земли
они летят почти что без усилья!

Они поднялись высоко в зенит,
они летят на родину в сиянье!"
И голос русский, вздрогнув, зазвенит
мелодией любви и ликованья!

1999



















СТАРЫЙ  ДОМ

Слегка подрагивает дом,
когда проходит поезд.
Писатель в старом доме том
слагал  о прошлом повесть.

Жужжит оконное стекло,
в шкафу звенит посуда.
А  в доме тихо и тепло –
везде следы уюта.

Но подступает к сердцу мрак,
входя из переулка,
едва затихнет товарняк
в ночи, сырой и гулкой.

В сознанье плавают стихи,
как рыбы в тесной верше,
и различаются шаги
людей, давно умерших.

Нет в старом доме никого,
тишь, как вода, стоит в нем ровно…
И слышно, как скрипят его,
под грузом лет, сухие бревна.

Здесь явь загадочней, чем сны,
и веет Русью древней,
и звездной россыпью полны
за рамами деревья.

1999











БОГАТЫРЬ

Взгляните вверх:
тяжелый и угрюмый,
железной кроной дуб восходит в облака.
Вы видите? -
объят он гордой думой
на годы долгие, на долгие века.

Что вспомнил он?
Татарские набеги,
хрип табунов,
пожаров горький дым?
Его поили кровью печенеги
и русичи справляли пир под ним.

О чем молчит он?
И луга, и пашни
молчат...
Молчит на взгорке монастырь...
Как будто бой вчера был рукопашный
и вот...
один остался богатырь.

Придет пора -
и новые побеги
дуб вознесет и шире, и  шумней ...
И грянет гром!
И праздновать  победы
вновь племя русских
сядет у корней!

(1995)


      















ГИМН

Воспрянь в торжестве, рассияйся, Россия!
Пусть славы славянской светило взойдет!
Да здравствует русская доблесть и сила!
Да здравствует русский великий народ!

Славься, отечество непобедимое,
славься народов российских семья,
славься прекрасная, славься любимая,
славься бескрайняя наша земля!

От Черного моря до Белого моря,
от Балтики грозной до гордых Курил
Россия простерлась на вольном просторе
под сенью орлиных раскинутых крыл.

Знамена овеяны дымом сражений,
великою славой, великих побед,
мы с ними взойдем к небывалым свершеньям,
и новый воскреснет над Русью рассвет!

Славься, отечество непобедимое,
славься народов российских семья,
славься прекрасная, славься любимая,
славься бескрайняя наша земля!

7.12. 2000


























КРАТКИЕ ПОЭМЫ И ВЕНОК СОНЕТОВ
               



ВЕРБА

                1
   
“Где твоя молодость? Где твоя сила?
С вешней водою, видать, унесло?..
Где твое счастье? “ - верба спросила.
Я возвращался  в родное село.
Верба похожа была на старушку,
что в крайней хате когда-то жила.
Сел я на берег. Слушал кукушку.
Тихо вода подле вербы текла...
Верба листвою едва шелестела,
словно забылась она в полусне,
словно сказать еще что-то хотела
о позабытой далекой весне.
Грустно мне стало, стало обидно:
Сколько скитался - чего я хотел?
Что впереди?.. Ничего мне не видно.
Верно, я счастье свое проглядел...

Вот промелькнул полинялый платочек -
мама идет к роднику за водой!
Я подошел к ней - узнала: «Сыночек!»
Веяло поздних предчувствий бедой.
Как постарела - совсем уж старушка...
Руки дрожат. Улыбнулись глаза.
Взгляд опустила, внезапно потухший.
«Мама, не плачь. Здесь не надо. Нельзя»…
Взял я ведро, вот подходим мы к дому,
в дворик наш тихий калитку открыл:
слива, черешня, сарай - все знакомо,
я лишь отвык от них, но не забыл.
В комнате темной давно все не мыто,
нет изменения ярких следов,
в банке стеклянной сметана  накрыта
блеклым  листком рукописных стихов.
Я  их читаю, а сам улыбаюсь:
много мечтать мне и верить пришлось,

многое сделал, во многом я каюсь,
многое в жизни еще не сбылось.
Мать на меня только глянет и плачет:
«Как похудел ты. Весь вышел в отца».
Мама не может, наверно, иначе -
слезы с улыбкой не сходят с лица.
Только душа моя что-то затмилась.
Лучше пойду поброжу за рекой.
К вербе пришел я, а верба склонилась -
всюду забывчивый, древний покой.
Речка журчит, Дремлет верба-старушка.
В сене шуршит  осторожная мышь.
Долгую жизнь обещает кукушка,
да шелестит еле слышно камыш.
               
                2

Родина милая и васильковая!
В странах чужих я тебя не забыл!
В травах сырых поржавела подкова.
Может быть, конь ее мой обронил .
Детство мое здесь промчалось в ночное.
Кажется мне, я смотрю ему вслед:
может, бывает счастье иное...
Может, бывает... а может, и нет...
Долго сидел я ...
                Однако стемнело -
мне уж домой возвращаться пора.
Счастье? Какое до счастья мне дело?
Завтра виднее будет с утра.


               
                3

Мать напекла мне румяных оладьей.
Рада  старушка - вернулся сынок!
С  длинным ухватом никак все не сладит,
я подсобляю ей снять чугунок.
Вешаю плащ на забеленный гвоздик -
я его сам вот сюда забивал.
Что ж сам к себе приезжаю я в гости?
Что же о матери я забывал?
Мать наливает горячего чаю.
Все суетится - да что ж я не пью?
Я ей порю не то  отвечаю,
я ей порою не то говорю.

               



                4               

Спал я, как в детстве,   на сеновале.
Поднял ресницы - светлели поля,
ласточки  в синем пространстве сновали,
да улыбались вокруг тополя.
Сняв у порога с сучка полотенце,
к речке бегу я лицо сполоснуть.
Лен  синеглазый глазами младенца
в  сердце пытается мне заглянуть!
Розовый шар, легковесно взлетая,
все озарил на родимой земле.
Листья блестят - верба как молодая!
Жить у нее научиться бы мне:
в отчую землю впустить  свои корни
и шелестеть бы листвой молодой,
наперекор всей судьбе своей черной,
здесь, над прозрачной, студённой водой...

(1977)








































ЧКАЛОВ


                1

Рукоплесканья! Мировая слава!
Цветы взлетали и оркестр трубил, -
приветствовала сокола держава -
он подвигом эпоху окрылил!
Ликуй, встречай, столица, хулигана,
что вылетел из-под моста реки
и пересек меридианы,
моря, границы и материки!
В нем Русь гремела! В нем звенел Гагарин -
он  облететь вокруг Земли мечтал!
Все им гордились: “Свой советский парень!”
В лицо его любой рабочий знал!
Уже о нем слагать легенды стали
в народе: “ Он не человек - кремень!”
Когда его внезапно вызвал Сталин:
“Где Чкалов? Срочно  - в Кремль!”
Вождь был в тени, в дыму “Герцеговины”,
шаги глушили мягкие ковры.
К нему входили гордецы с повинной,
пред ним склоняли головы миры.
-Ви, Чкалов, человек  известный.
Внутри страны враги сплетают  сеть, -
и Сталин, трубкой указав на место,
велел герою на диван присесть -
вождь не любил, чтоб  кто-нибудь был выше,
торчал над ним, как в тучах каланча...
Он  взвешенную речь вел тише,  тише
и предложил ему... роль палача.
- Нет, я , -  привстал внезапно Чкалов , -
НКВД возглавить не могу!
Мой долг - летать!  Я  сделал еще мало.
-Ви действуете на руку врагу, -
так  вождь сказал,  как будто отрубил.
И  Чкалов, хлопнув дверью,  вышел.
Ну, вот и все. Похоже, оттрубил.
...Вождь не любил, чтоб  кто-нибудь был выше.


               
               
                2

Безлунной, мрачной ночью не спалось.
Как под крылом, мелькали детство... Волга...
О чем мечтал я, все почти сбылось,
но не могло так продолжаться долго.
Всегда найдется  подлая  змея,
которая тебя  тайком ужалит.
Они уже добрались до  меня , -
сошлись со  всех сторон, к стене прижали.
За мною смерть  крадется  по  пятам,
она меня подстерегает всюду,
подсматривает, прячась по углам.
Куда ни гляну - вижу я Иуду.
Уже семь раз они исподтишка
меня угробить, подлые, пытались.
Чья это тень ползет из-под куста?
Чьи в  тишине шаги раздались?
               
                3

Наутро вызвали на  аэродром,
где самолет, как гроб обледенелый
краснел в сугробах.
- Сделаешь на нем
полет, ты это должен сделать.
Таков приказ.
Взревел мотор - и снег
поднялся наподобие метели.
По  взлетной полосе разбег -
и нет земли,  и - полетели!
“Лети, лети  в полет последний свой,
а я  попью  “Киндзмараули ”,  -
кивнул внизу Лаврентий головой,
и стекла льдинками в пенсне блеснули.
А Чкалов думал: “В небе хорошо -
нет ни интриг, ни морд постылых.
Навстречу - белый  порошок
да всплески вьюг ангелокрылых.”
Он выполнил задание. Летит
обратно над заснеженной столицей.
Мотор немного что-то барахлит  -
замерз, видать, - морозище под тридцать.
Шалишь, брат, дотяну я до земли!
До полосы - всего полкилометра.
Но отказали начисто рули,
рвет самолет  сопротивленье  ветра,
летит навстречу дровяной сарай.
Секунда, две - и взрыв потряс окрестность!..
Герою распахнул ворота рай
под траурные возгласы оркестра.

……………………………….
У нас умеют чисто хоронить:
кто виноват - не разберешь конкретно.
У нас умеют подлости хранить
в  тяжелых папках  с грифами  “Секретно”.


2004


         











































             ПОЭТЫ

       (венок сонетов)
               
                "Что ж? веселитесь..."
                Михаил Лермонтов

Толпой безумною растерзан Грибоедов,
и Пушкин насмерть раненый упал,
и Лермонтов за ним сражен был следом,
и Гумилева изверг расстрелял,

Есенин в петлю ловчую попал,
сгиб Маяковский, полыхнув рассветом;
убит Борис Корнилов, оклеветан;
убит Васильев Павел наповал,

в тюрьме погиб невинный Петр Орешин,
в тюрьме погибли Клюев и Клычков;
удавкой плач Цветаевой утешен,

и Кедрина зарезали  без слов.
Нечистой силой Прасолов повешен,
любимой женщиной убит Рубцов...


                1

Толпой безумною растерзан Грибоедов,
безумным ум не нужен - горе от ума,
Толпа затаптывает в грязь живых поэтов,
а после смерти превозносит их сама.

И издает тяжелые тома
из их тетрадок тощих... И ответов
наивно ждет от  улетевших ветров,
сходя от слова каждого с ума.

Гроб Грибоедова везут в арбе скрипучей
через угрюмый горный перевал...
Который век кивают все на случай,

а он заранее о смерти знал…
В комедии трагизм есть неминучий -
и Пушкин насмерть раненый упал.


               




                2

И Пушкин насмерть раненый упал
с неутоленной жаждой мести.
Как он мучительно, как долго умирал!
А вы... Да, что вы знаете о чести?

Да, что смогли бы на его вы месте?
Его внесли - в крови жилетка - в зал.
Чтоб не пугать жену, он не стонал.
Но чернь ждала уж траурных известий.

На Черной речке черная дуэль
со сплетней сплетена была всем светом,
ее хотела замести метель,

но пуля полетела рикошетом,
пошла гулять, опять попала в цель -
и Лермонтов за ним сражен был следом.

               
                3


И Лермонтов за ним сражен был следом -
сын Соломона, выспренний подлец,
в подножье Машука горячим летом
почти в упор вогнал в него свинец.

И гром, как гроб, обрушил вдруг Творец.
Саднило адом дуло пистолета,
убившего великого поэта.
И с гор гроза сорвалась, наконец!

И демон пролетел над бездной, черен.
Промчалось все, о чем поэт писал:
Максим Максимыч, Белла и Печорин,

Тамань, Кавказ и маскарадный бал...
Шло время. Новый век приполз, тлетворен,
и Гумилева изверг расстрелял.
               
    
                4

И Гумилева изверг расстрелял,
желая кровью  русскою упиться.
Столп огненный на месте казни встал, -
не вздрогнул, не раскаялся убийца.


Толпой тупой вампиры похмелиться
пришли, растеребили трибунал
и требуют, чтоб больше убивал.
О Господи! Что на Руси творится?

Грохочут распри, гибнут миллионы,
в Кремле вовсю свирепствует кагал
неумолимый, кровожадный, разозленный:

“Нет русских - есть интернационал!”
Копытами растоптаны иконы,
Есенин в петлю ловчую попал.


                5

Есенин в петлю ловчую попал, -
как соловей, захлестнутый силком,
рванулся - и ушел во тьму  зеркал,
и Русь качнулась пьяным кабаком.

Обрушился воспоминаний шквал
и смолк трусливо, и тайком,
чтоб не заметил - не дай бог! - партком
народ поэта русского читал.

Но в черных кожанках нетопыри
кровь свежую искали по приметам,
а их слова - не спорь, - как топоры

с тяжелым сталинским приветом,
и не от них ли - вспомни - до поры
сгиб Маяковский, полыхнув рассветом?


                6

Сгиб Маяковский, полыхнув рассветом.
Внезапно точку в ста томах партийных
последнюю поставил револьвером -
писать противно, жить противно!

В мещанском быте, революций разверстом,
богатырей обволокло рутиной -
бюрократическою тайной тиной,
и, разминувшись нехотя с арестом,

стал Маяковский дымным пароходом, -
оглохшей от гудков, свернул на курс заветный.
Не написать  поэмы про плохое -


на эту тему наложили вето,
а жизнь хорошая, как острова, проходит -
убит Борис Корнилов, оклеветан.


                7

Убит Борис Корнилов, оклеветан.
А хор гремит: «Вставай, кудрявая",
и расхватали соловьихи по куплетам
его стихи шальные, и со славою

встает на встречу дня страна советов -
веселая, отважная, картавая,
и, как рубаху русскую, кровавую,
флаг водружает над комбедом.

Собрали всех: "Да здравствуют колхозы!
Долой, долой кулацких подпевал!
Кто по лицу размазывает слезы?

Мы всех сошлем, чтоб каждый место знал!"
Молчи, молчи, плакучая, береза, -
убит Васильев Павел наповал.


               
                8

Убит Васильев Павел наповал,
убит поэт веселый, златоглавый
за то, что шел и песни распевал,
за то, что жизнь и молодость прославил.

Убит, убит, убит Васильев Павел!
Его скрутили, бросили в подвал,
палач его ногами избивал,
весь пол бетонный окровавил

и выбил Павлу синие глаза.
Но был поэт, как ветер, безудержен,
и перед ним разверзлись небеса,

плачь их весенних ливней безутешен,
слышны в них и  другие голоса -
в тюрьме убит невинный Петр Орешин.

               
               


               
                9

В тюрьме убит невинный Петр Орешин -
поэт крестьянский, русский до корней.
Скажите, в чем же был он  грешен,
в чем провинился перед родиной своей?

Душою чист и, как ребенок, нежен,
он для вампиров – враг, предатель и злодей.
Они поэтов не считают за людей
и смотрят в них, сдержав зубовный скрежет.

И только смерть его освободила
навеки от ненавистных оков...
Власть не насытилась и, озверев, решила

перестрелять всех русских мужиков.
Коса траву кровавую косила -
в тюрьме погибли Клюев и Клычков.

   
                10

В тюрьме погибли Клюев и Клычков.
Расстрелянные здесь поочередно,
они ушли под звон колоколов
в сорочье царство, в Китеж-град свободный.

Они в гостях у журавлей... Из облаков
им не видать уже страны голодной,
где дьявол правит волею народной,
сгребая убиенных в общий  ров.

А в храмах - склады, лагерь - в Соловках,
и Божья правда, как и прежде,
работает у черта в батраках.

Дымят заводы, пекло ада брезжит,
и там, где мир построен на костях,
удавкой плач Цветаевой утешен.
               
               
                11

Удавкой плач Цветаевой утешен.
Хотела быть как стебель, быть как сталь,
а стала Золушкою к сроку не успевшей, -
слезой сиротской башмачка блестит хрусталь.

Цыганкою, все песни спевшей,
Ушла, бездомная, в рыдающую даль...


Рябина - горькогроздая печаль,
Марина - лик иконы потемневшей.

Как серый волк, глотая версты,
она неслась к России из лесов!
Но мрак плеснул в нее водою мертвой -

и ни могилы, ни цветов...
Промчался год, другой... четвертый -
и Кедрина зарезали без слов.


                12

И Кедрина зарезали без слов.
Он говорил, что в счастья день желанный
за откровенье русское стихов
ударит смерть в него нежданно.

И смерть ударила. От поездов
земля в тот вечер содрогалась странно,
казалась кровоточащею раной
сырая осень с близорукою звездой.

Все! Отствистали жаворонки всласть!
Всей кожей каждый чувствует - зарежет
тебя, коль надо, как скотину, власть.

Простор небес пустынен, неизбежен.
Вновь болью в нем  душа отозвалась -
нечистой силой Прасолов повешен.

               
                13

Нечистой силой Прасолов повешен.
Сей Баратынский наших дней
был осужден официально и повержен,
мерцал звездою на озерном дне.

Как перстень на руке русалки вешней,
сверкнул - и сразу стало вдруг видней,
и сразу вдруг закапало с ветвей!..
О чем ты плачешь, маленький подснежник?

Оборотясь лицом ко всей вселенной,
он перед солнцем был уже готов
сказать всю правду - ярко, вдохновенно! -



и задохнулся - не хватило слов.
Настал закат поэзии нетленной -
любимой женщиной убит Рубцов.


                14

Любимой женщиной убит Рубцов.
Метель завыла, словно волк в неволе,
зловещей мглой зияла глубь лесов,
когда не стало в этой жизни Коли.

А по холмам отчизны звон подков
рассыпался и стих в морозном поле.
Иль просто сердце занялось от боли
прозреньем горестным в конце концов?

Теперь он - памятник над Вологдой рекой.
Поэты пьют под ним и, отобедав,
зачем-то камень трогают рукой

и думают, что их удел таков
с тех давних пор, как был в стране чужой
толпой безумною растерзан Грибоедов.

2005



 

Примечания:

4 - "Столп огненный" - название последней книги Н.Гумилева, вышедшей посмертно.
7. "Что ж ты не рада... вставай, кудрявая...
встает на встречу дня страна" - перефразированные слова из популярной песни Корнилова, которую продолжали петь в стране после его расстрела, но имя автора стихов уже не сообщали.
8 - "и выбил Павлу синие глаза" - сын Свердлова выбил П.  Васильеву на допросе глаза.
10 - у Клюева и Клычкова была общая тема и общая судьба. В дореволюционном творчестве воспевали китежскую Русь, мужицкий рай  ( "Сорочье царство" - по Клычкову). После революции раскрыли тему торжества  власти дьявола в России и гибели крестьянского рая.
"В гостях у журавлей" - название последней книги стихов Клычкова.
" правда работает у черта в батраках" - строка из прозы Клычкова.
11- "быть как стебель, быть как сталь", " серый волк, глотая версты" - строки из Цветаевой.
"ни могилы, ни цветов" -  точное местонахождение могилы Цветаевой неизвестно.
Цветаева повесилась на веревке, которой Пастернак перевязал ее дорожные вещи и при этом сказал о веревке: "Крепкая - все выдержит, хоть вешайся!"
12 - " в счастья день желанный ударит смерть в него нежданно" - перефразированные строки Кедрина ("Глухарь").
"Отсвистали жаворонки всласть" - дословная строка Кедрина.
13 - Прасолов, как и Баратынский, был осужден за воровство. Оба этих поэта создавали философскую лирику.
"Оборотясь лицом ко всей вселенной" - дословная строка Прасолова.














































НА ОБЛОМКАХ ИМПЕРИИ
            

Попрощайтесь с Советским Союзом –
С дружбой разных народов, с пожатием братской руки.
Что осталось теперь? День развала отметить салютом
Иль, рубаху рванув, голой грудью пойти на штыки?
Попрощайтесь, друзья, с Украиной и Крымом…
Пол страны за бортом, и дымится войною Кавказ.
Возвышалась Москва, назвалась третьим Римом,
Да империи пир, видно, был не про нас.
Пролегли, точно трещины от сотрясенья, границы
По великой стране – разделили народ…
Мишка Меченный пал, а Беспалый вовсю веселится –
Загогулины кажет, калинку танцует урод.
Проутюжили улицы враз тупорылые танки,
Расстреляли парламент у праздных зевак на виду…
Ночью вывезли тайно на барже людские останки,
И живёт с этих пор вся страна, как в аду.
Вымирает народ: каждый год миллионы
Убивает невидимый кто-то советских людей.
Кто-то ваучер выдумал и на продукты талоны,
Кто-то дал нам свободу: «Воруй всё, что хочешь, наглей!»
Безработные часто бросались под поезд на рельсы,
Умирали рабочие, труд стопудовый на плечи взвалив…
Словно ворон плешивый, вопрос закружился еврейский
Над простором российских костями засеянных нив.
А в столицу всё едут и едут таджики, кавказцы, узбеки,
Казахстанцы, калмыки  – ну, вообщем, Советский Союз.
Жить без русских не могут – мы вместе, как видно, навеки.
Только  братьями нынче уже называть их боюсь.
Обсчитают, обвесят, отравят, зарэжут.
Ничего не хочу я от них, ничего я не жду.
Посмотрю – и на сердце почувствую скрежет:
Кто-то сеет незримый меж нами вражду.
Со своими уставами едут навечно к нам в гости.
Им почти на перроне порой выдают паспорта:
Мол, работать здесь некому – все на погосте.
И восходит  миграции  выше и выше черта.
Гастарбайтеры, голь перекатная…
Исхлестала нужда их, пригнала в Москву,
И для  многих закрыта дорогая обратная –
Здесь родились их дети, «Здесь, - они говорят, - мой живу».
Потеснитесь - они покупают уже рестораны
И танцуют у стен неприступных Кремля.
Для них русские просто  рабы и бараны.
А за стенами тоже поют труй-ля-ля.
Проходимцы теперь по земле моей ходят, как Боги:
Всё скупили в России и нас помыкают они.
Видно, мало одной небольшой Кандапоги.
Стих пожар, но повсюду блуждают  огни.
И правительство тоже подсыпало перца:
Разбомбило Чечню и грузинам решило под гузно поддать…
А в Прибалтике НАТО. И словно иголка у сердца,
Возле нашей границы в Европе ракеты торчат.
А в Москве разрываются бомбы в вагонах,
И жилые взрываются вместе с жильцами дома,
Вся страна задыхается тяжко в агонии,
Слабонервные граждане  сходят порою с ума…
Кровь течёт по земле, как по лысому лбу Горбачёва,
Кровь расстрелянных в школе Беслана детей.
Приспустите в знак траура флаг свой торговый
И минуту молчания вставьте в поток новостей!..
Нет! Трещит – сотни слов изрыгает в минуту
Теледиктор, как будто в смертельном  бою автомат.
Стало грустно от этих речей почему-то,
Словно сам я во всем, что творится в стране, виноват.
Да, не скоро опомнится наша столица.
Здесь блуждают на улицах стаи  блудниц.
Я глазами скольжу по толпе разнолицой
И не вижу, как прежде, приветливых лиц:
Всюду грязные склоки, скандалы и  драмы,
Всюду властвуют жадность, насилье, разврат,
Оскверняют святыни и русские древние храмы,
И мечом сатанинским священников русских казнят.
И покуда бубнит изощрённый поэт под берёзкой -
Выдает «патриот» кренделя о единой великой стране,
В новостях говорят, что бомжа изловили подростки
И сожгли с потрохами на Вечном огне.
А ещё в новостях говорят каждый день про бандитов,
Про воров, проституток и прочую мерзкую шваль,
И пред взором всплывают всю ночь сотни граждан убитых,
И на сердце ложится плитою могильной печаль.
А кому я повем ту печаль, если рожи продажные всюду?
Щелкопёры у них на подхвате всегда под рукой –
Поглядишь, писуны те  возносят  до неба  Иуду,
Угождая владельцам своей фарисейской строкой.
Нынче подлое время:  вожди подаются в торговцы:
Хоть Россию, смеясь, продадут, хоть народ,  хоть Христа.
Что  им люди простые? – бандерлоги,  покорные овцы -
состригают купоны с них,  будто комбайном с куста!
Стариков и старушек они добродушно ограбят до нитки
и на яхтах своих белогрудых в заморские страны плывут,
где народная боль в золотые спрессована слитки,
где их ждёт, улыбаясь, довольный  Махмуд.
Деньги – власть и послушно согнутые рабские спины,
тех, кто властью унижен, кто голоден, нищ или бос.
Сомневаетесь вы? Поглядите, какие  на праздник дубины
приготовил для ваших горбов уважаемый босс…
Нефть, алмазы  отсюда везут, древесину,
а сюда - наркоту…
                Вот такой оборот.
Как они ненавидят православную нашу Россию!

Им бы вытравить напрочь великий славянский народ!
Проходимцы, дельцы,  шулера, бизнесмены, -
паразиты, шуршащие мерзкой валютой во мгле…
Как не рухнут на них обветшалые русские стены,
как их  терпит Господь на облитой слезами  земле!
Поднимайся, Ярила, – славянское древнее солнце!
Встань червленым щитом! Пусть на них твои брызнут лучи!
Я видал ещё в детстве, как в страхе от света несётся
Богомерзкая тварь, что тайком шебуршала в ночи.
Забиваются мыши летучие в  тёмные щели,
Гады разные в норы поглубже вползают свои.
Содрогнулись бы  люди, когда б их при свете узрели,
Растоптали б, убили, забыв о Господней любви!
Сколько мерзких от света бежит насекомых:
Кровь попили, погадили вволю – ищи их свищи.
Узнаю в этих мелких букашках известных знакомых –
Тараканы, клопы, пауки и клещи…
Поднимай, в нас великую ярость светило!
Об одном только Богу сегодня сквозь слёзы молюсь,
Чтобы ты, засияв, наконец, на заре разбудило
Чародеями в сон погружённую светлую Русь.
Чтобы ты осветило сияньем от края до края
Злой травой-татарвой полонённые тайно поля,
Чтоб проснулась, прогнившие путы срывая,
Богатырская русская наша земля!


























Содержание




Из цикла «В предгорье Кавказа»

Душа открыта, словно степь……………………….…..…...3
Родился я в селе Самашки………………………….…...…..4
Подкумок……………………………………….……..….….5
«Я припомнил детство»………………………………..…....6
«В предгорье Кавказа»……………………………….…...…7
Отец…………………………………………………….….....8
Самовар……………………………...…………………….....9
«Сквозь глухие дожди»…………………………………….10
«Наверно, у нас всё по-старому»…………………………..11
Сливы………………………………………………………..12
«Брат играл мой на гармони»……………...……………….13
Русские песни…………………………………………...…..14
«Потемневшая  баня, сарай – все, как в детстве»…...…….15
Далёкий городок……………………………………...……..16
Детства радостный родник……………………………...….17.

Из цикла «Память о войне»

«Вот и закончилась в мире война»…………………….……18
«Мы в детстве были чистыми, как боги»…………………...19
«Война костей немало наломала»…………………………...20
«Лето с радостным громом»…………………………………21
Шли берёзы – ноги босы……………………………………..22
Сталинградская метель………………………………………23
«Умер фронтовик в своей квартире»………………………..25
Письмо ветерана…………………………………………...…26
В юбилейные даты………………………...…………...…….27
Медали………………………………………...…………....…28
Грозовой фронт…………………………………………...…..29
Бронзовый солдат………………………………...…………..30
Русская яблоня………………………………………….….…31
Вороные…………………………………………..………...…32

Из цикла «Что случилось с Россией?»

«Что случилось с Россией?» …………………………….…...34
«Теперь все видят свет свободы явной»……………….…....35
После праздника………………………………...………..…...36
Митинг на Тверском……………………………………….....37
«Там, где бор шумел, гниют опилки»…………….……..…..38
«Нынче водки не меряно»………………………………...….39
«Страна моя! Великая Россия!»………………………..….…40
«Промчалась осень, как татары по Руси»…………..…….…41
Святыни……………………………………………  …….…..42
Забытый храм…………………………………………….….43
«Где вы, русские базары»…………………………….…….44
«Взорвался дом, и пыль осела»………………………….…45
Выборы……………………………………………………....46
«Я вышел прочь... Ручей журчал в овраге»………    ……..47
«Куда глядели вы, доверчивые русы?»……………………48
«Не был бы русским»……………………………………….49
«Радуйтесь великим переменам!»………………………….50
«Чем громче трубы победные»………………………...…..51
«Их темное дело, их шапки горят»……………………...…52.
«Пожалуй, в любой деревенской избе»……………………53
«Российская осень»…………………………………………54
Свобода……………………………………...………………55
«На шумных торгах площадей»……………………………56
Братоубийство………………………………………………57
Теракт в метро………………………………………………58
Урок Беслана………………………………………………..59
Рубежи…………………………………...……………….….60               
Страна господ……………………………………………….61
Культ смерти………………………………………………...62
«Всё бело. Полей печален вид»………………………...….63
«И вёдра русских вдов»…………………………………….64
Снегирь…………………………………………...…………65
«Уж сколько искалечено, убито»………………………….66
«На троне в законе убийцы и воры»………………………67
Беспредел……………………………………………………68
«Над умирающей Россией ржет «Аншлаг»…………...…..69
Ра$врат………………………………………………………70
«За каждым богатством стоит преступление»…....………71
«Сдать бы этот мир в починку»……………………...…....72
«Мрак опустился над Россией»……………………………73
От Москвы до Петербурга…………………………………74
Война корней………………………………...……………..75
Нашествие…………………………………………………..76
«Железкой хряпнули узбека»……………………..    ….…77
Московская прописка…………………………………....…78
Бездомная Россия………………………….………………..79
Кохана……………………………………………………….80
Труба……………………………………………...…………81
Царь и казак……………………………………………...…82
Из письма гастарбайтера…………………………………..83
Расстрел с вертолёта……………………………………….84
«В столице много сникирснутых»…………………….…..86
«Телевизор - замочная скважина»……………………   …87
Проститутка…………………………………………...……88
Продажные поэты………………………………………….89
Варлам Шаламов…………………………………...………90
Мои родные………………………………………………...91
На проводы 2010 года……………………………………...92
Какая власть - такие песни…………………………...……93
Вурдалаки……………………………………………….….95
В круговороте……………………………………………....96
Рассказ орнитолога…………………………………..….…98
Люди и реки…………………………………………….….99
«Бесследно минуло довольство летнее»…………...…….100
«Вечерней порою летят журавли»…………………….….101
«Во мне звездой сияла гордость»………………………...102
Встречный ветер…………………………………………..103.
Кремлевские стены………………………………….….....104
«Поля травой заросшие, а в них – дорога дальняя»….... 105
Журавли…………………...……………………………   ..106
Старый дом…………………………………….……….....107
Богатырь……………………………………………....  .…108
Гимн………………………………………..….….…...…..109

Краткие поэмы и венок сонетов

Верба…………………………………………………..…....110
Чкалов………………………………...……..…………..….113
Поэты (венок сонетов)..………………...………..……..…116
На обломках империи………………………………..……124