Как это там – «правду говорить легко и приятно». А писать?
Впрочем, строки из романа русского писателя-сатаниста, которого, поддавшись инстинкту зверьковой прихоти, пощадил капризный деспот Джугашвили, но не пощадила лейкемия, вполне могут украсить собой практически любое произведение всех времён и народов. Хоть роман доктора философии Йозефа Геббельса. Хоть капитальный труд «Миф XX-го века» товарища по партии помянутого «доктора», Альфреда Розенберга. Повешенного в городе Нюрнберге не только за свои культурологические откровения, но и за шею. Акт сей был свершен сержантом армии США, Джорджем Вудом. В присутствии 25 человек. Под блики юпитеров. 16 октября 1946 года, между первым и третьим часами ночи.
Сегодня. Современность.
А вчера? Что? Уже история?
А завтра? Ещё Не история?
Откуда мы знаем о своей истории?
Читаем о ней.
Читаем то, что пишут историки.
Следовательно – кто историю пишет – тот её и делает. Какую историю нам напишут – такую мы и будем её иметь. Каждый народ заслуживает своей истории.
«Читатель» по нынешним временам звучит уж слишком метафорично, гиперболизировано даже. Скажем так. Потребитель вечно голоднен. иногда он нисходит до дегустации "особняка" писателя Фолкнерна или на худой конец "Бесов" писателя Достоевского.
Но вот итог прочтения опуса «Mein Kampf» писателя Гитлера, может быть неудобоварим
Фанатик-археолог Генри Шлиман с томиком Гомера в руке раскопал Трою. Эта была не та Троя. Не Гомеровская. А возможно вообще не Троя. Но так написал поэт. И его гекзаметры чудесным образом материализовались. Воображение потребителя насытилось.
Но наука бессильна. Человечество живет по истории им же написанной.
Антрополог Дюбуа что бы доказать правоту теории Дарвина искал ископаемые останки существа являющегося приходным от человека к обезьяне. Им были обнаружены доисторические останки высших приматов – австралопитек – питекантроп, синантроп… но это все ещё были обезьяны… научным методом приходное звено так и не найдено. И миллиарды людей на земле вне зависимости от образования свято верят в главы книги Бытия, якобы написанной Моисеем, что их далекий предок не слез с дерева, а был вылеплен Создателем из куска теплой глины.
Анекдот обретает черты железобетонной реальности. Но совсем не в анекдотическую ситуацию попал бы гражданин СССР, по дурости решивший воспользоваться какой-нибудь из статей конституции хоть брежневской (образца 1977), хоть сталинской (образца 1936). В сравнении с этими шедеврами мировой юриспруденции не то что «Великая хартия вольностей» - а любые «liberte, egalite, fraternite» выглядят столь же блекло, сколь речи в римском сенате глухонемого ритора в защиту Марка Антония, на фоне пламенных «филлипик» Цицерона. Представим себе сиротливый одиночный пикет, где-нибудь под истуканом «железного Феникса» в лице одуревшего от воя радиоглушилок гражданина с транспарантом на которым плакатным пером любовно вытатуировано, что-нибудь типа – «Буковского в ЦК – Андропова на остров Досон» или… Впрочем, и этого вполне достаточно, для юридических мук судьи – по поводу «что делать»? Применить статью №40 УК СССР (измена родине – вплоть до высшей меры)? Статью 149 прим. 1 УК РСФСР (злостная клевета, распространение заведомо ложных слухов от 3 лет и выше)? Или же ограничиться направлением в какой-нибудь психиатрический лепрозорий лет на 10?
Толи дело ныне. Есть вполне реальная вероятность, что даже на фоне голубых кремлевских елей и вполне брутальных рубиновых звёзд, более четверти часа может продержаться одинокий пикетчик с плакатом на груди. На плакате надпись типа там «Путин – юрист». Не посадят ведь. Ну, или там штраф – аналог 50 у.е. И всё! А может и вообще обойдётся. Рассосётся само собой. А что б три года там, в колонии-поселении и 5-ти лет ссылки. Или наоборот – так ведь нет. Ни-ни. Смешно даже. Милиция, даже если и погорячиться, поначалу с хватательным инстинктом не совладав, то вскоре разберётся в том, что «юрист» – это не матерное слово, даже высказанное по отношении к президенту. Да и лингвистическая экспертиза какого-нибудь МГУ, или бери выше – литинститута имени Горького «где как ананасы в оранжереях вызревает целая бездна талантов», скорее всего, даст следующее заключение. Не тюремное совсем, по сути своей. Мол, слово «юрист» не может быть признано оскорблением высшего должностного лица, и то, что им обозван премьер не может служить призывом к свержению общественного строя, разжиганию социальной вражды или там расовой ненависти. Да и вообще данная надпись не попадает не под один из параграфов crimen laese majestatis.
Досон - Чилийский остров в Магеллановом проливе, где располагался одноимённый концентрационный лагерь. В нём, как болгарский перец-паприка в консервной банке, томился доблестный «Лечо». Он же Луис Корвалан, вождь племени чилийских коммунистов. «Лечо» или «Лучо» - это погоняло вождя, типа «Сталин» у Джугашвили, «Каменев» у Розенфельда или «Троцкий» у Бронштейна. Летом 1976 года обменян по бартеру на психически больного злостного хулигана Буковского. Корвалан пережил Пиночета. Буковский, не смотря на вялотекущую шизофрению (диагноз, поставленный психиатрами из института имени Сербского), закончил Оксфорд и прозябает в Лондоне. Монотонные будни скучного существования в логове существования в логове мирового империализма скрашивает тем, что как-то раз, ради прикола пытался выставить свою кандидатуру на пост президента РФ. И это при живом то Путине! Как там, у Высоцкого – «сумасшедший – что возьмешь»… Андропов закопан недалеко от Брежнева.
Помер Корвалан в Сантьяго, довольствии, почёте и тихом маразме. На 94-ом году жизни. А генерал Август Пиночет издох 5 годами ранее. Тоже в маразме, во многом благодаря которому и отпущен из тюрьмы. Английской. Туда он попал за преступления против конкретных людей, во время вояжа по Европе. Подлечиться хотел упырек. Так проявилась незыблемость законов юстиции Запада. Неотвратимость воплощения оных. А проявление имперского милосердия явило из себя то, что главарь мятежа, после почти года в кутузке, был всё же отпущен подыхать от старости на место преступления. Домой. В Чили. Надо полагать товарищ «Лечо» насладился состоянием морального удовлетворения. Ну как тут не вспомнить античного автора биографий Плутарха, главу его труда в которой повествуется о афинском мудреце – Солоне. На риторический вопрос лидийского царя Крёза (помните пословицу – «Богат как Крёз»? это тот самый…) о человеческом счастье – грек ответил так: «О том счастлив человек или нет, можно сказать, лишь узнав то, как он умер».