Через несколько дней портрет был готов. Амато в исполнении Вероники оказался более живым и настоящим, нежели у Микеланджело. Но я ей об этом не сказал. Мы были изображены стоявшими плечом к плечу, какими и были по жизни и в бою, а на заднем плане за нами алел рассвет, исходящий от женщины с огненными волосами. Веронике удалось "увидеть" и запечатлеть Эделину. Я убедился в том, что кроме хорошего зрения, моя дочь ещё обладает и духовным видением, что, безусловно, не могло меня не радовать.
Портрет был принят с бурными и продолжительными овациями всех домашних и прислуги. В память об Амато и в честь триумфальной работы нашей талантливой художницы, были открыты лучшие бочки с вином. Так что все в этот день в доме были навеселе. Кроме стражников, бдительно охраняющих наш покой и безопасность. Всю эту "гвардию" оплачивал Козимо и денег не жалел. Воины с восхищением посматривали на моих дочерей, да я и сам не мог ими налюбоваться.
Две точные копии, с той лишь разницей, что одна, как день, а другая - ночь. У Изабель светлые, золотистые волосы и голубые глаза в маму. Вероника - темноволоса и кареглаза в меня. Обе стройные и изящные, словно нимфы. Характер у каждой свой: одна смиренна и кротка, другая - бунтарка и непоседа, но они прекрасно ладят между собой. У каждой свой возлюбленный, и обе мечтают о скором замужестве. Между этих двух божьих светильников находится Антонио, души не чающий в невесте и крепко любящий сестру. Наблюдать за их отношениями я могу часами, с удовольствием замечая про себя, как выросли и преобразились мои дети. Достигнув восемнадцатилетия, сын стал ещё более статным и уже обогнал меня в росте, весь в Козимо, такой же богатырь. А небольшая росточком Изабель еле достаёт ему до плеча. Вероника повыше, но и ей далеко до брата. Счастье моё - Божьи дары! То, ради чего я живу, умещается теперь в одном слове: дети.
При дворе уже давно все поняли, кто кому кем приходится, и это несколько приостановило клевету. Даже епископ со снисхождением намекнул мне о том, что пора было бы представить всем Веронику. Настаивает на этом и герцог. Время идёт, Дидье не появляется, и моя мечта представить их вместе, пока не выполнима.
Пришло время. Этот день настал. Первый в жизни Вероники официальный приём. Придерживая дочь под локоток, чтобы она не оступилась и от волнения не упала в обморок, мы проходим мимо знатных придворных. Чувствую, как трепещет у Вероники сердечко. В жизни каждой молодой девицы из высшего сословия это столь же значимый и важный день, как свадьба. Предстать впервые перед своим сувереном, обладающим властью управлять нашими жизнями, волнительно. На троне, предназначенном для первой дамы, сегодня рядом с отцом сидит Изабелла Ромола Медичи, единственная дочь, оставшаяся у Козимо. Теперь её величают Звездой Флоренции и покровительницей художников и поэтов. Вижу в ней материнские черты, и глубоко склоняюсь в поклоне. Вероника безупречна и словно рождена для блеска шикарных приёмов и балов. За нами следуют Антонио с Изабель. Слышу шёпот встревоженных придворных. Знать о схожести сестёр одно, а видеть воочию - иное.
- Подойди, прекрасное создание!
Вероника приблизилась к трону. Сделав изящный реверанс, моя, отмытая от краски художница, взглянула в глаза Козимо и замерла.
Я не мог не заметить, как они смотрели друг на друга. За тщательно натянутой маской королевского равнодушия, в глазах его Высочества вспыхнули искорки огня. Когда-то он, видимо, точно так же увидал Адриану, в результате чего свету явился Антонио. Я уже пожалел о том, что поддался их уговорам и привёл мою бедную овечку на заклание. Разговор был недолгим, пара фраз, соответствующих этикету, можно сказать, ни о чём.
Антонио и Изабель объявили после нас, уже как пару. Мы отошли в сторону, ожидая их. Рука Вероники ещё немного подрагивает. В глазах её я уловил нечто, напоминающее взгляд лани, увидевшей своего охотника. Жертва и палач всегда связаны между собою необъяснимым притяжением. В горле у меня тут же пересохло, недоброе предчувствие стянуло грудь.
При всей любви, проявленной герцогом к нашему семейству за последнее время, я знал, какой пламенный темперамент и страсть таятся в этом ещё не старом человеке. Он совсем недавно расстался со своей любовницей и фавориткой Элеонорой дельи Альбрицци, выдав её благополучно замуж за очередного престарелого графа. После рождения их второго ребёнка, даже не дожившего до крещения, она была отправлена куда подальше от двора. Их сын, признанный герцогом даже с правом наследия, Джованни, остался с отцом на его попечении и милости. В личной беседе герцог объяснил мне размолвку с любовницей своими подозрениями в её неверности: "Если бы речь шла о моей жене, я бы знал правду. А так... Женщина, к которой нет доверия, уже сама по себе не заслуживает его."
Теперь, увидев Веронику, он не сводил с неё восхищённых глаз. Если ангельская чистота Изабель, как он выразился, не допускала крамольных мыслей, то неутолённый огонёк жажды любви, хранящийся в груди Вероники, его мог только раззадорить. При первой же возможности я увёз Веронику домой, хотя она совершенно этого не желала.
Каково же было на следующий день услышать в своём дворе цокот копыт герцогских лошадей. Его Высочество прибыл лично нас посетить, подтверждая мои самые страшные опасения. И вновь Вероника покрылась румянцем на щеках, и снова взгляд смиренной лани... Пытка, равной которой у меня ещё не было. Антонио тоже уловил причину моего беспокойства. И сделал то, о чём даже я не додумался бы. Он подсел к своему отцу совсем близко, и Козимо его даже приобнял. Они о чём-то тихо и мирно беседовали, а после этого, получив герцогскую благосклонность, мой сын предложил пройтись по дому, дабы разглядеть работы его талантливой сестры. Он привёл Козимо в покои Вероники, больше напоминавшие алтарь её любви к будущему мужу. Ибо вся она была украшена портретами молодого человека и картинами с его изображением. Великий герцог задумчиво разглядывал живописные творения Вероники. Его взгляд заметно притух, особенно после жаркого рассказа об истинном чувстве, возникшем между молодыми при первой же встрече и о всё продолжающейся переписке в ожидании. Подарок Дидье тоже произвёл на него впечатление.
Вероника молчала, что творилось в её душе, знает только Господь Бог. Потупив взгляд, она тихо шагала за могущественным гостем, я находился рядом с ней, предоставив в этот раз Антонио общаться со своим отцом самому.
После небольшого угощения герцог засобирался, вспомнив про неотложные дела.
И когда я уже хотел спокойно вздохнуть, прозвучала фраза, равносильная грому и молнии:
- Я восхищён талантами Ваших детей, граф Гриманни! И прошу синьорину Веронику написать мой портрет, - он повернулся к ней и, взяв её маленькую изящную ручку в свои ладони, продолжил обольщать невинное дитя, - Вы ведь не откажете мне в этой милости, восхитительная мадонна?
- Для меня это великая честь, Ваша Светлость! - Вероника чуть присела в поклоне, а Козимо приложился губами к её запястью непростительно долго.
У меня земля начала уходить из-под ног, я совершенно растерялся и не знал, что делать с этим.
- Какие у Вас нежные ручки, милая, - очень тихо произнёс Козимо, интонацией змея-искусителя, - я пришлю за Вами карету. А Вы, Эрнесто, будьте добры присутствовать на завтрашнем заседании! Обсудим дальнейшую стратегию отношений с Францией. Заодно поговорим и о женихе, которого так ожидает прелестная Вероника...
Звук его шагов, сопровождаемый топотом охранников, удалялся, отдаваясь эхом в моих ушах. Нужно ли говорить о том, что я испытывал в эти минуты? Королевскую любовь возможно заслужить, а немилость приходит внезапно. Как щедро дал ты мне свою благосклонность, так сокрушительно и забираешь её...
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/10/22/1070