Пролог
Едкий привкус вишневых сигар тает на ладонях багряным агнцем.
Длинные темно-фиолетовые пряди спадают с плеч,высокомерно завиваясь у самых кончиков.
Хрусталь отражает желтый полубезумный блик взгляда,ищущего добычу.
Духота. Смешение вкусов.Пепепутье дорог.
Новый Орлеан.
Район, куда заносит опустевшие души.
Место, где каждый находит свою свободу.
Выцветшие гобелены на стенах.
Элегантно извивающиеся чугунной латунью подсвечники и тканные пеленой узора рун витьеватые лестницы и коридоры.
Полутемные потускневшие зеркальные колоннады.
Отменные девушки и выпивка.И все за счет заведения в эту ночь.
Желающих – много.Не получивших желаемое – еще больше.
Однако,он уже здесь и он неотступно ждет,допивая алый леденящий напиток,опьяняющий рассудок.
Скульптурное тело выражает полное спокойствие.Длинные тонкие руки,худые пальцы,маленькие кисти и такая мертвенно-бледная кожа.Бордово-гранатовое платье,подчеркивающее стройную талию и черные кружева на запястьях,открытые плечи и карминовая лилия в волосах – все украшает женственный и хрупкий стан,заставляя проходящих мимо ненадолго оторваться от беседы со своей новообретенной «спутницей» на один вечер и жадно вглядываться в откровенно скучающую фигуру с бокалом в руке.
-Прошу простить меня,Вы свободны?-мелодичный голос окликает сзади.
А вот и очередной улов,мастерски попавшийся в кандалы Преисподней.
Секундная ухмылка на обаятельном лице и слетающая с миндалевидных губ фраза с приветливой улыбкой:
-Конечно,к Вашим услугам,Сэр –галантно повернувшись и сделав грациозный реверанс,отвечает «незнакомка».
-Тогда позвольте пригласить Вас на танец .
-С удовольствием!
Она берет его под руку и они скрываются за поворотом ,направляясь в зал,где виртуозно стонут скрипки и рвутся струны небесных ангельских крыльев от прикосновений к арфам и саксофонам.
Воспоминание Певое.
Комната.Та самая комната.
Уже за полночь они заходят в маленькую комнатку в конце мрачного коридора.
Бархатные алые шторы,тонкий слой позолоты на плафонах и окатновке картинных рам,ароматные свечи,душащие терпким запахом ладана и кровать с мягкими пуховыми подушками и белоснежными простынями предвещают вполне неплохое развитие легкого флирта.
Как никак,а он мастер в этом деле.
-Как твое имя?-замок защелкивается,спутник поворачивается лицом и берет в руки подсвечник.
-Авелейн,Сэр.
-Авелейн.. – он задувает свечу.
Авелейн успевает отметить красоту мускулатуры тела,одетого в длинный черный сюртук и выгладывающий из под него накрахмаленный воротник –жабо,остроту угловатого подбородка и
изящество скул.Надменность юношеского бунтарского взгляда отражает идеи активиста революционного движения.Он явно не военный,не сын банкира или дипломата,однако состоятельный статный молодой человек с короткими черными волосами и багряно-карими глазами.И явно проводящий молодость в свое удовольствие.
-Ну что ж.. – он подходит немного ближе и приобнимает Авелейн за талию.
-А Вас?..
-Что?
-Как..Вас зовут?- немного отстранившись,шепчет «незнакомка».
-Зови меня Томас,Томас Райк.
-Да,Сэр..
Авелейн кивает и слышит в абсолютной темноте сбивчатое жаркое дыхание.
Рука властно касается щеки и впивается в волосы.Атласная летна корсета ослабевает,а теплые сладкие губы жадно целуют сквозь туман.
Мимолетная слабость.Мгновение забытья.Паника.
Нет.Он не должен поддаваться.Не имеет права.
Как следствие Авелейн в открытую закусывает нижнюю губу Томаса,слизывая алые капли крови,проступившие на следах шаловливой выходки,и,ехидно улыбнувшись,тянет за ворот сюртука Райка на себя.Это заводит.
Они падают.Падают на кровать.
Томас срывает сюртук и рубашку,обнажая мужественное крепкое тело.Пуговицы разлетаются по углам резонансом с крючками на гранатовом платье.
-И не жалко же Вам викторианское кружево,Сэр? – дерзит Авелейн ,откидываясь на простыни и закидывая ногу Райку на плечо,проводит кончиками пальцев по губам.Томас продолжает играть в игру и,поцеловав стопу,стаскивает тонкий черный кружевной чулок зубами.Оба смеются.
Масло в огонь подливает жажда.
Нечеловечаская.Лютая.Неиссякаемая жажда.
Вырвать душу,выпить ее до дна и остальное сжечь.
Предвкушение и желание.Да начнется Великий Шабаш!
Томас целует шею и срывает с Авелейн корсет,обнажая грудь .
Райк застывает,как каменная стена,будто смотря в лицо Медузы Горгоны.
-А..Авелейн?.. – в недоумении вопрошает он.
Дитрих заливается громогласным полуприпадочным шальным хохотом:
-Дитрих – вытирая скатившуюся слезу,вторит он – Дитрих Авелейн!.. Доброе утро!И добро пожаловать в Преисподнюю!!!
Глаза пылают золотым блеском безумия.Оскал обнажает острые клыки.
Томас пытается схватить его за шею,на что сам получает довольно грубый толчок в грудь и вывернутую кисть правой руки,которую сжимают длинные пальцы Дитриха.
Авелейн хватает его за подбородок и,проведя языком по кровоточущей ранке на губах,слизывает кровь.
- Что,думал сможешь убежать?Ха!Бессильный человек!Хочу расстроить – тебе не под силу.Я сожру твою душу –он расплывается в широкой улыбке.
Томас сидит молча,не шелохнувшись
-Нет.
-Что,прости?
-Нет.
-Я не расслышал,ты что-то так странно там бормочешь?
-Я сказал тебе – нет! –Райк хватает Дитриха за горло и неистово вжимает в кровать – это я хочу тебя расстроить – ты попал,парень,круто попал!
Он резко сдергивает ремень и,сжимая запястья демона,привязывает его к чугунному резному выступу изголовья кровати ремнем,буквально намертво приковав живой цепью.
В глазах Дитриха застывает ужас.
Паранормальный и аморальный страх,граничащий с фобией.
Где-то на периферии слуха – смерть.
Вот он тот самый момент истины.
То самое чувство обреченности.
Дитрих судорожно пытается вырваться.Нервно дергаясь из стороны в сторону.
- Добро пожаловать в мой мир,демоническое отродье!
Томас срывает остатки одежды.
Тонкий атлас с треском рвется лоскутами по швам.Кружевная вязь сбивается и меркнет.
Он подается вперед, раздвигая колени Авелейна.
Тот сжимает их, отчаянно стонет и вгрызается зубами в кожу.
Так добыча превращается в охотника.
Жертва начинает убивать.
Всесильно.Гордо.Непреклонно.
Омерзительно-прекрасно.И до одури сексуально.
Томас входит, не долго думая.
Грубо, мнговенно, без лишних выражений, не скупясь на резкие и рваные движения.
Сопротивляющийся Дитрих кричит, кусая губы.
Извивается.Плачет от боли и панического ужаса, охватившего его тело.
Но ничего не может сделать.
Движения динамичные, внезапные, отрывистые.
С первыми толчками в самую глубину демонического нутра, высоковластной натуры с исключительно эгоистичными идеалами.
Без смазки.
С откровенной издевкой в каждом мимолетном вздохе, в каждом прикосновении, отзывающемся разрядом шокового импульса в мутнеющем взгляде Дитриха.
Откровенно иметь, не занимаясь любовью.
Это дикая охота.Страсть.Жажда обладания.
Желание грубой близости тел, не более.
Авелейн сходит с ума.
Ему противно, тошно до изнеможения, но все же что - то в нем пылает и откликается на столь жестокий поворот.
Взгляд затуманивается.Мир вокруг блекнет, перестает существавать время и пространство.
Система дает сбой.Акустический купол слепой шарманкой чертит звон дыхания и умоляющих возгласов, нечто между "прекрати" и "продолжай", "только не останавливайся, только не жалей".
Длинные ногти рвут ремень.
И Дитрих закидывает руки Томасу на шею.
Райк приподнимает его на себя, меняя угол наклона,и,взвыв, Авелейн вцепляется острыми ногтями в широкую спину партнера, яро царапая ее.
Неистово зашипев, Томас звереет и с силой сбрасывает с себя Дитриха,впечатывая его в кровать.
Нервный излом спины и прогибающаяся талия.
Обнаженные ключицы и клетка ребер.
Тазобедренные кости и напряженные мышцы.
Все свидетельствует о полном повиновении.
Безостановочно. Бешеным рывком в никуда.
В слепой горячке руки сминают простыни.Губы Райка целуют пресс, дорожкой от пупка до ключицы и вгрызаются в область сердца, заставляя его сжиматься внутри и биться в сумасшедшем ритме.
Томас прикусывает зубами правый сосок Дитриха и слегка оттягивает кожу .
Возбужденное тело Авелейна содрагается дрожью наслаждения, он протяжно стонет в голос, наступая на унизительную аморальность совершенного.Поддаться эмоциям и не суметь контролировать ситуацию.
-Не...оста..навливай..ся...
- Ха~а?Что, шлюха?тебе мало?
В эту секунду Дитрих понимает, что это неправильно, что все, что он сейчас делал, не более чем искушение и соблазн, а он не более игрушки на одну ночь.
Это ранит.Заставляет всколыхнуться ледяное пламя отчаянной демонической натуры от всецелого осознания своего унизительного положения.
И он срывается.
Не выдерживает и с силой пытаетсяд высвободиться из столь крепких кистей, обнимающих его.
Он отталкивает Райка,впиваясь ногтями в ключицы.
Хватает за горло.Пытается задушить.
-Сволочь...- плюет в лицо Томасу Авелейн.
Райк вытирает щеку и молчит пару секунд.Затем он отвешивает сильную пощечину в ответ.Авелейн осоловело трет пылающую отметину.
-С-сука! - протягивает он - ты ответишь! За все!
Глаза наливаются яростью.
Кулак сжимается до ломоты костяшек и, наливаясь белизной,бьет Авелейна в висок.В живот.В челюсть.
Кровь тонкой струйкой стекает с уголка губ, оставляя длинную дорожку алых пятен на выбеленных простынях.
Озверело.Ненавистно. Безудержно.
Томас резко переворачивает Дитриха на живот и, схватит за волосы,впечатывает головой в изголовье кровати.
И входит.Снова.
Как можно глубже. Как можно сильнее.
Дитрих кашляет.
Захлебывается кровью.Плачет.
Томас даже и не думает прекращать.
С омерзительной усмешкой он тянет за волосы израненное тело Дитриха, заставляя его глубоко прогнуться в пояснице.
-Кричи, сука, кричи!
Дитрих закусывает губы, но не издает ни звука.
Только тело содрогается при каждом вздохе.
Омерзительная картина открывается его взору.
Окровавленная кровать с большими бурыми пятнами.
Ломаные ногти и выплюнутые осколки зубов.
Разорванная ткань одежды.
Смятые куски постельного белья.
И шальной лунный свет, ехидно скалившийся сквозь оконный проем.
Клочья фиолетовых волос.Разорванная душа.
Рвотный приступ подступает к горлу.
Тошнота и боль обволакивают разум.
Томас двигается все быстрее.
Глубоко дышит.
Кончив, он отбрасывает еле живое тело, встает, поднимает жабо и сюртук и, одевшись, уходит, застыв на секунду в дверном проеме, но не оборачивается и не говорит ни слова.
Только потирает исполосонную окровавленную спину.
Дитрих поджимает ноги и закрывает глаза.
Истерзанное тело скулит маленьким комочком,
Всесильная душа изранена и измотана.
В клочья разорвано понимание происходящего.
Авелейн съеживается глубже.
Проклинает этот мир, этого человека и свою слабость.
И исчезает спустя пару мгновений.
Он убегает, впервые бежит, поджав хвост.
Куда угодно, только не в этот мир, не в этот город, не в эту комнату.
Клянется больше сюда не возвращаться.
Клянется найти и убить Томаса Райка.
Клянется вырвать его душу…
Он растворяется в полутьме скрипичной увертюры тихого ночного сонидо,мертвенно блекнет в полупризрачном тумене бессилия.Уходит в никуда.
И больше не возвращается.Никогда не возвращается.