Тау попал на каменоломни совсем ребенком. Очень быстро он забыл всю свою прошлую жизнь. Скорей всего, его память сработала как защитный механизм.
« Сегодня будет теплый день» - радостно подумал Тау. А это значло, что не придется трястись от холода во время работы и дело пойдет более слаженно и легко.
Тау было около 18 лет, точно сколько - не знал никто, да и никому это было не нужно. Пока работаешь, тебя кормят и оставляют в живых, и неважно, сколько тебе лет. Работай хорошо, не болей и все будет отлично. Другой жизни Тау не знал.
Изо дня в день происходило одно и то же. С рассветом людей выгоняли из пещеры, где они спали на кучах сена, досках и даже просто на голом камне, выводили в своеобразный двор, пересчитывали. Затем полагалось некоторое время на утренний туалет, и далее охрана выдавала инструменты - кирки, лопаты, тележки. Людей вели на каменоломни. До заката каменоломни люди не покидали. Инструмент давали без разбору - кому какой попадется, таким и работай. Народ-то был разный, язык у многих редкий, потому всё, в основном, происходило молча. За разговоры, тем более, во время работы, рабы наказывались довольно строго. Но старожилы присноровились обмениваться: кому-то было легче управляться с киркой, другие предпочитали возить камни в тележках (ведь тут можно было немного передохнуть, пока тележку нагрузят и разгрузят); третьи выбирали лопаты, иные - таскали камни на руках.
Кормили два раза - первый раз, когда солнце было в зените, второй - когда солнце начинало касаться горизонта. Это было любимое время Тау - после ужина еще немного поработать от души и спать. Иногда Тау удавалось поговорить с кем-нибудь. Особенно интересно было услышать знакомую речь. Не язык охраны, который со временем волей-неволей начнешь понимать, если до этого не знал, а свой язык - из памяти. Почему многие разговаривают на разных языках, Тау не понимал, не понимал он и того, почему люди, понимающие речь из его памяти, встречаются так редко.
Сегодня Тау досталась лопата. Он не расстроился, самое главное, не попасть бы с этой лопатой на пыль.
- Вперед! - скомандовал начальник конвоя.
И мужчины, вооруженные рабочим инструментом, молчаливой колонной отправились в сторону каменоломен. Неизменно толпу рабов сопровождала многочисленная охрана.
На пути к каменоломням Тау неожиданно
почувствовал прикосновение сзади. Юноша обернулся. Сзади него ковылял мужчина средних лет с выбитым глазом. Тот мужчина знаками предложил обмен лопаты на веревки. Тау отказал. От веревок потом раны на руках долго не заживают. Безглазый не отставал, дергая Тау за руку. Тау уже начал злится.
- Парень, я не хочу меняться.. - услышал он у себя за спиной - да как же ему объяснить..
От неожиданности юноша споткнулся. В четвертый раз в жизни он услышал родной диалект.
Один из охранников заподозрил что-то неладное и покосился в сторону одноглазого. Тот тоже понял все без слов и больше уже не приставал.
В большом волнении Тау проработал весь день. Он предвкушал момент, когда сможет хоть немного поговорить с одноглазым, знающим язык его памяти.