Сестра Татьяна говорит, что первым моим учителем физкультуры нужно считать старшего брата Фёдора. До ухода на фронт в 1943 году он, на одну из своих первых зарплат, купил мне лыжи и преподал первые уроки ходьбы на них.
Вторым учителем стал брат Иван, демобилизованный из армии в 1951 году. Как только выпал первый снег, он купил мне новые лыжи, палки, лыжные ботинки и после работы установил крепления на лыжи. Я тут же в темноте решил их испытать. В те годы и взрослые, и дети катались вечером на лыжах прямо на улицах города по лыжне, проложенной от речного вокзала до Дома советов. Пробежка окончилась печально, носком лыжи я попал в металлический обруч, вмерзший в снег, и сломал лыжу. Моему горю и слезам не было предела. Иван успокоил меня, сказав, что завтра найдет ей замену.
Металлические обручи от деревянных бочек тогда валялись по всему городу, и катание их палочкой было очень популярным занятием детворы.
Зимы в послевоенные годы стояли суровые, реки и озёра покрывались льдом порой в начале октября, а снег выпадал значительно позже. Первым делом после школьных занятий детвора бежала на ближайшее озеро, проверить толщину льда. Проверяли её с помощью тяжёлого камня или обломка кирпича. Если от подброшенного вверх и вдаль камня на льду не оставалось дырок и трещин ; значит, уже можно осторожно выходить на лёд. А дня через два-три по глади озёр уже катались все, от мала до велика. Бывало, что кто-нибудь из детей проваливался под лёд. Но не могу вспомнить ни одного трагического происшествия со смертельным исходом.
Наиболее памятный случай произошёл с одним из младших сыновей банщика городской бани. Парнишка был, как тогда говорили, сорвиголова. Катаясь на санках с крутого берега протоки, проходившей от морского порта к бане, он на скорости провалился в промоину, ушёл под лёд и умудрился в двух метрах от места, где нырнул, головой пробить лёд и выбраться на берег. При этом санки и один валенок утонули, за что отец в порыве гнева его чуть не убил. Жили они очень бедно, а валенки были совсем новые, только что купленные.
В двенадцать-тринадцать лет я с нетерпением ожидал момента, когда лёд окрепнет настолько, что по нему на коньках можно будет скататься в Тельвиску, в гости к дяде Исаю. Однажды при возвращении из Тельвиски мои коньки вдруг прорезали лёд, и я головой вперёд нырнул в промоину, образованную протокой, вытекающей из Казённого озера в Городецкий шар. Немного придя в себя от спазм, сковавших всё тело, я попытался выбраться, но это не удавалось. Лёд был очень скользким, да к тому же под моей тяжестью обламывался. На моё счастье случилось это на глазах учеников Тельвисочной школы-интерната, катавшихся поблизости. Они попробовали приблизиться ко мне, но лёд начинал трещать. Тогда они легли на него и задом наперёд поползли, придерживая друг друга за коньки. С помощью образованной ими цепочки из тел, ребята вытащили меня из промоины.
Спасатели помогли мне вылить воду из валенок, к которым были прикручены веревками коньки, отжать носки, тужурку, шапку и вачеги (рабочие суконные рукавицы, обшитые замшей). После чего я решил не возвращаться в Тельвиску, а катиться домой в Нарьян – Мар, до которого было еще 4 км. Приехав в обледеневшей одежде домой, я, опасаясь нахлобучки от матери, еще какое то время не решался войти, выжидая не выйдет ли она во двор, чтобы незаметно от нее прошмыгнуть и переодеться.
Ещё больше развлечений и приключений детям младшего школьного возраста приносило весеннее половодье. Самое большое из них случилось весной 1952 года. Вся центральная часть города оказалась под водой, в том числе и улица Выучейского, на которой мы жили. Когда вода залила двор сельхозтехникума, всех лошадей и коров завели на первый этаж дома.
Взрослым было не до нас. Поэтому мы с Игорем Хатанзейским, жившим над нами, сколотили из досок и дверей плот, и поплыли на нём по двору техникума. В какой-то момент Игорь поскользнулся и бултыхнулся в ледяную воду. Старше меня на два года, он был щуплым и на голову ниже ростом. Уйти на дно ему не дал полушубок, раскрывшийся веером. Игорь отправился в свободное плавание, поддерживаемый полушубком. В это время на крыльце дома стоял его старший брат Борис, который очень плохо видел. Поэтому, услышав крик младшего брата: «Помогите!», он ответил флегматично: «Смотри, утонешь, домой не приходи» и ушёл в дом. Игоря спас завхоз техникума Андриян Носов.
Мы жили на первом этаже. Ночью мама меня разбудила и сказала: вставай скорей! Я быстренько соскочил на пол и оказался по щиколотку в ледяной воде. Вода появилась на полу первого этажа техникума, всех животных перетащили на второй этаж, огородив их столами. Сена не было, и лошади начали грызть столы. Производимый ими при этом скрежет разносился по всему дому.
Перейду к спорту. Первый школьный учитель физкультуры ; Николай Николаевич Кольчевский. Он оказался разносторонним спортсменом, но, судя по его сложению и тому, сколько времени и сил он уделял занятиям с нами спортивной гимнастикой, именно она была его любимым видом спорта.
Подозреваю, что по его инициативе во дворе школы построили гимнастический городок, с перекладиной из бревна, закреплённой на двух опорах на высоте около четырёх метров. На перекладину забирались по прислонённой к ней лестнице. В метре от лестницы к перекладине с помощью крюка и кольца прицепили гимнастический канат, на конце которого был завязан здоровенный узел. Самые отчаянные из нас на переменах залезали по лестнице на перекладину и затем по канату скатывались вниз. Остальные раскачивали канат и запрыгивали с лестницы на него. Такой же канат висел в зале. Больше всего ученики пятых-седьмых классов любили качаться на нём, перелетая с одной на другую печки, отапливавших зал.
Для меня занятия гимнастикой явились сущим наказанием. Зато крепыши Игорь Шишкин и Колька Славин, а также элегантный в упражнениях на брусьях Андрей Дуркин немало преуспели в ней. Николай Славин сохранил своё увлечение на всю жизнь. Он стал тренером известной на всю страну гимнастической школы во Владимире и Заслуженным тренером СССР по гимнастике.
Более ощутимых успехов под руководством Николая Николаевича я достиг в волейболе и баскетболе. Закончил я баскетбольную карьеру капитаном первой команды школы № 1, выигравшей звание чемпиона города среди взрослых в 1958 году. Второе место тогда заняла команда «Водник», капитаном которой был Игорь Шишкин, а третье ; вторая команда школы с капитаном Валентином Зуевым. Учителем физкультуры в то время работала Ирина Алексеевна Гарбер. Успех школьных команд объяснялся тем, что по её инициативе во многих старших классах возникли волейбольные и баскетбольные команды, проводились чемпионаты школы по этим видам спорта.
Сильнейшими волейболистами и баскетболистами школы после выпуска 1957 года считались Вадим Паршин и Владимир Истомин. Но за какие-то провинности их исключили из сборных команд школы. Своё они взяли, став сильнейшими легкоатлетами школы: Вадим в толкании ядра, а Владимир в прыжках в высоту.
Зимой в волейбол играли не только в школьном зале, но, по инициативе студентов из Якутии, на волейбольной площадке во дворе сельхозтехникума. Зимой они не только играли в волейбол, но и тренировались в тройном прыжке двумя ногами с места, готовясь к соревнованиям по национальным видам спорта.
На той же площадке в летние вечера собирались прибывшие на каникулы студенты, окончившие школу в середине пятидесятых годов. Запомнил из них Юрку Дерюгина, Славку Филатова и двоюродную сестру Саньку Носову (впоследствии ; учитель немецкого Александра Ивановна Романенко). Закончив игру уже за полночь, вся компания, и я в том числе, шли купаться.
Помимо волейбольной площадки, во дворе техникума имелась площадка для игры в городки. Самыми заядлыми городошниками были крановщик морского порта Семён Вокуев, учитель литературы Павел Васильевич Аксёнов и физики ; Евгений Владимирович Ружников. Меня они привлекали в качестве четвёртого для игры «два на два». Я настолько преуспел в этом деле, что вошёл в состав сборной команды Ненецкого округа для участия в соревнованиях по городкам на Архангельской областной спартакиаде 1955 года.
Команда округа летела в Архангельск на грузовом самолете Ли-2. Сидели в нём на прикреплённых к бортам откидных скамейках. В самолёте стоял холод и, чтобы согреться, мы затеяли игру в волейбол. Благо, места внутри огромного самолёта хватало. Но на подходе к Нижней Пёше машина снизилась до высоты 500 метров и началась сильная болтанка. Тут уж стало не до волейбола. Я сполна познал тогда, что такое морская болезнь.
Соревнования проводились в Архангельске на стадионе «Динамо». За сборную Архангельска выступал мастер спорта и чемпион СССР по городкам Журавлёв. Об участии спортсменов нашего округа в той спартакиаде писала окружная газета «Няръяна вындер», одной фразой упоминая и городки: «Городошники заняли третье место».
На спартакиаде я впервые в жизни питался в ресторане. Это был ресторан «Полярный».
Вела в нашей школе уроки физкультуры и Зинаида Ивановна Рудалёва, после ухода Н.Н. Кольчевского и перед приходом И.А Гарбер. На первом месте в её табели о спортивных рангах стояли лыжи. С ней мы ходили кататься с песчаных холмов. Сегодня там поставлена ограда городского водозабора.
Самым любимым для меня был и остаётся до сих пор лыжный спорт. Тем более, что брат Иван всячески подогревал и поддерживал моё увлечение лыжами. Уже в одиннадцать лет я впервые преодолел дистанцию 10 км до Казённого озера и обратно. Правда, не в качестве участника соревнований, а помощника Ивана в прокладке и маркировке флажками дистанций на 5 и 10 км. Выходили мы в день соревнований рано утром, прихватив с собой мешок, чтобы заодно собрать куропаток, иногда лежавших под проводами телефонных линий, вдоль которых проходила лыжня.
Иван с малолетства обучал меня технике хода на лыжах. Под его руководством я освоил известные способы: переменный ход, переменный перекидной, одновременные бесшажный, двух- и четырёх- шажные хода. Начиная с седьмого класса начал проводить лыжные тренировки не менее двух раз в неделю. Но никак не мог выиграть у сильнейшего лыжника среди учащихся округа Валерки Пашкова из деревни Голубковка, и стал чемпионом округа среди школьников только после того, как он окончил школу в 1957 году.
В школьные годы я не смог достичь главной цели спортсмена: выполнить норматив первого разряда по лыжам, хотя вплотную к нему приблизился. Иван уже в те годы думал, что я пойду по его стопам, в институт физкультуры им. Лесгафта. Брат посоветовал хотя бы раз в неделю бегать на лыжах по пересеченной местности на Демидовых холмах за лесозаводом.
На всю жизнь я запомнил, как возвращался домой с Демидовых холмов. Дело в том, что лыжня от лесозавода на эти холмы проходила через кладбище. А я, даже в возрасте шестнадцати-семнадцати лет оставался боязливым, если не сказать трусливым. В силу полученного мной в детстве воспитания и под влиянием бесконечного числа рассказов о покойниках и заживо погребённых, заменявших нам тогда телевидение, я панически боялся покойников. Поэтому, возвращаясь в сумерках с Демидовых холмов, я мчался через кладбище что было сил и молил Бога, чтоб не споткнуться и не упасть. Потому что был уверен: если упаду, никогда уже не встану из-за разрыва сердца. И такое со мной повторялось каждую неделю.
Через несколько лет, проходя медосмотр как член сборной команды по лыжам Ленинградского университета, я узнал, что опасения мои были небеспочвенны. Спортивный врач университета не подписал мне справку-допуск к соревнованиям, обнаружив непорядок с сердцем. Он отправил меня на обследование в спортивный диспансер при институте физкультуры. Там мне вынесли вердикт: с моим сердцем заниматься лыжным спортом можно лишь при большом желании, но лучше не рисковать. Тем более, что из-за сердечных проблем больших высот в спорте я не достигну. И добавили, что в дальнейшем справки-допуски мне придётся получать только у них.
И всё же благодарю свою судьбу за трудное, но полное всевозможных приключений детство.