Мы летели вертолетом МЧС из Грозного в Моздок… накануне был банд-налет на блок посты вокруг города. Человек шесть убитых за ночь и человек десять раненых, из них двое тяжелых.
Это было весной 2000 года, в городе, только освобожденным от боевиков было очень неспокойно.
Два бойца лежали на носилках: все перевязанные кровавыми бинтами, оцепленные артериями капельниц и аппаратов. Медицинская сестра – немолодая уже женщина, общалась с ранеными жестами, говорить они не могли.
Взлетели.
- Ну, ты как, сынок? – спросила она одного. Второй был без сознания. Поэтому, лежал молча, удостаиваясь лишь мягкого прикосновения медсестринских рук.
Раненый моргнул свободным от повязки правым глазом.
- Так! Давай договоримся: «да» - моргаешь глазом, «нет» – водишь глазами вправо – влево. Договорились.
Глаз моргнул.
- Тебе очень больно?
Глаз: вправо – влево.
- Обманываешь, - с улыбкой продолжила сестричка.
Глаз: вправо – влево.
В иллюминаторах появились очертания Моздока. Борт начал снижение. Медсестра засуетилась, порылась у себя в сумке и достала… «кометичку», откуда извлекла зеркальце, помаду, еще какие-то принадлежности.
- Милок, - обратилась к своему подопечному, - можно я зеркальце на тебя положу?– и продолжила с улыбкой, - подержишь, а?
Глаз моргнул.
И мне показалось что, перевязанное практически полностью, лицо раненого, расплылось в улыбке.
Главный врач Главного военного госпиталя имени Бурденко как-то сказал, что выживаемость в госпиталях периода «первой и второй чеченских войн» составила 99%.
Если довезли до госпиталя – считай живой!