1
Сюжетная канва вялотекущей "мыльной оперы" едва перевалила через середину очередной серии, когда из прихожей до Лидии Фёдоровны донеслась трель дверного звонка. Пенсионерка возбуждённо встрепенулась, отключила пультом телевизор и, поправив белую шаль на плечах, засеменила к коридору. Взглянув в глазок, она обрадованно забренчала щеколдой на цепочке и скрежетнула замком. На пороге стояла улыбающаяся дочь.
– Верочка! Ну наконец-то! – всплеснула руками растроганная мать, поцеловала девушку в щёки и губы и на секунду прильнула к её холодной куртке. – Проходи-проходи, родная. Озябла, небось?.. Сейчас я чайник поставлю. Раздевайся, дочур… А я тебя ещё вчера ждала…
– Извини, мамуль. Маленькая неувязочка. Так вышло… – пролепетала заметно уставшая Кирсанова, опуская тяжёлую сумку на пол и снимая верхнюю одежду. – Подзадержалась в этом своём… санатории…Зато новостей – куча!
– Ага… – кивнула Лидия Фёдоровна. – Вот и хорошо. Расскажешь… А… ты к себе-то заходила?
– Да нет, не успела ещё… С поезда – прямо к тебе.
– Ну и молодец! И правильно! – приободрилась пенсионерка. – Я сейчас ужин разогрею. А ты, Верок, одевай тапочки и в комнату ступай. Отдохни пока…
– А можно я душ приму, мамуль? – провела по спутанным волосам девушка – А то прямо с дороги…
– Ну конечно! Чего спрашиваешь? – откликнулась мама. – Иди! А я щас колонку включу и полотенце свежее принесу. Давай!..
…Пока Вера плескалась в ванной, мама Лида успела и на стол накрыть, и полюбоваться новым брючным костюмом дочери, оставленным ею в комнате. Обратила она внимание и на шикарную дамскую сумочку, которой до отъезда в "санаторий" у Верочки не было. Повертев обновку в руках, пожилая женщина невольно заглянула и в недра этого галантерейного чуда. Каких только отделов, перегородок и кармашков там не было! В одном из них рука неосторожно извлекла на свет плотный кожаный кошелёк. После некоторого колебания врождённое женское любопытство победило рассудок и скромность. Лидия Фёдоровна слегка приоткрыла портмоне и… ахнула. Оно было доверху набито российскими тысячами и сотенными купюрами в валюте, которые, по её предположению, напоминали пресловутые доллары. "Батюшки! – изумилась пенсионерка. – Откуда у дочки такие деньжищи? Она ведь брала с собой не так уж и много…"
Однако додумать матушка не успела. Заслышав щелчок ванного шпингалета, она молниеносно захлопнула портмоне, сунула его на прежнее место и отложила сумочку в сторону. С трудом придя в себя, Лидия Фёдоровна обернулась на шум и вышла в прихожую. Ни о чём не подозревающая Вера кротко улыбнулась и, запахивая мамин халат, прошла вместе с последней на кухню. Увидев накрытый стол, девушка спохватилась:
– Ой, мамуль, подожди! Я ж тебе столько гостинцев привезла. Сейчас!
Она кинулась в коридор и выудила из дорожной сумки несколько свёртков. Подхватив их, вернулась на кухню:
– Вот! Это тебе, мам!.. Тут продукты разные, по дороге купила… Часть можно к столу нарезать, а остальное убери. В холодильник… Надо ещё вина принести. Чилийского. Я там бутылочку припасла…
– Ух… Спасибо, дочур! – умилилась мать. – Только… Зачем же так много? Мне одной и не съесть…
– Ничего-ничего. Не испортится. Потихоньку всё скушаешь… Я там ещё из одежды кое-что тебе прикупила. и туфли модные. Потом померяешь…
– Господи! Да стоило так тратиться? К чему?
– Ладно… Один раз живём… В конце концов – мама ты мне или нет? Кто ещё о тебе позаботится?
– Ох… Ну, дочка. Уважила старуху. Умница! – благодарно прошептала Лидия Фёдоровна и вытерла повлажневшие глаза краем шали. – Спасибо тебе, золотко! Дай Бог тебе здоровья!
– И тебе того же! – просияла Кирсанова. – С хоро-ошим довеском… Ну что? Садимся?..
…За ужином говорила больше Вера. Захмелев после первой же рюмки, она, не краснея, выплеснула на маму столько неприкрытой лжи, что подивилась собственной бурной фантазии. Очень лестно отозвавшись о медперсонале "санатория" и чудесных достопримечательностях этого края, девушка бойко поведала о прелестных соседках по палате, не забыв приврать об изумительном четырёхразовом питании. Свой сбивчивый монолог она подытожила убедительным резюме:
– Как только будет возможность, обязательно снова туда наведаюсь. Непременно!.. Могу и тебе путёвку достать. На полный курс… А что? Легко!..
– Да ладно! – смущённо отмахнулась пенсионерка. – Куда мне? До магазина бы дойти – и то слава Богу… Ты лучше… это… Уж прости, старую. На личном-то фронте как? Приглядела кого? Аль нет?
Верочка, стараясь держаться непринуждённо, пригубила вина и, надев на лицо таинственную улыбку, хохотнула:
– Ох, мамуль! Тебе бы всё женихи… Хм… Ну ладно! Так уж и быть. Раскрою карты… – Кирсанова понизила голос до полушёпота. – Познакомилась я там с одним… Хороший мужчина. Видный, представительный. В разводе. Сын с бывшей женой отдельно проживают… Ну, потихоньку завязались у нас отношения. Дальше – больше. После санатория он меня к себе в Москву повёз. Показал свою квартиру, загородную дачу. На машине туда ездили… Поэтому и задержалась немного. Я звонила тебе…
– Да-да… – кивнула явно заинтригованная мать. – Ну а ты как? Понравился он самой-то? А то… Смотри… Сейчас столько проходимцев разных. Голову-то задурют да и поминай как звали…
– О, нет-нет! Этот не такой, мамуль!.. Он меня и на свою работу возил. Показывал… У него личный офис и своя компания. Фармацевтическая. Он там заместитель генерального директора…
– Во как?! – поразилась Лидия Фёдоровна, мало что поняв из сказанного. – А сколько ж ему лет?
– Тридцать семь…
– У-у… Ничего. Не старый ещё… А как зовут?
– М-м… Сергей… – с ходу придумала имя дочка.
– Ну… Поздравляю тогда! – приподняла свою рюмку мама. – Может, даст Бог, что-то и склеится у тебя. Давно бы уж пора… Счастья вам!
– Спасибо! – вымученно улыбнулась Вера, чувствуя, что ещё вот-вот, и у неё начнётся истерика на почве гнусного словоблудия и вранья доверчивой матери.
Однако медсестру, что называется, уже понесло. Не в силах удержать себя от волнующего кровь куража, она решила доиграть этот дешёвый спектакль до конца. А заодно и на будущее расставить все точки над "i".
– Теперь о самом главном, – уткнувшись в тарелку, тихо пробормотала девушка. – Я уволилась с работы, мам. Сегодня днём заезжала в Медниково и написала заявление. По собственному… Меня уже рассчитали.
– Вот те раз! Лихо! – удивилась мать. – Ты… надумала что-то поменять?
– Да. Скоро я уеду, мамуль. В Москву, к Сергею. Для начала немного поработаю у него в фирме. Благо, это мой профиль… А затем, скорее всего, отправлюсь за границу, в Швейцарию. Там у Серёжи дочернее предприятие, швейцарско-российское. По выпуску современных медикаментов… Думаю, что смогу стать полезной на этом поприще. Мы с Сергеем уже обо всём договорились. Так что… Не обижайся, мамуль. Так будет лучше. А тебя я стану обязательно навещать. В отпуск. И звонить буду каждый день. Обещаю!..
– Вона как оно у вас закрутилось-то! – поразилась пенсионерка. – Надо же… Не успели познакомиться, а уж работать вместе договорились… Не торопишься, дочур?
– Ой, мам. Это только со стороны кажется, что быстро. А на деле… Мы ж сегодня молодые, да ранние. Правда?
– Не знаю, не знаю… – покачала головой сконфуженная Лидия Фёдоровна. – Скоро только блохи плодятся…
– Ага! – машинально кивнула Верочка и нервно зевнула, с трудом пересиливая противную дрожь в спине. – Ты только не переживай, мамчик! Где наша не пропадала? Успокойся… Всё будет отлично! Вот увидишь… А сейчас… Спасибо тебе за ужин и… Ты разрешишь мне переночевать у тебя? А то я так устала с дороги. Замоталась. Глаза сами закрываются…
– Ну о чём речь? – подхватилась пожилая женщина и встала из-за стола. – Иди раздевайся. А я пока диван за ширмой разложу. И застелю его…
– Ох… Как же хорошо, когда есть родная мама! – сладко потянулась Вера, поднимаясь со стула. – И накормит, и приголубит, и обогреет. Добрым словом поддержит… Я тебя обожаю, мамуль! Прости, если даю тебе повод для обид. Это нечаянно. Прости меня, дурёху!..
…Наутро, с трудом разомкнув отяжелевшие веки, Кирсанова не сразу сообразила, где находится. В голове продолжали импульсировать тревожные эпизоды из ночных сновидений: московский ювелир, кучка изумрудов, аптекарские весы, офисы столичных банков, проценты по вкладам, швейцарское консульство, проспекты фармацевтических фирм, условия проживания за границей… Окончательно встряхнувшись, девушка повернула голову влево и невольно улыбнулась – неподалёку от дивана стояла притихшая Лидия Фёдоровна.
– Ма-амочка! – хрипловато выдавила из себя дочь. – Ты давно здесь? С добрым утром!
– С добрым, дочка, с добрым! – оживилась пенсионерка. – А я вот… Совсем забыла сказать тебе вчера…
– Что такое?
– Да это… Не знаю уж, рассказывать или нет?.. Тут на днях к нам в город пожаловали… мужчина с женщиной. Вроде как объявился Паша Голубев. С подружкой… новой… Ну и…
– Послушай, мам! – нетерпеливо бросила медсестра. – Ты ведь хорошо знаешь, как я отношусь к этому… предателю! Зачем же старое ворошить?
– Вот и я грешным делом… Дай, думаю… – начала оправдываться мать, но внезапно запнулась. – Может, я чего и не смыслю? Ты уж прости, старую. Только… Вот! – она протянула дочери газету. – В нашей, в местной, прописали про них. Там, в серёдке… Если интересно, почитай… А я пока завтрак разогрею…
Мама Лида торопливо ушла, а Вера, чуть помедлив, брезгливо взяла в руки слегка помятый номер "Захолмской правды". На развороте она наткнулась на искомое. В нижней половине левой полосы маячила фотография, с которой на читателя несколько растерянно смотрели незнакомая девица с крупными глазами и… Павел Вересов. Только с усиками и более худощавый. Впившись глазами в снимок, Кирсанова почувствовала лёгкое удушье и головокружение. Однако быстро взяла себя в руки и начала внимательно "сканировать" колонки с текстом. Статья называлась "САМОЗВАНЦЫ". Местный репортёришка с первых же строк вылил всю свою неизрасходованную желчь на героев очерка. С самозабвением вымазав в дерьме приезжих из Садилова, он приступил к разбору других персонажей. Здесь досталось и членам ЛИТО, и директору библиотеки, и даже ментам. Словно на суд подписчиков были представлены не рядовые обыватели, а по меньшей мере наркобароны из далёкой Гватемалы…
Прочитав статью до конца, Верочка глубоко вздохнула и… принялась перечитывать вновь. И только тогда поняла, что так сильно её зацепило – молодой мужчина (якобы Александр Вязников), желавший выдать себя за Павла Вересова, несколько лет назад потерял после драки память. Это известие одновременно и поразило, и насторожило девушку. Удивило и другое обстоятельство: по словам корреспондента, их пропавший без вести земляк (Павел Голубев) на днях стал автором двухтомника прозы, выпущенного московским издательством "ЭГО". Однако, опираясь на выводы оперативных служб ОВД Захолмска, пресловутые Вязников и Титова не имеют к этому никакого отношения. Получилось уравнение с множеством неизвестных. Одно из которых – принимал ли сам Голубев участие в издании этих книг?
Терзаясь бесчисленными вопросами, молодая женщина отложила газету в сторону, села на постели и глубоко задумалась. "А что, если настоящий Пашка тоже налетел на чьи-то кулаки? К примеру, бандитские? Тогда, утром, в гостинице? Или около неё. И страдает теперь амнезией? – ужаснулась Кирсанова. – Скитается где-нибудь, горемычный, и не знает – кто он, откуда, зачем и почему? Бомжует на вокзалах, по подвалам ночует… Бо-оже! Как же я раньше об этом не подумала? Ведь всё могло случиться. Как у этого Сашки из Садилова. То есть Олега из Селищ. Впрочем… Есть одна большая закавыка. С кем я тогда разговаривала по межгороду? Когда звонила из гостиницы? Ведь как ни крути, а голос-то Пашкин был! И он тоже узнал меня, начал материть вместе с какой-то шлюшкой. Или… здесь что-то не так?.. Уф-ф… Ничего не понимаю! Парадокс какой-то…"
Вера встала с дивана и, чувствуя, что смутные подозрения не оставят теперь её в покое, решила отложить их разрешение хотя бы до утреннего кофе. Иначе можно опять в Медниково угодить. Но уже в качестве пациента…
2
С сожалением оторвавшись от просмотра эротического DVD, Байт поморщился и нажал на кнопку пищащего зуммера:
– Ну?
– Антон Иваныч! К вам Верёвкин. Говорит, срочно… – пробасил по рации охранник.
– Пропусти! – коротко отозвался Завьялов, отключил видак и пересел на широкий диван.
Илья влетел в гостиную через полминуты.
– С тебя причитается, командир! – с порога заявил он. – Всё! Можешь спать спокойно. Визитёров из Садилова в городе больше нет. Фьюить! Испарились…
– Садись! – Антон небрежно хлопнул по дивану рядом с собой. – Вот так… А теперь с этого самого места – и поподробнее…
– Ну что? – возбуждённо заёрзал на кожаной обшивке Канат. – Сведения, значит, такие… Мои ребята расстарались и пропасли эту тёлку Титову до самого Садилова. Она действительно оказалась библиотекаршей… Сейчас в контакты ни с кем не вступает, никакого Вересова не ищет, живёт отшельницей. И ваще – после случки с Потаповым ведёт себя тише воды, мышью торчит в своей норе, только на работу и обратно. Так что – ничего подозрительного. А вот Баскаков…
– Та-ак…
– За ним сегодня приехал воронок из Архангельской губернии. Сеструха, которая примчалась вместе с ментами, сразу опознала брательника, то бишь Олеженьку. Вместе они и отчалили из Захолмска в сопровождении мусоров. На Баскакова дело завели – за подделку важных документов. Тот будет теперь париться в сизухе Селищенского ОВД. Ждать приговора… Ну… Вот, собственно, и всё…
– Значит, версия с Голубевым не подтвердилась? – облегчённо выдохнул Байт. – Фуфло всё это?
– А я с самого начала говорил! Наш Пашенька давно уже с апостолами в пульку на небесах режется. Грехи свои земные отыгрывает. А ты… Зря так напрягаешься, начальник! И побольше доверяй друганам. Они не подведут!
– Добро! – кивнул Антон, встал с дивана и принёс из холодильника пару бутылок пива. Поставил их на стол. – Угощайся!..
Пока Верёвкин шумно сопел, потягивая из горлышка "Миллер", Завьялов, стоя у окна, долго прикидывп что-то в уме. Наконец, оторвавшись от созерцания листопадного пейзажа, Байт утвердительно крякнул и вновь подсел к напарнику.
– Слушай сюда, Илюх! Дельце у меня к тебе будет. Деликатное…
– Весь внимание! – подобострастно пропел Канат.
– Завтра же со своими хорьками сгоняй в Москву и возьми под прицел одно столичное книгоиздательство. "ЭГО" называется. Координаты я тебе набросаю… Нужно незаметно попасти офисы этих жучил. И если там появится настоящий Голубев, то любой ценой следует задержать его до моих дальнейших распоряжений…
– Опять двадцать пять! – хлопнул себя по ляжкам Илья. – Ты чё, командир? Ещё не понял, что Голубев давно почил в бозе? Или у тебя мания начинается?.. Сколько можно об одном и том же?
– Ты, друг ситный, помолчи лучше… – угрожающе понизил голос Антон. – Я знаю, что делаю. Ещё не трахнулся… А твоё дело – не рассуждать, а выполнять. За что хорошие бабки огребёшь… И смотри – задание суперважное! Чтоб ни одна падла не пронюхала!.. Всё ясно?
– Дело хозяйское, барин, – осклабился Верёвкин. – Сделаем! Только уточнить треба – как долго пасти это издательство?
– Думаю, до Нового года – непременно. А там видно будет…
– Замётано, шеф! Завтра отвезу своих людей на место.
– Отлично! – ухмыльнулся Байт и погрозил дулей в сторону окна. – Вот хер тебе, господин Вересов! Мы ещё посмотрим – кто кого…
Илюха недоверчиво покосился на патрона, оторвался от бутылки и тихонько фыркнул. Однако в пререкания вступать не стал – себе дороже…
3
Завернув за угол, коллеги по перу вышли на финишную прямую – до книжного магазина оставалось не более шестидесяти метров.
– Ольга так и сказала? "Вчера вечером завезли"? – уточнил на ходу заметно взволнованный Зарёв.
– Ага. Правда, небольшую партию, – подтвердил Пестун. – Успеть бы купить…
Влетев в холл "Книжного мира", приятели сразу направились к стенду новинок. Судорожно обшарив глазами многочисленные стопки изданий, искомого почему-то не нашли.
– А у вас поступал в продажу двухтомник Павла Вересова? – нетерпеливо спросил Аскольд у скучающей продавщицы.
– Это который из Захолмска? Голубев, что ли? – сонно протянула девушка.
– Да-да, он самый!
– Во-он… На той полке… – девица ткнула пальчиком в направлении стеллажа с надписью "Произведения наших земляков".
Зарёв и Пестун бросились к противоположной стене. Разительно отличаясь от безвкусицы самопальных изданий, две книги прозы Вересова особняком маячили на полке, привлекая внимание изысканным полиграфическим исполнением.
– Вот это да! – невольно вырвалось у Глеба. – Шикарно сделано! Кла-асс!..
Парни аккуратно взяли в руки пахнущие свежей краской томики и принялись молча листать их. Здесь, конечно, было на что посмотреть. Белоснежная импортная бумага, солидный коленкоровый переплёт, отдельная ламинированная обложка. К тому же обе книги профессионально оформлены стильным художником-дизайнером. Сказка, а не издание!..
– Смотри-смотри! – встрепенулся вдруг Глеб и дёрнул приятеля за рукав. – Предисловие подписано Нестором Приходько. Помнишь, приезжал к нам весной на вечер памяти Голубева?
– Ви-ижу… – разочарованно протянул Аскольд. – Тогда я ничего не понимаю. Пашкины рукописи собирал по городу Пичугин, а вступительную статью сочиняет… Может, они в одной связке пыхтели? И нас обдуривали?.. Странно…
– Да ладно! Какая теперь разница? – не мудрствуя лукаво подытожил Пестун. – Главное – двухтомник из печати вышел. А это, как ни крути – событие!
Он посмотрел на фирменный ценник, прикинул что-то в уме и полез в карман за деньгами.
– Покупать собираешься? – усмехнулся Зарёв.
– Естественно!.. А ты… разве не будешь?
– Хм… У меня другие на этот счёт соображения. – Аскольд взял напарника за локоть. – Отойдём в сторонку?
Глеб с сожалением оставил книги на полке и неохотно повиновался "главному идеологу" ЛИТО.
– Неужто не врубаешься, дружище? – вдохновенно начал Зарёв. – Пойми! Мы – друзья и коллеги Пашки. Бок о бок с ним не один год творили. Приближённые, так сказать, лица. И должны позорно денежки выкладывать за его сочинительства? Кормить всяких там Пичуг?.. А морда у них не треснет, как ты думаешь?
– Можешь предложить что-то другое? – резонно заметил Пестун. – Или просто обозреть и уйти? В знак протеста?
– Не-ет, Глебушка! Мы должны наконец заставить отцов города хоть раз раскошелиться для народа. И склонить их к приобретению большой партии этого двухтомника. За счёт казённой мошны! Вот так! Ведь земляк же наш!.. Неужели Отделу культуры будет по фигу вся эта книжная кампания вокруг Вересова? А если в самом деле по фигу – заклеймим позором, надавим на общественность! За кресло-то своё они ух как дрищут! Побегут как миленькие в книжный… Короче – завтра же собираем экстренное совещание ЛИТО и требуем от администрации города закупки Пашкиных книг из местного бюджета. Ничего, не обедняют!.. А потом, на творческих мероприятиях, будем вручать эти двухтомники наиболее достойным литераторам Захолмска. За особые, так сказать, заслуги… Полагаю, нас с тобой вниманием не обойдут… Ну-у? Как моя идея?
– Знаешь, Аскольд… – шмыгнул носом Пестун. – Боюсь, что пока мы достучимся до чиновников, эти книги… того… Раскупят…
– Хэх! – передёрнулся Зарёв. – Слишком ты хорошего мнения о Вересове. И вообще – о читателях… Впрочем – вольному воля. Сколько там? Шестьсот тридцать за два тома? Выкладывай, если не жалко. А я принципиально не куплю. Много чести за личные денежки читать эти бестселлеры…
Аскольд демонстративно сплюнул под ноги и потянулся к выходу. Глеб, поколебавшись несколько секунд, тяжело вздохнул и поплёлся вслед за "идеологом". Дойдя до первого перекрёстка, приятели, перебросившись незначительными фразами, пожали друг другу руки и разбежались в разные стороны. Пестун – в направлении своего дома, а Зарёв…
В отличие от другана тот к себе пошёл не сразу. Отсидевшись в скверике десять минут, Аскольд снова притопал к книжному магазину и, поозиравшись по сторонам, нырнул в его приветливый холл. Там молодой мужчина без тени смущения хапнул заветный двухтомник с полки и добросовестно расплатился за него в кассе.
Выйдя на улицу, Зарёв ещё раз огляделся и тихонько буркнул себе под нос: "Конкурентов следует изучать досконально". "А главное – не афишируя!" – поддакнул его внутренний голос, заставив хозяина ускорить шаги на пути к фамильным апартаментам…