Я поймала машину, всю дорогу дергала шофера - Быстрей! Машина подкатила к дому, утонувшему в тополиных, уходящих в небо кронах, желто-зеленых, осенних. Вбежала по лестнице, не дожидаясь лифта. Дрожащей рукой, не попадая в скважину, повернула ключ и открыла дверь.
Он был там, как и обещал чёрт. Сидел, даже не повернул голову, не шелохнулся. Это был характер еще тот. Колебания от "Как я счастлив, как никто за миллион лет!" до "Оставь меня!" С губами как тонкая полоска и скрученными как жгут руками, чёрными расширенными зрачками и текилой с ломтиками лимона на столе. Не прощал ничего, даже малейшего промаха. Чем-то его можно было задеть, даже не подозревая об этом, нечаянно, а потом молить о прощении, заглядывая в глаза и пытаясь поймать взгляд, натыкаясь на непрощение как на невидимую стену. Неожиданно появлялся и неожиданно исчезал, как фантом, как мираж.
Может, это я его придумала? Он не любил никого. Даже не знаю, себя-то он любил? Все его любовницы были на одно лицо, он их не различал. Если была физиологическая потребность, всегда можно было в записной книжке найти нужный телефон. Сейчас он сидел и пил текилу. Что опять не в порядке, в нашем королевстве, горе моё? В нашем королевстве всегда что-то было не в порядке. То ли корона жала, то ли мантия была тесна, все время все не так, как надо. Все было раньше не в пример лучше, и мир был намного прекрасней. В прошлом, но не сейчас. Теперь нужно было оплакать это несовершенство бытия, залить горючими слезами, смешанными с текилой, и провалиться в небытие, в забвение. Хотя бы ненадолго. Стою, думаю, чёрт бы тебя побрал!
И появляется он -чёрт.
- На этот раз я в образе твоей старой любви Артура. Ну как, нравится?
Стройное тело, знакомое со спортивным клубом, плаванием в бассейне каждое утро и с итальянским парикмахером Джузеппе с Новинского. Даже волосы, тонированные смуглым итальянцем, уложены были наверх, как я любила. Сидел на кухне на высоком стульчике.
-У тебя есть джин с тоником? Привык уже там.
Показал пальцем вниз. Покрутился на стульчике. Посмотрел на маленький коврик на полу с надписью "Мы вместе до гроба" и скривился в усмешке:
-До гроба? Не думаю, что ты столько выдержишь.
За окном было совсем темно, окно приоткрыто. В просвет окна втягивался земляной, влажный, слегка фиалковый запах прелых листьев. Луна висела совсем низко желтой дыней. Пролетела, визжа на повороте, черная удлиненная как сигара спортивная машина. Все стихло, совсем уже поздно. В тонких пальцах с ногтями как когти, чёрт же все- таки, тлела красным огоньком сигарета, дым плыл длинной полосой и застывал. Сладко хрустнула дверь, мой мучитель ушел.
-Ну, чем я тебе сейчас могу пригодиться? Хватит трагедий, надоело уже. Ты мне симпатична, помогу уж еще раз.
Только недолго еще покрутился высокий стульчик. И тут же зазвонил телефон.
-Это Артур. Я не могу без тебя, я уже у твоего дома, сижу в машине. Выходи.
Сделалось так хорошо и грустно. Поцелуй холодных губ ночи, мокрое отраженье фонаря, гулкая тишина переулка, поднимающегося вверх, к площади, кручение вороха рыже-желтой листвы. И в воздухе вуалью образ черта.
-Ну, а миллион-то будешь забирать?
Мне опять хорошо!