Избавишься от одного порока — вырастут десять добродетелей
Колобок, не сумев затормозить, врезался в дремавшего под еловой лапой зайца.
- Такой сон перебил,- Косой потер ушибленный бок, - Давно тебя не видел. Угости папироской.
- Бросил я. И тебе советую.
- Иди ты! В смысле, как это тебя угораздило?
Колобок смолил с детства. Толи печной угар виной, толи дедов самосад, но без лихо заломленной кепки и такой же козьей ножки его мало, кто видел. Шалопай – самое мягкое определение, которое давали ему местные жители. Днем Колобок отсыпался, а как только темнело, выходил на «большую дорогу». Горе заблудившемуся путнику или бесхозной козе.
На деревенском сходе проказник выходил сухим из воды, умело пользуясь статусом малолетнего и внебрачного, - давил на жалость. Сказывалась и дружба с бездетной попадьей. Батюшка во всем слушался матушку и смотрел на выходки безусого отрока сквозь пальцы:
- Экий маленький да румяный, - и цокал языком.
Невдомек пастырю, что пурпур на щечках имел вполне земное происхождение.
Бабка, обнаружив недостачу бражки, только руками разводила:
- И в кого он такой уродился?
Дед, не будь дураком, частенько скрывался за дурной славой внука, попивая энергетический напиток, а на людях сокрушенно качал головой:
- Один он у нас. Поздний.
Поздним вечером, сидя в кампании таких же непропеченных ватрушек, Колобок наяривал на гармошке и высмеивал сельского старосту:
- Галоши напялил заморские, а нос – картошкой.
- Ха,ха,ха – картошкой, - веселились легкомысленные сдобы, - и жена у него квашня квашней. Ха, ха, ха.
Как долго куролесил кондитерский герой, доподлинно неизвестно, но однажды, посмотревшись в начищенную до блеска кастрюлю, он увидел, что стал похож на печеное яблоко.
- Опаньки. Так и до беды рукой подать. Надобно с батюшкой посоветоваться.
Улучшив момент, когда попадья отлучилась «проведать кабанчика», печалец подкатился к хозяину:
- Так, мол, и так – желаю вернуть облик былой.
- То не шрамы на лике твоем, отрок, а грехи повылазили, - изрек слуга божий.
- Может, помолиться?
- Молитва - вещь хорошая, но только одна, она не спасет. Покайся и впредь старайся не грешить: не кури, не кради, не прелюбодействуй…
- Стоп, стоп, стоп. Благодарствуйте. Я, пожалуй, начну с «не кури».
- И вот я бросил.
Заяц внимательно оглядел другана, затем свой хвост, с сожалением пошарил в пустом кисете:
- Помогло?
Колобок с удовлетворением ткнул пальцем в новую дырку на ремне.
- А то как же. Расту, как на дрожжах. Присоединяйся.
Птахи-горлопаны подались к выпасу – ужинать. Мошкара составила им компанию. Летний зной сменился умиротворяющей прохладой. На бугорке обдувало ласковым ветерком, и друзья перестали потеть – лепота. Они возлежали довольные собой в окружении остатков вечерней трапезы, время от времени ехидно комментируя светскую жизнь лесных обитателей.
- Патрикеевна опять с петухом спелась.
- Знамо дело: с таким-то ирокезом.
- А еж, в дымину пьяный, Потапычу нахамил.
- Опрометчивый поступок, однако.
- Серый совсем с ума сбрендил: нанюхался дурман-травы и возомнил себя виршеплетом. Бегает, как полоумный, по овчарне и принуждает.
- Срам-то какой. Дожили.
Колобок смахнул прилипшую к лоснящемуся брюху муху:
- Вот ведь малость такая, а куда присесть разбирается. В пепельницу не полезет, а в блюдце с вареньем – извольте, с превеликим удовольствием. Уважаю.
Мимо, высоко подбрасывая пушистый копчик, нарочито медленно продефилировала зайчиха:
- Домой собираиси?
- Че я там не видел? - ухмыльнулся Косой и повернулся к приятелю, - Одне игриша на уме. Дура баба, прости Господи.
- Твоя правда, мон шер. Нехай сперва грамоте выучится, - Колобок проводил насмешливым взглядом вдову соломенную, - Туда же – собираиси…
- Слышь, Косой, а меня тут пригласили лектором в Березовую. Харчи и постой гарантировали.
Заяц навострил уши:
- И меня возьми. Морковь у них знатная…
- Хм, морковь. Девки тамошние похлещи будут – сладкие.
Колобок погладил округлость и закатил поросячьи глазки.
- Ты чего это? За старое? Негоже.
- Я что, я ничего – тебя проверяю. Да и не время нынче, - Колобок с сомнением прислушался к организму. Он даже сделал робкую попытку заглянуть под живот, но из этой затеи ничего не вышло.
- То-то, - заяц расслабился, - А тема доклада, какая видится?
- Еще не определился. Нечто вроде: «Сексуальная жизнь Колобка. За и Против».
- Хлестко. Одобряю.
Бисексуальная луна нехотя выползала из-за крон деревьев. Она еще не совсем определилась, кем явит себя ночью окружающим. От того и тянула время. Впрочем, прыщи да оспинки кратеров по-любому припудрила облаками и напустила томный, загадочный вид. Туманная Андромеда отрешенно покуривала в сторонке, наблюдая за подготовкой шаловливых звезд к очередному хороводу. Нетерпеливые кометы разогревались в небесном буфете, распаляя и без того космический темперамент.
Мироздание не делало разницу между грехом и добродетелью, между всегда и сейчас, между всем и ничем.
Сдается, именно поэтому мы с таким интересов задираем головы, а души стремятся ввысь.
21.10.13