Проснувшись как обычно рано утром, мой мозг сладко потянулся, вскочил с кровати и,нацепив розовые тапочки, бодро пошлепал к пляжу. Обжигающее и яркое круглое солнце наливалось спелым яблоком, брызги соленого теплого моря не давали той долгожданной прохлады. Повалявшись полчасика на рыхлом теплом песке, мозг лениво поплелся за парочкой стаканов клубничного сока и привычным cheese tomato omelette. Потягивая сок, мозг думал, чем бы занять себя сегодня, но идеи будто бы смыло в то самое море, в котором не так давно он (мозг) весело плескался.«Как хорошо!» - подумал мозг – « все это – солнце, песочек, свежевыжатые соки. Пожалуй, обратно я не вернусь». И чем дольше мозг думал, тем больше он был уверен в том, что останется здесь навсегда. В этой спокойной, практически безлюдной бухточке, в своем любимом бамбуковым домике. И пусть противные иностранцы светят под пол фонариком по ночам, пусть мерзкий кошак орет хоть всю ночь, а барабанщики отбивают отвратительный ритм, который никак не дает заснуть мозгу. Решение было принято – остаться здесь, в этом уголке тепла, света, улыбок и всепоглощающей гармонии. «Сейчас, только допью сок. Допью, и потеряю паспорт» - пронеслась мысль в мозгу….
Пока мозг болтая розовыми шлепками щурился от искрящихся лучиков света поджаренного солнца, тело , завернутое в три одеяла, в шерстяных носках и бабушкином халате, вот уже час делало попытки вылезти из под одеяла.Высовывая один палец, тело морщилось и засовывало его обратно под свои мягкие и теплые одеяльца. Попытки были тщетны. Тело сделало усилие, открыло один глаз, но тут же зажмурило его, обнаружив за окном бушующую вьюгу. Тело пыталось. Старалось вылезти из кровати. Но ничего не выходило. Комфорт ощущался лишь здесь – под грудой одеял. Взглянув на часы, тело расстроилось. Еще час назад ему нужно было быть на работе. Но как идти на работу, когда попытки встать с кровати оборачиваются полным крахом?? Тело наморщилось. Погрустнело и выдавило из себя скупые слезинки.
Соединение стало шокирующим. Мозг предпринимал попытки покончить жизнь самоубийством, обнаружив тело в холодной питерской зиме. Тело постоянно ныло, жалело себя и не давало даже спокойно повеситься на поясе от халата. Мозг метался из стороны в сторону, море медленно растворялось в призрачной дымке, унося с собой последний символ уходящего отпуска – розовые шлепки. Они уплывали все дальше и дальше, и вот, уже совсем скрылись за горизонтом...
Мозг издал истошный вопль. Тело испугалось и со всей грудой одеял, кубарем скатилось с кровати.
За окном наступило новое утро питерского февраля.