«Мой Владимир Набоков»
1.
Знакомство с Набоковым у меня произошло в пятнадцать лет. Я болел, лежал дома, ко мне пришли навестить одноклассники по Киношколе. Ваня Мирошников подарил мне «Лолиту» и сказал, что мне будет полезно прочесть. Я начал читать и подумал: «За кого он меня считает, за извращенца?!» Хотя на самом деле он намекал на мою влюблённость в Аню Литвинову, типичную нимфетку. Влюблённость эта была сильной и носила нездоровый характер. Я хорошо учился, но как обращаться с любимой девочкой не знал. Про меня даже шутили, что я дескать ищу «схему поцелуя Литвиновой».
Аня обладала всеми качествами Лолиты кроме страсти к взрослым мужикам. Она умела «егозить», петь дурацкие песенки, есть шоколад и чипсы. Как и Лолита, Аня была актрисой (такая мастерская в Киношколе).
Владимир Набоков был резко против смешения реальной жизни с художественным вымыслом. Тем не менее я нарушаю это правило. В истории с Аннабеллой я прочёл свою первую иркутскую любовь, которую я потерял из-за отъезда в Москву, — Машу Клягину . «Ребёнок, которого я любил ушёл», и эта любовь стала «препятствием для всякой другой любви» в течение «холодных лет моей юности». Но вот явилась Аня, я не мог ей признаться в любви, потому что боялся предать мечту о Маше. Взаимность в любви для меня всегда верхом всех мечтаний и надежд.
Я прочитал роман «Машеньку» и некоторое время спустя написал свою «Машу Клягину» («Машу Лескову»). Прочитал роман «Камера Обскура». Проглотил «Защиту Лужина» и «Дар». Я влюбился в стиль писателя. Уникальный, гениальный: живые краски, живые образы, эстетическое удовольствие от прочтения. Понравились «Другие берега» (подарил другой ученик Киношколы, зная моё увлечение) и «Приглашение на казнь» (узнал про эту книгу из школьного учебника английского языка). Восхищался рассказами.
В школе (после возвращения из Киношколы в свою обычную школу) я пропагандировал Набокова. На День рождения писателя угощал всех батончиками «Рот Фронт». Брал читать у учительницы по литературе то, чего ещё из Набокова не читал. Стал использовать Набокова для написания школьных сочинений.
2.
Я найду способ связаться с Машей, но будет уже поздно: у неё есть жених. Я пожаловался Ане (сохранил с ней знакомство после ухода из Киношколы) на свою неразделённую любовь, она пригласила меня к себе и включила фильм «Лолита» Эдриана Лейна. Это меня успокоило, хотя всегда, когда я начинаю смотреть этот фильм, у меня наворачиваются слёзы: всё та же история с Аннабеллой Клягиной.
В общении с Аней я часто упоминал Набокова. Ей это было скучно. Она так и не станет «моей Лолитой». Хотя шанс был.
Я поступил в МГУ имени Ломоносова. На первом курсе часто прогуливал, чтобы почитать стихи Набокова, такое было осеннее настроение. Выучил любимые. Сам начал писать стихи и прозу. В МГУ я поступил на философский факультет (на филологический с моим плохим английским я бы не прошёл, для журналистики не хватало публикаций), но буду ходить к филологам, к профессору Леденёву на курс по Набокову. Кафедру эстетики я выбрал для того, чтобы изучать Набокова.
Книга интервью с Набковым надолго мне заменило Евангелие. Набоков — это писатель для писателей. Я стал жить в стиле Набокова. Любить и ненавидеть в литературе, как любит и ненавидит он. Научился презирать Маркса и Фрейда (Фрейда особенно).
3.
Я стал посещать литературный семинар Леонида Костюкова. Там Набоква хорошо знали, но я всё равно был «экспертом» по Набокову. Там мне подбросили идею первой курсовой: «Имена героев в «Лолите» Набоква». Этот текст окажется очень востребованным в Интернете.
Однажды я сам провёл урок по Набокову в испаноязычной школе. Это устроила Донченко Ирина Владиславовна, моя бывшая учительница по литературе. Детям мой Набоков понравился, но преподаватели «заклевали», дескать Набоков «развратитель» и противен Православию (хотя более противным можно назвать, например, Толстого).
Про Набокова я мог часами общаться с Олей Б. (сейчас она замужем), участнице семинара Костюкова. Аня переехала в Крым, Маша отнеслась ко мне холодно, осталась в своём холодном Иркутске. Набоков был общей темой для нас с Олей. Так для многих семей общим является Достоевский.
Диплом я писал тоже по Набокову: «Проблема антигероя в русскоязычной литературе: Раскольников Ф.М. Достоевского и Гумбрет Вл. Набокова». Диплом признали лучшим по кафедре эстетики. Мне вручили премию в 10 000 рублей, премию имени профессора Е.Г. Яковлева и книгу профессора. Это был мой триумф. Здесь мне пригодились не только знание Набокова и спецкурс по Достоевскому, но и основы драматургии, вынесенные из Киношколы.
4.
Я упустил очень важное событие. В в день моего совершеннолетия мама свозила меня в Петербург специально для того, чтобы посетить музей Набокова. Для меня дом-музей Набокова был как Мекка для мусульман. Там я посмотрю коллекцию бабочек, сачок, пенсне писателя, нам продемонстрируют фильм Парфёнова о Набокове. Я накупил та много книг о Набокове. Это был один из самых лучших дней в моей жизни. У меня горели глаза
Со своих стипендий я накоплю на полное собрание сочинений: русского и американского периода. Стану читать его переводные (с английского) романы и рассказы, изучал пьесы. Не пропускал ни одной постановки Набокова на Московских сценах. Посмотрел и послушал оперу «Лолита» Родиона Щедрина, с которым после спектакля имел беседу.
Вл. Набоков завещал сжечь черновик «Лауры», сын Дмитрий всё-таки издал неоконченный роман. Я буду в первых рядах, кто купил перевод. Купил книгу с фотографиями карточек, на которых писал Владимир Набоков и лёгкое издание для чтения в метро. Роман «Лаура и её оригинал» мне тоже понравится.
5.
После МГУ я какое-то время пытался оставаться набоковедом. Сметал всё, что было о Набокове в букинистах. Я даже помог немного одному настоящему набоковеду, Андрею Бабикову, писателю и гражданину Украины. Я ему помог найти страницу для сноски к какой-то работе. Но Бабиков в целом не нуждался в моей помощи, он подарил мне переписку (на английском) Набокова с Уилсоном, его другом, с которым Набоков поссорился. Я устроился в МГУП имени Ивана Фёдорова на должность ассистента преподавателя философии. Но написать кандидатскую по Набокову мне не дали, дескать его все сейчас изучают. Мне предложили писать либо на тему философии науки или социальной философии. Был ещё вариант изучать эстетику Серебряного века, но я так решил, что это нечто неподъёмное. Я долго не мог придумать себе тему, всё осваивался в роли ведущего семинаров по философии. А потом меня сократили. Если бы я сел писать кандидатскую, меня бы оставили. А теперь без степени на новую работу по специальности («преподаватель философии») не берут. Хотя ещё есть надежда.
6.
Набоков научил меня многому. Видеть пошлость, писать художественные вещи, думать независимо, научил свободе. Недавно прочёл «Пнина» и «Бледный огонь» в хороших переводах...
Я верю, что когда-нибудь Набокову в России поставят памятник из мрамора в аллее с «русскими деревьями».