По жизни я был уравновешенным. Престижная должность. Природная скрытность. Женщины – не более чем декорация, развлекательное чтиво. Дамы, читающие сии строки, непременно сочтут меня циником. Что ж, отчасти это так. Но! Судите сами. Мне двадцать шесть, жениться планировал в ближайшие пять лет. Материальная база позволяет хоть сейчас, только что за семья без детей? Потому и хотелось еще подзаработать, чтобы все было в шоколаде, все на мази, так сказать. А тут…
Николетта. Жгучая брюнетка, в лице что-то азиатское, но в меру. Она не то что писаная красавица, каких было предостаточно (а это не бравада). Николь оказалась той роковой женщиной, которая у многих ассоциируется с героиней Проспера Мериме. Впрочем, моя Кармен другая. Другая, так сказать, по статусу или, как говорили раньше, сословию. А именно. Аристократичная, образованная. Амбициозная, но в западном понимании этого слова, за которым не стоит пустое чванство. Ее обаяние не лукаво-женское, а какое-то мистическое. Она притягивает к себе присущей только ей взятой паузой, неуловимой мимикой лица и еще тем спокойствием, которое сразу наполняет пространство и располагает клиентов прежде чем появится секретарша с чашечками долгожданного крепкого кофе. Окончив филфак МГУ (я уже не говорю о зарубежных стажировках во время учебы), работала переводчицей. Английский, немецкий, французский, испанский, итальянский, китайский, короче – профи. Вот шеф и пригласил ее в нашу компанию, хотя отбор был жестким, потому как претенденток оказалось немало даже среди иностранок, знающих, понятно дело, языки и в совершенстве русский.
Так вот, я, разумеется, сразу приударил за ней. Но не тут-то было. Комплименты воспринимались сдержанно, точнее сказать, как естественное и должное внимание. Приглашения в кафе и рестораны вежливо отклонялись, при этом отказ каким-то образом не задевал мое самолюбие, напротив я погружался в некую задумчивость, где мечты вплетались в иллюзии, плотские желания растворялись кусочками льда аскезы, в общем, друзья мои, такой коктейль мне пить еще не доводилось.
Тем не менее, на работу я летел на всех парах. Из динамиков джипа уже не лилась классическая музыка, а громыхал хард-рок, ну чтоб адреналинчик зашкаливал (хочешь не хочешь, а хронический недосып сказывается). Короче, еду, а в голове ни с того ни с сего малометражкой промелькнуло, как еще первокурсником перескакивал через ступеньки, сбегая вниз по лестнице. И бабушкино вдогонку: "Куда несешься, оголтелый?! Голову свернешь!" Влюбился я тогда. На мехмат к нам девушку из ЛГУ перевели. Одна единственная в группе оказалась. Да еще и симпатичная. Она, конечно, меня выделила из всех, но любовь у нас была платонической. Сердце у меня билось, вот-вот выпрыгнет, улыбался как-то невпопад, да и сказать ничего не мог. Одни раз поцеловал в щечку, когда на восьмое марта тюльпан свой подарил в порядке очереди, так ребята аж рты пооткрывали, ну и выговорили мне, что, мол, совсем я охамел, и за "нарушение дисциплины" отлучили меня на месяц от самого дорогого. Тайный список у нас был… и график, кому провожать девушку до метро (не дальше!). За это время каждый мог поговорить с ней наедине, угостить мороженым, но при этом не переходить рамки дозволенного. Через год она взяла академический отпуск по состоянию здоровья, на этом наша сказка "О мертвой царевне и о семи богатырях" благополучно закончилась. Мда… куда это меня занесло? Ладно. Сочтем за лирическое отступление.
Так вот. На работе я не то что горел. Я буквально фонтанировали идеями по продвижению нашего бизнеса. О зависти коллег не могло быть и речи, все как один из кожи лезли, чтобы догнать крупных конкурентов, по пути раздавить мелких, ну и конечно, прибыль еще никому не отягощала кошелек (смеюсь!).
Смеюсь-то я смеюсь. А на деле бьюсь как рыба об лед (это я о Николетт). Ее элегантность, красота, недоступность уже сводили с ума. Я не понимал, почему не могу обладать этой женщиной? Не успокаивал и тот факт, что и другие наши Казановы с носом оставались. Но для меня, как вы уже поняли, соперников на любовной ниве не существовало. И только случай, его величество случай положил начало мало-малейшему сближению.
Во время переговоров у Николетт поднялась температура, о чем призналась только вечером, когда совсем ослабла и побоялась вести машину в непогоду. Я вызвался ее довезти, уверяя, что и таксисты тоже люди, что буду неспокоен и в любом случае поеду следом. А шеф без всякой задней мысли, подтвердил, что лучшего ангела-хранителя и не найти. Николетт согласилась.
Она попросила поставить дивиди с хоральными прелюдиями И.С.Баха и протянула диск мне через плечо, расположившись на заднем сиденье автомобиля. Так, молча, мы ехали часа два, простаивая в пробках, погруженные в звуки божественной музыки. Разные мысли посещали меня. То Николетт мне казалась богиней, достойной лишь воздыхания и поклонения. То я думал о том, как вернусь домой, выпью кофе, приму душ и брошусь на кровать, чтобы уснуть и больше никогда не вспоминать о ней.
– А эта из "Соляриса", помнишь?
Услышав ее голос, да еще во время прелюдии фа-минор, на глаза чуть было не навернулись слезы, я незаметно смахнул одну, что так хотела сорваться и медленно стекать по щеке. Стекать длинной мокрой дорожкой, оставляя след утраченного и обретенного… Нет, только не при ней. А Николь… Николь плакала, дав волю чувствам, и слезы очищения покрывали ее слегка смуглое лицо. Я уже давно поглядывал на нее, поправив зеркало заднего вида. Она опускала глаза, когда взгляды наши встречались.
– Ich ruf zu dir, Herr Jesu Christ, – произнесла она, словно в полной тишине.
– Да… – отозвался я эхом.
– А как изумительно она звучит в аранжировке Эдуарда Артемьева, правда?
– У меня есть. Поставить?
– Спрашиваешь…
– Так… Ага. Вот. Наслаждайся.
– Спасибо, – и она как-то по-детски улыбнулась и впервые не отвела взгляд.
– Я взываю к Тебе, Господи Иисусе Христе, – перевел я с немецкого, желая блеснуть и своим знанием языка.
– И я взываю…
Я смутился. Следом меня накрыло волной чувств, прежде так ярко не переживаемых. Я ощутил в себе, к Николь какую-то безграничную нежность. Вот именно безграничную, и размышлял об этом.
– Вот мы и дома, – я притормозил у подъезда, мысленно повторяя фразу "вот мы и дома", и обернулся.
– Александр, мне будет приятно, если ты не откажешься зайти и выпить чашечку кофе.
– Я бы с удовольствием, но тебе нужен покой. Кстати, шеф тебя отпустил на завтра?
– Отпустил, и даже на три дня.
– Вот как? Тогда зайду. Но как-то неудобно.
– Что – неудобно? – переспросила она так, будто я намеривался остаться.
– И правда. Чушь какую-то несу, – признался я, мысленно ущипнув себя, что забыл о существовании элементарной вежливости, которая была присуща Николь как никому другому.
Квартира в элитном доме, подаренная родителями, была со вкусом перестроена и обставлена мебелью в стиле ампир. Меня это несколько удивило. Но более удивила не роскошь, а я бы сказал, ощущение обособленности – ты лишь гость в покоях королевы. Впрочем, для молодой независимой женщины это вполне естественно – выстраивать дом под себя. Ладно. Что это я разохался, даже закурил, выйдя на балкон. Сегодня я узнал Николетт чуть больше, точнее это она позволила прикоснуться к ее внутреннему миру.
Разговор оказался недолгим, к тому же о работе. И все же, уходя, я неожиданно для себя спросил, есть ли у нее кто? На что она после минутного молчания, сказала "нет" так, будто и сама впервые об этом подумала. И я понял – пропал Сашка, утонул, растворился в ее бездонных глазах, исчез навсегда в этих трансцендентных паузах. Тайна. От нее исходила тайна, которой, видимо, не было в других женщинах… Не понимая, что делать, я сбежал… Уехал в командировку, надеясь, что за месяц эта неопределенность, это наваждение навсегда исчезнет.
Далее, не поверите, прошло полгода. Мы не пересекались: я из командировки, она уже в самолете. Однако держал ухо востро. Кавалеры наши махнули рукой. Мол, коллега, и все тут. А ближе к лету, мы уже работали бок о бок. И опять все пошло по кругу. Попытки ухаживать вежливо отклонялись. Я флиртовал с секретаршей – ноль внимания. На нее ничего не действовало: ни придирки, ни разговоры по телефону с разными наяшечками в ее присутствии. Ничего! Тут я решил не лесбиянка ли она? И в пылу какой-то глупой, на пустом месте возникшей ссоры прошипел над ее ухом: "Что? Лесби?" И не дожидаясь ответа, добавил: "С кем не бывает". Николетт побледнела, а на следующий день я узнал, что она уволилась с работы.
Первое время я подсмеивался над собой: вот, мол, идиот, сразу не догадался. А потом в разговоре с шефом мимоходом спросил, не знает ли он, почему Николетт ушла. Шеф вздохнул. Говорил, что готов подождать, как только она уладит свои семейные дела. Но отказать в просьбе уволиться немедленно не смог, да и в душу лезть не решился. Чувствовал, понадобилась бы помощь, она бы сказала.
Через месяц я все же подъехал к ее дому и, не выходя из машины, позвонил и наговорил на автоответчик, что мне стыдно, что сдуру ляпнул ахинею, что искренне сожалею и прошу меня простить. Как вдруг трубку взяли, и я услышал ее тихий голос: "Саша, с чего вы решили, что оскорбили меня? Если желаете, можете подняться?"
И я поднялся. И это был мой Эверест, как я потом понял, узнав историю ее жизни.
Николь с детства мечтала посвятить себя Богу, росла набожной девочкой, с двенадцати лет просилась в монастырь. Но родители и слышать подобного не хотели и все делали, чтобы их девочка была действительно счастлива. Она училась в лучшей школе, в лучшем ВУЗе, работала в престижных компаниях. И вот наступил тот момент, когда договор… Тут я должен заметить, что с родителями был подписан у нотариуса договор, смысл которого заключался в том, что если до тридцати лет (а я даже и подумать не мог, что Николь тридцать лет!) их дочь, имея отдельную квартиру и постоянную работу и, так сказать, все условия для личной жизни, при этом останется девственницей, то они, родители, дают свое полное согласие на уход дочери в такой-то монастырь. Время договора истекло. Николь обследовали, не говоря о том, что за ней постоянно следили тайные агенты. И родители до ее тридцатилетия имели неудовольствие убедиться в том, что их дочь не создаст семьи, и решения своего не изменит.
Николетт, показав свою "вольную", сидела совершенно счастливая, и даже предложила выпить символическую рюмочку коньяка, чтобы отметить долгожданную свободу.
Шли годы. Я любил Николь. Только каково это – соперничать с Богом, да и стоит ли?
Потому в один прекрасный день, бросив все, уехал в этот богом забытый уголок, в деревню близ монастыря. Построил дом. Женился. Народил детишек. И ни о чем не жалел.
Март 2013
____________________
На странице – фото Александра Гордеева
Работы фотографа можно посмотреть здесь http://instagram.com/alexandergordeev#
Модель Даша http://vk.com/dash_lo