32. Кум

Анатолий Колисниченко
 

        В нашем классе учились три мальчика с фамилией Зайцев: Вадим, Славик и Ванька, к доске их вызывали по именам. Они не близкие родственники и не похожи друг на друга.
 
      Худенький,  маленького росточка с вытянутым лицом, Вадик был спокойным мальчишкой, круг его интересов двигатели внутреннего сгорания.

      Высокий  блондин Славик с прекрасной фигурой помешан на культуризме.

      Маленький, упитанный и кругленький как колобок второгодник – Ванька,  учился хуже всех в классе, его редко вызывали к доске. Он мог весь урок смотреть в окно или занимался своими делами,  рисуя  голубей во всех тетрадях и книгах. В прежнем классе его называли Кумом. К кличке он привык и всегда на неё отзывался.  Дома у Ваньки жила ручная  молоденькая голубка, которую он «подобрал» возле голубятни дяди Жоры, сам выкормил и воспитал. Голубка жила в небольшой клетке в его комнате. Ванька так её натренировал, что она подброшенная вверх любым человеком садилась только на его плечо.
        Однажды на большой перемене  Иван предложил мне деньги за белого голубя для этой голубки.
 
Зная, что все его деньги на питание в школе уходили на сигареты, я при всех спросил:
       -Не знаете, откуда могут появиться деньги у нашего Ванечки?
   
       -Смотри, – ответил он и показал приличную сумму.
 
       -Это деньги нашей ботанички – Алевтины птички, - прошептал  Толик Попозян.
 
      
      -Теперь понятно кто украл её кошелёк, - поддержал друга Колька Сысоев.

   
    Класс гудел как птичий базар, не обращая никакого внимания на стоявшую в дверном проёме классную  даму Майю Аркадьевну. Урок русского языка превратился в судилище над Кумом, а классный час стал уроком русского языка. Ванька во всём сознался и, вернув кошелёк подслеповатой училке ботаники, долго перед ней извинялся и ему все и всё простили.

   Я подарил Ивану голубя,  а Володя отдал ему для дрессировки птенца павлинов. К концу учебного года Ванька стал нашим другом и коллегой, а летом  даже поехал с нами  в «Кастель». 

    Для нас с Володей поездка в этот пионерский лагерь была четвёртой, для Ивана – первой. Мы здесь самые взрослые. Наш первый отряд, как самый старший в смене (старшеклассники приезжали только в июле и августе)   размещался в деревянных корпусах у берега моря.

     В день нашего приезда море сильно штормило. Волны, разбивавшиеся о прибрежные скалы, мелкими брызгами долетали до окон южных комнат. Глядя на кипящее море,  мы, ощущали себя  капитанами кораблей и по очереди рассказывали  страшные морские истории.

     Только один мальчик из Узбекистана,  живший в нашей палате не принимал участие в этих фантазиях. Его звали Ахмед, он был самым старшим из всех детей не только в отряде, но и лагере.  Ахмед ярко рассказывал о страшном землетрясении в Ташкенте, о небольшом кишлаке в степи, где жил его дед -  голубевод. В голубятню не поднимались, а спускались по приставной лестнице. Голубей он держал в специально  выкопанной яме. Гнёздами служили небольшие ниши в глиняных стенах. Нас это не только удивляло, но забавляло. Многие названия голубей, звучавшие на узбекском языке, нам были непонятны. Мы их даже не могли выговорить.  Ахмед умел так красочно описать внешний вид голубей, что всем становилось понятно. Из его рассказов мы уразумели, что эти голуби с необычным боем и лётом, а  некоторые голуби этих пород не способны даже выкармливать своих птенцов, им нужны приёмные родители.  Многие его рассказы казались байками узбекского эпоса. 

     После землетрясения в Ташкенте в лагерь протоптала дорожку группа ребят-старшеклассников из Узбекистана, в своём большинстве это были блатные дети номенклатуры  республиканской верхушки, приезжавшие в лагерь на всё лето. Обжившись в лагере, они насаждали свои правила и порядки в отрядах, но только не в нашем отряде, где воспитатель Валерий Петрович.
 
     Бывший физрук сразу определил семи мальчишкам из Ташкента первую комнату, взяв  под особый контроль, и за три дня сумел их загнать в лагерное стойло. Пацаны, конечно, неплохие, но лучше от них держаться подальше, усядутся на шею, и ласково будут просить выполнить ту или иную просьбу.

     Мы всё это проходили в прошлом году в этом же лагере и доходчиво объяснили Ивану как себя вести. Вова Глущенко, пристроившись помощником вожатой Ленки,  постоянно писал какие-то списки, пропадая вечерами в палате вожатых, иногда его забирали даже с тихого часа. Узбекские «финики и урюки» подлизывались к Вовке, уважительно  называя, его Володя-Жан, а он отвечал: «Называйте хоть Баклажаном, но уборку палаты проводите по очереди, а своих девчонок не припахивайте».
Ахмед Халилов не кичился своими высокопоставленными родителями и не заставлял девчонок и младших выполнять те или другие поручения. Он единственный попросился в нашу комнату, а мы в шутку его называли «Ахмедка вождь краснобаев».
 
       Наша дружная команда давних приятелей в этом лагере не впервой. Хорошо зная обстановку и традиции отдыха, как прожить смену с пользой для себя,  разместились в самой крайней комнате. Виктор Петрович делал вид, якобы нас поощряет, а мы в свою очередь демонстрировали радость.  Главное чётко показать, что мухой выполняем любой приказ. Нас он, особо не напрягая, можно сказать, давал полную свободу. Вик Пик наш давний знакомый и владел информацией о нашем проступке пятилетней давности, когда мы зажарили старого павлина. Наловив крабов к пиву  нашему воспитателю - сами  не в накладе.  Петрович варил их в столовой и щедро  делился с нами.
       Отдых проходил стремительно, дело шло  к завершению смены, но неожиданно наступила чёрная полоса. Пионеры начали жаловаться на боли  в животе. Температуры не было,  но у некоторых была рвота. Первоначально просквозило пятерых узбеков из первой палаты, затем эта болезнь перекочевала и в нашу палату и как назло, очень болел живот у меня.
      Вожатая Ленка со своим помощником Вовчиком привела шестую палату в медпункт. В тот злосчастный день в санчасть образовалась немалая очередь из  девчонок  второго отряда.  Пациентки заскакивали и выскакивали одна за другой и сразу выбегали на улицу, но я не придал этому особого  значения.

 Подошла очередь и нашего отряда, меня запустили первым.  Пока врач задавал мне вопросы и заполнял карточку, медсестра возилась  с грелкой.

      -Шорты снял и лёг на кушетку, - приказала улыбающаяся повелительница грелки.
Я беспрекословно выполнил эти не хитрые действия, а она установила мне ведёрную клизму, после чего торжественным голосом  сообщила:

      -Быстро в туалет.

   Натянув шорты,   медленно поковылял  к выходу, но на улице понял, что дело швах. В нижней части живота начались кошмарные  бурления, в поисках выхода наружу.  Ценой невероятных усилий я спустился по лестнице и доковылял через дорогу к туалету. На дверях коряво написаны буквы М и Ж. Нервно дёргаю по очереди все двери, не закрытой оказалась только одна кабина мужского туалета, но там сидела девчонка, которая даже не подняла головы.

      -Пассажиры на выход – пробубнили мои губы.

   Она молчала. Качнувшуюся голову и её молчание я воспринял как согласие и, «не желая ей делать больно», схватив за пышную чёрную шевелюру, выбросил  из туалета.

    Закрывая за собой дверь, я обратил внимание, что  на меня со страхом посмотрели большие голубые глаза, а перепуганные губы нервно подёргивались, выдавая эпитеты бранной речи. В тот момент мне было не до красивых манер. От наступавшего счастья я зажмурил глаза и только через пару секунд осознал, что вышвырнул на белый свет свою первую любовь. Клянусь, мне не хотелось делать  девочке худо, тем более Ирине, но в такой ситуации нет даже секунды на проявление хороших манер.

    С Иркой я познакомился только в прошлом году и то в конце смены, мы обменялись адресами, даже некоторое время  писали друг дружке письма и встретились именно в эту смену.  Ирина занималась латиноамериканскими танцами,   и большущая часть свободного времени у неё уходила на репетиции и подготовки к концертам. Смена заканчивалась, а мы даже ни разу не пообщались.
   
      Через некоторое время  я вышел на белый свет совершенно воздушным. Вожатая Ленка, прибежавшая,  на крик лучшей Кармэн лагеря, стояла у двери туалета, и мне пришлось выслушивать её колоритный диалог.
   Из этих высказываний в мой адрес я понял, что любовь это чувство, которое мы должны испытывать к противоположному полу на протяжении всей жизни, а появившийся, с ехидной улыбочкой из кустов объект моих грёз поставил все точки над «и», обозвав  меня засранцем.  Ирка  приняла мои извинения, а вспыхнувшая моя очередная первая любовь, скончалась в зародыше, не успев вырасти во что-то большое и прекрасное.
     Над Иркой издевательски посмеивались девчонки нашего отряда, а мои робкие попытки наладить прежние взаимоотношения терпели фиаско. Отправленный к ней парламентёр Иван, только подлил масла в огонь. После беседы он возвратился в хорошем настроении и на всю палату радостно объявил:

          -Когда наша шхуна три поросёнка медленно бороздила прибрежные воды Кастеля, Кармэн покинула  вас и причалила к другому берегу.  Как завершение большой любви оставляет тебе на долгую память своё фото, - рассмеялся Ванька.
 
         -Наш Кум - Альберто Дортикосса завоевал сердце прекрасной Кармэн, - язвительно пошутил Володя.

         -Вовчик, отдай ему отрядный флаг и прицепи барабан на шею, - промямлил я.

 Закончилась очередная лагерная смена, отзвучали колокола клубной дискотеки, только Ванька с Ирой до глубокой ночи сидели на скамейке.

        Первым из наших одноклассников женился Ванька.  В 1974 году Ирина с Ваней  пригласил меня и Володю на свою свадьбу. В минуты уединения на свадьбе Ирина и наша троица с особым ублажением вспоминали детские приключения в нашем любимом лагере Кастель. 
                Декабрь 1995 года.