Отрывки из книги о Муссолини. ABTOP - Борис Тененбаум
Bесь мир знает, что 12-го сентября 1943-го года немецкие планеры, несущие роту десантников под командой Отто Скорцени, приземлились на крошечном пятачке у горного отеля, где держали Муссолини.
И дуче вместе со своим освободителем улетел в Германию, на встречу с фюрером.
Такова легенда - но, как всякая легенда, она коротка, одномерна и лишена подробностей. В конце концов, и при самом поверхностном взгляде становится понятно, что планирование такой операции делалось не на уровне ротного командира.
Нет, это было частью крупной общевойсковой операции. Конкретно за нее отвечал генерал-полковник Люфтваффе Карл Штудент, командующий парашютными частями Рейха - именно к нему стекалась вся разведовательная информация, связанная с поисками местонахождения Муссолини.
Так что когда дуче погрузили в маленький "Шторх"- единственный тип самолета, который только и мог взлететь с крошечного пятачка у отеля "Кампо Императоре" - этот экспромт был хорошо отрепетирован, вплоть до такой детали, что Муссолини посадили на пол самолета, поместив его между ног Отто Скорцени, сидевшего на пассажирском сиденье.
Тщательность подготовки и безупречность исполнения вообще были характерны для итальянской операции вермахта. Германское верховное командование, конечно же, знало о том, насколько шатко положение в Италии, и меры по удержанию контроля над страной принимало загодя. Считалось, что главной задачей будет разоружить вовремя итальянскую армию и не дать ей возможности оказать организованное сопротивление.
Успех оказался полным, выше всех ожиданий.
Итальянская 4-я армия, задача которой заключалась в оккупации части Юга Франции, при известии о капитуляции Италии просто рассыпалась. С транспортом у нее было плохо - но организовать отступление в Италию - в воинском порядке и с оружием в руках - никто даже и не попробовал. Солдаты и офицеры 4-й армии больше всего боялись попасть в плен к немцам - так что все они врассыпную кинулись к итальянской границе, заботясь только об одном - как можно скорее избавиться от мундира. Был случай, когда немецкий патруль в потоке беженцев перехватил генерала, переодетого монахиней.
В самой Италии картина была ничуть не лучше.
Солдаты бросали оружие и разбегались, оставляя военные склады на разграбление.
Толпы народа кинулись туда в первую очередь за продовольствием. Это в военном министерстве Тейлора и Гарденера кормили телятиной и блинчиками а-ля-Сюзетт - а вообще-то в Италии норма хлеба, выдаваемого по карточкам, составляла 250 граммов в день. А вскоре дошла и до 150 граммов - ниже уровня выживания.
Поэтому мешки с мукой и рисом с армейских складов стали растаскивать немедленно, и прекратить этот процесс могли только немецкие патрули - они начинали стрелять без всяких лишних церемоний, вроде предупреждений или призывов разойтись.
В задачи немецких войск в Италии входило не только обеспечение защиты военного имущества - все итальянские солдаты теперь считались военнопленными, их следовало собирать вместе и брать под контроль. Захват живой добычи не был особенно трудным - один из итальянских полков, не успевший разбежаться, был захвачен в казармах немецким мотоциклетным патрулем в составе четырех человек. Разоруженный полк был отконвоирован к железной дороге, погружен в вагоны для скота, и через пару часов поезд ушел в Германию.
"Шторх"был таким маленьким и легким, что мог взлетать с полосы всего в 60 метров длиной, но его дальность полета была ограничена, да еще к тому же он был сильно перегружен. Так что пилот не стал рисковать, а приземлился на аэродроме возле места под названием Пратика ди Маре, где Скорцени перегрузил дуче в ожидавший их "Хейнкель", который ближе к полуночи и доставил их в Вену. В Мюнхен Муссолини попал только 13-го сентября, где ему дали возможность встретиться с семьей и немного отдохнуть.
Фюрер принял своего друга 14-го сентября - и они обнялись.
Потом они два часа проговорили наедине, и никакой записи беседы не сохранилось. Выдвигались предположения, что дуче пытался настоять на том, что его активная политическая жизнь окончена, и что его единственное желание - воссоединение с семьей.
Говорили также, что Муссолини согласился взять на себя некую политическую роль только под угрозой того, что иначе Рейх захватит долину реки По, а в действиях против итальянских мятежников применит ядовитые газы. Угроза, кстати, была отнюдь не пустой - вермахт уже попробовал нечто в этом духе на Восточном Фронте.
Но после угрозы Черчилля, что газовые атаки на русском фронте будут рассматриваться так же, как если бы они были направлены против англичан, делать это прекратили.
У Черчилля были веские аргументы - в самом конце июля 1943 в ходе операции "Гоморра" союзная авиация буквально смела с лица земли огромный город Гамбург. Больше сорока тысяч человек оказались убитыми, втрое больше - ранеными, без крова осталось больше миллиона немцев - и если ко всему этому присоединились бы и газы, ситуация для Германии стала бы невыносимой.
Так что использование газов против союзников англичан оказалось исключено - но итальянцы союзниками Великобритании не являлись …
По сей день существует версия, согласно которой Бенито Муссолини пожертвовал собой в надежде "... спасти Италию от ярости тевтонов ...". Скорее всего, это слишком щедро - дуче был привезен в Мюнхен буквально как мешок, и согласно всем очевидцам, выглядел он ходячим трупом, сломленным и безвольным.
Сидя в "Кампо Императоре", Муссолини, может быть, больше всего боялся того, что его выдадут союзникам для публичного суда. От этого страха Скорцени его избавил - до поры - но теперь он боялся Гитлера, эсэсовцев, и немцев вообще.
Da, сопротивляться настойчивым призывам фюрера "... возобновить свой славный путь ..." дуче бы не решился.
Но, как бы то ни было, на следующий день по радио был обьявлен декрет:
“… всем верным товарищам по всей Италии: с сегодняшнего дня, 15-го сентября 1943-го года, на XXI году фашистской эры, я возобновляю свое верховное руководство фашизмом в Италии.
I
В сентябре 1944-го года министр Cоюзов и Kорпораций Итальянской Социальной Республики, Анджело Тарки, обратился к дуче с отчаянной мольбой - упросить германское командование отказаться от планов по демонтированию крупных итальянских предприятий для перевода их в Рейх.
В конце концов - разве они и так не работают на военные нужды Германии ?
Министр не знал, что 21-го сентября 1944-го Бенито Муссолини сам обратился с нижайшей просьбой в посольство Рейха - поскольку ФИАТ ежедневно производит в Турине 50 грузовиков дня нужд германской армии, то нельзя ли выделять из этого числа автомашин хотя бы три штуки и для Социальной Республики ? Это помогло бы с проблемой распределения среди насления Италии скудных запасов продовольствия, и “… пошло бы на помощь общему делу …”.
Ну, и ему отказали.
В штабе Келлельринга были свои идеи, что может пойти на помощь общему делу - союзники в начале июня 1944 прорвали наконец германскую линию обороны и заняли Рим. Где именно пройдут новые рубежи обороны, и удастся ли их удержать, в июне было еще неизвестно - и поэтому следовало заранее принять определенные меры предосторожности. Они включали в себя, в частности, вывоз в Рейх девяноста пяти тонн золота (то-есть всего золотого запаса Италии), демонтаж и вывоз наиболее ценных предприятий по производству военной продукции – ну, и усиление борьбы с саботажем в тылу.
Вот тут итальянцы действительно могли помочь.
Разумеется, ведение настоящих военных действий доверить им было нельзя - но вот для борьбы со всякого рода смутьянами они вполне могли пригодиться. Властям Итальянской Социальной Республики было позволено начать формирование так называемых "черных бригад". На самом деле на бригады они походили очень мало - скорее это были отряды численностью в 200-300 человек, которые должны были поддерживать порядок в отведенных им территориальных зонах.
Пополнялись "черные бригады" как добровольцами, так и призывниками - и поскольку среди добровольцев было полно криминала, а среди призывников, ввиду нехватки рекрутов, попадались мальчишки лет 14-15, то результат оказался поистине чудовищным.
Hикакого организованного снабжения у “черныx бригад" не было, лиры становились цветными бумажками, вроде фантиков, a едa, транспорт и бензин им требовались так или иначе, то они обеспечивали себя сами. Заодно выколачивали и вино, и женщин, и какие-нибудь ценности в формах попрочнее эфемерной итальянской валюты - и при этом творили дела, удивлявшие даже эсэсовцев.
Штабы “черных бригад” становились пыточными центрами еще на стадии формирования.
Муссолини в этом отношении - как и во всех прочих - сделать ничего не мог. У него не было никаких средтств контроля на местах, его "власть" там признавалась только на словах.
В деревне Донго, несмотря на всю ее малость, был и собственный парк, разбитый у берега озера, и даже с каменным парапетом у линии воды. Там-то, у парапета, конвой выстроил пятнадцать иерархов фашистской партии, пойманных вместе с Муссолини. Когда "полковник Валерио" втолкнул к ним еще одного человека, в иерархию не входившего - Марчелло Петаччи, брата Кларетты - они бурно запротестовали:
"Выкинуть его ! Он предатель, он недостоин умереть вместе с нами !".
И они его действительно вытолкнули, и кто-то из них воскликнул: “Да здравствует Италия !" - но времени на такие церемонии было мало.
Bсех казнимых повернули лицом к озеру и скосили одним залпом.В Милан грузовик пришел 29-го апреля 1945-го года.
Все семнадцать трупов выставили на потеху толпе на маленькой площади Пьяцца Лорето, возле гаража с бензоколонкой. На тела казненных плевали, мочились, в них кидали камни и всякий мусор. В руки Муссолини всунули какую-то палку и сказали, что это его скипетр, какой-то человек держал труп Кларетты, чтобы все могли видеть ее лицо.
На Пьяцца Лорето притащили пойманного живым Акиле Стараче и показали ему труп Муссолини.
Он поглядел на тело своего вождя, выкинул правую руку вперед и вверх, как и полагалось в образцовом римском салюте, и закричал:
"Да здравствует дуче !".
Муссолини говорил в свое время, что Стараче глуп, но верен - и верным он оказался до последнего часа. Или даже до последней минуты, - потому что примерно столько времени после своего последнего приветствия дуче он и прожил.
Акиле Стараче застрелили тут же, на месте - и тут кому-то из партизан и пришла в голову блестящая мысль - подвесить трупы за ноги на перекладине стоек бензоколонки.
Так и сделали.
Oни висели все вместе, одним рядом, слева направо, и Бенито Муссолини, и Клара Петаччи, и все остальные. Какая-то добрая душа завернула обратно задравшуюся юбку Кларетты и подвязала ее к коленям - наверное, для того, чтобы покойная выглядела все-таки как-то поприличней.
Муссолини не пожалел никто. Еще когда его труп лежал на земле, сильно брошенный камень расколол ему череп. И теперь с головы дуче тонкой желтовато-серой жидкой струйкой наземь стекали мозги ...
Они собирались в лужицу у подножия его виселицы.
II
Гитлер покончил с собой в Берлине 30-го апреля, на следующий после публичного поругания над телом его соратника. В Италии на это особого внимания не обратили - война так или иначе догорала, но в разбомбленной стране нехватало хлеба, и людям было не до символических сближений.
Трупы с виселицы на Пьяцца Лорето сняли по настоянию архиепископа Миланского - он был страшно возмущен, призывал “… похоронить покойных по христианскому обычаю …” - и его послушались.
Ярость понемногу спадала. Маршала Родольфо Грациани подержали в тюрьме, в 1950 году приговорили к 19 годам тюрьмы, но очень скоро амнистировали, и он дожил до 1955-го.
Дино Гранди и вовсе повезло - его вместе с Чиaно приговорили к смертной казни, но заочно, потому что в августе 1943 года он бежал в Испанию. Потом его немало поносило по свету - он жил в Португалии, потом — в Бразилии. Но к концу жизни все-таки вернулся в Италию, и умер в родном городе, Болонье, на 93-ем году жизни.
Вальтер Аудизио, убивший Муссолини - ну, или считавшийся его убийцей - сделал политическую карьеру. В 1946-ом Италия после проведенного в стране референдума стала республикой - и уже в 1948 Аудизио стал депутатом парламента от коммунистической партии, а в 1963 вошел в сенат.
В 1968 он оставил политическую стезю и вошел в директорат крупнейшей итальянской нефтегазовой кампании Eni (Eni S.p.A.) - oн умер в 1973, оставив значительное состояние.
Странная карьера в какой-нибудь другой стране - но не в Италии.
Эдда Чиано, любимая дочь Бенито Муссолини, проклявшая своего отца, дожила до 1995. Она сохранила значительную часть дневников Галеаццо Чиано, и опубликовала их так скоро, как только смогла. При всей своей субьективности, дневники оказались очень ценным документом для историков, занимавшихся Второй Мировой Войной.
Наверное, самым выдающимся из потомков Бенито Муссолини оказался его младший сын, Романо.
Он еще в ранней юности увлекался джазом - чем, говорят, сильно раздражал Генриха Гиммлера.
Так вот, Романо Муссолини, сначала выступал под псевдонимом, а в 1960-х годах перестал прятаться и создал свой джазовый оркестр, да еще с английским названием – “Romano Mussolini All Stars” – “Романо Муссолини, Все Звезды”.
Он вообще был широким человеком. Смеялся над отцом, когда тот якобы понимал Ницше - но когда его дочь, Алессандра Муссолини, основала довольно-таки радикальную партию "Социальная инициатива", с сильным креном в сторону идей фашизма раннего периода, Романо написал для этой партии гимн.
Кстати - Романо Муссолини был женат на Анне Виллани Шиколоне, сестре Софи Лорен, и Алессандра от этого брака и родилась, так что эта примечательная дама оказалась одновременно и внучкой диктатора, и племянницей кинозвезды.
Жизнь - cтранная вещь - но почему-то кажется, что такое могло случиться только в Италии.
не обошел и такой важной темы в истории Италии, как эра Муссолини.
В глазах Луиджи Барзини эра Муссолини началась как столкновениe вдоль разлома в политической жизни Италии - резкого расхождения между левыми и правыми. Крайне левые видели будущее Италии социалистическим. Типичный бунтарь-социалист полагал, что убийство короля, или бомба в набитом публикой театре, или захват фабрики - все это немедленно вызовет желанную революцию. Бенито Муссолини в пору своей юности был именно таким.
Но, помимо крайне певых, в Италии были и крайне правые. Их программа начиналась с того, что левых как политический фактор следует уничтожить. А уж дальше, освободив себе руки, можно приступать к действительно серьезным делам - к широкой экспансии и к захвату колоний.
Противостояние левых и правых в 1919-1922 вылилось буквально в формe гражданской войны - только что закончилась она относительно бескровно, и итогом ее стало установление нового режима во главе с Муссолини - бывшим социалистом, ставшим пламенным нацоналистом. С этого в Италии началась диктатура - и больше всего Барзини поражало то, что заграницей режим принимали всерьез!..В ходе своей профессиональной деятельности он много поездил по миру - и читал в иностранных газетах о таких-то и таких-то намерениях коварного диктатора, Бенито Муссолини. А когда возвращался домой, то видел совершенно некомпетентную администрацию, вороватые и коррумпированные элиты, и власть, озабоченную только одним - созданием фасада могущества. И в итоге в 1940-ом году Бенито Муссолини совершил непрощаемый грех: он поверил... собственной пропаганде.
У Марка Алданова есть новелла о последнем дне, прожитом Бенито Муссолини. Алданов обычно смещает фокус повествования - главный герой появляется у него, как правило, появляется не сразу, но в данном случае писатель изменил своему обычаю, подробно рассказано, как диктатор оказался в ловушке, и был извлечен из кузова грузовика, одетым в немецкую шинель, и как и его, и Кларетту помещают в крестьянском доме - хоть и под охраной, но вместе, и в хорошей комнате. А хозяину дома партизаны говорят, что у него тут временно побудет немецкая супружеская пара - и тот соглашается, потому что деваться ему все равно некуда - но ворчливо заявляет, что ладно, он не против - но кормить гостей он не будет, потому что нечем. А потом оказывается, что дама, попавшая крестьянину в постоялицы, для немки просто на диво хорошо говорит по-итальянски - и долго и многословно его благодарит, и говорит, что “… они всем довольны …” - а ее муж, человек пожилой и явно больной, все больше отмалчивается. Наутро следующего дня, смягчившись, крестьянин все-таки приносит своим постояльцам немного какой-то нехитрой еды - но вдруг, приглядевшись к старому немцу, у которого трясется челюсть, догадывается, кто он такой - и пятится назад.
Дальше М.Алданов о прозревшем хозяине дома забывает, роняя только одну короткую фарзу: "...за дверью он ахнул, хлопнул себя по лбу, и побежал ...". И из текста видно, как глубоко отвратителен автору убийца, "полковник Валерио". Что и говорить - Марк Алданов бежал от российской революции 1917-1918, и про расстрелы знал не понаслышке. B России в случае особо высокопоставленных людей казнь и обставлялaсь примерно так же - под видом фотосьемки, например.
Но, понятно, новеллу свою М.Алданов писал все-таки о Муссолини - и поток мысли павшего диктатора тоже появляется в тексте. Он думает, в частности, о том, как ошибся - следовало сохранять нейтралитет. Не надо было лезть в большую игру великих держав, надо было оставаться в стороне, вести торговлю, дожидаться верного исхода - ну, и так далее. Тут, конечно, на ум сразу приходит пример генерала Франко.
Контраст действительно разительный. И Франко, и Муссолини были в своих странах диктаторами с неограниченными полномочиями, и их сходство доходило до того, что и тот, и другой в качестве своих министров иностранных дел полагались на близких родственников. Серрано Суньер в Испании вполне соответствовал графу Галеаццо Чиано в Италии. Но Франко в 1942 году сместил Серрано Суньера с поста министра иностранных дел, заменив его генералом Хордана, слывшим англофилом. Тот уже был однажды главой испанского МИДа, был за свое англофильство уволен - но сохранен. B 1942 это оказалось очень на руку - у Франко оказался в наличии “… правильный кандидат …” на роль министрa. И на Серрано Суньера была свалена на ответственность за сближение с Германией - хотя он был совершенно не при чём - но его отодвинули от политической деятельности, и oн занялся юриспруденцией.
И в итоге казнить его не пришлось – Серрано Суньерa умер в 2003 году, на 102-м году жизни. Что касается Франциско Франко, то он правил Испанией вплоть до 1975, и скончался в возрасте 83-х лет, так и оставаясь неоспоримым главой любимой Испании.
Автор посетил Рим в 1981. Его ничто не поразило больше, чем витрина одного из маленьких римских магазинчиков, торгующих сувенирами с изображениями знаменитых итальянцев - он вдруг увидел рядом бюсты Пальмиро Тольятти и Бенито Муссолини. Это не укладывалось в голове! Тольятти был коммунистом, в честь которого в СССР был назван целый город, а Муссолини - исчадием ада, родоначальником фашизма, как бы "... младшим братом Адольфа Гитлера ...". И тем не менее - в глазах владельца магазинчика оба они были частью прошлого - стертого временем, ушедшего в пыль, и ставшего сейчас всего лишь частью мелкой, чисто сувенирной коммерции.
...Посетив Рим в конце прошлого тысячелетия, я увидел на улице недалеко от Латеранского дворца стандартные бутылки красного вина с разными этикетками - на них изображались портреты Дуче, Ленина, Гитлера, Сталина, Пиночёта - цена у всех была одинаковой и доступной, на что указал палец улыбавшегося продавца. Никого это совершенно не трогало! Я выбрал Муссолини. Ещё через несколько лет в Равенне случайно забрёл на воскресную толкучку в центре, недалеко от могилы автора "Божественной комедии". Там свободно и без ажиотажа продавались вещицы с изображением Муссолини, вроде монет, бюстов, пряжек, светильников... И снова никого это не напрягало. Припомнилось, что изгнанного из родной Флоренции Данте стали чествовать в Равенне, городе его успения, через сто лет. Будут ли помнить итальянцы через век своего дуче, или история с Алигьери не повторится?